New Page 5
- Этот фильм изменил мою жизнь... - говорит
британская актриса театра и кино, писательница Морин Липман, исполнительница
одной из главных ролей в кинопроизведении Романа Поланского «Пианист».
На церемонии вручения премий «Оскар» в 2003-м кинолента «Пианист» была названа
лучшим фильмом года...
КОГДА ИСКУССТВО ВДОХНОВЛЯЕТ
Ори Голан
- Фильм «Пианист», повествующий о трагической судьбе еврейского музыканта
Владислава Шпильмана, - говорит актриса Морин Липман, - многое изменил в моей
жизни, заставил меня пересмотреть некоторые принципиальные жизненные позиции.
...1939 год. Польша оккупирована гитлеровскими войсками. Еврейская семья,
оплотом которой в трудное время становится мать (роль матери в фильме исполняет
актриса Морин Липман). Ее жизнь превращается в сущий ад. Даже для того, чтобы
добыть хоть что-нибудь, что можно было бы назвать едой, ей приходится прилагать
поистине нечеловеческие усилия. Тонкая игра актрисы до мельчайших оттенков
передает сложную гамму обуревающих ее героиню чувств. Видя, с какой
методичностью фашисты уничтожают евреев и весь еврейский жизненный уклад, она
понимает, что и ей не избежать горькой судьбы. И готова встретить удар с
храбростью обреченного. Нет, не собственная жизнь волнует ее. Она одержима
мыслью о спасении детей...
Гордость семьи Шпильманов - сын Владислав, пианист. Только ему одному удается
дожить до конца войны и поведать миру свою историю - историю выживания в самых
немыслимых условиях. Были моменты, когда от гибели его неожиданно спасало
исполнительское мастерство, порой на помощь приходила счастливая случайность...
После войны Шпильман стал пианистом мирового масштаба.
Считаю, что «Пианист» - превосходный образец настоящего киноискусства», -
продолжает Липман, - Более того, в современном переосмыслении значения и истории
Холокоста эта картина играет особую роль. И самое главное в нем, наверное, то,
что здесь нет «лицедейства» - авторы фильма создали необычайно искренний рассказ
о судьбе еврейской семьи и о событиях того времени.
Неужели самая мрачная страница истории человечества может быть полноценно
интерпретирована с помощью аудио-визуальных средств, изначально как будто бы
предназначенных для того, чтобы развлекать жующую поп-корн и потягивающую
прохладительные напитки аудиторию?
Нет, настоящее кино - не игрушка для увеселения публики. Это, если умело
пользоваться доступными киноискусству приемами - мощное средство просвещения
людей. Главное - заставить зрителя всем существом воспринимать то, что
происходит на экране.
Актер Адриен Броди, исполнитель роли Владислава Шпильмана, готовился к
съемках три месяца. Чтобы сцены, в которых Шпильман болеет и голодает,
получились правдоподобными, ему пришлось похудеть на 14 килограмм. На экране
перед зрителем возникают поистине душераздирающие картины: вот Владислав ползает
по руинам разбомбленной Варшавы в поисках чего-нибудь съедобного; вот он, слабый
и беспомощный, скорчившись, лежит в постели, дрожа от холода, изнемогая от
голода. Перед нами - лишь жалкая тень раздавленного обстоятельствами человека.
На съемках я плохо переношу авторитарность, - рассказывает Морин Липман, - но
здесь мне пришлось сделать над собой усилия. Я видела, какие плоды приносит
авторитарность Романа Полански. Актеры на съемочной площадке всякий раз
убеждались, что он - уникальный режиссер и принимали уникальность его поведения.
Запас его энергии - неистощим. От каждого исполнителя он требовал полной
сосредоточенности на работе. И - никаких посторонних вещей, никаких подшучиваний
друг над другом... Все сцены по много раз репетировались, оттачивались. И только
добившись желаемого, он командовал - «Мотор!»... Его обстоятельность
поразительна. Чтобы наши «семейные отношения» в фильме выглядели абсолютно
натурально, он запер нас (меня, Адриена Броди и Фрэнка Финлэя - исполнителя роли
отца Владислава) в парижском отеле и приставил к нам специалиста, которому было
поручено стереть разницу между нашими акцентами... Вероятно, Полански сам от
природы - незаурядный актер. Во всяком случае, отлично понимает тонкости
актерского ремесла. От нас требовалось одно: играть так, как он хочет. Но и это,
признаться, оказалось непростым делом...
Конечно же творческая удача Романа Полански обусловлена не только его высоким
режиссерским профессионализмом и тонким знанием ремесла, но и в значительной
мере тем, что тема Холокоста для него - не далекая история, но - пережитая,
«прочувствованная» им реальность. Мальчишкой во время Второй мировой войны он
попал в Краковское гетто и спасся от гибели, совершив побег.
Полански удавалось постоянно поддерживать на съемочной площадке высочайшего
уровня эмоциональный накал, - продолжает свой рассказ Морин Липман. - С нами,
актерами, происходило что-то такое, что мы, погрузившись в работу над той или
иной сценой, забывали, что снимаемся в кино - нам начинало казаться, что все
это происходит с нами в действительности. Когда, например, снимали сцену на
площади
Умшлагплац (откуда
сотни тысяч евреев отправили в концентрационные лагеря), мне почудилось, что и
мои дети - сын и дочь - тоже стоят в этой толпе. Во время сцены, когда отец
семейства, на последние деньги купив неимоверно дорогой кусок жженого сахара,
делил его на шесть равных частей, я едва сдерживала себя, чтобы не расплакаться.
В этот момент я впервые по-настоящему осознала истинный смысл выражения «один -
за всех, все - за одного». И еще. На съемках я познакомилась с Сирилом Шарпом,
который играл в фильме роль старика. Мы подружились. Я захаживала к ним в номер,
перед наступлением субботы мы с его женой зажигали шаббатние свечи, а потом
садились за стол и подолгу беседовали. И вот на съемках сцены депортации его
четыре или пять раз втаскивали в вагон. Когда двери вагона закрылись, я,
неожиданно для себя, начала кричать. В другом случае мой незапланированный
сценарием крик так и остался в окончательном варианте фильма. Снимался эпизод,
когда нацисты выбрасывают из окна квартиры пожилого еврея, прикованного к
инвалидной коляске - за то, что не вскочил при их появлении. Все было так
натурально сделано, что в кульминационный момент из моей груди невольно вырвался
душераздирающий крик. По сценарию мать Владислава Шпильмана была свидетельницей
этой жуткой сцены. И Полански согласился с моей «интерпретацией».
Чтобы глубже погрузиться в атмосферу воссоздаваемого в фильме времени, Морин
Липман решила посетить Аушвиц (Освенцим). Самое тяжкое впечатление произвела на
нее комната, где были собраны вещи погибших. Из поездки возвращалась
опустошенной, подавленной. Но понимала, что должна была это сделать - трагедия
еврейского народа пострадавшего в Катастрофе поколения, ее народа, стала для нее
личным переживанием...
Морин Липман - весьма популярная актриса. Не только в Англии, но и за
рубежом. Она сыграла десятки самых разнообразных ролей - в театре, кино, на
телевидении. Играла к комедиях, «мыльных операх», драмах и мюзиклах. Что ж,
актерская профессия, как и любая другая - это работа. Актерам тоже нужно
зарабатывать на жизнь. Но самое важной для нее ролью стала роль матери в фильме
«Пианист». И не только потому, что здесь она смогла продемонстрировать истинную
глубину своего таланта.
- Я безгранично благодарна Полански за то, что он пригласил меня сниматься
именно в этом фильме, - говорит Морин. - Всю свою жизнь, не отказываясь от
еврейства, я все же больше ощущала себя англичанкой. Теперь многое изменилось.
Теперь я гораздо явственней чувствую, как пульсирует в моих жилах еврейская
кровь. Все, что касается евреев и Израиля, задевает меня за живое. Я стала
активно интересоваться политикой, вылавливаю из новостей информацию о событиях в
еврейской стране. Теперь я знаю, что те, кто осуждает действия израильского
правительства, просто не понимают, что такое постоянно жить в осаде... К
сожалению, многие евреи в Европе строят из себя эдаких «либералов». На самом же
дел их «либерализм» - лишь зыбкое прикрытие равнодушия к судьбе
собственного народа...
Jerusalem Post
|