Еще при Ясере Арафате палестинские арабы разработали поразительную и, надо признать, весьма эффективную стратегию. Когда происходило какое-то событие, официальные палестинские средства массовой информации комментировали его одновременно в двух вариантах. Один, предназначенный для мировой общественности — на английском языке. Второй, рассчитанный на палестинскую публику, нередко совершенно противоположный первому — на арабском.

После первого же теракта, совершенного террористом-смертником при Махмуде Аббасе (нападение на тель-авивский ночной клуб), стало ясно, что палестинские СМИ не намерены менять тактику.

Иностранные телеканалы и печатные издания с готовностью проглотили стандартную наживку: лидеры Палестинской автономии «единодушно осудили акт насилия». Одновременно в официальных средствах массовой информации на арабском языке самоубийца был назван шахидом (то есть «мучеником», который во имя Аллаха отдал жизнь). Одного этого было достаточно, чтобы террорист прослыл в народе героем, а его преступление приобрело в глазах простых мусульман статус «высшего религиозного достижения».

В данном контексте сожаления, высказанные палестинскими властями по поводу теракта, обретают иную трактовку: они осуждают не нападение, которое привело к гибели мирных людей, но — «несвоевременность» вылазки, которая в данный исторический момент имела для автономии лишь негативные последствия.

На третий день после теракта на первой полосе ежедневной палестинской газеты Аль-Хайят Аль-Джадида, непосредственно контролируемой палестинским руководством, появилась посвященная этому событию статья, иллюстрированная двумя цветными снимками. На одном, большого формата, запечатлен террорист-смертник. А под фотографией подпись: «Исполнитель тель-авивской операции, шахид Абдулла Бадран». На второй, с подписью «Мать шахида» — пожилая арабка с портретом сына в руках.

Другая палестинская газета — Аль-Кудс в тот же день рассказала о семье шахида и сообщила об аресте «двух братьев шахида», а также — о том, что по шахиду объявлен траур.

В статье, напечатанной в газете Аль-Айаме «по свежим следам», подчеркивается, что «шахид делал все, чтобы умереть во славу Аллаха и преуспел в своем стремлении». Чтобы понять, насколько почетен статус шахида, достаточно прослушать по местному телевидению выступление одного из религиозных палестинских лидеров — с описанием наград, которые ожидают шахида на Небесах.

Вот типичный образчик такой проповеди:

«Когда шахид встречается со своим Создателем, ему прощаются все грехи, совершенные им с первой пролитой капли крови, и он уже не будет испытывать загробные муки. Он попадает в Рай. Он защищен от Великого Потрясения, и в жены ему даруются 72 Темноглазые (девы). Он становится небесным заступником перед 70 членами своей семьи. На его чело возлагается венец чести — с драгоценными камнями, каждый из которых стоит больше, чем весь наш мир…» (доктор Исмаил аль-Радуан, телеканал PATV, 17 августа 2001 года).

Этот небольшой отрывок из телевизионной проповеди не оставляет ни малейших сомнений в том, как именно расцениваются в Палестинской автономии нападения террористов на мирных израильских граждан. Так было при Ясере Арафате. Никаких изменений не внес с подобное «мировосприятие» и Махмуд Аббас.

Анализируя сегодняшние публикации в палестинской периодике, содержание теле и радио-передач, отчетливо понимаешь, что, если представители палестинского руководства и испытывают какие-либо сожаления по поводу нападений на израильских граждан, то связаны они лишь с «неудачно выбранным для этого временем». Да еще, пожалуй, тем, что теракт стал нарушением заключенной между Аббасом и Хамасом договоренности о временном (в период «перемирия») прекращении атак на израильтян. Предпринятые без ведома властей теракты наносят ущерб политической позиции Палестинской автономии. И это — главная и единственная забота Аббаса на данный момент. Как и при жизни Арафата, сам акт убийства никто не назвал ни аморальным, ни попирающим человеческие и религиозные ценности.

В подтверждение процитируем отрывок из выступления члена палестинского парламента Хасана Асфура, прозвучавшего на палестинском телевидении вскоре после теракта в Тель-Авиве.

«Это первое (при Махмуде Аббасе) нападение, — сказал он, — ни у кого не вызывает чувство радости. Все понимали, что время для него было выбрано неправильно, и оно никому не принесло пользы… Однако это не означает, что сопротивление оккупации — ошибка…».

Осуждая террористический акт, новоиспеченный президент Махмуд Аббас также проявил максимум осторожности и подверг критике не само нападение, а его негативные последствия. Он характеризовал операцию (именно так, и не иначе, называют в автономии теракт) как «достойный осуждения диверсионный акт, подготовленный и осуществленный третьей стороной, заинтересованной в срыве мирного процесса и нанесении ущерба репутации палестинского народа».

Советник президента Набиль Абу Рудейне, в свою очередь, заявил, что Палестинская автономия «осуждает операцию, особенно — принимая во внимание недавно объявленную худну (согласованность действий всех палестинских группировок)».

«Власти Палестинской автономии осуждают любые акты насилия, — продолжил он, — направленные против мирных жителей. Это — часть худны, достигнутой в Шарм-эль-Шейхе. И мы выступаем против любых ее нарушений». При этом советник палестинского президента пояснил, что «подобные действия наносят вред национальным интересам палестинского народа».

Хотя во главе Палестинской автономии стоит уже не Арафат, а — Махмуд Аббас, палестинцам продолжают прививать, по сути, такое же отношение к террористическим актам, что и в прежние времена…