Проведя детство в небезызвестном «треугольнике» богатых иерусалимских районов - Рехавия, Тальпиот и Катамоны, я наперечет знал все таинственные дома местных «шишек».

Однако побывать внутри самого знаменитого из них (на углу улиц Бальфур и Смоленскин), мне долгие годы не удавалось. До 1974 года это здание было домом для израильских министров иностранных дел, а за последние три десятилетия семь раз становилось резиденцией премьер-министров Израиля.

И вот, наконец, недавно, пройдя тщательную, длившуюся целую вечность проверку, которой подвергли меня и моих коллег - Калева Бен-Давида и Гиля Хоффмана - службы безопасности, мы оказался у обновленных, высоких и холодных стен этой неприступной обители. Обязательные двадцать минут ожидания - и мы пересекли фойе. Затем переступили порог личного кабинета премьер-министра.

И в самом деле. Чему радоваться семидесятилетнему вдовцу, два сына которого вынуждены отвечать на вопросы следователей и постоянно советоваться с адвокатами, а его самого в течение семи часов подвергают семичасовому допросу под взглядом нежно любимой им Лили, беспомощно наблюдающей за ним с настольной фотографии?

Когда мы спросили его об этом, он сдержанно ответил:

- Полиция будет выполнять свою работу, я - свою.

«Не нужно быть поклонником этого противоречивого человека, - подумал я, выйдя на улицу Бальфур, - чтобы пожелать ему теперь, когда он наконец-то осуществил свою заветную мечту, не просто быть рядом со своей семьей, но и видеть их в добром здравии, защищенными от любых жизненных невзгод.

Через несколько дней, когда я вместе с нашими военными обозревателями встретился с начальником генерального штаба Моше Яалоном, он рассказал нам, что, прежде чем приступить к осуществлению тактики точечной ликвидации террористов, он должен был убедиться в законности своих действий, иначе Высший апелляционный суд сделал бы из него лепешку.

Покинув тель-авивский офис Яалона, я поразился контрасту между местной уличной суетой, смогом, повышенной влажностью и - спокойствием, царящим в резиденции Ариеля Шарона, где слух посетителя улавливает лишь трели флейты и фортепианнные аккорды, время от времени долетающие из расположенной поблизости Музыкальной академии имени Рубина.

Тем не менее, два столь непохожих друг на друга визита соединились в одну целостную картину, в миниатюре раскрывающую мотивы и содержание арабо-израильской войны.

Смирение, с которым эти прошедшие огонь и воду солдаты относятся к высшей власти закона - полная противоположность марионеточным судам, вопиющей коррумпированности государственной системы и выживающей за счет террористической деятельности экономики их врагов.

При этом не имеет значения, в радость ли Шарону и Яалону исполнение обязательств перед лицом израильского правосудия, или - в тягость. Важно одно: для них обязательность подчинения закону - непреложная аксиома, в то время как враг, с которым они воюют, признает только единственную высшую власть - власть диктатора.

К тому, что мы, представители среднего класса израильского общества, с 2000-го года уяснили себе, что палестино-израильский конфликт не связан с земельными разногласиями, все уже давно привыкли. Удивление вызывает другое: все попытки объяснить идеологический и ценностный характер этой войны наталкиваются на абсолютное непонимание и неприятие со стороны сообщества стран, которые по определению должны были бы быстрее и активнее других государств откликнуться на них. Речь - о Европе.

Ценности, поставленные на кон в нашей войне - жизнь, свобода, терпимость и власть закона.

В этой войне столкнулись два противника. Одна из сторон превыше всего ставит жизнь, включая и жизнь своего врага. Другая - обожествляет смерть.

Кроме того, эта война олицетворяет собой противостояние демократии и автократии, рыночной экономики и клептократии, общества, исповедующего культурный плюрализм, и общества, клики, запугивающей не только «иудеев» в Иерусалиме, но и христиан в Назарете и Вифлееме.

Европейцы, казалось бы, должны прекрасно все это понимать и на идеологическом уровне поддерживать израильтян. В конце концов, европейское сообщество - это же бастион свободы, терпимости и благополучия.

Однако европейские интеллектуалы, государственные деятели, журналисты, политики и дипломаты очень редко позволяют себе порицать столь распространенную на Ближнем Востоке практику подготовки террористов-смертников, насилие, аресты диссидентов, отсутствие законных выборов, несправедливые суды, бесконтрольное распространение оружия и низкий уровень образования.

В чем же причина подобного противоречия? Неужели опять корень проблемы - антисемитизм?

Во-первых, Европе очень не хочется сознаваться, что разработанная европейскими теоретиками старая формула мирного урегулирования Ближневосточного конфликта, основанная на «изъявлениях доброй воли» Ясера Арафата и впервые введенная в международный обиход Венецианской Декларацией 1980 года, потерпела крах. В конце концов, Венецианская Декларация стала первой попыткой Европы инициировать международный политический процесс. Признание неудачи больно ударило бы по европейскому самосознанию и поставило бы под сомнение авторитет Европы в роли международной дипломатической силы.

Во-вторых, в европейском сознании давно и глубоко укоренился страх перед нападениями мусульман, которые в прошлом часто тревожили европейские страны - от российских рубежей до границ Франции. Этот страх продолжает гнездиться в самых темных и отдаленных уголках подсознания большинства европейцев. Возможно, именно из-за этого страха многие предпочитают проклинать евреев, чтобы «умиротворить» истинного мирового агрессора - исламизм.

И, наконец, в третьих, еще с момента заключения в 1648 году Вестфальского мира, положившего конец кровавой Тридцатилетней войне между протестантами и католиками, европейцы, похоже, испытывают непреодолимое отвращение к конфликтам на идеологической почве. Они одобряют борьбу за вечные и реальные ценности, скажем - за землю, полезные ископаемые или водные пути. Но абстрактные понятия, согласно их постмодернистскому менталитету - «относительны» и не стоят того, чтобы проливать за них кровь.

Вот почему они даже не пытались помешать Гитлеру, когда тот уничтожал евреев, славян и негров. Вот почему Берлинскую стену разрушили не немцы, а американцы. Вот почему война, которую Израиль ведет во имя ценностей своего народа, не вызывает в их душе ответного чувства.

Теперь очевидно, что во всем виноват не только антисемитизм.

Для того, чтобы приносить в жертву евреев, совсем не обязательно патологически их ненавидеть. Более того, если вы - европеец, вам даже не нужно выдумывать оправдание своим действиям, или, вернее - бездействию. Потому что в той части света, которая называется Европой, такая позиция проверена временем и одобрена окружающими.