В наших обсуждениях мы уже говорили о том, что существует определенная категория людей, клятвам которых суд доверять не может. На этом листе Талмуд вновь возвращается к этой теме.

Напомним, что к этой категории относятся люди, о которых известно, что раньше они уже давали ложную клятву, например, выступая свидетелями в суде или — в роли одной из сторон судебного разбирательства о спорном залоге.

Кто же дает клятву в суде, если ответчику не доверяют?

Мишна дает по этому поводу точное указание:

Но как поступают, если не только истец, но и ответчик лишен доверия?

Клятву дает, как в стандартных ситуациях, ответчик, — говорит раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2-й век).

На нашем листе Талмуд обсуждает высказывания раби Йоси и раби Меира.

Раби Йоси имеет в виду объяснение вавилонских Учителей, — говорит рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века), — которые указывали, что “клятва вернулась на Синай”.

Что это означает?

Но ведь в таком случае суду нет необходимости требовать клятву, и суду не придется взыскивать с ответчика.

Учителя Эрец Исраэль дают словам раби Йоси такое объяснение: он имел ввиду, что ответчик, формально получив право на клятву, не сможет ее дать, ибо имеет сомнительную репутацию; ему просто придется удовлетворить претензию истца.

Границы закона все же не выяснены, и Талмуд углубляется в более детальное исследование.

Учителя Вавилона, о которых говорил выше рав Аши — это Рав и Шмуэль (великие Учителя Талмуда первого поколения, 3-й век), — говорит рав Папа (Учитель Талмуда 5-го поколения, конец 4-го века).

В Мишне есть такая фраза:

О чем здесь идет речь? — спрашивает Талмуд.

О ситуации, когда сироты предъявляют материальные претензии другим сиротам, — говорят Рав и Шмуэль. — И это правило действительно лишь в том случае, если сначала умирает истец (допустим, кредитор), а потом уходит в мир иной и должник. Но если умер сначала должник, чтобы взыскать долг, кредитор, прежде всего, обязан поклясться перед судьями в том, что долг ему не вернули. Если же вскоре покидает этот мир и кредитор, дети его не могут дать клятву и взыскивать деньги с детей должника, согласно правилу: клятву дети не наследуют и не взыскивают долг за отца, если возвращение долга через суд потребовало бы от их отца (кредитора) клятвы перед судьями...

На нашем листе Талмуд продолжает, теперь уже на более глубоком уровне, обсуждать нестандартные ситуации, требующие (или не требующие) клятвы одной из сторон тяжбы.

В Мишне сказано:

Тут складывается довольно интересная картина. Лавочник выступает в роли истца — он хочет получить плату за отданный товар. Для него ответчик — покупатель, который попросил отдать товар, допустим, его сыну и обещал заплатать за него лавочнику.

Третья сторона — положим, сын покупателя, заявляющий, что никакого товара не получил, по сути, тоже предстает перед судом в роли истца. Но ответчик для него — владелец (или продавец) торговой лавки.

Такое решение этой проблемы записано и в ѓалахе (еврейский закон).

Попутно Талмуд отмечает, что по правилам лавочник должен дать клятву в присутствии третьей стороны, а третья сторона — в присутствии лавочника. Чтобы тому, кто пытался обмануть суд стало стыдно перед тем, кто знает, что произошло в действительности.

В процессе обсуждения Мишны, Талмуд поднимает “смежную” проблему. Дается такая ситуация: в суд пришли две группы свидетелей, каждая из которых дает противоречащие свидетельству другой группы показания. Очевидно, что либо та либо другая группа свидетелей — заведомо лжет. И вот, когда правда еще не выяснена, кто-то из этих свидетелей становится свидетелем по другому делу. Как относится к их показаниям или, подписям, которые они ставят на документе?

Поскольку не доказано, кто из свидетелей лжет, свидетельства любого из них по другому делу может быть принято, — говорит рав Ѓуна (Учитель Талмуда второго поколения, 3-й век).

Талмуд выдвигает на обсуждение следующую ситуацию: у одного кредитора — два документа на одного должника; один, на большую сумму, подписан свидетелями одной из этих групп, другой, на меньшую сумму — свидетелями той же самой второй группы. Какие выводы сделает суд?

Оба Учителя — рав Хисда и рав Ѓуна — говорят, что с ответчика следует взыскать меньшую сумму. Ибо в большей сумме, так или иначе, тоже как бы присутствует меньшая сумма. Поэтому иск на меньшую сумму более правдоподобен.

Ну, а если одному должнику предъявляют иски два кредитора, и у каждого есть соответствующий документ, за подписью тех же свидетелей, входящих в состав групп, которые, как мы определяли выше, дают противоречивые показания?

Эта ситуация напоминает ту, что описана в Мишне, — говорит рав Ѓуна. — Суд должен потребовать, чтобы оба кредитора дали клятву. И на основании этих клятв — взыскать указанные в документах суммы с должника.

Далее Талмуд предлагает разобрать такую ситуацию: кредитор предъявляет в суде документы на двух должников; один документ подписан первой группой тех же самых свидетелей, другой — второй группой свидетелей; и пока неизвестно, какая из групп, как мы помним, дает в том, самом первом деле, лживые показания.

Теперь уже мы можем догадаться, что рав Хисда оба документа не принимает. Но как поступит рав Ѓуна? По логике вещей он как будто бы должен признать действительными обе долговые расписки...

На нашем, уникальном по своей структуре листе (в нем размещена вся восьмая глава трактата) Талмуд завершает обсуждение проблем, связанных с клятвами. И рассматривает, в частности, нестандартные ситуации, возникающие в суде, когда неочевидно, кто — истец или ответчик, если в процессе судебного разбирательства появляется необходимость дать клятву, должен это сделать.

Здесь Талмуд изучает случаи, когда истец подозревает, что ответчик присвоил принадлежащее истцу имущество, но не уверен в этом.

Отметим, что Тора при таких обстоятельствах клятвы от ответчика не требует. Однако наши Учителя, всесторонне проанализировав проблему, постановили, что судебное решение в подобных делах выносится на основании клятвы ответчика, если ответчик относится к одной из выделенных ими категорий.

Об этом и говорится в Мишне нашего листа.

Если истец доподлинно не знает, кто присвоил его имущество, но подозревает в этом компаньона или арендатора принадлежащего ему поля (который расплачивается с ним частью снятого с этого поля урожая) или родственник (к примеру, один из братьев, ответственный за полученное после смерти отца наследство), ответчик по его требованию обязан поклясться в суде (в том, что чужое имущество не присваивал)...

Однако (когда речь, скажем, идет о части унаследованного родственниками имущества) ответчик не должен давать клятву, — продолжает Мишна, — если до этого, при разделе имущества, (наследники) обошлись без клятв (продемонстрировав доверие друг к другу)...

О какой клятве идет речь?

Талмуд напоминает, что Тора подразделяет “сторожей” (сторож на иврите — шомер) имущества на четыре группы:

1) тот, кто берет на хранение вещь и сторожит ее бесплатно;

2) тот, кто на время одалживает вещь;

3) тот, хранит (охраняет) что-либо за деньги;

4) тот, кто берет имущество в аренду.

И отмечает, что для разных категорий “сторожей” применяются разные законы.

В частности, тот, кто сторожит имущество бесплатно, в случае, если оно утрачено, должен дать клятву, что берег его со всей ответственностью, не проявляя халатности, и пропажа — не его вина. На основании этой клятвы суд освобождает ответчика от возмещения стоимости имущества.

Талмуд сообщает, что этот закон основан на соответствующем указании Торы, где сказано: “Если даст некто своему ближнему имущество на хранение и оно будет украдено из его дома... он предстанет перед судом” (Шемот, гл. 22, ст. 6-7).

Тот, кто одалживает на время чужое имущество, возмещает его стоимость, даже если оно утрачено в результате несчастного случая. Как сказано: “Если одолжит человек у ближнего своего и (взятое в долг) имущество сломается или умрет (животное)... он обязан заплатить” (Шемот, гл. 22, ст. 13).

Однако, если имущество украдут, суд по иску хозяина клятвы с ответчика не потребует. Ответчик должен возместить владельцу этого имущества его стоимость. И в Торе об этом сказано: “Если будет украдено у него, заплатит он хозяину” (там же)...

Подчеркнем, что в нашем обзоре мы выделили из содержания листа лишь основные моменты, не концентрируя внимание на некоторых темах и отдельных подробностях.

Расположенный в четвертом (из шести) разделе Устной Торы, посвященном судебным законам и поискам Истины, трактат Шевуот анализирует проблемы, связанные с клятвами, которые даются в суде.

Может показаться странным, на первый взгляд, что для обсуждения лишь одной “детали” судопроизводства понадобился целый трактат в 49 листов. Но на самом деле...

Как известно, Тора включает в себя 365 запретов (заповедей “не делай”). Один запрет среди них стоит особняком. О клятве.

В тексте третьей из Десяти Заповедей сказано: “Не произноси Имени Всевышнего без надобности (или утверждая ложное), ибо не снимет (вину эту) Всевышний с того, кто произносит Имя Его попусту” (Шемот, гл. 20, ст. 7).

Устная Тора сообщает, что речь здесь идет, в первую очередь, о разного рода клятвах — таких, когда человек “клянется Именем Творца”.

Только об этом (из всех!) запрете говорится, что вина за его нарушение не снимается ни в нашем мире ни в будущем.

Ответ на этот вопрос помогает найти анализ самого слова “клятва”.

На иврите “клятва” — шевуа. Мы видим, что здесь тот же корень, что и в слове — шева (семь). Число шева несет в себе значение цели. Мир был сотворен именно за шесть дней, чтобы потом был день седьмой — Шаббат (суббота). В этом и состоит смысл сотворения мира — в победе(в условиях свободы выбора) над материальностью, что реально проявляется в соблюдении законов Шаббата.

И тогда ложная клятва (шевуат шекер) означает по сути — отрицание смысла существования мира. Тотальное отрицание смысла в Акте Сотворения мира (!). А если в тексте шевуат шекер упоминается еще и Имя Всевышнего...

Теперь понятно, почему вина за это не снимается. Ведь такая клятва эквивалентна отрицанию вообще — “всего”. То есть — утверждению, что “ничего нет”, а следовательно, нет и “объекта”, способного снять вину...

Понятно и другое: существование отдельного трактата Шевуот (в переводе на русский — клятвы, во множественном числе), в котором обсуждаются разные виды, тексты и способы принесения клятвы.

Отметим, что в Талмуде есть еще один трактат, который посвящен теме “ответственности за слово”. Он называется — Недарим (Обеты) и относится к другому разделу Устной Торы.

У нашего трактата — Шевуот есть еще одна особенность. Первая его Мишна, которой открывается первая глава, как можно было ожидать, начинается с темы шевуот — клятв, но тотчас же переходит к другим темам, которые по “внешним параметрам”, казалось бы, уводят нас к обсуждению совершенно других законов Торы. Однако между ними и основной задачей нашего трактата, безусловно, существуют внутренние связи, которые достаточно сложны, и их обсуждение выходит за рамки наших обзоров.

Непосредственно к теме клятв трактат вернется только в третьей главе.