New Page 1
|
|
О Трактате Хуллин
New Page 5
Трактат Шевуот
Лист 40
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать законы клятв перед судьями.
В Мишне нашего листа сказано:
Если истец заявил (в суде), что ответчик должен ему золотую динару
(монета времен Талмуда), но ответчик утверждает — серебряную динару
плюс трисит (мелкая монета; в одной динаре
— 8 трисит),
да еще пундион (мелкая монета; в одном динаре
12 пундионов)
и пруту
(самая мелкая монета времен Талмуда), он (ответчик, подтверждая
правдивость своих слов) должен дать в суде клятву.
Если (истец )
потребовал (через
суд, чтобы ответчик) вернул его пшеницу, но ответчик признался, что (взял
у него только) ячмень, ответчик от клятвы освобождается.
И в этом случае ему полагается дать клятву в суде, — говорит рабан
Гамлиэль (Учитель Мишны, глава Санѓедрина — Верховного суда; 2-й век). И
продолжает: если (истец) заявил, что ответчик должен ему бочки с
маслом, а (ответчик) признает, что должен бочки — без масла, он должен
поклясться перед судом (ибо признал свой долг частично).
Если (истец) потребовал (с ответчика) сосуды и землю, а
ответчик признался, (что должен только) землю или (только) сосуды,
от клятвы он (ответчик) освобождается .
Если ответчик признался, что должен вернуть (истцу) земельный участок,
но меньшей площади (нежели утверждает истец), от клятвы (ответчик)
освобождается .
Если ответчик признался что должен не столько сосудов, сколько назвал (истец),
ему надлежит поклясться перед судом.
Талмуд приступает к анализу Мишны и выдвигает вопрос: почему ответчик должен
клясться перед судом, если признал долг, только в других монетах ?
Если истец потребовал с ответчика деньги, общей стоимостью в один золотой
динар, — говорит раби Элазар (Учитель Мишны, 2-й век). — Ответчик не
обязан в суде давать клятву. Но Мишна имеет в виду случай, когда истец
подчеркнул — “золотой динар — из золота”. Тогда клятва обязательна.
Далее Талмуд делает некое обобщение и сообщает: в принципе в судебных делах
по имущественным искам, чаще всего, клятва не требуется, ибо в большинстве
случаев есть два свидетеля, способные подтвердить, что материальные претензии
истца, к примеру, обоснованы. И тогда судьи по свидетельским показаниям выносят
решение, которое обязывает истца вернуть или оплатить имущество или долг. Однако
бывает, что ответчик долг не признает, а у истца есть лишь один свидетель. В
такой ситуации требуется клятва перед судьями.
Талмуд анализирует следующую часть Мишны — по поводу земли и сосудов — и
задается вопросом: почему, если речь идет о сосудах, частичное признание
ответственности требует клятвы, но в тяжбе по поводу земли, когда ответчик точно
также берет на себя частичную ответственность, клясться он не должен?
Вопрос о частичной ответственности за земельный участок — относительно ясен.
Ответчик освобождается в данном случае от клятвы, потому что существует правило:
в судебных разбирательствах, касающихся претензий на недвижимое имущество, не
клянутся.
Но вот с сосудами... Здесь ситуация сложнее.
Предпринимая исследование, Талмуд, пользуясь методом сравнительного анализа,
спрашивает: почему в случае, когда истец предъявляет свои права на пшеницу и
ячмень, а ответчик признает, что ячмень истца действительно находится в его
амбаре, а вот чужой пшеницы у него нет, ответчику не нужно давать клятву; а в
случае с сосудами, в той же, казалось бы, ситуации (частичное признание
ответственности) — надо?
Не вдаваясь в детали довольно тонкого, отметим, обсуждения, представим лишь
окончательный вывод. Дело в том, — объясняет Талмуд, — что в судебном
разбирательстве по поводу пшеницы и ячменя материальная претензия истца состоит
из имущества разных видов, что усложняет судебный процесс. Сосуды же — один вид
имущества, и клятва здесь может в значительной степени повлиять на судебное
решение.
Талмуд добавляет, что ответчика могут приводить к клятве в суде, даже если
речь идет о самом мелком и дешевом предмете. И в случае, когда, допустим, истец
требует с ответчика две иголки, а тот утверждает, что взял только одну...
Завершая на нашем листе разговор о должниках, Талмуд рассматривает ситуацию,
когда кредитор через суд требует с ответчика определенную сумму, а тот
утверждает, что ничего ему не должен.
Клянется ли
ответчик в этом случае? — спрашивает Талмуд.
От клятвы он освобождается, — говорят Учителя.
Он приводится к клятве ѓейсет (клятва, установленная мудрецами), —
говорит рав Нахман (Учитель Талмуда второго-третьего поколения; 3-й век).
Эта дискуссия необычайно интересна, в первую очередь, тем, что Талмуд
исследует в процессе обсуждения человеческую психологию.
Один человек не предъявит другому иск, если между ними не было имущественных
отношений, — говорит рав Нахман.
Трудно встретить столь наглого человека, — говорят другие Учителя, — который
решится, взяв деньги, в присутствии своего кредитора отрицать свой долг ...
В конце концов, Учителя принимают единую позицию: скорее всего, ответчик на
данный момент пытается увильнуть от уплаты долга, предполагая, что если ему это
удастся, он все равно вернет деньги, но — позднее, когда скопит нужную сумму,
например.
В заключение нашего обзора подчеркнем, что клятва — не “послабление”,
облегчающее положение человека, которому предъявлен иск, ибо она предполагает
его высокую ответственность перед людьми и Небесами...
Автор текста Моше Гойхберг
Трактат Шевуот
Лист 41
В обзоре предыдущего листа мы упоминали клятву
ѓейсет,
которая, по установлению мудрецов, дается в случае, если человек отрицает свой
долг (см. на сайте обзор
листа 40).
Теперь, на нашем листе, Талмуд рассматривает вопрос: чем отличается клятва
ѓейсет
от обычной
клятвы перед судьями, то есть той, которая дается согласно указаниям Торы?
Тем, — говорят Учителя, — что в ситуации, когда ответчик отказывается
клясться, клятву ѓейсет может принести истец, и на основании этого судьи
примут решение.
То же самое и с клятвой, предусмотренной Торой, — говорит Мар бар Аши
(сын редактора Талмуда, рава Аши; Учитель Талмуда, 5-й век).
Разница тут в том, — объясняет раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2-й
век), — что клятву ѓейсет судьи заведомо дозволяют дать истцу и на ее
основании решают дело, если подозревают, что ответчик способен и в клятве
солгать. Что касается клятвы, предусмотренной Торой, они обязаны предложить
ответчику поклясться.
Как поступают, когда истец предъявляет долговой документ, а ответчик
утверждает, что долг им уже выплачен, просто он забыл забрать этот документ у
кредитора? — спрашивает Талмуд. И отвечают: в подобных случаях судьи требуют от
ответчика, чтобы он выплатил долг. Но если ответчик настаивает на своем, по
просьбе судей кредитор обязан дать клятву, подтверждая, что ответчик деньги ему
еще не вернул.
Но ведь мы говорили, что клятва нужна, когда человек (в нашем случае —
кредитор) признает, что получил то, что ему причитается, частично, и хочет
получить остальное (случай с сосудами —см. на сайте
обзор
листа 40)
— говорит рав Аха (Учитель Талмуда, 4 век, Вавилон). — А тут получается,
что он должен поклясться, даже если не признает, что часть долга с ответчика им
уже взыскана.
В рассматриваемом ранее случае человек должен поклясться, — объясняет рав
Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века). —
Здесь же вопрос о клятве возникает только при условии, если ответчик такой
клятвы требует.
Вникая в суть дела, Талмуд, как всегда, стремится предусмотреть самые разные
возможные ситуации. И в частности, выдвигает на обсуждение случай, когда
ответчик утверждает, что брал деньги взаймы при свидетелях и отдал — при тех же
свидетелях. И не виноват, что теперь, когда кредитор требует с него долг
вторично, люди которые могли бы подтвердить его правоту, уехали в далекую
страну. Как тут выяснить истину?
Если человек в суде заявляет кредитору: “Я вернул тебе долг в присутствии
такого-то и такого-то, но сейчас, как тебе известно, их нет в этой стране...”, —
говорит рав Папа (амора,
Учитель Талмуда 5-го поколения, конец 4-го века), — он не лжет. Ведь это легко
проверяется. Поэтому судьи принимают на веру слова ответчика.
Отметим, что ѓалаха
(еврейский закон) по этому поводу следует точке зрения рава Папы.
Как рассматривать ситуацию, когда ответчик, взяв деньги без свидетелей,
позднее, перед свидетелями признает свой долг, а на следующий же день утверждает,
что деньги кредитору уже вернул? — спрашивает Талмуд.
И отвечает: по законам Торы, в этом случае ответчик в суде от клятвы
освобождается. Если он при свидетелях признает, что все еще не вернул одолженные
деньги, это равносильно тому, что он при свидетелях брал деньги в долг — со
всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть кредитор, к примеру, вправе
потребовать, чтобы ответчик вернул ему долг
при тех же
свидетелях.
На этом листе мы вновь можем убедиться, что, делая конкретные выводы, Талмуд
непременно учитывает человеческую психологию. К примеру, рав Аси, изучая
ситуации с должником и кредитором, углубляется в исследования случая, когда
кредитор давал деньги в долг при свидетелях и обращается в суд, чтобы вернуть
одолженную сумму, не требуя, чтобы ответчик отдал их при свидетелях. И обращает
внимание на некую “странность”: если кредитор, одалживая деньги, призвал
свидетелей, это означает, что обратившемуся к нему человеку он не доверял,
откуда же вдруг взялось доверие при возврате денег? И делает вывод, что слова
истца следует поставить под сомнение.
Абайе (амора,
один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая
половина 4-го века)
рассматривает иную ситуацию: кредитор предупредил должника, чтобы тот вернул ему
долг в присутствии Реувена и Шимона, но должник отдал свой долг при других
свидетелях. И вот кредитор пошел в суд и заявил, что свои деньги назад не
получил. Как тут поступить?
Если кредитор назвал имена свидетелей, при которых он хочет получить долг, —
говорит Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4-й век), — должнику
надо привести именно этих свидетелей. Иначе факт возврата денег — под сомнением.
И ѓалаха
следует точке зрения Равы.
Обсуждая поднятую тему Талмуд рассказывает такую историю.
Кредитор выдвинул должнику условие — отдать деньги в присутствии двоих
знатоков Торы. Но должник отдал причитающееся без свидетелей. Вскоре эти деньги
у кредитора пропали. И он пошел к раву Нахману (Учитель Талмуда
второго-третьего поколения; 3-й век) и спросил:
— Да, должник
вернул мне деньги, но у меня их нет. Могу ли я считать, что получил их на
хранение — до тех пор, пока ни придут ко мне два знатока Торы, чтобы подтвердить
факт возврата денег?
Рав Нахман ответил:
Если ты хочешь с должника еще раз получить пропавшие у тебя деньги, это тебе
не удастся. Ведь ты сам признал, что должник тебе деньги вернул. Если же тебе
важно соблюсти поставленное тобой условие, приноси деньги, а я и рав Шешет
(амора
второго-третьего поколения, Учитель Талмуда; конец 3-го — начало 4-го века)
будем свидетелями...
Какое решение должен вынести суд, — спрашивает Талмуд, — если ответчик,
утверждая, что отдал долг, сослался на конкретных свидетелей, а они говорят, что
такого случая не припоминают?
Это означает, что должник пытался обмануть суд, — говорит рав Шешет. — И
судьи должны обязать его вернуть взятые у кредитора деньги.
Но Рава усматривает здесь иную грань Истины. Человек вправе забыть, что
кто-то вернул долг, — говорит он. — На этом основании нельзя выносить судебное
решение.
И в этом вопросе
ѓалаха
тоже следует точке зрения Равы...
Автор текста Моше Гойхберг
Трактат Шевуот
Лист 42
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать различные конфликтные ситуации,
связанные с взаимоотношениями кредитора и должника (см.
обзор
листа 41).
Талмуд рассказывает такую историю.
Один человек потребовал, чтобы другой вернул ему 600 монет.
— Разве я не отдал тебе сто шишек (использовались для выделки кож), каждая из
которых стоила по 6 монет?! — возмутился этот “другой”.
Каждая из них стоила 4 монеты, — возразил первый.
Призвали двух свидетелей, и те подтвердили, что шишки стоили по 4 монеты.
Очевидно, что должник — лжец, — говорит Рава (величайший Учитель
Талмуда четвертого поколения; 4-й век).
Но ведь ты же учил нас, что нередко забывают даже очень важные вещи, — сказал
Раве на это Рами бар Хама (Учитель Талмуда в Вавилоне, 4-й век), — и
никто не может обязать их помнить...
В ответ Рава подмечает одну психологическую особенность людей. Рыночную цену
использующихся в обиходе вещей, — говорит он, — человек, как правило, отлично
запоминает.
Талмуд выдвигает на обсуждение ситуацию: кредитор требует с должника долг,
подтверждая свое требование соответствующим документом, а тот утверждает, что
деньги вернул; “это были другие деньги”, — говорит кредитор.. .
Документ в этом случае ничего не стоит, — резюмирует рав Нахман (великий
Учитель Талмуда второго-третьего поколения; 3-й век), — поскольку кредитор
признал, что деньги с должника получил.
Позиции рава Нахмана следует и
ѓалаха
(еврейский закон). Однако закон при этом выдвигает условие: документ утрачивает
силу, если деньги были отданы кредитору при свидетелях. Если — наедине, кредитор
вправе утверждать, что ему были отданы “другие” деньги.
В завершение разговора о должнике и кредиторе, когда оба они несут полную
ответственность за свои поступки Талмуд обсуждает вопрос: что такое доверие?
Сказал Абайе (амора,
один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая
половина 4-го века):
если кредитор сказал на словах, что доверяет должнику, а в результате взял с
него одолженные деньги в присутствии двух свидетелей, это означает, что он все
же доверяет ему — быть может, больше, чем свидетелям.
Может быть он доверяет должнику больше, чем себе самому, но не бывает так,
что один человеку доверяет другому больше, чем свидетелям, — говорит по этому
поводу рав Папа (амора,
Учитель Талмуда 5-го поколения, конец 4-го века). — Во всяком случае, если
кредитор взял свои деньги обратно в присутствии трех свидетелей, это означает,
что у него нет доверия должнику.
Далее Талмуд переходит к ситуациям, когда одна из сторон, выступающая в суде
по делу о долге — юридически неполноправна. Речь идет о тяжбе с глухим,
психически нездоровым человеком или несовершеннолетним.
В Мишне, разбирающей эту проблему, сказано:
Если претензия предъявлена глухим, умалишенным или несовершеннолетним, клятв
суд не требует.
(Однако) если несовершеннолетний требует с ответчика клятву, ответчик
обязан поклясться ...
Обсуждая содержание Мишны, Талмуд выдвигает вопрос: почему Мишна делает
исключение для несовершеннолетнего? Ведь в Торе сказано: “Если отдаст
человек ближнему своему деньги или вещь на хранение...” (Шемот, гл.
22, ст. 6). Здесь очевидно имеется в виду взрослый человек, но — не
несовершеннолетний подросток.
Талмуд дает этому положению Мишны такое объяснение: такое исключение делается,
когда несовершеннолетний требует с ответчика деньги, которые он был должен его
отцу.
Клянутся перед несовершеннолетним и в том случае, когда взыскивают долг с
принадлежащего ему имущества, — дополняет Шмуэль (великий
Учитель Талмуда
первого поколения; 3-й век)...
.
Автор текста Моше Гойхберг
Трактат Шевуот
Лист 43
В предыдущих обзорах мы не раз упоминали о том, что в судах по некоторым
имущественным искам клятвы (ни со стороны ответчика, ни со стороны истца),
согласно закону, вообще не приносятся..
Мишна нашего листа классифицирует и перечисляет эти случаи .
К искам в суде, не требующим клятв, относятся имущественные иски, связанные с
правом владения рабами, ценными бумагами, землями, а также с имуществом экдеш
— посвященным Храму .
( Кроме того)
в случае кражи
этих четырех видов имущества (в
отличие от любой другой кражи)
вор не должен платить
их двойную стоимость.
Шомер хинам (тот,
кто бесплатно сторожит имущество)
не должен клясться, что
он сторожил порученное ему имущество, как положено, и не проявил халатности.
Шомер сахар (сторож за вознаграждение) не должен возмещать
хозяевам стоимость украденной у него вещи
(которую ему было
поручено охранять).
Клятву можно приносить в суде только в том случае, когда иск связан с
имуществом, которое можно измерить или взвесить .
В случае, если иск связан с вещью, посвященной Храму, за которую посвятивший
несет ответственность ,
— говорит
раби Шимон,
— до ее передачи
во владение Храма, вещь принадлежит ему, и он может в этом поклясться...
Анализируя Мишну, Талмуд задается вопросом: можно ли приносить клятву в суде,
когда предмет иска — такое недвижимое имущество, как, например, дерево?
Дерево не считается частью земли, — говорит раби Меир. — Поэтому по его
поводу в суде можно приносить клятву.
Все, что прикреплено к земле ,
считается подобным самой земле, и так же, как не клянутся о земле, не клянутся и
о том, что к ней “прикреплено”,
— говорят другие Учителя.
Всесторонне исследовав проблему, Талмуд приходит к выводу, что раби Меир
имеет ввиду ситуацию, когда плоды на дереве уже созрели и готовы к тому, чтобы
их собрали. Поскольку такие плоды больше не нуждаются в земле ,
их можно считать
собранными, а значит, они являются отдельным от земли имуществом.
Другие Учителя, изучая эту проблему, открывают в ней иную грань Истины. Они
рассматривают плоды, пока они
еще не собраны,
как недвижимое
имущество, прикрепленное к земле. И тогда, как говорилось выше, суд, разбирая
имущественную претензию, не должен приводить к клятве ни ответчика ни истца.
На нашем листе дана еще одна Мишна, которая посвящена имущественным искам,
связанным с ситуацией, когда один человек одолжил другому деньги под залог, но
вещь, отданная в залог, находясь у кредитора, пропала.
Если кредитор говорит, что пропавший залог стоил шекель, а сумма, одолженная
им равнялась сэле (денежная
единица, равная двум шекелям); но должник утверждает, что стоимость залога и
сумма ссуды были равны сэле,
должник не дает
(в суде) клятву.
( Однако, в
случае),
если кредитор
утверждает, что сумма ссуды равнялась сэле, а стоимость залога равнялись
шекелю, но должник говорит, что стоимость залога равнялась трем динарам
(то есть, трем четвертям сэлы),
ответчик должен
поклясться.
Если истец — должник, и (должник) заявляет в суде, что сумма ссуды
равнялась сэле, а стоимость пропавшего залога — двум
(то есть считает,
что кредитор должен ему сэлу), но кредитор утверждает, что стоимость
залога и сумма ссуды равнялись сэле
(вообще не
признает долг),
ответчик не обязан
клясться...
ведь в этом случае он отрицает весь свой долг целиком.
( Если в
аналогичной ситуации)
кредитор скажет, что
стоимость залога равнялась пяти динарам
(то есть признает,
что должен динар),
он обязан поклясться.
Если возникает ситуация, когда должник обязан клясться о стоимости залога,
эту обязанность (подтверждая правдивость своих слов )
переносят на
кредитора, во владении которого находился залог...
Обсуждая эту вторую Мишну, Талмуд пользуется методом сравнительного анализа и
делает вывод, что два первых ее пункта “иллюстрируют”, по сути, положения, о
которых уже шла речь в наших обзорах.
В частности, когда должник оценивает оставленную в залог и пропавшую вещь в
ту же сумму, что была предоставлена ему кредитором, он фактически полностью
отрицает свой долг. А отрицающий долг целиком, от клятвы в суде освобождается (см.
на сайте обзор
листа 40).
Но почему же тогда требуют клятву с ответчика, в случае, когда кредитор
ссудил должника сэлой, и тот говорит, что отданный им кредитору и
пропавший залог стоил два шекеля (три четверти сэлы )?
И отвечает: эту ситуацию мы можем рассматривать, как частичное признание
долга. И тут, как мы учили (см. на сайте обзор
листа 40),
ответчику приходится клясться перед судьями...
Автор текста Александр Капер
Трактат Шевуот
Лист 44
В обзоре предыдущего листа (см. на сайте обзор
листа 43)
мы рассматривали Мишну, в которой говорилось, что в случае, если ответчик
утверждает, что стоимость отданного им кредитору, как гарантия возврата ссуды, а
потом пропавшего из дома кредитора залога была меньше одолженной суммы (то есть
он частично признает долг) и обязан дать клятву в суде, право на клятву
передается истцу (кредитору, в руках которого находился залог).
На нашем листе Талмуд, продолжая обсуждать Мишну, задается вопросом: почему в
этом случае клятву в суде должен дать не ответчик, а — истец (кредитор)?
Если между кредитором и должником возникают разногласия по поводу стоимости
утраченного залога, — говорит рав Аши (великий Учитель, редактор
Вавилонского Талмуда, начало 5-го века), — суд требует клятву, что оставленная в
залог вещь не присвоена кредитором, но действительно утрачена, и такую клятву
может дать только кредитор.
Но ведь в наших обзорах отмечалось, что тот, кто частично признает долг (ответчик),
обязан дать в суде клятву, в нашем случае — подтверждающую его оценку стоимости
залога. Почему же Мишна, как будто бы, отрицает свое предыдущее положение? Нет
ли тут противоречия?
Данное положение Мишны, — объясняет Талмуд, — следует понимать так: кредитор,
во владении которого находился залог, должен первым дать клятву, что залог
действительно утрачен; после этого должник (как любой человек, частично
признавший долг) обязан поклясться, что не должен кредитору больше той суммы,
которую он, по его расчетам, собирается вернуть кредитору, указывая стоимость
залоговой вещи.
Далее Талмуд начинает рассматривать ситуацию под иным углом зрения.
Обычная человеческая логика подсказывает нам, что в случае, когда кредитор
утратил вещь, которую ему оставил в залог должник, гарантируя возврат ссуды, и
эта вещь стоила меньше одолженной суммы, должник обязан вернуть кредитору
разницу между суммой ссуды и стоимостью залоговой вещи. Однако из текста Талмуда
мы узнаем, что все не так просто, как может представиться.
Если один человек одолжил другому тысячу динаров, взяв при этом в качестве
залога рукоять серпа (вещь несравненно более дешевую), — говорит Шмуэль
(Учитель Талмуда
первого поколения; 3-й век), — в случае, если он потеряет ее, должник вообще не
обязан возвращать ему долг. Однако, если в качестве залога он взял две рукояти и
потерял одну из них, то поскольку он может вернуть залог, хоть и частично,
должник обязан вернуть ему деньги, взятые в долг (за вычетом, разумеется,
стоимости потерянной рукояти).
Даже в том случае, если залогом служили рукояти двух серпов, и была потеряна
одна из них, — говорит рав Нахман (Учитель
Талмуда второго-третьего поколения; 3-й век), — должник обязан вернуть лишь
половину ссуды. Однако, если в качестве залога кредитор взял у должника рукоять
серпа и слиток серебра (две вещи, несопоставимые между собой по стоимости), то в
случае потери рукояти, он не теряет половину одолженной суммы.
Если залог состоял из двух предметов, несопоставимых по стоимости (к примеру,
рукоять серпа и слиток серебра), — говорят Учителя знаменитой вавилонской иешивы
в городе Не ѓардеа,
— в случае утраты кредитором одного из них, он теряет половину долга, а в случае
утраты обоих залогов, должник вправе вообще не возвращать ему долг.
Талмуд предпринимает исследование граней Истины, открытых Учителями, соотнося
их с содержанием Мишны. И приходит к выводу, что Мишна описывает ситуацию, когда
кредитор, беря под одолженную им сумму залог, подчеркивает, что не считает
взятую в залог вещь эквивалентом одолженной суммы и учитывает лишь ее реальную
стоимость. Шмуэль, рав Нахман и Учителя иешивы города
Неѓардеа
углубляются в анализ Мишны и рассматривают ситуацию, когда залог берут в
качестве эквивалента долга. Поэтому и говорят, что в случае утраты залога
считается, что должник компенсировал ссуду отданной в залог и утраченной вещью и
возвращать кредитору ничего не обязан.
Вопрос о потерянной кредитором залоговой вещи и возврате долга обсуждают и
другие Учителя.
Тот, кто дал в долг под залог, вправе взыскать с ответчика одолженную сумму
даже в случае потери залоговой вещи, — говорит раби Элиезер
(великий Учитель
Мишны, 1-й век).
Иная грань Истины в этой проблеме открывается раби Акиве
(величайший Учитель
Мишны, 2-й век). Должник может сказать заимодавцу: “Ты дал мне деньги под залог,
раз потерян залог, потеряны и твои деньги”, — заключает он.
Талмуд отмечает, что раби Элиэзер и раби Акива делают свои выводы, анализируя
фрагмент Торы, где о кредиторе сказано: “Верни ему (бедному должнику) залог (чтобы
он мог им пользоваться еще до возвращения долга)... и будет засчитано тебе как
цедока (пожертвование бедному)”.
И раби Элиэзер и раби Акива берут за основу своих логических построений вывод,
сделанный при исследовании этого фрагмента Торы раби Ицхаком, который говорил,
что залог, пока он находится у кредитора, по праву принадлежит ему, кредитору
— поэтому Тора и называет цедакой залоговую вещь, если кредитор отдает ее
должнику еще до возвращения долга. залог должнику.
Однако предпринятые ими исследования дают разные результаты.
Если кредитор теряет залоговую вещь, он тем самым теряет право на получение
суммы, равной стоимости залога, — заключает раби Акива.
Залог остается во владении должника, даже если он находится у кредитора,
поэтому возвращение долга не связано с тем, был залог утрачен или нет, — говорит
раби Элиезер...
Автор текста Александр Капер
Трактат Шевуот
Лист 45
Наш лист открывает следующую, седьмую главу трактата Шевуот. И
если в предыдущей главе рассматривались случаи, когда судьи бет дина (еврейского
суда, который судит по законам Торы) возлагают клятву на ответчика, тем самым
освобождая его от претензий истца, то в нашей, седьмой главе обсуждаются
ситуации, в которых обязанность дать клятву возлагается на самого истца, и если
он клянется, это дает ему право на удовлетворение иска.
Первая Мишна нашей главы очерчивает круг лиц и описывает ситуации, в которых
эти лица, дав клятву, могут выиграть дело.
Суд разрешает дать клятву и выносит решение в пользу истца в следующих
случаях:
Когда наемный рабочий предъявляет иск работодателю, требуя выплаты
причитающейся ему зарплаты, а работодатель заявляет, что положенную сумму
рабочему уже заплатил.
Наемный рабочий дает клятву и взыскивает всю сумму зарплаты с работодателя
только в том случае, — говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны,
2-й век) , —
если работодатель признал,
что должен ему часть суммы.
Когда иск обидчику предъявляет жертва ограбления или избиения.
Когда по закону клятву должен был принести ответчик, но имеются основания
подозревать, что его клятва окажется ложной.
Когда владелец (или продавец) магазина предъявляет иск покупателю, требуя,
чтобы тот оплатил покупку, и ссылается на торговые записи...
Исследуя содержание Мишны, Талмуд делает выводы, уточняющие ту или иную
ситуацию.
Так, например, рассматривая случай, когда иск предъявляет жертва ограбления,
Талмуд отмечает, что истец может принести клятву и выиграть дело, если речь идет
о должнике (выступающем в роли истца), который заявляет, что кредитор (в данном
случае — в роли ответчика) без его разрешения взял у него в залог под одолженную
сумму какую-либо вещь, ответчик отрицает это, но есть свидетели, которые видели,
как кредитор в отсутствие должника входил в его дом.
Иную грань Истины в этом вопросе усматривает раби Иегуда, добавляя к
описанной ситуации дополнительное условие: “...если ответчик (кредитор) в суде
частично признает выдвинутые против него обвинения”.
Под иском жертвы избиения в Мишне, уточняет Талмуд, подразумевается такая
ситуация, когда люди видели, как один человек вошел к другому невредимым, а
вышел — избитым. Но человек, в дом которого он заходил, отрицает факт
избиения. В этом случае истец может поклясться, что был избит, и ответчик,
согласно законам Торы, обязан выплатить ему полную материальную компенсацию.
И в этом вопросе раби Иегуда открывает иную грань Истины. Истец может дать
клятву и выиграть дело, — говорит он, — только если ответчик частично признает
свою вину. Например, истец заявляет, что два удара, а ответчик утверждает, что
нанес истцу только один удар.
Анализируя ситуации, в которых ответчика могут подозревать в том, что его
клятва окажется ложной, Талмуд заключает: Мишна имеет в виду такого ответчика,
который когда-либо уже давал ложную клятву. И тут не имеет значения, по какому
поводу он клялся. А также — если известно, что ответчик зарабатывает деньги,
участвуя в азартных играх, одалживает деньги под проценты (что законом
запрещается) или же торгует плодами в год шмиты (седьмой, шаббатний год).
Если же оба — истец и ответчик — принадлежат к одной из перечисленных выше
категорий (то есть судьи имеют основания полагать, что и истец и ответчик
способны дать ложную клятву), — говорит раби Йоси
(великий Учитель
Мишны; 2-й век), — клятва “возвращается на свое место”, то есть — к ответчику,
который получает право дать клятву и таким образом освободиться от претензий
истца.
Поскольку ни истец ни ответчик доверия не заслуживают, — говорит раби Меир
(великий Учитель
Мишны, коллега раби Йоси; 2-й век), — в случае, если нет другого способа
доказать, кто из них прав, судьи должны разделить пополам спорную сумму, то есть
— обязать ответчика удовлетворить половину иска.
И, наконец, разбирая положение Мишны о ситуации с хозяином (или продавцом)
магазина, который, предъявляя иск в суде, ссылается на свои торговые записи,
Талмуд отмечает, что оно вступает в силу, когда покупатель попросил выдать своим
рабочим товар в качестве зарплаты, пообещав хозяину магазина, что заплатит за
этот товар позднее. Проблема возникает, если хозяин магазина (истец) заявляет,
что, согласно договоренности, выдал рабочим ответчика товар, и требует, чтобы
товар оплатили, а рабочие, в свою очередь, утверждают, что ничего не получили, а
значит, их работодатель должен выдать причитающуюся им зарплату (деньгами или
товаром).
В данном случае, закон дозволяет хозяину магазина и рабочим дать клятву,
подтверждающую правдивость их слов, и суд взыскивает с ответчика в их пользу
указанную в их исках сумму.
Раби
Шимон бен Нанас
(Учитель
Мишны, 2-й век) усматривает в решении этой проблемы иную грань Истины.
Подчеркивая, сколь сложна подобная ситуация, Бен Нанас говорит, что разрешая
дать клятву и хозяину магазина и рабочим, суд ставит их в такое положение, когда
одна из сторон будет вынуждена дать ложную клятву. Ведь из контекста очевидно,
что кто-то из них говорит неправду. И предлагает другой выход: суд должен без
клятв удовлетворить претензии обеих сторон, то есть вынести такое решение,
согласно которому работодатель будет вынужден заплатить и рабочим, и хозяину
магазина.
Автор текста Александр Капер
Трактат Шевуот
Лист 46
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать Мишну, приведенную на предыдущем
листе (см. на сайте обзор
листа 45), но —
под другим углом зрения, разъясняя причины, почему в обозначенных случаях право
клятвы передается истцу.
На примере данного исследования мы сможем еще раз убедиться в том, что Талмуд
выстраивает логику выводов с учетом человеческой психологии, имущественного
положения и других важных, играющих заметную роль в жизни людей, факторов.
Анализируя первое ее положение, касающееся ситуации, кода наемные рабочие
предъявляют в суде иск работодателю, заявляя, что не получили зарплату, а
работодатель утверждает, что зарплата выплачена, Талмуд выдвигает вопрос: почему
клятву должны давать рабочие, а — не работодатель? Ведь и работодатель, казалось
бы, мог поклясться, подтверждая свои слова, и освободиться от возмещения суммы
претензий.
И объясняет: обычно у работодателя — много рабочих, и существует вероятность
того, что он просто забыл, кому из них он выплатил зарплату, кому — нет. Во
всяком случае, такая возможность несоизмеримо выше, чем вероятность того, что
рабочий забудет, что деньги за работу хозяин ему уже выплатил. Ибо рабочий
рассчитывает деньги от зарплаты до зарплаты, и его семья на эти деньги живет
изо дня в день.
Обсуждая случай с должником, утверждающим, что кредитор, войдя к нему в дом
(и это видели свидетели), взял без его ведома, в качестве залога принадлежащие
ему вещи, а кредитор (выступающий в данном случае в роли ответчика) заявляет при
этом, что ничего из дома должника не взял, Талмуд спрашивает: почему право
клятвы не передается кредитору, который клятвой мог бы освободить себя от
претензий должника? И отвечает: речь здесь идет о ситуации, когда свидетели не
видели, что кредитор вошел в дом с пустыми руками, а вышел — скажем, со свертком
в руках.
Здесь мы резонно можем спросить: зачем тогда вообще нужна клятва должника,
разве для вынесения судебного решения недостаточно показаний двух свидетелей?
Предвидя подобный вопрос, Талмуд уточняет: клятва должника требуется в том
случае, когда свидетели видели, что кредитор без ведома должника вынес что-то из
его дома, но взятые вещи прятал под полами одежды, и они не могли определить,
что именно он вынес и в каком количестве. То есть, по сути, справедливость иска
свидетелями подтверждается, а клятва нужна для того, чтобы
суд определил,
какую сумму следует взыскивать с ответчика.
Раби Йоханан (великий Учитель Талмуда ,
Эрец Исраэль,
3-й век) вносит в
описание ситуации существенное уточнение: суд принимает решение на основании
клятвы должника (в роли истца), если, согласно его собственным словам, кредитор
(в роли ответчика) без разрешения вынес из дома истца предметы, которые и в
самом деле могли поместиться под полами одежды; если же истец утверждает,
что ответчик в залог под одолженную сумму взял довольно крупную вещь, право
клятвы передается кредитору (ответчику). И если тот поклянется, что ничего из
дома должника не брал, от материальных претензий истца он освобождается.
Талмуд выдвигает новый вопрос: почему в случае, когда человек обращается в
суд, заявляя, что был избит таким-то, а ответчик вину свою отрицает, право
клятвы, дающей истцу возможность получить полную компенсацию, предоставляется
именно истцу, а — не ответчику?
Речь идет о ситуации, — объясняет раби Иегуда (великий Учитель Мишны,
2-й век), — когда свидетели видели, что истец вошел в дом невредимым, а вышел —
избитым, но есть вероятность того, что он сам, случайно или намеренно, нанес
себе телесные повреждения. И здесь, при том, что ответчик вину отрицает,
остается единственная возможность выяснить правду — заставить истца поклясться,
что его действительно избили. На основании такой клятвы (клятва, как мы знаем
возлагает на того, кто ее дает, высокую ответственность перед Небесами и людьми)
суд может вынести решение в пользу пострадавшего и взыскать с ответчика
компенсацию.
Однако в ситуации, когда по характеру повреждений на теле истца очевидно, что
истец сам себе не мог их нанести (к примеру, на его спине — следы от зубов), и
некому было, кроме ответчика, это сделать, от истца и клятвы не требуют. Суд
выносит решение на основании свидетельских показаний.
Автор текста Александр Капер
New Page 5
ВВЕДЕНИЕ
Расположенный в четвертом (из шести)
разделе Устной Торы, посвященном судебным
законам и поискам Истины, трактат Шевуот
анализирует проблемы, связанные с клятвами,
которые даются в суде.
Может показаться странным, на первый
взгляд, что для обсуждения лишь одной “детали”
судопроизводства понадобился целый
трактат в 49 листов. Но на самом деле...
Как известно, Тора включает в себя 365
запретов (заповедей “не делай”). Один
запрет среди них стоит особняком. О клятве.
В тексте третьей из Десяти Заповедей
сказано: “Не произноси Имени Всевышнего
без надобности (или утверждая ложное), ибо
не снимет (вину эту) Всевышний с того, кто
произносит Имя Его попусту” (Шемот,
гл. 20, ст. 7).
Устная Тора сообщает, что речь здесь идет,
в первую очередь, о разного рода клятвах —
таких, когда человек “клянется Именем
Творца”.
Только об этом (из всех!) запрете говорится,
что вина за его нарушение не снимается ни в
нашем мире ни в будущем.
Почему же именно здесь явлена столь
бесповоротная строгость? Ведь возможность
— пусть, хотя бы в мире будущем — снять с
себя вину (через тешуву — возвращение
на пути Всевышнего, исправление своего
образа жизни в этом мире )
не
закрыта даже перед убийцами.
Ответ на этот вопрос помогает найти
анализ самого слова “клятва”.
На иврите “клятва” — шевуа. Мы видим,
что здесь тот же корень, что и в слове — шева
(семь). Число шева несет в себе значение цели.
Мир был сотворен именно за шесть дней, чтобы
потом был день седьмой — Шаббат (суббота). В
этом и состоит смысл сотворения мира — в
победе(в условиях свободы выбора) над
материальностью, что реально проявляется в
соблюдении законов Шаббата.
И тогда ложная клятва (шевуат шекер)
означает по сути — отрицание смысла
существования мира. Тотальное отрицание
смысла в Акте Сотворения мира (!). А если в
тексте шевуат шекер упоминается еще и
Имя Всевышнего...
Теперь понятно, почему вина за это не
снимается. Ведь такая клятва эквивалентна
отрицанию вообще — “всего”. То есть —
утверждению, что “ничего нет”, а
следовательно, нет и “объекта”, способного
снять вину...
Понятно и другое: существование отдельного
трактата Шевуот (в переводе на
русский — клятвы, во множественном числе), в
котором обсуждаются разные виды, тексты и
способы принесения клятвы.
Отметим, что в Талмуде есть еще один
трактат, который посвящен теме “ответственности
за слово”. Он называется — Недарим (Обеты)
и относится к другому разделу Устной Торы.
У нашего трактата — Шевуот есть
еще одна особенность. Первая его Мишна,
которой открывается первая глава, как можно
было ожидать, начинается с темы шевуот
— клятв, но тотчас же переходит к другим
темам, которые по “внешним параметрам”,
казалось бы, уводят нас к обсуждению
совершенно других законов Торы. Однако
между ними и основной задачей нашего
трактата, безусловно, существуют
внутренние связи, которые достаточно
сложны, и их обсуждение выходит за рамки
наших обзоров.
Непосредственно к теме клятв трактат
вернется только в третьей главе.
Автор текста Элиягу Эссас
Новая страница 1
|
|
New Page 1
|