Продолжаем
цикл
публикаций о
российском
кино
Продолжаем
цикл публикаций о российском
кино…
ТРУДНЫЙ
ВОЗРАСТ
Михаль
Арье
Любители
кино хорошо знают фильмы
Сергея Соловьева, созданные в
период горбачевской «перестройки»
— «Асса», «Черная роза —
эмблема печали, красная роза
— эмблема любви», «Дом под
звездным небом». Добавим к
этому списку сравнительно
недавно вышедший на
российские экраны фильм «Нежный
возраст», и можем говорить об
отдельном направлении в его
творчестве — с особым
почерком, с определенным
тематическим пристрастием.
Герои
этих фильмов — молодые люди,
которые, странствуя по
извилистым жизненным
тропинкам, пытаются найти
собственный путь.
На
первый взгляд, они открыты
радостям жизни, энергичны и
самодостаточны. Однако их
неуемная активность — лишь
свидетельство их внутренней
неуверенности, неприятия
всего, что их окружает. И
самое главное, что их
деятельность бесцельна,
безрезультатна. И эта
бесцельность — по-настоящему
убийственна. Погибает в «Ассе»
талантливый шалопай «Африка».
Умирает от сердечного
приступа в «Красной розе…»
никчемный шизофреник Толик.
Образ
Толика — концентрация
всеобщей неприкаянности. Он
видит странные сны. Каждое
утро они заканчиваются
одинаково: медленно
разворачивается огромный,
почти во весь экран, крейсер «Аврора»,
звучит пушечный залп, и Толик
просыпается. И сразу включает
магнитофонную запись сводки
о смерти Сталина…
Непонятно
откуда взявшиеся в голове
Толика мысли о Сталине
заразительны. Они проникают в
сон главного героя фильма,
для которого, равно как и для
Толика, культ личности —
густо посыпанная нафталином
история.
Подчеркивая
отчужденность своих юных
персонажей от реальной среды,
автор фильмов дает понять
публике, что все они, каждый
по-своему, ищут духовную
опору в давно ушедшем прошлом.
Наверное, потому, что будущее
для них — непроглядная
туманность.
Соловьев
— мастер столкновения
экзотических, эксцентричных
ситуаций. На обыденную и, надо
отметить, в большинстве
случаев, крайне «серую»,
действительность, он
наслаивает романтическую
мистику.
Впрочем,
даже суровая, а порой —
просто жалкая, списанная с
жизни натура в
интерпретациях Соловьева
выглядит тоже весьма
необычно. Героиня «Ассы»,
лишенная жажды богатства,
напротив — пропитанная
насквозь возвышенными
романтическими идеалами,
становится подругой «крутого»
мафиози… Один из главных
персонажей «Красной розы…»
оказывается внуком, а затем и
— наследником капитала
белогвардейского офицера,
иммигрировавшего во Францию…
Чудесным
образом к одинокому отпрыску
дворянского рода, по сути,
совсем еще ребенку, не
прилипают мерзости
российского окружения, грязь
человеческих отношений.
Понятие о чести связывается в
его голове с морским
офицерством.
Невольно
вспоминаются «Алые паруса»
Грина. Море, образ
величественного корабля для
«шестнадцатилетнего
капитана» из фильма «Красная
роза…» — символы чистоты,
воплощение романтической
мечты.
Также
одинок и также «отягощен»
романтическими идеалами
герой нового соловьевского
фильма «Нежный возраст».
Однако здесь режиссер
предпринимает попытку глубже
исследовать причины
духовного краха
формирующейся личности.
Главный
герой этой ленты, Иван Громов
(его играет сын Соловьева,
Дмитрий — фильм, кстати, снят
по его же сценарию), которого
контузило в Чечне,
рассказывает армейскому
психиатру о своей жизни,
начиная с самого детства. И
странным образом оказывается,
что его судьба — бесконечная
череда травм. В отрывках
воспоминаний Громова
Соловьев использует довольно
топорную метафору — мальчик,
подросток, юноша Громов в
разных ситуациях получает
удары по голове.
Фрагменты
его воспоминаний
складываются в чудовищный
пазель российской реальности.
Свобода и гласность,
запущенные в российский мир «перестройкой»,
преломляются в фильме сквозь
призму пивной. Эпизоды «трезвой»
жизни порой похожи на пародию
— такова, например, сцена
сражения в Чечне, где свои
упорно стреляют в своих.
Порой — полны ощущением
смертельной опасности.
Персонажи словно ходят по
лезвию бритвы — того гляди,
попадут в какую-нибудь
уличную бандитскую разборку.
Мрачная, неуютная реальность
пропитана соперничеством,
гонкой за материальными
благами.
Все
подлинное здесь становится «псевдо»,
а то и вовсе превращается в
свою противоположность.
Сотрудники милиции, стражи
порядка, вместо того, чтобы
примерно наказать подростков,
пойманных на мелком
воровстве, отводят им роли в
организованном преступлении.
Мальчишки участвуют в краже
автомобиля… Зрителю
представляют с экрана «одухотворенную»
личность, скульптора (его
играет Валентин Гафт),
который рассуждает о высоких
материях, проповедуя идеи
Солженицына и Шаламова. А
разглагольствует он в своей
мастерской — с бассейном и
сауной, с интерьером,
выстроенным из антиквариата.
Слова и поступки, идеи и
воплощение… Эти понятия в
фильме «Нежный возраст» — в
постоянном конфликте.
Семья
центрального персонажа, как
всегда у Соловьева, необычна.
Родители — профессиональные
шпионы и постоянно ездят по
заграничным командировкам.
Ребенка воспитывают дедушка
и бабушка. Дед (его роль
сыграл Кирилл Лавров) в свое
время «запустил» в космос
Юрия Гагарина. Его
воспоминания
материализуются черно-белыми
кадрами из фильма «Выбор цели»,
которые воспринимаются здесь
как документальное кино.
Бабушка — ветеран войны, в
дни своей молодости была
пилотом бомбардировщика.
И
снова, как в «Красной розе»,
центральный персонаж «Нежного
возраста» дышит прошлым. Но
его духовная опора иллюзорна.
Какую помощь в мире лжи и
насилия может оказать
формирующейся личности
музейный экспонат? Об этом
Соловьев говорит «лобовой»
метафорой: шлем Гагарина
помещен в школьный музей, и
юный Громов, как следовало
ожидать, разбивает о музейную
витрину свою неприкаянную
голову.
В
режиссерский рассказ новой
киноленты, как прежде, все
время врываются вставки.
Внезапно, «на полуслове»
темнеет экран, и на черном
фоне возникает, скажем,
название главы или титры со
стрелками… Адресуя зрителя к
эстетике примитива, обращая
действие в подобие комикса,
автор намеренно намечает «условия
игры», подчеркивая, что
обстоятельства, в которых
живут его персонажи, не
поддаются описанию приемами
обычного, «взрослого» кино. И
действительно. Необъяснимым
образом «примитив», равно как
и плоские, «лобовые» метафоры,
усиливают впечатление, с
необыкновенной яркостью
обнажают трагедию поколения,
которое оказалось под
обломками распавшегося
советского режима.
Самые
светлые пятна фильма — кадры,
в которых говорится о любви
Ивана Громова к манекенщице
Лене. В такие моменты
понимаешь: Соловьев верит,
что молодые сумеют
преодолеть безысходность.
Вопрос лишь в том — как.
Воображение
режиссера взлетает к
неземным сферам. Соединение
возлюбленных происходит в
комнате с золотыми стенами и
серебряным потолком. Что это?
Художническое видение Небес,
где, как известно,
заключаются браки?..
Воплощение надежды на
благосклонность Высших Сил?..
Так
или иначе, финалы фильмов
Соловьева, посвященных
исследованию характеров «нежного
возраста», все же
оптимистичны. В каждом из них
режиссер неизменно проводит
глобальную мысль: в этом мире
темные силы побеждает только
любовь.
|