Талмуд анализирует текст Мишны. В предыдущем листе мы лишь упоминали его. Теперь приведем полностью:

То есть Аба Шауль предлагает способ, как помочь бедняку вернуть долг. Однако есть здесь одно «но»: бедняк как будто на эту тему ничего не говорил. Может ли человек распорядиться оставленными в залог предметами на свой страх и риск?

Следующая Мишна обсуждает вопрос: какая ответственность возлагается на грузчика, который переносит предметы (в тексте - бочка), а они портятся:

Талмуд рассматривает эту Мишну под разными углами зрения. Выясняется, что Учителя времен Мишны выявили разные грани Истины. Например, раби Меир принимал вывод Мишны, хотя, на первый взгляд, он и кажется странным - в нем шомер хинам и шомер сахар - уравниваются. Раби Иегуда говорил, что клятву должен принести только шомер хинам, а шомер сахар обязан заплатить. Раби Элазар (бен Шамуа) вообще считал, что ни тот, ни другой не должны приносить клятву, а, вместо этого, им следует привести доказательства (пригласить свидетелей), что при перенесении бочки были соблюдены все правила. И тогда, естественно, платить не надо. Но если доказательств нет, им придется заплатить.

Мы даем в нашем обозрении этот разбор, потому что в нем отчетливо видно, что речь идет не о мнениях, но, действительно, - о различных гранях Истины.

Решающая роль в этом обсуждении отведена словам раби Йоханана (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век). Он сказал, что определить, какой из этих трех подходов к проблеме - «лучше», невозможно. Учителя постановили: ѓалаха (закон) следует Мишне (вывод которой, по сути, совпадает с гранью Истины, открытой раби Меиром), потому что нельзя допустить, чтобы над грузчиками и другими работниками подобного типа висел «домоклов меч». Иначе получается, что в любом случае им придется либо платить, либо искать свидетелей. И вот закон идет им навстречу открывая иную возможность: даете клятву, и вы - свободны от ответственности.

Гемара приводит ситуацию, из анализа которой следует, что даже в случае, когда есть основания подозревать грузчиков в некоторой халатности (но не в умышленном пренебрежением к правилам перенесения груза), праведный человек не станет их наказывать. Он не только не потребует, чтобы ему отдали деньги за испорченную вещь, но и оплатит их труд.

Такой линии поведения, имеющей силу морального закона, рекомендует придерживаться Рав (великий амора первого поколения - конец 3-го века), взяв за основу анализ фразы из книги Мишлей: «Чтобы ты ходил путем добрых (людей) и держался путей праведников» (Танах, Мишлей, гл. 2, ст. 20; в русских переводах эту книгу называют «Притчи царя Соломона»; по-русски царя Шломо называют Соломоном).

В Шульхан Арухе (Кодекс Законов) сказано, что эта рекомендация имеет силу не только морального, но и в какой-то степени - вполне конкретного Закона.

На этом обсуждение Шестой главы трактата мы заканчиваем.

Мы начинаем анализировать седьмую главу трактата. И, прежде всего, скажем о ней, что она насыщена Агадой (обсуждение мировоззренческих и этических проблем), как никакая другая до этого.

К сожалению, нам не удастся показать в полной мере все богатство Агады - достаточно узкие рамки наших обзоров не позволяют нам это сделать. Но все же постараемся коснуться некоторых интереснейших тем.

Наша глава называется - А-сохер эт а-поалим (Законы о найме рабочих). В определенном смысле она продолжает тему предыдущей главы. Но если там речь шла о найме работников высокой квалификации, то здесь говорится о найме исполнителей временных работ.

Существует общий принцип: когда кто-то нанимает работников, он может предложить им любые (разумные) условия труда. Соглашаться на них или нет - дело работников. Но как быть, если те или иные условия не оговорены, а исполнители уже приступили к работе?

Об этом в первой Мишне главы сказано:

Некто нанял работников и (потом!) сказал им - начинайте работу с (самых) ранних часов или задерживайтесь допоздна. Закон таков: в местности, где не принято очень рано приступать к работе (скажем, до восхода солнца) или очень поздно оставаться на работе (к примеру, после захода солнца), он не имеет права требовать этого.

Талмуд задает очевидный вопрос: кто же может заставить работников вставать слишком рано, если в данной местности это не принято? Это, как будто бы, само собой разумеется.

И отвечает: речь идет о таком случае, когда хозяин обещал платить им в день больше обычного, а потом захотел, чтобы они вставали раньше, чем принято.

Но работники вправе сказать: «Мы расцениваем дополнительные деньги за наш труд как поощрение за более высокое качество работы, и не рассматриваем их как условие, согласно которому мы должны начинать работу раньше обычного».

Вот об этом и говорила Мишна - «он не имеет права требовать».

Далее Талмуд стремится определить, как трактовать этот закон, если большинство жителей местности - иммигранты. То есть, обычаи здесь еще не сложились.

Надо взять за основу обычай местности или, скажем, страны, откуда эти иммигранты прибыли, - предлагает Талмуд.

Но что делать, если они приехали из разных стран?

Реш Лакиш (Реш - аббревиатура от Раби Шимон, а Лакиш употребляется в качестве фамилии - так звали его отца; Реш Лакиш - один из крупнейших Учителей времен начала эпохи Талмуда; 3-й век н.э.) сказал: в этом случае работники выходят из дома с восходом солнца, и время на дорогу от дома до места работы - за счет хозяина; заканчивать работу следует с заходом солнца, при этом обратная дорога домой - за счет времени работника.

Теперь Гемара переходит к многослойной Агаде, в начале которой поднимается труднейшая моральная дилемма: что делать, если нееврейские власти требуют, чтобы ты боролся со злом в еврейской среде? При этом ты отдаешь себе отчет в том, что наказывать нееврейские власти будут не по законам Торы. Но как же тогда остановить зло в еврейской общине?

Что должны были предпринимать эти ответственные за установление порядка люди? Не аморально ли выдавать еврейских преступников римским властям (по сути - оккупантам)?..

Однажды Раби Элазар, сын раби Шимона (автора книги Зоѓар), вступил в диалог с одним из ответственных за поимку преступников, назначенных властями.

- Может быть, невинные люди попадают в руки властей, а преступники остаются на свободе? - высказал ему раби Элазар основное свое сомнение, тем самым, уточнив, что нельзя полагаться на праведность следствия и правосудие римлян.

- Я сам не хочу этого, - отвечал ему тот человек. - Но что поделаешь?.. Таков приказ властей...

Понимая, что в словах его есть определенная доля истины, раби Элазар дал ему совет, предложив некий «тест», с помощью которого можно узнать, кто занимается ночным разбоем - выискивать тех, кто еще до полудня засыпает, выпив стакан вина. Конечно, таким человеком может оказаться ремесленник, уставший от тяжелой работы, или - ученый, допоздна засидевшийся накануне над книгами. Но если заснувший от стакана вина - не ученый и не ремесленник, это - верный признак «ночного промысла».

Метод, предложенный раби Элазаром, стал приносить плоды, и власти назначили ловить преступников его самого. И вот он оказался перед ужасным выбором: и так плохо, и так плохо...

Один из Учителей - раби Иегуда бен Корха даже назвал его «уксусом, сыном вина», намекая на его происхождение и на то, что раби Элазар («винный уксус») опозорил своего великого отца - раби Шимона бар Йохая («вино»).

Далее Талмуд рассказывает, что переживания раби Элазара были столь сильными, что он решился на операцию. Чтобы проверить, действительно ли он ловил преступников или среди тех, кого он считал таковыми, были и невинные люди, раби Элазар велел вырезать из его брюшной полости часть жира. Вырезанный жир находился на открытом воздухе два жарких летних месяца, не подвергаясь процессу разложения.

Казалось бы, само Небо выступило в защиту раби Элиэзера, подтверждая его правоту.

Однако, продолжает рассказывать Талмуд, сына другого великого Учителя (и товарища раби Шимона бар Й охая) - раби Ишмаэля, сына раби Йоси власти тоже заставили организовывать поимку преступников. Он, как и раби Элазар, тоже переживал, но утешал себя мыслью: «должен же кто-то выпалывать сорняки».

И вот повстречался ему пророк Элиягу - единственный из пророков, который не умер, а поднялся на Небо (6-й век до н.э.). В тяжелые времена галута пророк Элиягу иногда беседовал с нашими Учителями.

И сказал пророк Элиягу:

- Доколе ты будешь отдавать людей из народа Всевышнего (в руки римлян)?

- Но ведь это приказ властей! - ответил ему раби Ишмаэль.

- Беги в Персию! - посоветовал ему пророк Элиягу.

Этот диалог демонстрирует нам, что Небеса не были согласны с такой его деятельностью.

Ситуация все больше и больше усложняется. Мы узнаем, что раби Ишмаэль был человеком самых чистых побуждений, и все действия он совершал лишь во Имя Неба (это известно из разъяснений, которые дает в своей книге Таканот а-шавим раби Цадок из Люблина, великий раввин середины 19-го века). Но что тогда означают слова пророка Элиягу?

Мы узнаем также, что раби Элазар, чтобы все убедились, что побуждения его - чисты и душа - светла, попросил жену не хоронить его после смерти. Так вот, не только жир его, но и все тело, оказалось неподвластным процессам разложения. После его смерти около 20-ти лет без признаков гниения пролежало оно на чердаке...

Как же разрешается все-таки эта страшная моральная дилемма?

Эта безысходность ситуации - «и так плохо, и так плохо» - тоже признак Галута.

Талмуд продолжает описывать высочайший уровень духовности раби Элазара - при том, что в целом его согласие вступить в должность «руководителя полиции» вызывает порицание.

Как о нем судят после его ухода? По детям.

Сын раби Элазара сбился с хорошей дороги и пошел путями, как мы сказали бы теперь, «золотой молодежи», легкомысленной в своем поведении.

Раби Иегуда а-Наси (редактор Мишны) чувствовал личную ответственность за судьбу сына такого великого человека, которым был раби Элазар. Раби Иегуде удалось заинтересовать молодого человека глубоким изучением Торы. В результате Йоси, сын раби Элазара, стал великим раввином.

Для нас судьба Йоси интересна еще и тем, что сами Небеса подтвердили: легкомысленность молодости не закрывает пути духовного роста.

А произошло вот что.

Когда Йоси, сын раби Элазара, скончался, его собирались похоронить в той же пещере, где покоились его отец и великий дед - раби Шимон бар Йохай (на горе Мерон, около города Цфат, в Галилее).

Однако, когда процессия подошла к пещере, все увидели, что у входа в нее расположилась опасная ядовитая змея. Сопровождавшие тело Учителя сказали:

- Змей, змей, отойди! И сын придет к отцу...

Наши Учителя обладали большими духовными возможностями, и змея должна была «услышать» их. Но вопреки ожиданиям, она не сдвинулась с места.

Похоронили раби Йоси в другом месте и, зная, что в мире нет случайностей, сделали вывод: сын раби Элазара не столь велик по уровню духовности, и поэтому змей «не пустил его».

Возникла и другая мысль: видимо, даже исправленное прошлое все же оставляет след, и у человека нет шансов пробиться к истинным высотам.

На это неверное рассуждение был получен ответ с Неба. Бат коль (энергетическая духовная сила, «вселяющая» в людские головы определенные мысли, столь ясные, будто бы их услышали) сообщила: сыну не дано прийти в пещеру к отцу, не потому, что он не достоин, а потому, что отец его - раби Элазар и дед - раби Шимон бар Йохай 13 лет, скрываясь от римлян, провели в пещере, тем самым, выстрадав право быть погребенными в пещере; сын же раби Элазара так не страдал и спасения в пещере не искал, именно поэтому его следовало похоронить в другом месте.

Продолжая повествование о великих людях, которые, благодаря преподаванию и распространению Торы, поднялись на духовные высоты, Талмуд рассказывает об Учителе по имени Раба (третье поколение Учителей Талмуда в Вавилоне; конец 3-го века).

Как у самого крупного Учителя в своем поколении, было у него большое число учеников. Два раза в год (перед праздниками Песах и Рош а-Шана) ученики съезжались к нему - чтобы «повысить квалификацию» и узнать о новых открытиях в сфере изучения Торы.

Правящим в те времена страной - персидским царем Шавуром II владели антисемитские настроения. Ему донесли, что Раба отвлекает от «конструктивной деятельности на благо Империи» по 12 тысяч (!) учеников.

Рабу приговорили к смертной казни, но ему удалось бежать.

Однажды, сидя у забора, он углубился в изучение Торы. И вдруг до слуха его донеслось, что в духовных мирах идет горячий спор о гранях Истины в определенных Законах. Он ясно услышал голос, который произнес:

- Раба очень нужен здесь (на Небе).

И все это - в награду за колоссальные усилия, которые он приложил к распространению Мудрости Торы.

Отец отругал сына, говоря:

- Теперь, даже если я предложу им трапезу, как у царя Шломо (Соломона), они не останутся довольны. Ведь они (как все евреи) - потомки Авраама, Ицхака и Яакова. А трапеза, которой Авраам угощал трех посланников Всевышнего (малахим - см. на сайте обозрение недельной главы Ваишлах в первом годовом цикле) была богаче угощения на пиру у царя Шломо (см. Берешит, гл. 18).

Как может быть такое? - удивляется Талмуд. Ведь для пиров царя Шломо, описанных в Танахе (первая книга Мелахим - Цари - гл. 5), готовили жаркое из десятков и даже сотен животных, тоннами доставляли разнообразные яства. Авраам же угощал трех посланников Творца, по уточнению в Устной Торе, лишь тремя телячьими языками в горчичном соусе.

На это Талмуд отвечает так: царь Шломо устраивал пиры для всего народа, весьма многочисленного. Авраам угощал лишь трех человек. То есть, в расчете на каждого гостя, устроенная Авраамом трапеза оказалась богаче, чем пир у царя Шломо.

Что же делать с работниками?

Отец срочно посылает к ним сына, чтобы тот, еще до начала работ, успел уточнить условия найма. И поручает ему сказать работникам, что их будут кормить хлебом и похлебкой.

Почему отец так волновался? - высказывает удивление Рабан Шимон бен Гамлиэль (глава Санѓедрина; конец 2-го века). - Ведь в законе ясно указывается: в подобных ситуациях следует поступать согласно обычаям данной местности. И если в его населенном пункте принято кормить рабочих, к примеру, хлебом и похлебкой, никаких дополнительных договоренностей не требуется. Их происхождение от Авраама, Ицхака и Яакова в этом случае не имеет значения. Хозяин не обязан менять заведенный порядок.