В первой главе трактата Талмуд разбирает тему о найденных на улице финансовых документах.

Здесь, казалось бы, не должно возникать никаких проблем. Нашел - отдай владельцу.

Однако сложности есть. Суть их в том, что владельцев документа - двое. Один - кредитор, который дал деньги взаймы, другой - должник, тот, кто взял эти деньги. Возвращение документа кому-то из них, возможно, будет ущемлением прав другого.

Допустим, документ отдали кредитору, а должник вернул долг, но не может это доказать. В результате ущерб нанесен должнику.

Отдали документ должнику, а он долг еще не вернул. И у кредитора нет доказательств, подтверждающих его законные претензии...

Как мы уже говорили в обзорах предыдущих листов, вполне вероятна и такая ситуация - кредитор и должник сговорились. Ведь мы уже знаем, что в случае, если долг не вернули в срок, кредитор по закону имеет право изъять у должника недвижимость. Даже если тот успел ее продать. И может получиться так: должник взял деньги у покупателя, передал их кредитору, а потом кредитор (по сговору с должником) заберет ту самую недвижимость, продаст ее, и доходы «заговорщики» поделят между собой.

Теперь мы видим, что эта проблема отнюдь не проста.

Талмуд исследует мотивы вступления в подобные заговоры, ложных заявлений и вообще - обмана.

К примеру, дело разбиралось в суде. Судья сказал должнику: «Иди, и отдай деньги кредитору». Потом ответчик говорит: «Я уже заплатил». Ему верят, при условии, что он даст клятву.

Но если придут свидетели и докажут, что долг ответчик не вернул, его «записывают в лгуны», и в дальнейшем ни его слову, ни его клятве по этому вопросу уже не верят.

Но есть в этом одна тонкость. Если в формулировке решения суда будет записано «ты должен заплатить» (то есть, не сказано: «иди сейчас и плати»), и должник скажет потом - «заплатил», а свидетели докажут обратное, - ответчик не будет считаться лгуном. При этом предполагается, что он может рассуждать так: суд еще не дал мне конкретного распоряжения платить; пока я, пусть, солгав, потяну время, а там, не исключено, окончательное решение будет иным...

Вероятно, излишне говорить, что Тора не только не одобряет подобное поведение, но и не проявляет к нему ни малейшего снисхождения. Речь здесь идет лишь о том, что ѓалаха (закон) четко определяет, в каких случаях человек попадает в категорию «лгунов».

Далее Талмуд анализирует частный, но очень важный случай: найденный документ помечен сегодняшним числом.

Все доводы - против возвращения документа одному из владельцев теоретически остаются. Однако, отличие в том, что его содержание «свежо в памяти» участников сделки. И тогда документ разрешается вернуть, поскольку в этой ситуации можно не опасаться обмана, точнее - любую попытку обмана легко нейтрализовать.

Таким путем Талмуд входит в очень интересный мир вероятностной статистики. На листе разбираются несколько подходов к проблеме, с учетом разных вероятностей. Однако в Гемаре эта тема дана не в явном виде. Чтобы вникнуть в ее суть, потребовался бы глубокий анализ высказываний наших Учителей, что, к сожалению, выходит за рамки нашего обозрения.

Далее Талмуд обсуждает права и обязанности должника в случае, если документ отсутствует. Например, ктуба (финансовые обязательства жениха перед невестой)... Что будет, если ктуба затеряется? Какие суммы, допустим, должны заплатить наследники умершего его вдове?

И еще: какую силу имеет письменное обещание мужчины - женщине, которое составлено во время помолвки? Если свадьба не состоится, должен ли мужчина (или его наследники) заплатить ей? Если - да, то - сколько (в случае утери документа)?

Отметим: даже если потеряна ктуба, муж (при разводе) или наследники (после его смерти) обязаны передать ей сумму, примерно равную принятой в данной стране годовой минимальной зарплате.

Теперь Талмуд переходит к конкретным видам документов, в которых записаны не только финансовые права и обязанности, но и некоторые другие.

Тему открывает очередная Мишна:

Талмуд анализирует текст Мишны и уточняет - следует ли на его основании делать такой вывод: если автор документа сам заявляет нашедшему, что не изменил свое решение, этот документ можно передать «адресату»?

При более глубоком анализе вводятся несколько дополнительных параметров для гета (разводного письма), которые важны для ответа на вопрос.

Поскольку гет позволяет женщине выйти замуж вторично, мы должны исключить всякую мыслимую возможность передачи ей гета по ошибке. Допустим, кто-то собирается на ней жениться. В случае ошибки с гетом, получится, что он женится на замужней.

Запрет Торы на интимную связь с замужней женщиной необычайно строг. Это - седьмая из Десяти Заповедей, где сказано: «Не прелюбодействуй» (то есть не вступай в интимные отношения с замужней женщиной). Нарушение этого запрета приводит к тяжелым «поломкам» в душе обеих сторон - и мужчины и женщины. Не говоря уже о наказаниях раввинского суда.

Возвращаясь к теме, следует сказать, теоретически существует возможность, что означенные в документе имена мужа и жены идентичны именам другой пары, и живут обе пары в одном городе (если населенный пункт - большой). В гете написано, например, так: «Хаим, сын Яакова дает развод своей жене - Рахели, дочери Моше; суд заседал в городе таком-то, тогда-то».

Кроме того, принято на документе (в данном случае имеется в виду гет) ставить какой-либо знак. К примеру, сделать в нем маленькое отверстие - проткнуть его иголкой рядом с определенной буквой - по выбору секретаря (писаря) суда. Достаточно ли такого знака для точного определения аутентичности документа?

И снова наши Учителя, в частности - редактор Талмуда Рав Аши, углубляются в разбор вероятности совпадений.

Здесь возникает принципиальный и очень интересный вопрос (подробнее он будет обсуждаться во второй главе трактата): кем установлено - Торой или Учителями, что найденный предмет необходимо вернуть владельцу, если он (не глядя) может назвать его особенности (цвет, модель и т.п.)?

Если это - указание Торы, смело можно вернуть в таком случае и гет. Ибо строгости относительно гета - на уровне прямых запретов Торы. Повлиять на ситуацию здесь способны лишь другие законы Торы. В данной ситуации Тора дает разрешение вернуть документ, если его особенности названы.

Но, если речь идет о постановлении Учителей, ситуация усложняется...

На более глубоком уровне этот вопрос будет обсуждаться на листах 27 и 28.

Обсуждая проблемы с гетом, Талмуд рассматривает еще один момент.

Как мы помним, из текста Мишны (дан в обозрении предыдущего листа) как будто бы следовало, что в случае, если автор документа признает, что именно он составил его и с тех пор не менял своего решения, документ можно передавать адресату (здесь - жене).

Однако и тут могут возникать сложности. К примеру, ситуация складывается так, что при этом будут задеты интересы других людей. И Талмуд это учитывает.

Допустим, муж написал гет весной, но, преследуя какие-то определенные цели, решил передать его жене - осенью. Что подобный выигрыш во времени мог ему дать?

Чтобы понять это, следует вспомнить, что имущество, с которым жена приходит в дом мужа (принадлежавшее ей до свадьбы) остается при ней и после развода. Однако в период совместной жизни супруг в праве им пользоваться и получать с него доход.

Скажем, речь идет о земельном участке (к примеру, о даче). Муж может сдавать дачу жены и получать с арендаторов деньги. Эти деньги уже не являются собственностью жены. Так вот, муж, составив весной гет, решил не вручать его жене до осени, чтобы взять себе арендную плату.

Представим, что арендаторы, в свою очередь, этот участок сдали внаем другим лицам. Они имели на это право и лишаются его только в случае развода хозяев участка.

Теперь, положим, возникла такая ситуация: муж потерял гет, документ кто-то нашел и передал жене (пусть даже, осенью). Жена приходит к людям, которые сняли земельный участок и говорит: вот документ, подтверждающий, что по закону эта земля с весны принадлежит мне; верните мне деньги, которые вы получили за пересдачу участка...

Конечно же, все здесь не так просто. Арендаторы могут потребовать, чтобы гет вступил в силу не с момента его составления, а по факту его передачи жене. И в их требовании есть определенный резон. Но кто станет утверждать, что жена должна что-то доказывать? Она может просто сказать: «Я вас не знаю. Верните мне деньги. А уж потом предъявляйте иск моему бывшему мужу».

Учитывая подобные ситуации, ѓалаха (закон) ограничивает права получателя такого документа (будь то гет или другие, перечисленные в Мишне бумаги). Они вступают в силу только с момента вручения.

Далее на этом листе Талмуд переходит к обсуждению других перечисленных в Мишне документов и находит специфические нюансы, характерные для каждого из них.

Например, разрешается передавать наследнику найденное завещание. По одной простой причине: этот документ вступает в силу только после кончины владельца имущества. Пока автор документа жив, он имеет право изменить текст завещания по своему усмотрению. Поэтому наследник, получив в руки утерянное завещание, не может извлечь из такой ситуации никакую недозволенную прибыль.

Однако после смерти владельца имущества далеко не всегда следует передавать «адресату» утерянное завещание.

Гемара приводит, к примеру, такую ситуацию. Скажем, один из сыновей умершего просит отдать завещание постороннему человеку, упомянутому в найденном документе. И мы при этом опасаемся, что у того есть основания думать, что перед смертью отец изменил свою волю и завещал имущество второму сыну. И он, первый сын, хочет лишить своего брата наследства.

Подобные возможности рассматриваются и в обсуждении других документов. Но цель анализа в Гемаре во всех таких случаях неизменна: защитить права всех упомянутых в документе сторон и даже тех, кто в нем не упомянут. Ибо Учителей Торы больше всего беспокоит восстановление истинной справедливости.

Мишна, завершающая нашу главу, продолжает разбирать специфику различных видов документов, которые были утеряны, а затем - найдены.

Как мы говорили в обзорах предыдущих листов, не всегда разрешается возвращать их одной из сторон (в большинстве случаев - обеим сторонам).

Не будем приводить здесь слишком длинный текст этой Мишны, и ограничимся ее сутью.

В ней разбирается три группы документов.

К первой отнесены всякого рода обязательства, которые были подтверждены или составлены судом. Их следует вернуть адресату, имя которого обозначено в документе. По вполне обоснованной причине: документы, изданные раввинским судом - вне подозрений. Сомнений, о которых говорилось в обзорах предыдущих листов, здесь быть не может.

Ко второй - документы, найденные в таком месте, которое потерявший может точно указать (например, они были спрятаны в кувшине). К этой группе причисляются и документы, которые лежали вместе с другими ценными бумагами и были перевязаны, скажем, лентой, и их владелец в состоянии описать, какого цвета была лента, указать точное число документов и т.п.

Такие документы необходимо вернуть владельцу, ибо, скорее всего, они не были утеряны. Их спрятали в надежном месте, а потому тот, кто их нашел, не имеет права распорядиться ими каким-либо образом, и обязан передать их хозяину.

Третью группу составляют чужие документы, которые обнаружились среди своих бумаг, и их содержание нашедший не знает (или не помнит). Такое случается, например, когда кредитор или должник доверяет хранение документа третьему лицу.

Как поступать с ними? Их нужно хранить (не отдавать) «до прихода Элиягу» (так в Мишне и Талмуде обозначают неопределенный срок, ибо известно, что пророк Элиягу вернется в наш мир в конце мировой истории, а когда именно - никто не знает).

Однако, если человек нашел среди своих бумаг квитанцию о погашении задолженности, он обязан поступить так, как написано в документе - даже если он не помнит, что кто-либо возвращал ему долг. Иначе говоря, - считать документ действующим (не черновиком).

Этим, собственно, и исчерпывается основное содержание Мишны. А Талмуд до конца анализируемой нами главы, которая заканчивается в начале 21-го листа, занимается уточнением ситуации, когда найдена квитанция - документ, подтверждающий факт уплаты долга.

По этому поводу Рав Ирмия бар Аба (его Учитель - Рав, так что он - амора второго поколения; в свою очередь, был наставником третьего поколения выдающихся Учителей, в том числе - рав Шешет и рав Хисда, имена которых встречались на страницах наших обозрений) говорит: если кредитор нашел квитанцию о погашении долга, он может проигнорировать ее, ибо достаточно высока вероятность (снова - теория вероятностной статистики) того, что сам кредитор написал этот документ заранее - до получения долга; а долг ему так и не вернули.

Это высказывание противоречит Мишне, и поэтому Талмуд пятью разными способами пытается «атаковать» утверждение рава Ирмии бен Абы. И всякий раз, в результате тщательного анализа, становится очевидным: опровергнуть его не удается.

На этом заканчивается первая глава трактата Бава Мециа. Напомним, что ее основная тема - справедливый раздел спорного имущества...

Вторая глава трактата продолжит его центральную тему (см. на сайте - О трактате Бава Мециа) и будет рассматривать ее под своим углом зрения: здесь обсуждается вопрос, что делать с найденными вещами.

Почему найденные вещи (или животные) считаются спорным имуществом? Потому что по законам Торы их нужно вернуть хозяевам. Однако возникает проблема: человек объявил, что нашел определенную вещь, и некто пришел за ней; как узнать, что тот, кто назвался хозяином вещи - действительно владелец утерянного?

Существует и другая проблема - вопрос времени. Как долго человек, нашедший предмет, обязан хранить его в ожидании, когда появится его истинный владелец? С какого момента он может считать его своим?

Тему открывает Мишна. Приводим ее текст в сокращении:

Есть находки (о которых можно сказать что они -) принадлежат ему (нашедшему их), а другие - требуют огласки. Вот примеры найденных вещей, которые человек может присвоить: плоды, разбросанные по земле, разбросанные монеты, небольшие пучки колосьев, брикеты прессованного инжира, буханки хлеба, испеченного в пекарне... Все подобное (то есть предметы, не имеющие яркой индивидуальности и найденные в обычном месте, скажем, на улице) человек может взять себе. Это определение раба Меира.

Раби Иегуда определяет так: любая вещь, в которой заметно отличие от такой же, обычной вещи, требует оглашения (факта, что она нашлась). Например, найден брикет прессованного инжира, а в него воткнут глиняный черепок.

Раби Шимон бен Элазар говорит: любую найденную, недавно купленную вещь (только что распакованную) можно взять себе.

Талмуд, естественно, начинает уточнять, конкретно определять сказанное в Мишне.

Текст обсуждения следует содержанию Мишны поэтапно.

Берется, например, утверждение о плодах, разбросанных на земле. Сколько должно быть плодов и на территории какого размера они должны быть разбросаны, чтобы представить себе запоминающуюся, необычную картину?

Кав (мера объема сыпучих тел) на площади в 4 х 4 амы (мера длины), - говорит раби Ицхак.

Отметим, что кав составляет объем примерно в 2 литра, ама - полметра. То есть, если соотношение объема найденных плодов и площади, на которой они разбросаны, превышает указанные нормы, следует объявить, что плоды найдены.

Тут раби Ирмия задает четыре вопроса:

о чем идет речь: о меньшем или большем количестве плодов, о площади меньшего или большего размера; или определяющее значение имеет именно тот объем и та площадь, которые указаны?

как относиться к ситуации, когда много плодов - на большой площади (ведь владелец наверняка будет их искать, и сможет доказать, что они принадлежат ему)?

имеет ли значение стоимость плодов (скажем, владелец вернется и за меньшим количеством плодов, если они - дорогие, как зерна кунжута (сумсум), например)?

имеет ли значение размер отдельных плодов (если плоды - крупные, их легко собрать, и хозяин, возможно, вернется за ними и докажет, что они ему принадлежат; где граница, определяющая параметры)

Талмуд завершает анализ, сделанный раби Ирмией, словом - тейку. Это означает, что вопросы на данном этапе остаются без ответов. Конкретные решения должны будут вынести Учителя следующих поколений.

И действительно, начиная с Рамбама и заканчивая Виленским Гаоном, раби Элиягу (конец 18-го века), раввины формулировали эти решения.

Из содержания вопросов раби Ирмиягу можно заключить, что в вопросе о найденной вещи имеет значение отношение владельца к ней. Талмуд вводит понятие йеуш (в приблизительном переводе на русский - потеря надежды, ощущение бесперспективности поисков утерянного).

Главная идея такова: только йеуш владельца вещи в каком-то смысле может позволить тому, кто ее нашел, присвоить эту вещь. В противном случае он должен руководствоваться четко сформулированным законом Торы - найденную вещь следует вернуть хозяину.

Йеуш - исключение. Имеется в виду, что владелец утерянного предмета мысленно, в сердце своем, как бы отказался от нее, как будто бы объявил ее бесхозной. Ну, а бесхозную вещь имеет присвоить любой человек, который ее нашел.

В Талмуде трудно найти четыре-пять листов подряд, в котором не было бы хотя бы одного упоминания их имен.

Поскольку основной анализ проблем вокруг темы йеуш дается в следующих листах, мы начнем их обсуждение с листа 22.

В предыдущем, 21-м листе есть такие слова: йеуш ше-ло ми-даат (приблизительный перевод этого емкого выражения: человек осознает потерю вещи в будущем, и только тогда откажется от надежды вернуть ее себе; а нашедший уже сегодня считает, что будущее решение владельца “ретроактивно” дает ему право присвоить найденную вещь уже сейчас).

Абайе говорит, что в таком случае йеуш не считается; Рава говорит — считается.

Перед тем, как перейти к анализу области, в которой Абайе и Рава расходятся в подходах к проблеме, Гемара определяет две позиции, в которых их подходы совпадают.

Рассматривая ситуацию, когда потерянный предмет имеет симан (отличительный признак, особую характеристику), оба Учителя йеуш исключают — хозяин уверен, что нашедший его вещь, огласит факт находки.

В ситуации, когда вещь унесло морским приливом или речной волной, а потом ее нашли на берегу, нашедший может забрать вещь себе, — говорят и Абайе и Рава. — Даже если вещь имеет симан.

Но вот — третья ситуация: вещь утеряна обычным образом и симана на ней нет.

Абайе считает: невозможно признать йеуш, пока нам неизвестно доподлинно, сказал ли (ясно и определенно) владелец вещи, что потерял надежду найти ее. При тех же условиях Рава считает это возможным.

Эта проблема (есть йеуш или нет) имеет много ѓалахических и мировоззренческих последствий.

Если мы говорим: “есть йеуш” (позиция Равы), это означает, что уже сейчас мы действуем, как будто бы произошло то, что произойдет в будущем. Пройдет время, и хозяин в какой-то момент откажется в своем сердце от вещи. Но мы берем вещь себе — сегодня.

Иначе говоря, здесь теряет свое значение время. Положим, йеуш произойдет через год, а мы, присваивая вещь, считаем, что он показал свое отношение к ней (отказался от нее) в настоящий момент.

Абайе, очевидно, считает, что ѓалаха не может строиться на таком подходе к проблеме. И это выглядит как будто обоснованно. Но почему же Рава утверждал, что йеуш ше-ло ми-даат есть йеуш?

Во-первых, в Мишне, процитированной в листе 21, прямо сказано, какие вещи нашедший может взять себе (плоды, монеты и т.п.). Отсюда как будто бы следует, что понятие йеуш ше-ло ми-даат существует. Ведь в этих случаях мы не знаем, что хозяин отказался от них.

Во-вторых, когда (чуть позже) мы глубже проанализируем понятие йеуш, то увидим грань Истины в словах Абайе и другую — в словах Равы.

В целом, как уже говорилось, эта тема столь объемна и глубока, что в Талмудической Энциклопедии (21-й том) ей посвящены 65 страниц энциклопедического текста.

Свой вклад в анализ этой темы внесли самые крупные Учителя. От Рамбама (11 век) — до Авраама Ишаягу Карелица (известен под именем Хазон Иш; середина 20-го века). Впрочем, работа над ней не остановилась и в наши дни. Скончавшийся месяц назад рав Элиэзер Менахем Шах (см. на сайте — раздел Анализ новостей занимался ею в процессе написания своего многотомного труда Ави Эзри.

Итак, анализ проблемы йеуша Талмуд начинает еще на 21-м листе. Здесь приведены восемь обоснований правоты Равы. И все — отвергнуты. Пять обоснований позиции Абайе. Из которых Талмуд примет лишь пятое.

Обсудим некоторые из них.

Мишна разрешает брать и присваивать разбросанные плоды. Казалось бы, это подтверждает позицию Равы. Но Рав Уква бар Хама поясняет: Мишна говорит о плодах, оставшихся во время сбора урожая. Их (в пропорции, которые указал раби Ицхак) владелец плодов изначально “вычеркивает из сердца”. Следовательно, в этом “пункте” Мишны слова Равы не подтверждаются.

По Мишне, если разбросаны монеты, можно их взять. Так говорит Рава. Но раби Ицхак (один из самых выдающихся учеников раби Йоханана — главного Учителя в Эрец Исраэль после периода составления Мишны) поясняет: человек часто проверяет, сколько у него монет. И поэтому можно быть уверенными, что владелец достаточно быстро обнаружит потерю. Следовательно, данная ситуация к иеушу ше-ло ми-даат не относится и слова Равы не подтверждает.

Приведем рассуждение, подкрепляющее подход к проблеме Абайе.

Раби Йоханан находит в Торе фразу, из которой проистекает, что вещь, унесенную потоком воды (рекой, например), а потом — найденную, можно взять себе. В книге Дварим, в том фрагменте, где говорится о заповеди возврата утерянной вещи, читаем: “...И так поступай с ослом, и так поступай с одеждой, и так поступай с любой утерянной вещью брата своего, которая утеряна, а ты ее найдешь” (Дварим, гл. 22, ст. 3).

Как видим, завершение фразы тяжеловесно, а, значит, содержит дополнительную информацию.

Раби Йоханан “расшифровывает” ее: заповедь о возвращении утерянной вещи связана с возможностью найти ее. Следовательно, если вещь утеряна и не может быть найдена (обнаружена) обычным путем, и обнаружится по чистой случайности (как в ситуации, когда вещь унесло рекой), нет обязанности ее возвращать (объявлять о находке).

Тут раби Йоханан приводит типичное талмудическое рассуждение: если Тора дает разрешение взять себе найденный предмет не зависимо от того, есть на нем симан (отличительный знак) или нет, то и запрет взять себе вещь не следует связывать с наличием или отсутствием симана.

Это рассуждение вполне совпадает с подходом к проблеме Абайе, но вот Рава со своей позиции не сможет его обосновать. И это означает, что мы обнаружили закон, который противоречит принципу Равы. И Талмуд делает заключение: ѓалаха будет следовать подходу Абайе, а не Равы.

В этом месте Талмуд говорит: это — один из шести случаев, когда ѓалаха принимает грань Истины, раскрытой Абайе; во всех остальных случаях (а их — несколько сотен) ѓалаха следует Раве.

Нам остается только чуть углубить свое знание о понятии йеуш. Этим мы внесем свой небольшой вклад в обсуждение проблемы.

На иврите корень этого слова состоит из трех букв — йуд, алеф, шин. Первая буква (йуд) относится к сферам мудрости. Вторая (алеф) — к области, в которой раскрывается Единственность Творца. Шин (числовое значение — 300, где цифра три говорит о незыблемости фундамента) указывает на самый высокий уровень осознания фундамента.

Что же у нас получилось?

Если духовная работа направлена на постижение мудрости (йуд), а мудрость — видение будущей сути явлений и в рамках этой работы мы осознаем, что главное (фундамент) всего — только Он, Творец (алеф)); и на этом фундаменте (шин) мы строим мудрость своей души (от шин — к алеф — к йуд), то тогда от жесткой связи с вещью мы отказываемся.

Даже в том случае, когда мы не знаем о потере вещи, у нас нет тесной связи с ней. В этом и заключается смысл слов Равы: йеуш ше-ло ми-даат есть йеуш.

Рава имеет в виду, что в духовном мире, где проходит основная (если можно так выразиться) жизнь человека, нет тесной связи души с вещью.

Абайе своим высказыванием говорит: ѓалаха не должна строиться только на соображениях об устройстве высоких этажей духовности.

Вот такие две грани Истины открыли нам наши Учителя.

Какие-то мысли по этому поводу мы, возможно, выскажем в других наших публикациях.

Талмуд продолжает разбирать проблемы, вытекающие из анализа темы йеуш.

Ѓалаха, как мы видели в обзоре предыдущего листа, уже установлена. Но осталось еще немало вопросов.

Например, в Мишне приводились примеры вещей, которые брать себе, найдя их, нельзя. В частности, раби Иегуда сказал, что нельзя брать себе вещь, если она имеет отличительный знак (симан).

Возникает вопрос: считается ли, что у вещи есть симан, если она (с симаном) утеряна на улице — ведь на нее могут наступить?

Гемара анализирует тонкости разных отличительных знаков: обычных, ожидаемых (их будут искать на предмете, даже если его повредят прохожие) и необычных (например, торчащий черепок). Скажем, на вещь кто-то наступил, и черепок выпал. Хозяину такого предмета будет трудно доказать, что он принадлежал ему.

Наши Учителя снова обращаются к вероятностной статистике. Поэтому в одних случаях наличие симана требует, чтобы нашедший объявил о находке; в других — нет.

Ѓалаха говорит: если известно, что утерянный предмет лежал где-то долгое время (покрылся пылью и т.п.), его можно присвоить.