На предыдущем листе при описании этих событий не называется имя человека, который в нарушение закона заготавливал дрова в субботу. Выяснением личности «нарушителя» и занимается Талмуд на нашем листе.

Речь идет о Цлофхаде, — говорит раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век), — отце пяти дочерей.

Эта история — о человеке, который собирал дрова в субботу — в Торе сказано: «Когда сыны Израиля были в пустыне, нашли как-то раз человека, собиравшего дрова в день субботний… И привели его к Моше и Аарону и ко всей общине. И оставили его под охраной, ибо не было еще определено, как с ним поступить. И Творец сказал Моше — смерти да будет предан человек сей…» (Бамидбар, гл. 15, ст. 32-35).

Как видим, и в Торе имя его не упоминается. Почему же раби Акива заключает, что речь идет именно о Цлофхаде?

Раби Акива, — объясняет Талмуд, — сопоставляет этот рассказ с другим отрывком из Торы, где написано: «И предстали перед Моше и Элазаром-коэном... перед всей общиной (дочери Цлофхада), говоря — отец наш умер в пустыне, и не был он среди восставших против Творца сообщников Кораха (см. обзор недельной главы Корах, первый годовой цикл), но за свой проступок умер…» (Бамидбар, гл. 27, ст. 2-3).

Глубокое исследование отрывков показывает, что все не так просто в истории с Цлофхадом. Его поступок был своего рода — самопожертвованием, «юридическим» прецедентом, позволившим определить меру ответственности за нарушение законов шаббата (см. на сайте обзор недельной главы Пинхас, третий годовой цикл). В Торе дается «обобщенная ситуация», поэтому имя «виновника» и не упоминается.

Однако раби Иегуда бен Батера (великий Учитель Мишны, конец 1-го века) открывает здесь иную грань Истины.

Совсем необязательно, что его проступок — нарушение законов субботы,— говорит он. — Достаточно было, к примеру, и того, что он принадлежал поколению разведчиков (см. на сайте обзор недельной главы Шелах, первый годовой цикл). А люди этого поколения по «распоряжению» Всевышнего должны были умереть в пустыне, не войдя в Эрец Исраэль — ибо испугались они рассказов вернувшихся посланников и не хотели завоевывать Землю, обещанную Творцом еще Аврааму.

Цлофхад, скорее всего,— продолжает раби Иегуда бен Батера, — был в составе группы людей, которые на следующий день после прихода в еврейский стан разведчиков, опомнились и предприняли попытку войти в страну. Но погибли от рук ханаанейцев (см. на сайте обзор недельной главы Шелах, второй годовой цикл)…

Анализируя духовную суть этого и других исторических событий, Учителя вновь и вновь учат нас крайней осторожности в оценках и высказываниях.

Тот, кто подозревает праведника в чем-то недостойном, — выводит Реш Лакиш (раби Шимон бен Лакиш; величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль) общее правило, — в наказание может пострадать физически. Этот урок мы усвоили от самого Всевышнего.

В доказательство Реш Лакиш рассказывает, что в момент, когда Моше заподозрил, что люди, к которым он придет в Египет, чтобы освободить из рабства, не поверят ему, у него на руке появились признаки цараат (болезнь духовного свойства; см. на сайте, к примеру, обзор недельной главы Мецора, пятый годовой цикл обсуждения).

И разъясняет: потому что ситуация рассматривается в различных контекстах.

Открывая иную грань Истины, другие Учителя рассматривают «акцию» как одно действие: объект, оторванный от земли в одном частном владении, приземляется в другом частном владении, не останавливаясь — в общественном. То есть человек, бросивший объект, лишь оторвал его от земли, и действие завершилось без его участия. Следовательно, и «состав преступления» отсутствует.

Однако, если брошенный предмет летел низко, на высоте не превышающей 3 ладони от земли, — подчеркивают Учителя, — человек, инициировавший это действие, считается нарушителем законов субботы.

Талмуд выдвигает на обсуждение такую ситуацию: находясь в общественном владении в шаббат, человек хотел бросить объект на расстояние в 8 локтей, но объект пролетел лишь на 4 локтя; или, наоборот — хотел бросить объект на расстояние в 4 локтя, а он пролетел расстояние в 8 локтей. Спрашивается, заслуживает ли человек в этих случаях наказания?

Чтобы принять определенное установление, Учителя рассматривают аналогичные обстоятельства, связанные с написанием букв, где «решение задачи», казалось бы, более очевидно.

По ходу анализа Учителя обнаруживают, что два приведенных здесь случая все же — не идентичны. Что касается написания букв, тут нельзя с полной уверенностью сказать, что намерение не реализовано. Ведь имя «Шимон» нельзя написать без букв шин и мем. Поэтому данную ситуацию можно обозначить как «частичное осуществление первоначального побуждения». В рассматриваемой ситуации с переброской предмета на запрещенное расстояние, не соответствующее первоначальному побуждению, дело обстоит иначе.

Так заслуживает ли наказания человек в нашем случае?

На данном этапе обсуждения вопрос так и остается без ответа.

Талмуд моделирует новую ситуацию.

Допустим, некто бросил предмет из одного общественного владения — в другое, а их разделяло частное владение. При этом предмет пролетел в обоих общественных владениях расстояние в 4 локтя. Вопрос: как следует расценивать данные обстоятельства?

Тут многое зависит от деталей, — отмечают Учителя. Если, к примеру, считать, что объект как будто бы «останавливался» в частном владении, мы таким образом раскладываем одно действие — на два. И получается, что в каждом из общественных владений объект пролетел менее 4-х локтей. Следовательно, от ответственности бросивший его человек — освобождается.

Если же «полет» брошенного объекта расценивать как одно действие, человек, который его инициировал, заслуживает наказание.

Другие Учителя открывают в этом вопросе иную грань Истины.

В пустыне, — говорят они, — площадь под тележками, на которых перевозили доски, составлявшие часть конструкции разобранного переносного Храма, тоже считалась общественным владением. И ставились они так: две тележки — около Мишкана, на некотором расстоянии друг от друга (первый ряд), и две — непосредственно за ними (второй ряд). Доски укладывались поперек двух тележек (в ширину), как бы объединяя их в одну тележку. И все это «сооружение» называлось «общественным владением».

Речь идет в данном случае не о широких досках, — уточняет Талмуд, — но — о длинных и достаточно тонких кольях. Между ними при погрузке оставались просветы. Поэтому и называли площадку под тележками «общественным владением». Когда же грузили широкие доски — так, что просветов между ними не оставалось, никто не считал это общественным владением.

Следовательно, и пространство под крышей общественным владением — не считается.

Анализируя обстоятельства сборки и разборки Мишкана, Учителя попутно представляют нам некоторые сведения об устройстве переносного Храма.

Мы узнаем, что доски основания Храма были толщиной в локоть. А по углам устанавливались деревянные бруски в форме пирамид. Доски конструкции соединялись между собой специальными штырями — для них в дереве пропиливались отверстия. При этом, как сообщает Талмуд, один штырь чудесным образом проходил через три стены, имея на углах изгибы…

И сообщает, в частности, о том, что у переносного Храма было сверху три покрытия — одно над другим. Нижнее (внутреннее) — сотканное из шерстяных, голубых и красных нитей и льна. По середине — слой из козьих шкур, украшенных плетением из козьей шерсти. Причем, плетение это имело сложный, затейливый узор.

Третье, верхнее, покрытие делалось из шкур других животных.

Откуда же берется эта цифра? По нашим подсчетам ширина такого общественного владения будет равна 10-локтям.

При исчислении ширины площади, которую занимали тележки, учитываются их боковины (они тоже имели определенную толщину) и выступы осей для колес с обеих сторон (колеса располагались не под тележкой, а по бокам, как бы выдвигаясь за боковины тележек). В общей сложности по ширине каждая тележка занимала 5 локтей. Вот и получается — 15 локтей.

Ширина этого общественного владения не 15, а — 16 локтей, — уточняет Талмуд.

Откуда берется это расхождение в размерах?

Дело в том, — объясняет Талмуд, — что доски укладывались на тележки поперек. Во время движения, чтобы уменьшить вероятность их падения, между тележками оставляли пространство не в 5, но — в 6 локтей (то есть ширину данного общественного владения увеличивали на один локоть).

Далее Талмуд приводит новую Мишну, в которой говорится:

На человека возлагается ответственность, если он в шаббат берет грунт из ямы или горки , а также — насыпает грунт в яму или на горку, высотой (глубиной) в 10 ладоней и шириной — в 4 ладони.

Если (яма или горка) — меньше указанного размера (человек, который берет в субботу грунт из этой ямы или горки) от ответственности освобождается…

Талмуд вносит существенное уточнение: если вокруг ямы, из которой берут грунт, есть насыпь, исчисляя дозволенные параметры, высоту насыпи следует приплюсовать к глубине этой ямы.

Талмуд моделирует иную ситуацию.

Допустим, некто в шаббат забросил объект из общественного владения (решут а-рабим) на вершину столба, ширина которого — 4 ладони, а высота — 10 ладоней. Спрашивается, заслуживает ли он за это наказание?

Столб, высота которого не превышает 10-ти ладоней, считается частным владением (решут а-яхид), — отвечают Учителя. — И получается как будто бы, что человек за это действие несет ответственность, ибо своим броском он переместил объект из решут а-рабим в решут а-яхид.

Общая схема развития событий такова: человек в шаббат из решут а-рабим бросает объект, который попадает в птур, а затем «приземляется в частном владении. На обсуждение выдвигается вопрос: освобождается ли инициатор этого действия от ответственности?

Если руководствоваться указаниями приведенной здесь Мишны (см. выше), такой человек — наказывается (ибо перенес объект из общественного владения — в частное). С другой стороны, невозможно насыпать на горку дополнительный грунт, не подняв его на дополнительную высоту. Тогда мы имеем дело с владением категории птур, и этот факт освобождает человека от ответственности. Как же все это понимать.

Мишна имеет в виду случаи, — разъясняет Талмуд, — когда на вершине горки есть углубление, и в это углубление некто в субботу кладет какой-либо мелкий объект, к примеру, иголку — так, что высота горки не увеличивается.

Талмуд моделирует новую ситуацию.

Теперь представим, что некто в субботу бросил объект снаружи, из решут а-рабим (общественного владения), и этот объект «приземлился» прямо на стену. Спрашивается: несет ли этот человек ответственность за свой поступок?

Нет, этот человек несет за свой поступок ответственность, — заключает, проанализировав ситуацию Ула (великий Учитель Талмуда; Эрец Исраэль, 3-й век). — Если стена способна превратить кармелит в частное владение, то сама она тем более становится частным владением…

В Мишне нашего листа, воспроизводящую модель определенной, встречающейся в жизненной практике ситуации, читаем:

Тот, кто бросает (объект) на расстояние в 4 локтя (напомним, что локоть во времена Талмуда — мера длины, равная примерно, 0,5 м) — в стену, которая выше 10-ти ладоней (во времена Талмуда ладонь — мера длины, примерно равная 10-ти см), как будто бы бросает (объект) в воздух. От наказания он — освобождается.

Тот, кто бросает (объект) в стену на высоту, которая меньше 10-ти ладоней, как будто бы бросает (объект) над землей. А за это полагается наказание...

Учителя выдвигают на обсуждение вопрос: почему высоте стены и «полета» объекта придается такое принципиальное значение? Ведь стена может быть лишь «промежуточным» пунктом, а в конечном итоге предмет упадет либо в частное, либо в общественное владение.

В данной Мишне, — объясняет Талмуд, — говорится о липком предмете. Таком, который, если его бросают на стену, прилипает к ней, и на землю не падает.

Далее Талмуд немного меняет исходное условие.

Допустим, в стену бросают объект, и он застревает в образовавшейся в ней трещине или дыре, шириной, не достигающей 4 ладони. Несет ли ответственность человек, совершивший это действие?

Он может получить наказание, — говорит раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны; 2-й век), — И каждый должен это знать. На практике вряд ли кто будет измерять дыру или трещину, прежде чем бросить в стену предмет. А если она окажется больше допустимых размеров? Поэтому лучше «устрожить» и всегда представлять себе, что трещина перед тобой превышает дозволенные законом параметры (4 х 4 ладони).

Однако другие Учителя усматривают в этом вопросе Иную грань Истины.

Не надо ничего представлять, — говорят они. — Если человек бросил объект в стену, который застрял в дыре или трещине, размеры которой меньше установленных «параметров отсчета», от ответственности он освобождается.

Талмуд моделирует иную ситуацию.

Предположим, что человек забросил в субботу объект на небольшую и достаточно крутую горку. И остался на ее вершине. Ширина основания горки — 4 локтя, а высота — 10 ладоней. Заслуживает ли такой человек наказания?

Он может быть наказан, — говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век).

На нашем листе Талмуд дает новую, связанную с бросанием объекта Мишну. В ней мы читаем такой текст:

Если (некто в шаббат) бросил (объект) на расстояние в четыре локтя, и (он) укатился на большее расстояние, от ответственности (за это человек) освобождается.

Если (некто в субботу) бросил (объект) на расстояние, превышающее четыре локтя, и предмет прикатился (назад, остановившись) на расстоянии менее четырех локтей, за это (человек) несет ответственность…

Анализируя Мишну, Талмуд поясняет, что в первом ее пункте речь идет о случае, когда человек в шаббат бросил предмет на дозволенное законом расстояние. А том, что объект укатился на большее расстояние, сам он участия не принимал. Его мог подтолкнуть, например, ветер. Поэтому за подобное действие наказание и не полагается.

Примерно такое же объяснение имеет и второй пункт Мишны. Факт, что объект вернулся и остановился на расстоянии, дозволенном законами, не освобождает человека от ответственности. Потому что это произошло уже без его участия.

В развитие темы Талмуд представляет на нашем листе еще одну Мишну.

Если (некто в шаббат) бросил в море (объект) на расстояние в четыре локтя, от ответственности он освобождается.

Если (некто в шаббат) бросил (объект) на расстояние в четыре локтя в лужу, через которую перешагивают люди, он несет за это ответственность. При этом лужа должна быть менее десяти ладоней — глубиной…

Анализируя содержание Мишны, Талмуд задается вопросом: почему, бросив предмет в море в шаббат, человек не несет ответственности, а за бросок, в результате которого предмет попадает в лужу — наказывается?

Во втором пункте Мишны говорится о луже, которая — часть решут а-рабим (общественного владения). Недаром составители Мишны подчеркивают, что через эту лужу ходит много людей. И здесь принципиальное значение приобретает расстояние, на которое брошен предмет. Четыре локтя — та самая минимальная «граница», начиная с которой человек за совершенное им действие (перенесение или бросок) может заслужить наказание.

Мишна нашего листа предлагает новую модель осуществления действия и определяет меру ответственности за его реализацию в субботу.

В ее тексте читаем:

Тот, кто бросает (в субботу объект) из моря на сушу, или с суши — в море, или из моря — на корабль, или с корабля — в море, или с корабля на корабль, от ответственности освобождается.

Если два корабля привязаны друг к другу, в субботу можно носить (объекты) с одного корабля — на другой.

Если же (корабли) не привязаны (друг к другу), но просто стоят рядом, носить (объекты в субботу) с одного корабля на другой — запрещается…

Вообще-то в субботу делать это нельзя — по «устрожающему» постановлению Учителей, — отмечает Талмуд. — Но в случаях, когда кто-то совершил подобные действия, постфактум от ответственности он освобождается. Ибо в Торе такого запрета нет.

Анализируя содержание Мишны, Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: можно ли в субботу набирать воду из моря на корабль, и если — да, то каким образом?

Это разрешается, — говорит рав Ѓуна (Учитель Талмуда второго поколения, 3-й век). — Для этого нужно только прибить к борту корабля скобу или прикрепить штырь, чтобы напомнить себе о субботе. И можно черпать воду прямо из моря.

Однако рав Хисда (ученик рава Ѓуны; один из крупнейших Учителей Талмуда в третьем поколении; Вавилон, 3-й век) открывает в этом вопросе иную грань Истины.

Разрешая черпать воду из моря в шаббат, он говорит, что для этого к корпусу корабля надо сделать пристройку в виде трубы (птур), достаточно большого диаметра, чтобы через эту трубу зачерпывать воду на корабль.

Проведя глубокое исследование, — уточняет Талмуд, — рав Хисда заключает, что кармелит — это поверхность воды. Поэтому, если в субботу черпать воду на корабль прямо из моря, получается, что мы переносим объект из кармелита в решут а-яхид (частное владение), то есть — занимаемся в шаббат тем, что делать нам в этот день по постановлению Учителей — не разрешается.

Но как же тогда выливать с корабля в море грязную воду? — спрашивает Талмуд.

Если выливать ее через ту же трубу, она испачкается…

Выливать грязную воду следует так, чтобы она стекала в море по борту корабля, — объясняет Талмуд. — Так не нарушаются не только законы Торы, но и запрет Учителей.

В узкой и заостренной лодке, — говорит рав Ѓуна, — в субботу объекты нельзя переносить на расстояние, превышающее 4 локтя (во времена Талмуда локоть — мера длины, примерно равная 50-ти см). Ибо лодку мы не можем считать частным владением, она для этого, если измерить площадь ее дна, слишком мала.

Рав Нахман (великий Учитель Талмуда в Вавилоне, 3-й век) усматривает в этом иную грань Истины.

Борта лодки, — отмечает он, — можно считать «перегородками», которые вертикально, условно говоря, спускаются вниз и огораживают решут а-яхид. Поэтому в лодке, как в любом другом частном владении, в шаббат можно переносить объекты с места на место.

Далее Талмуд переходит к исследованию следующего пункта Мишны. И уточняет: разрешение переносить объекты в субботу с одного корабля на другой, даже если они принадлежат разным людям, предполагает, что хозяева кораблей сделают эрув (то есть объединят свои владения; см. на сайте ответ «Как носят ключи в субботу», № 102, раздел «Спроси у раввина»). Это условие и дается в Мишне, когда в ней сказано, что «корабли привязаны друг к другу». И, соответственно, если корабли друг с другом не связаны эрувом, носить объекты с одного корабля на другой в субботу — запрещается.

А теперь прочтем последнюю Мишну в нашей главе:

Если бросил (человек объект в субботу) и вспомнил (о ней), когда (объект) уже вылетел из его рук, а поймал (объект) другой (человек), или поймала собака, или он (объект) сгорел, от наказания этот человек освобождается.

Если человек бросил (объект в субботу), чтобы поранить другого человека или животное, и вспомнил (о субботе), когда рана еще не была нанесена, он наказания он освобождается.

Вот общее правило: все обязаны реализовать приношение хатат (символизирует искреннее раскаяние и стремление исправить ошибку) в наказание — только при условии, что с начала и до конца совершали запрещенное действие по ошибке. Если же вначале совершали запрещенное действие намеренно, а потом (в конце) — по ошибке, или, наоборот — сначала по ошибке, а потом — умышленно, от наказания (такие люди) освобождаются…

С нашего листа начинается двенадцатая глава трактата Шаббат.

Следует отметить, что речь идет о двух разных действиях.

Запрет на строительство означает, что в субботу нельзя совершать любое действие, цель которого — создать какой-либо объект. Даже в том случае, если осуществляемое действие не приводит к возникновению нового объекта (то есть его «строительство» не будет завершено).

Запрет на нанесение заключительного удара молотком подразумевает, что в субботу не разрешается производить действия, в результате которого какой-либо процесс будет завершен. Даже если само по себе это действие (если бы оно не придавало процессу законченность) в шаббат осуществлять разрешается.

С другой стороны, названные здесь мелахот, чтобы их осуществление стало нарушением шаббатних законов, должны представлять собой целенаправленные действия, достигающие того или иного результата.

Анализируя содержание Мишны, Талмуд приводит пример мелахи боне — такой, чтобы со всей очевидностью можно было убедиться в том, что она не имеет «минимального предела», но, тем не менее, представляла собой целенаправленное действие, которое достигает определенного результата.

Этот пример — шпаклевка маленького отверстия или щели на внутренней стене жилой комнаты, когда человек наполняет и замазывает это отверстие (щель) глиной.

Даже самая маленькая щель, — заключают в ходе анализа данного примера Учителя, — портит, видоизменяет интерьер жилого помещения. Замазывание этой щели — целенаправленный акт, результатом которого становится ее устранение.

Исследуя положения Мишны, Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: к какому виду мелахи следует отнести обтесывание камня (который в дальнейшем будет использован в строительстве), просверливание вентиляционного отверстия в стене курятника и насаживание топора на топорище?

Тот, кто осуществляет в шаббат эти действия, — говорит Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век), — нарушает запрет боне.

Однако Шмуэль (великий Учитель Талмуда первого поколения; 3-й век), изучая проблему, открывает в этом вопросе иную грань Истины.

Человек, реализующий данные действия в субботу, — говорит он, — нарушает запрет маке бе-патиш.

Талмуд, анализируя позиции Учителей, прежде всего, задается вопросом: какие аспекты в перечисленных действиях они выделяют, чтобы отнести их к той или иной категории мелахот? И приходит к таким выводам.

Рава отмечает, что обтесывание камня — это один из начальных этапов строительства (когда планируется возведение здания из камня). Поэтому он и относит означенное действие к категории боне.

Со своей стороны, Шмуэль рассматривает такую работу под иным углом зрения. Камень, безусловно, может стать материалом для строительства здания, — говорит он. — Но, тем не менее — это объект, имеющий собственную ценность. Поэтому тот, кто в субботу придает ему окончательную форму, нарушает запрет маке бе-патиш.

Вентиляционное отверстие в курятнике, — подчеркивает Рава, — часть конструкции всей постройки. Следовательно, тот, кто просверлил это отверстие в шаббат, осуществил запрещенное действие категории боне.

Это — улучшение условий, — определяет Шмуэль. — И без просверливания вентиляционного отверстия можно было бы сказать, что курятник построен. Просверлив такое отверстие в субботу, человек как бы добавил к постройке «последний штрих». Вот мы и говорим, что он нарушил запрет маке бе-патиш.

Какие же основные моменты усматривают Учителя в процессе насаживания топора на топорище?

На этот вопрос на данном этапе мы не получаем ответа. И нам остается отметить, что обсуждение этого действия становится поводом для более общей дискуссии. Тема дискуссии — определение «объема» мелахи, обозначенной термином боне. Часть Учителей, анализируя различные аспекты «созидательных» действий, ограничивают эту категорию списком работ, имеющих непосредственное отношение к возведению построек. Другие, открывая иные грани Истины — расширяют ее, внося в этот список действия по созданию новых объектов (инструментов, мебели и т.д.), состоящих из нескольких прочно соединенных между собой частей…

На нашем листе Талмуд, продолжая анализировать различные детали субботних законов, переходит к изучению других мелахот (множественное число от слова мелаха; см. на сайте полный список всех 39-ти мелахот в обзоре листа 73), осуществление которых в шаббат — запрещено законами Торы.

В Мишне этого листа сказано:

Тот, кто написал (в субботу хотя бы) две буквы — нарушил субботний закон, ибо осуществил запрещенное (в субботу) действие котев штей отийот (на сайте обзор листа 73).

Нарушителем субботы считается тот, кто написал две буквы, как правой рукой, так — и левой.

Если человек дважды написал одну и ту же букву — он нарушил шаббат.

Человек нарушил шаббат, если (в субботу) написал одну букву карандашом, а другую — чернилами.

Он нарушил шаббат, если написал две буквы, независимо от того, на каком языке они написаны.

В основном составители Мишны главным условием нарушения субботы выдвигают, как видим, написание двух букв. Это минимальный количественный предел, начиная с которого человек за совершенную в субботу мелаху «котев штей отийот» может получить наказание. И если, изучая детали осуществления мелахи «hа-моци миршут лиршут» (перенесение объектов из частного владения в общественное) мы отмечали, что за реализацию такой работы необычным способом ответственность на человека не возлагается, то в рассматриваемом нами случае это правило не действует. Ведь написание двух букв левой рукой (необычный способ) — тоже нарушение.

Но, может быть, речь в данной Мишне идет о левше? — спрашивает Талмуд.

И проведя глубокий анализ текста, отвергает эту гипотезу. Написание букв левой рукой, — подводит Талмуд некий итог, — упомянуто в Мишне для того, чтобы подчеркнуть, что осуществление в шаббат этой мелахи необычным способом не снимает с человека ответственности.

Итак, мы можем заключить, что запрет на написание букв в шаббат — очень строг. И не предполагает каких-либо «послаблений».

Однако раби Иегуда (великий Учитель Мишны; 2-й век), исследуя нюансы данной мелахи, открывает иную грань Истины.

Запрет на написание букв в шаббат, — говорит он, — относится к тем случаям, когда человек (в субботу) написал (две) буквы, которые несут в себе смысл (то есть составляют какое-либо слово). Если (человек) не дописал слово (которое намеревался написать изначально), но выведенные (начальные) буквы составили слово, он все равно нарушил законы субботы.

Мелаха котев штей отийот — не самостоятельный запрет, — говорит раби Йоси (великий Учитель Мишны, коллега и современник раби Иегуды). — Это — часть запрета, известного под названием рошем (закон, запрещающий в субботу делать любые пометки; не только с помощью букв, но — и всякого рода знаков).

Выясняется, что раби Йоси, анализируя тексты Торы, как и другие Учителя, тоже приходит к выводу, что всего существует 39 мелахот — ровно столько, сколько работ осуществлялось при строительстве переносного Храма. Основанием для такого его вывода служит фраза: «Субботы Мои соблюдайте и перед Храмом Моим испытывайте трепет» (Ваикра, гл.26, ст.2).

Исследуя второй пункт Мишны, Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4-го века) заключает, что речь в нем идет о человеке, который владеет левой рукой также, как правой, и для него не составляет труда написать что-то левой рукой.

Иную грань Истины открывает раби Яаков (великий Учитель Мишны, коллега и современник раби Иегуды и раби Йоси). Он рассматривает этот второй пункт в контексте всей Мишны. И подчеркивает, что к анализу данного положения следует подходить с позиции раби Йоси. То есть — с учетом того, что запрет котев штей отийот — толада, частный случай осуществления мелахи рошем.

Понятно, что каждый человек способен начертать некий условный значок (к примеру — «галочку») левой рукой с тем же успехом, что и правой. Поэтому тот, кто в субботу сделал обозначение левой рукой, несет ответственность за нарушение шаббата…

Трактат Шаббат открывает второй раздел центрального ядра Устной Торы — Мишны. Название второго раздела — Моэд, то есть — «выделенное, предназначенное (время)».

Наиболее яркий пример такого «предназначенного» времени — седьмой день недели, шаббат.

Слово шаббат означает — «(день), когда (конструктивная) деятельность прекращена». Первым шаббатом в истории был седьмой день процесса Сотворения мира, с наступлением которого Всевышний прекратил свою «деятельность» по созданию мира. Иначе говоря, шаббат символизирует факт, что Мир был сотворен за шесть дней.

Тора дает определение, согласно которому евреям в шаббат нельзя заниматься конструктивной деятельностью (книга Шемот, гл. 20, ст. 8-10). На иврите «конструктивная деятельность» называется — мелаха. И основная задача нашего трактата — в том, чтобы в деталях выяснить, что входит, и что не входит в понятие «мелаха». Насколько важна эта задача — очевидно. Ведь, все то, что входит в понятие «мелаха» делать нам в субботу запрещается, а все, что не входит — разрешается. Это утверждение — верное, но дает лишь весьма общее представление о данной теме. Ибо существует еще и немало нюансов.

Чтобы донести до нас содержание заповедей, Тора пользуется различными методами. Иногда дает точное распоряжение (к примеру — «свиное мясо есть нельзя). В некоторых случаях применяет способ «повторного указания» на какую-либо заповедь. Часто — для того, чтобы связать одну заповедь (скажем, о субботе) — с другой. В данном случае в тексте Торы (Шемот, гл. 35, ст. 1-4) мы находим повторение запрета на осуществление мелахи (см. выше) в субботу непосредственно перед заповедью о строительстве Мишкана (условно говоря — переносного Храма, который носил с собой народ Израиля в период сорокалетнего странствия по пустыне Синая).

Устная Тора, полученная Моше Рабейну на горе Синай вместе с Письменной Торой, определяет, что мелаха — это действие, осуществление которого было необходимо, чтобы подготовить материалы для строительства Мишкана и для обеспечения его деятельности.

Из трактата Шаббат мы узнаем, что всего насчитывается 39 видов («категорий») действий, без которых построить Храм и/или обеспечить его функционирование было невозможно.

Следует отметить, что каждая мелаха подразделяется на подвиды. Действия, составляющие эти подвиды, также нельзя производить в шаббат. Все это в подробностях рассматривается в нашем трактате.

Кроме того, мы узнаем, что осуществление того или иного действия, включенного в понятие «мелаха», должно быть сознательным. Это подразумевает, что человек, совершающий действие, (в отличие от случайно произведенного действия) испытывает желание его осуществить и ставит перед собой цель, которую хочет достичь в результате этого действия.

Запрещены, как правило, только сознательные действия. Очевидно, что в определении самого понятия — «сознательное» есть множество нюансов, а, значит — и последствий, которые испытывает на себе человек, стремящийся правильно соблюдать законы шаббата. И этому наш трактат уделяет немало внимания.

Как и в любом другом трактате, в трактате Шаббат мы найдем сведения и о других заповедях, а также — о разных явлениях нашего, земного мира и духовных миров.

Трактат Шаббат состоит из 24 глав. Всего в нем — 157 листов.