О Трактате Хуллин
Трактат Хуллин
Лист 125
На нашем листе Талмуд продолжает развивать тему, которой посвящена в целом
вся девятая глава трактата Хуллин — приобретение различных видов
духовной нечистоты (тумы — см. на сайте
обзор недельной главы
Тазриа, первый годовой цикл).
Речь здесь, в частности, идет о конкретных законах “заражения” тумой ,
связанного с прикосновением к трубчатым костям (то есть — к таким, в которых
содержится костный мозг). В этом контексте рассматриваются трубчатые кости
человека, животного в статусе пигуль (когда туша становится непригодной
для дальнейшего использования, если при реализации процедуры приношения
животного в Храме допущена ошибка) или нотар (когда туша становится
непригодной для использования из-за того, что мясо приношения не съедено в
установленный Торой срок). Обсуждается также результаты прикосновения к туше
невелы (когда животное погибает или убито каким-либо некошерным способом) и
шерец (в переводе — “нечисть”, “гадость”; здесь — труп одного из восьми
видов некошерных животных, распространяющий духовную нечистоту).
Приступив к анализу ситуаций, Талмуд сразу же отмечает, что все эти законы во
многом напоминают те, которые рассматривались ранее — в контексте прикосновений
к коже и мясу туши такого животного. И происходит это потому, что костный мозг,
как мы уже говорили, причисляется к категории “мясо” (см. на сайте
обзор листа 119).
В Мишне нашего листа по этому поводу сказано:
Тот, кто касается трубчатой кости мертвого человека, становится таме
(то есть пребывает в состоянии духовной нечистоты), независимо от того, было
ли в этой кости отверстие, через которое человек мог дотронуться
непосредственный до костного мозга .
Таме становится и тот, кто прикоснулся к трубчатой кости туши животного,
которое является объектом приношения в Храме, но (из-за ошибки в реализации
процедуры) получило статус пигуль или нотар. Даже если
отверстий в этой кости не было (а, значит, возможность какого-либо
прикосновения к костному мозгу была исключена).
(Однако) тот, кто коснулся трубчатой кости невелы или шереца
(см. выше), получает туму только в том случае, если в этой кости есть
отверстие (и возможен непосредственный контакт с костным мозгом). Если же
отверстия нет (и прикосновение к костному мозгу исключается) человек
остается таѓор (сохраняет духовную чистоту)...
Талмуд начинает анализировать содержание Мишны. И, прежде всего, выясняет
первопричины, обуславливающие ее постановления.
Когда речь идет о мертвом теле человека, — объясняют Учителя, проведя
соответствующее исследование, — решающую роль играет само по себе прикосновение
к кости. Даже не сдвинув ее с места, тот, кто дотронулся до нее, становится
таме, если эта кость или ее обломок размером, не менее ячменного зерна. И
добавляют: касанимем получают заряд тумы от кости человека и в том
случае, если в ней вообще нет костного мозга.
Далее Талмуд переходит к обсуждению второго пункта Мишны — о силе негативного
“энергетического” воздействия кости животного, туша которого в процессе
осуществления процедуры приношения в Храме стала пигуль или нотар.
И выясняет, что данное постановление вынесено Учителями, чтобы побудить
коэнов (служителей в Храме), осуществляющих процедуру приношения, проявлять
особую осторожность и старательность. Ведь если они в процессе реализации
процедуры допустят ошибку, то сами, в первую очередь, окажутся в состоянии
таме .
Но почему же по отношению к невеле и шерецу порядок — иной?
Исследуя обстоятельства дела, Талмуд цитирует соответствующие отрывки из
Торы. А в Торе сказано: “Тот, кто прикоснулся к невеле… станет нечист” (Ваикра,
гл.11, ст.39). И — чуть раньше: “И прикасающиеся к шерецу… станут
нечистыми” (Ваикра, гл.11, ст.36).
Отсюда следует, что тума распространяется именно через прикосновение к
“падали”, то есть — к плоти сдохшего животного, а не к его костям. Поэтому в
случае, если кость невелы или шереца не имеет отверстий,
дотронувшийся до нее человек сохраняет духовную чистоту (остается таѓор ).
Понятно, что в том случае, когда в этой кости была дырочка (пусть даже очень
маленькая), человек, коснувшийся ее, становится
таме. Ибо
через отверстие он касается плоти падали — содержащегося внутри кости мозга.
Учителя отмечают одну особенность закона о костях невелы и шереца.
Тот, кто переносит кости невелы, не касаясь их, — говорят они, —
“заражаются” тумой. Но те, кто, не прикасаясь к ним, переносят кости
шереца, остаются в состоянии таѓор, то есть — духовно чистыми.
Автор текста Александр Капер
Трактат Хуллин
Лист 126
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать проблемы ,
связанные с
приобретением различных видов тумы
(духовной
нечистоты; подробнее о термине — см. на сайте
обзор недельной главы
Тазриа, первый годовой цикл).
Учителя, как и на предыдущем листе, подчеркивают, что тума передается
человеку при определенных обстоятельствах определенными объектами. Выяснением
обстоятельств, при которых те или иные объекты способны “заразить” человека
тумой и занимается Талмуд в нашей главе.
На предыдущем листе рассматривались возможные варианты развития событий в
ситуации, возникающей, если человек прикоснулся к трубчатой кости (человеческой
или принадлежавшей какому-либо животному — см. на сайте
обзор листа 125).
В числе прочих упоминалась и группа “нечистых” животных, объединенная общим
названием — шерец (“гады”, “нечисть” — см.
там же).
Теперь, на нашем листе, Талмуд уточняет это понятие.
В категорию шерец, — объясняют Учителя, — входит восемь видов
животных, перечисленных в Торе (Ваикра, гл. 11, ст. 29, 30). В
данном случае нас особенно интересуют три вида — цав (черепаха), летаа
(ящерица) и хомет. Поскольку многие первоначальные обозначения животного
мира утрачены, по поводу животного под названием хомет мы можем
руководствоваться лишь указанием Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший
комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), который в своих комментариях
сообщает, что хомет —
улитка.
Эти три вида животных категории шерец, в свою очередь, составляют
особую подгруппу —
от остальных пяти видов животных этой категории они отличаются тем, что
размножаются, откладывая яйца.
Талмуд предостерегает: прикосновение к яйцам таких животных таит в себе
опасность “заражения” духовной нечистотой. Но вот вопрос: всегда или —
только в определенных случаях?
На этот вопрос отвечает Мишна нашего листа. В ней, в частности, сказано:
Тот, кто коснулся яйца шереца, остается таѓор (духовно
чистым) в том случае, если в этом яйце не было ни одного отверстия.
Если же человек дотронулся до яйца шереца, в котором было отверстие,
он становится таме …
Изучая содержание Мишны, Талмуд приводит цитату из Торы: “Эти (животные
группы шерец) — нечисты для вас” (Ваикра, гл. 11, ст. 31) .
И начинает детально
ее исследовать.
Если вся эта группа передает человеку туму, — выстраивают логическую
цепочку Учителя, — то и яйцо любого из ее представителей должно быть таме.
Тем более ,
что в этом яйце может оказаться почти сформировавшийся зародыш. Почему же тогда
говорится в Мишне, что прикоснувшийся к яйцу шереца человек, в случае,
если яйцо — цело и невредимо, остается
таѓор?
Потому что содержимое
яйца надежно защищено нейтральной (в духовном смысле), достаточно плотной и
непроницаемой оболочкой, — объясняет Талмуд. — Сквозь нее образующаяся внутри
отрицательная духовная энергия наружу не “просачивается”. Но если в скорлупе
яйца появилось отверстие, пусть даже — диаметром с волосок, человек,
прикоснувшись к нему, становится таме, как будто бы он дотронулся до
трупа самого шереца, зародыш которого находится внутри яйца. Ибо и такая
крошечная, казалось бы, дырочка, открывает туме путь наружу.
Но откуда вообще известно, что не только животные группы шерец распространяют
духовную нечистоту, но и все, что с ними связано? — спрашивают Учителя. — Те же
яйца, например…
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, Талмуд анализирует грамматическую
структуру приведенной выше фразы из Торы. И обращает внимание на то, что вместо
обычной формы эле тмеим (эти — нечисты), Тора употребляет здесь особую
форму — эле а-тмеим, то есть — с определенным артиклем. А это, — отмечают
Учителя, — принятая форма “намека”, указывающего на то, что теми же качествами
(в данном случае — духовной нечистотой) обладает не только сам объект
обсуждения, но и относящиеся к нему “атрибуты”.
Но если — так, можно было бы предположить, что, скажем, любое яйцо шереца,
в том числе — неповрежденное, без малейшего изъяна и не содержащее пока еще
зародыша, “автоматически” имеет способность распространять туму.
Можно было бы, если бы — не уточнение, которое дается в том же стихе: “...из
всего (относящегося к виду) шерец ”
(Ваикра,
гл. 11, ст. 31).
Это уточнение показывает, — подчеркивают Учителя, проведя глубокое
исследование, — что человек “заражается” тумой от яйца шереца,
только если это яйцо имеет дырочку и содержит зародыш данной особи…
Автор текста Александр Капер
Трактат Хуллин
Лист 127
Итак, на предыдущих листах Талмуд анализировал законы распространения
духовной нечистоты в ситуациях, связанных с прикосновением к отдельным частям
животных в состоянии таме (духовной нечистоты; подробнее о терминах
тума и таме — см. на сайте
обзор недельной главы
Тазриа,
первый годовой цикл).
Речь шла, напомню, о содержащих костный мозг трубчатых костях человека и
животного в статусе невела (падали; погибшего или убитого некошерным
способом). А также — об опасности, которая подстерегает людей, прикоснувшихся к
мертвому телу животных группы шерец (перечисленные в Торе восемь видов
мелких животных, например — черепаха или ящерица). Мы узнали, что даже яйцо
черепахи способно нанести человеку духовный вред (обо всем этом — см. на сайте
обзор листов
125
и 126).
Теперь, на нашем листе Талмуд возвращается к теме духовной нечистоты
различных видов пищи (тумат охалим ).
Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: считается ли “пищей” кусок мяса (с
костью или без кости) живого животного, который в результате полученной травмы
оторвался от его тела, но — не совсем, и висит, прикрепленный небольшим
кусочком телесной ткани? При этом подчеркивает: одно из условий — доподлинно
известно, что лечение не поможет и вырванный “клок” мяса к телу уже не
прирастет.
Учителя детально рассматривают сопряженные с этим проблемы.
Очевидно, что в пищу этот кусок — не годится. Здесь в силу вступает запрет,
предусмотренный заповедью Торы — “не ешь от живого”. Но зачем же тогда выяснять
— “пища” это или нет?
Если болтающийся “на ниточке” вырванный кусок плоти животного мы включаем в
понятие “пища”, — объясняют Учителя, — это в контексте нашей темы будет
означать, что данный кусок мяса обладает способностью принимать и распространять
туму (духовную нечистоту).
Прочтем, что сказано по этому поводу в Мишне:
Если какой-либо орган (кость, покрытая мягкими тканями или кусок мяса)
кошерного животного вследствие травмы вырван из его тела, но связан с ним
небольшим количеством плоти, и заведомо известно, что он не прирастет, этот
орган (или кусок мяса) имеет статус пищи и обладает способностью
принимать и передавать туму ...
Талмуд отмечает: способность принимать и распространять туму, этот
кусок приобретает еще до того, как он окончательно отделен от туловища
животного, — отмечает Талмуд,
приступая к исследованию
текста Мишны. — Причем, на тех же условиях, что и обычная пища.
О каких условиях речь?
Дело в том, что по закону Торы, нечистоту может впитать в себя только такая
еда, на которую попала жидкость, которая как бы “стимулирует” образование
отрицательной духовной энергии. К таким “стимуляторам относится вода, вино,
оливковое масло, молоко, мед, кровь и роса. Всего существует семь видов
такой жидкости.
Поэтому частично вырванный из тела животного орган (или кусок мяса), также
обретает способность принимать и передавать туму только в том случае,
если на него попадает жидкость одного из этих семи видов.
В процессе исследования Мишны, Талмуд пользуясь методом сравнительного
анализа, сопоставляет “потенциал” не до конца вырванного куска плоти животного с
“потенциалом” органа, вырезанного из тела скотины полностью (эйвар мин а-хай)
или вырезанного куска мяса (басар мин а-хай). И приходит к заключению,
что они — в разных статусах, а, следовательно, и “ведут себя” в одних и тех же
ситуациях по-разному.
С одной стороны, “висящий на ниточке” кусок мяса (или орган) животного,
пострадавшего в результате несчастного случая, так же, как и вырезанный
полностью орган или кусок мяса, для использования в пищу не годится.
С другой — отрезанный от живого животного кусок способен впитать в себя (а,
значит, и распространить) туму гораздо более высокой концентрации (ибо
приобретает статус невелы), нежели — частично оторванный (который
невелой, падалью не считается).
Далее Талмуд моделирует такую ситуацию. Допустим, пострадавшему животному
сделали шехиту (когда
животное режут обусловленным Торой, безболезненным способом — см. на сайте
Введение
в трактат Хуллин),
и на травмированную часть его туши попала кровь. Спрашивается: приобретает ли от
этого частично оторванный от тела кусок (или орган) способность принимать и
передавать туму?
Да, приобретает, — говорит раби Меир (один из крупнейших Учителей
Мишны, 2-й век). — И даже если это животное само по себе сдохло, болтающийся на
нем кусок мяса остается в прежнем статусе и не становится невелой .
Однако раби Шимон (раби
Шимон бар Йохай — великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар;
2-й век) усматривает в этом вопросе иную грань Истины.
Кровь животного, пострадавшего от несчастного случая, — говорит он, —
обагрившая частично оторванный от его тела кусок не провоцирует в нем
образование негативной духовной энергии.
Позицию раби Меира по поводу того, что и у сдохшего животного частично
оторванный кусок плоти не становится невелой, раби Шимон поддерживает…
Автор текста Александр Капер
Трактат Хуллин
Лист 128
В прошлом обзоре мы рассматривали достаточно неординарную ситуацию. Животное
получило травму, и какой-либо его орган (скажем, покрытая мышечными тканями
кость) или — просто кусок мяса живого животного оказался частично оторванным от
его тела. Причем, таким образом, что он все еще соединен с
туловищем волокнами
плоти. Однако надежды на то, что в результате лечения этот кусок прирастет, уже
нет (см. на сайте
обзор листа 127).
Мы говорили о том, что
такой орган по статусу отличается от полностью вырезанного из тела животного
куска мяса (см.
там же).
На нашем листе Талмуд углубляется в исследование проблемы. Учителя
устанавливают ,
что между частично оторванной от тела животного костью с прикрепленным к ней
мясом (на иврите —
эйвар мин а-хай)
и просто висящем “на ниточке” куском мяса (на иврите —
басар мин а-хай)
есть весьма существенная разница.
В чем же она заключается?
В результате тончайшего анализа Талмуд приходит к заключению, что эйвар
мин а-хай, будучи запрещенным для употребления в пищу, в принципе способен
“зарядить” тумой (духовной нечистотой; значение терминов тума и
таме — см. на сайте
обзор недельной главы
Тазриа,
первый годовой цикл) любую еду и посуду, в которую попадет.
Иначе обстоит дело с не до конца оторванным куском мяса без кости (басар
мин а-хай). С одной стороны, использовать его в пищу тоже запрещается. С
другой — басар мин а-хай не обладает способностью принимать и
распространять туму .
Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: сохраняется ли это различие после
того, как пострадавшему таким образом животному сделают шехиту ?
И в процессе детального и всестороннего исследования приходит к выводу, что
разница между частично оторванным куском мяса с костью и — без кости после
шехиты (когда животное режут обусловленным Торой, безболезненным способом —
см. на сайте
Введение
в трактат Хуллин) исчезает. Более того, мясо с костью утрачивает
статус
эйвар мин а-хай,
а вместе с этим — способность впитывать и распространять туму.
Далее Талмуд, продолжая анализировать содержание Мишны (см. на сайте
обзор листа 127),
ставит вопрос иначе: сохранит ли статус эйвар мин а-хай частично
оторванный кусок мяса с костью в случае, если животное с такой травмой умерло
само и шехиту ему не сделали. И, соответственно — останется ли у этого
куска способность впитывать и передавать туму?
На предыдущем листе и раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны,
2-й век) и раби Шимон (раби Шимон бар Йохай — великий Учитель Мишны,
составитель книги Зоѓар; 2-й век) высказали единую точку зрения:
он не будет считаться невелой, ибо был почти оторван еще при жизни
животного .
Однако по поводу остального Учителя открывают разные грани Истины.
Частично оторванный при жизни орган
животного и после
его естественной смерти сохранит статус эйвар мин а-хай, — говорит раби
Меир. — А, значит, в определенных условиях (см.
там же)
будет распространять духовную нечистоту, передавая ее и еде и посуде.
Этот частично оторванный орган (кусок мяса с костью) станет духовно чистым, —
говорит раби Шимон. — И вообще не будет ни впитывать, ни распространять туму .
Чем же отличается после смерти животного частично оторванный при его жизни
кусок плоти, от куска, отрезанного от туши невелы (падали)? — спрашивает
Талмуд.
И отвечает: как раз именно тем, что он почти оторвался от тела живого
животного, которое не принимает и не передает туму и вообще
считается — “чистым”. Часть, отделенная от невелы, в любых условиях так и
остается невелой. И, соответственно распространяет духовную нечистоту
высокой концентрации.
Но если частично оторванный от туловища живого животного кусок плоти так
разительно отличается от невелы, да еще к тому же, как обычная пища,
имеет ту же способность впитывать и передавать туму, почему же он не
годится в пищу? — спрашивают Учителя.
Таково указание Торы, — отвечает рав Иегуда
(амора
второго поколения, великий Учитель Талмуда; 3-й век), который, ссылаясь на
результаты исследования Рава (Рав — столь великий и известный Учитель
Талмуда первого поколения, что звание “рав” стало его именем, и все знали, о ком
идет речь; 3-й век) приводит цитату из Торы: “А если умрет (какое-либо животное)
из животных, которые вам разрешены в пищу, тот, кто прикоснется к нему, будет
нечист” (Ваикра, гл. 11, ст. 39).
Ведь умирает не только само животное, но и та часть, которая была отделена от
него при жизни, — констатирует Рав. — И, коль скоро даже прикасаясь к любой
части туши, человек рискует получить туму, то употреблять это в пищу не
разрешается — тем более (на самом деле логическая цепочка, выстроенная Равом,
гораздо сложнее — здесь дается лишь ее “схематичный” вариант) .
Иную грань Истины в этой проблеме открывает раби Йоси (великий Учитель
Мишны; 2-й век).
В этом отрывке вообще говорится именно о частично оторванном от туловища
животного куске мяса, — говорит он. — И подразумевается, что травма оказалась
настолько тяжелой, что животное от этого умерло.
Но тогда вся ситуация выглядит иначе. Получается, что после смерти животного
частично оторванный от его тела еще при жизни кусок мяса все же способен
распространять духовную нечистоту. Почему же Учителя говорили, что он это
свойство утрачивает?
Потому что в нем, по сравнению с невелой, концентрация отрицательной
духовной энергии слишком мала, — объясняет Талмуд. — Но все же — достаточна,
чтобы в определенных условиях привести человека в состояние таме .
Автор текста Александр Капер
Трактат Хуллин
Лист 129
Итак, мы рассматриваем необычную ситуацию: животное получило травму
— его орган
(покрытая мышечными тканями кость; на иврите —
эйвар мин а-хай)
или просто кусок его плоти (басар мин а-хай)
оказался частично оторванным от туловища.
Этот кусок все еще
соединен с телом, но надежды на то, что он прирастет, уже нет (см. на сайте
обзор листа 127).
Мы говорили о том, что
такой орган (или кусок мяса) по статусу отличается от органа, отрезанного от
тела живого животного, то есть он не считается невелой
(падалью). Учителя
обсуждают вопрос: сохраняет ли этот кусок способность впитывать и передавать
туму (духовную нечистоту; значение терминов тума и таме — см.
на сайте
обзор недельной главы
Тазриа, первый городовой
цикл) после шехиты (см. на сайте
Введение
в трактат
Хуллин). И весь этот разговор, подчеркнем, касался
эйвар мин а-хай
или басар мин а-хай — животного (см. на сайте обзоры
листов 127
и 128).
На нашем листе Талмуд начинает рассматривать практически ту же ситуацию,
только в роли пострадавшего теперь выступает человек (он получает травму — от
его тела отрывается кусок мяса, с костью или без кости, и “повисает”,
прикрепленный волокнами ткани).
Не до конца оторвавшийся у человека кусок мяса с костью на иврите
обозначается термином — эйвар медульдаль, без кости — басар медульдаль .
Направление обсуждения то же, что и на предыдущих листах: Учителя выясняют,
имеет ли оторванный кусок способность принимать и распространять духовную
нечистоту.
В Мишне нашего листа говорится:
Если у человека частично оторван или отрезан (не до конца отделен от
туловища) какой-либо орган или кусок плоти, этот кусок омертвевшим не
считается. Даже если точно известно, что он не прирастет …
Приступая к анализу содержания Мишны, Талмуд, прежде всего, отмечает: пока
человек жив, повреждения того и другого вида (эйвар
медульдаль
и
басар медульдаль)
остаются духовно чистыми (таѓор — см. на сайте обзор недельной главы
Тазриа, первый годовой
цикл). Но если человек
умирает,
характер повреждения (от
тела отделился лишь кусок мышечной ткани или мышечные волокна вместе с костью),
с точки зрения возможности получения тумы,
приобретает
принципиальное значение.
Повреждение типа басар медульдаль, приобретенное при жизни, после
кончины человека остается в том же статусе, что и при его жизни — духовно
чистым. Дело в том, что, так же, как в аналогичной ситуации с животными (см. на
сайте
обзор листа 128),
мы относимся к такому куску мяса так, как если бы он еще при жизни был полностью
отделен от тела. И, следовательно, после смерти сохраняет тот же статус и —
духовную чистоту. Ведь части плоти живого человека считаются таѓор .
С повреждением типа эйвар медульдаль (еще при жизни частично
отрезанного органа) — иная ситуация.
Когда пострадавший умирает, — говорит раби Меир (один из крупнейших
Учителей Мишны, 2-й век), — поврежденный участок его тела эйвар медульдаль
(место повреждения — мясо на кости), как и все тело, “напитывается”
отрицательной энергией, то есть становится — таме .
Раби Шимон (раби Шимон бар Йохай — великий Учитель Мишны, составитель
книги Зоѓар; 2-й век) открывает в этом вопросе иную грань Истины.
И орган эйвар медульдаль, — говорит он, — после смерти человека тоже
сохраняет духовную чистоту, то есть остается таѓор .
Талмуд анализирует позицию раби Шимона.
На чем он выстраивает свою точку зрения? — спрашивают Учителя. — Ведь в любом
случае, казалось бы, частично отделенный от тела орган, о котором тут идет речь,
должен быть “нечист”…
Чтобы проследить логику раби Шимона, Талмуд выясняет, в чем заключается
разница между поврежденным участком тела живого человека и — таким, которое было
нанесено после кончины.
Если живой человек получил повреждение типа эйвар и на его теле
обнаружена свободно свисающая часть органа (мяса с костью) размером в кезайт
(размер маслины средней величины), не меньше, — говорит раби Элиэзер, —
этот
поврежденный участок считается таме.
Однако раби Нехунья и раби Иегошуа (великий Учитель Мишны второго поколения,
1-й век) усматривают в этом иную грань Истины.
Эта поврежденная область, — говорят они, — будет таѓор. И
подчеркивают: именно в этом и состоит практическая разница между травмой типа
эйвар, полученной живым человеком от “заряженного” тумой
поврежденного участка у человека почившего.
Однако, в случае, если от поврежденного у живого человека участка кожи с
костью был отделен кусок кости размером с ячменное зерно, он — таме, —
вносит уточнение раби Нехунья.
Правда, раби Иегошуа и раби Элиэзер в этом пункте не разделяют его точку
зрения и говорят, что такой кусок кости тоже сохраняет духовную чистоту.
На этом девятая глава трактата Хуллин заканчивается.
Автор текста Александр Капер
Трактат Хуллин
Лист 130
Нашим листом открывается следующая, десятая глава тракта Хуллин.
В ней Талмуд переходит к обсуждению другой темы — законы, связанные с конкретным
видом приношения народа Израиля коэнам (потомкам Аарона-первосвященника,
служителям Храма), которое носит название — матнот кеуна .
Приводится цитата из Торы, где сказано: “Таким будет удел коэнов от
народа —
всякий, кто делает шехиту (когда животное режут обусловленным Торой,
безболезненным способом — см. на сайте
Введение
в трактат Хуллин) животному из крупного или мелкого рогатого
скота, должен отдать коэну
зроа
(бедро),
лехайаим
(щеки)
и
кейва
(желудок)”
(Дварим,
гл. 18, ст. 3). То есть эти части туши животного и составляют приношение
матнот кеуна.
В Мишне нашего листа читаем:
Каждый обязан отделять для коэнов (означенные в Торе) части
туши зарезанного животного. Те, кто живет в Эрец Исраэль и те, кто живет
за пределами Земли Израиля. В эпоху Храма и во времена, когда Храма нет.
Речь идет о конкретных частях туши животных, — подчеркивает далее Мишна,
— не предназначенных для приношения в Храме — шехиту которым делают
лишь для использования мяса в пищу …
Почему Мишна подчеркивает, что такое приношение коэнам не отделяют от
туши животного, предназначенного для осуществления процедуры приношения в Храме?
— спрашивает Талмуд, приступив к обсуждению ее текста. — Но, быть может, следует
отделять для коэнов те же части и, скажем, от приношения шеламим
(символизирует хорошее настроение и благодарность Творцу; одно из немногих
приношений, мясо которого частично могут есть хозяева животного)?
Учителя исследуют тексты Торы и в книге Ваикра находят отрывок,
подтверждающий, что перечисленные выше части туши животного, о которых говорит
Мишна, как о приношении матнот кеуна ,
от туши посвященного Храму животного не отделяют. Здесь написано: “Ибо грудину,
посвящаемую (Мне), и голень, приносимую (Мне), взял Я у сыновей Израиля и дал их
первосвященнику Аарону и его сыновьям как вечное установление” (Ваикра,
гл. 7, ст. 34).
Сказано — “…дал их”, — отмечают Учителя. И делают вывод: этими словами
Тора дает понять, что грудиной и голенью, приношение коэнам в процессе
осуществления корбана-шеламим (корбан
— приношение в Храме) и ограничиваются. Все, что — сверх того: к примеру, бедро
или желудок коэнам отдавать не нужно.
Но тогда, не исключена вероятность, что и от обычного, предназначенного для
еды животного надо после шехиты
отдавать не только
перечисленные в приведенной выше первой цитате части, но также — бедро и голень,
как при осуществлении процедуры приношения шеламим, — выдвигает гипотезу
на обсуждение Талмуд. — Попробуем, исследуя данные тексты, применить принцип
каль ва-хомер (от простого — к
более сложному), получится
такая картина: если при исполнении столь высокой духовной обязанности, как
приношение в Храме,
отдают бедро и голень, то уж при бытовом использовании туши животного, те же
органы нужно отдать коэнам — тем более (конечно же — сверх
перечисленного).
Подвергая первую приведенную здесь цитату тщательнейшему анализу, Талмуд
находит решение и этой проблемы. Ибо здесь сказано: “Таким будет удел
коэнов …” (Дварим,
гл. 18, ст. 13). То есть — именно таким. И ничего другого отделять коэнам
в рамках приношения матнот кеуна не полагается.
Но на этом Учителя не останавливаются и рассматривают данную проблему под
иным углом зрения.
Даже если бы во фразе не было бы этих “определяющих” слов, — заключают они, —
мы все равно признали бы, что грудина и бедро зарезанного для еды животного не
может входить в подношение коэнам —
матнот кеуна.
Талмуд анализирует процесс осуществления процедуры корбана-шеламим. И
отмечает, что при передаче этих частей коэну положено делать тнуфу
(особая церемония, когда коген кладет эти части туши на руки владельца
животного и, подложив свои руки снизу, вместе с ним возносит приношение вверх).
Есть здесь одно важное обстоятельство: церемонию тнуфы осуществляют
только внутри азары (храмового двора). Потому что об этом в Торе прямо
сказано: “Вознесите его (приношение) перед Всевышним” (Ваикра, гл.
7, ст. 30). Вот и выходит, что бедро и голень животного, шехита которому
сделана, чтобы мясо его съесть, коэну передать невозможно. Ведь вносить
на территорию Храма туши таких животных (которые не являются “объектом”
приношения в Храме) — запрещается.
Но, поскольку и без того, и без слов “Таким будет удел коэнов…”,
совершенно очевидно, что бедро и голень зарезанного для еды животного не нужно
передавать коэнам в качестве матнот кеуна (этот вывод подсказан
простой человеческой логикой), — сообщает Талмуд, — перед нами встает другой
вопрос; что подразумевает Торы под выражением — “Таков удел”?
Этими словами Тора информирует нас, — говорит рав Хисда (один из
крупнейших Учителей третьего поколения; Вавилон, 3-й век), — что в случае, если
человек, зарезав животное, не отдал коэну то, что ему предназначалось
отдать (и тем самым, по сути, присвоил имущество коэна), компенсация за
нанесенный убыток служителю Храма не полагается. Ибо его “удел” — получить
определенные части от туши животного, “по списку”. И не более того...
Автор текста Александр Капер
Трактат Хуллин
Лист 131
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать содержание первой Мишны десятой
главы трактата Хуллин, в которой изложен закон, предусматривающий
право коэна получать некие определенные подношения, обозначаемые на
иврите термином —
матнот кегуна
(в ед. числе — матана, во мн. — матанот; вместе с определяющим
словом кеуна —
матнот кеуна).
Эти
матанот, как мы
говорили в прошлом обзоре (см. на сайте
обзор листа 130),
обязан дать коэну каждый, кто делает шехиту (когда животное режут
предусмотренным Торой, безболезненным способом — см. на сайте
Введение
в трактат Хуллин) в бытовых целях.
Анализируя Мишну, Учителя подробнейшим образом исследуют ее первоисточник —
цитату из Торы, где сказано: “Таким будет удел коэнов от народа — всякий,
кто делает шехиту животному из крупного или мелкого рогатого скота,
должен отдать коэну (от этого животного) зроа (бедро) ,
лехайаим
(щеки)
и
кева
(желудок)”
(Дварим, гл. 18, ст. 3). И приходят к выводу, что данный закон не
распространяется на шехиту, которую делают животному, предназначенному
для приношения в Храме. Дают Учителя и другое заключение: матнот кегуна
состоит только из тех частей животного, которые названы в Торе, и ничего к этому
не добавляется
(см. на сайте
обзор листа 130).
Тем не менее, все еще осталось не выясненным, кто именно включается в
понятие “народ”, который, как говорится в этой цитате, обязан отделять от
туш животных после шехиты перечисленные здесь виды матнот кегуна.
Следует ли считать, что эта обязанность ложится лишь на людей, относящихся к
группе “исраэли” или, быть может, этот закон касается и, к примеру,
левитов? Нельзя, в конце концов, исключать и вероятность того, что даже сами
коэны, сделав животному шехиту, тоже должны отделить матнот
кегуна
и отдать названные в Торе
части туши другим коэнам.
Анализом этого вопроса и занимается Талмуд на нашем листе.
В связи с этим в Талмуде рассказывается такая история. Некий левит “явочным
порядком” забирал себе
матнот кегуна,
предназначавшиеся коэнам. И вот пришли люди к Раву (великий
Учитель Талмуда первого поколения, 3-й век) и сообщили ему об этом.
— Ему мало того, что мы его не заставляем давать подношение! — возмущенно
воскликнул Рав. — Так он еще и чужие, не полагающиеся ему подношения себе
присваивает!
Что имел в виду Рав, произнося эту фразу? — спрашивает Талмуд.
И выстраивает логическую цепочку.
Не может такого быть, чтобы все левиты подчинялись этому закону, и
лишь один из них, от обязанности отделять
матнот кегуна
— освобождался. Если левит, о котором шла речь, по словам Рава, не
приносит матнот кегуна, значит, никто из левитов делать это не
должен.
С другой стороны, во фразе Рава звучит явный намек, что, освобождая левита
от исполнения заповеди матнот кегуна, ему как бы делают некое одолжение.
И это может свидетельствовать о том, что данный левит
(и только он)
освобожден от заповеди самим Всевышним. И тогда остальные левиты в данном
случае причисляются Торой к общей категории — “народ”…
Как же все-таки разрешается эта проблема?
Включаются левиты в понятие “народ” в этом контексте или нет, мы не
знаем, — говорит Рав. — Поэтому мы у них не берем матнот кегуна,
руководствуясь универсальным принципом Торы – “А моци ме-хаверо ,
алав а-раая”
(именно на истце, который утверждает, что кто-то ему что-то должен, лежит
обязанность это доказать). Иными словами, выходит, что заставить левита
делать подношения коэну — нельзя. Для того, чтобы и левиты выполняли
данную заповедь, нужно сначала доказать, что и они причисляются к категории
“народ”, который обязан приносить матнот кегуна.
Однако другие Учителя открывают в этом иную грань Истины.
Ни коэн —
коэну, ни левит
— левиту не
должны приносить отмеченные в Торе части туши животного после шехиты, —
говорят они. — Но левит коэну — должен.
Талмуд анализирует позиции Учителей. И в результате глубокого исследования
приходит к выводу, что, подчеркивая — “левит коэну должен”, они имеют в виду
приношения других видов — не матнот кегуна .
Что же это за приношения?
Вначале Талмуд выдвигает гипотезу, что таким приношением может быть маасер
ришон (первая десятина от урожая, которую, по закону Торы, полагается
отделить в пользу служителей Храма). Тора заповедала отдавать ее левитам,
но Эзра, возглавивший возвращение евреев в Землю Израиля после семидесятилетнего
вавилонского изгнания, постановил, что ее следует отдавать коэнам
(которые тоже принадлежат колену Леви и, стало быть, одновременно являются и
левитами). Так он наказал левитов за то, что они не хотели
возвращаться из Вавилона в
Эрец-Исраэль.
Однако, в конце концов, Талмуд отвергает такое объяснение. Ведь сам факт, что
левиты лишились права получать маасер ришон, еще не означает, что
маасер стали брать у них.
О каком же приношении левитов —
коэнам идет
речь? — спрашивает Талмуд. И отвечает: о приношении рейшит а-гез —
шерсть от первой стрижки овец, которую не только исраэль, но и левит
обязан отдавать коэну.
Автор текста Александр Капер
New Page 5
ВВЕДЕНИЕ
Наш трактат - третий в разделе Кодашим. В разделе, который, как
уже говорилось во Введении к первому трактату раздела
- Зевахим
(см. на сайте
Введение к
трактату Зевахим),
посвящен
обсуждению одной из центральных тем в Торе. Это
- тема
взаимоотношений человека с Творцом, которые находят свое выражение в приношениях
(когда человек что-то отдает, посвящая часть своей собственности Всевышнему) в
Храме.
В свете только что сказанного, включение трактата Хуллин в
раздел Кодашим может показаться несколько странным. Ведь главная тема
этого трактата - шехита (когда кошерных животных режут безболезненным
способом, детально описанным в Торе). Более того, речь в нашем трактате идет не
о процедуре приношения в Храме, но - о принципах, обуславливающих употребление
мясо кошерных животных в пищу. Почему же тогда этот трактат оказался в разделе
Кодашим ?
Чтобы найти подходы к ответу на этот вопрос, внимательней всмотримся в
название трактата.
Слово хуллин - производное от корня
халал,
который состоит из ивритских букв хет,
ламед,
ламед и
означает - «абсолютная, незаполненная пустота».
В текстах
Танаха часто встречаются образованные от этого корня глаголы, которые
переводятся так: «перестать быть кодеш», «оказаться вне состояния
одухотворенности» (утратить насыщенность духовной энергией).
Конкретное значение слова хуллин - «низменные (лишенные духовности)
объекты». Буквально - полная противоположность понятию кодашим (духовно
возвышенные объекты).
Но это, казалось бы, запутывает нас еще больше. И нам еще труднее понять,
зачем трактат Хуллин помещен в раздел Кодашим ?
Попробуем подойти к этой проблеме с другой стороны.
Центральная, сквозная тема нашего трактата, как уже говорилось - шехита .
Только процесс шехиты позволяет еврею использовать в пищу мясо животного.
Ведь в принципе, в идеале, до Всемирного Потопа, в пищу человеку предназначались
продукты растительного происхождения. Мясо животных разрешено было есть только
для того, чтобы усилить человеческий потенциал в его постижении Устройства мира.
Ибо речь уже идет о слабом «послепотопном» человеке, который утратил прямую
традицию от Адама и других великих людей десяти поколений от Адама до Ноаха.
Однако, позволив человеку есть мясо животных (то есть - разрешив отнимать у
животных жизнь), Творец не отменил свое повеление - не проявлять жестокость к
Его созданиям. Из этого повеления и проистекает особый наказ о процедуре
шехиты. Без шехиты
мясо животного
считается невела, независимо от того, каким способом (кроме шехиты)
умертвили животное - зарезали ножом, убили электрошоком или как-то иначе. А
употребление в пищу невелы законом запрещается (отметим, кстати, что и
неевреям разрешено умертвлять животное только способом шехиты).
Следовательно, шехита - процедура, которая превращает запрещенное - в
разрешенное
Творцом.
Иначе говоря «пустота» в процессе шехиты начинает заполняться… Животное,
материальный объект приобретает иное качество… Эта идея и перебрасывает мост от
хуллин - к кодашим.
Основные темы трактата Хуллин - законы шехиты и кошерной
пищи, запрет на смешение молочного с мясным. Рассматривается здесь и отношение к
«царству животных», в том числе - заповедь, обуславливающая бережное обращение с
птицей, высиживающей птенцов. И, конечно же, как обычно в Талмуде, попутно
обсуждаются различные законы Устройства мира и поведения человека в нем.
В трактате - 12 глав, 142 листа.
Автор текста
Элиягу Эссас
Новая страница 1
|