В результате мы получили представление о том, какое мясо, согласно законам Торы, можно считать кошерным, то есть — пригодным для употребления в пищу.

Теперь мы открываем новую, восьмую главу трактата Хуллин, которая посвящена очень важной для нас теме — разделение мясной и молочной пищи.

Ни смешивать, ни варить вместе, ни есть мясные продукты с молочными — нельзя. Это — прямое указание Торы, одно из основополагающих правил кашрута.

В Мишне нашего листа по этому поводу сказано:

Талмуд приступает к анализу первого пункта Мишны. И, прежде всего, уточняет: под выражением “всякое мясо” подразумевается мясо крупного и мелкого скота, мясо кошерных домашних и диких особей (к примеру, мясо оленя, который относится к разряду кошерных животных), а также — птиц.

Почему же тогда разрешается варить в молоке — рыбу? — спрашивает Талмуд.

И объясняет: рыба к категории “мясо” не причисляется.

С чем это связано?

Если — с размерами, тогда и курицу, пожалуй, можно было бы варить в молоке. По размеру курица, скажем, с тем же быком — не сравнима. А рыба… Иная особь подводного мира по величине вполне сравнима с бараном, а то и — с быком.

Решающий фактор в данном случае — среда обитания, — подчеркивают Учителя. — И бык и курица ходят по земле и дышат воздухом. Поэтому на мясо курицы распространяется тот же закон, что и на мясо коровы или, допустим, овцы.

Следует отметить, что раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век) усматривает в данном вопросе иную грань Истины.

Что касается смешения мяса с молоком, Тора курицу к быку или барану не приравнивает, — говорит он. — Постановление, запрещающее варить мясо курицы и любой другой кошерной птицы в молоке, вынесено Учителями. Чтобы оградить людей от возможных ошибок, чтобы никому и в голову не пришло, что мясо мелких животных употреблять вместе с молоком — можно.

Так или иначе, но ведь и раби Акива не говорит, что мясо курицы варить в молоке разрешается. Он лишь уточняет происхождение этого запрета.

Зачем он это делает? Какая разница, казалось бы, откуда исходит запрет?

Разница есть, — говорят Учителя. — Если бы запрет был из Торы, мясо курицы, случайно сваренное в молоке, использовать было бы нельзя. Эту смесь необходимо уничтожить. В той же ситуации, когда запрет налагается постановлением Учителей, “испорченную” для человека еду можно, например, отдать собакам.

Но что же все-таки — с рыбой? Почему исключение делается именно для нее?

Дело в том, что рыба ни к “мясным” ни к “молочным” продуктам не относится. Ее, так же, как овощи и фрукты, причисляют к категории под названием — парве (см. не сайте ответ “Рыба — это мясо или нет?” — в разделе “Спроси у раввина”).

Далее Талмуд переходит к обсуждению второго и третьего установлений Мишны. И задается вопросом: почему мясное с молочным (в Мишне, конечно же, имеется в виду не только сыр, но и другие молочные продукты) даже на один стол ставить нельзя? Ведь одно дело — сварить или съесть, совсем другое — расположить. Это же совершенно разные вещи.

Ответ прост: Учителя разрабатывают систему бытовых постановлений таким образом, чтобы как можно надежнее оградить людей от ошибок. Если же молочное и мясное лежат на одном столе, существует вероятность, что человек, задумавшись, может машинально съесть после мясного блюда что-то молочное. А это строго-настрого — запрещается.

Итак, мы рассматриваем восьмую главу трактата Хуллин, посвященную принципиально важной для нас теме — разделение мясной и молочной пищи.

Выяснением этих условий и занимается Талмуд на нашем листе.

Но и это еще не все.

Три вида продуктов, — подчеркивает Талмуд, — для этой цели не годятся:

— мука;

— финики;

— зелень.

Почему для полной очистки рта после мясного эти три вида продуктов не используются? — спрашивают Учителя.

И отвечают: рот надо очистить от остатков молочного блюда как следует, а мука, финики и зелень — слишком “деликатны”, мягки для этого.

Далее Талмуд возвращается к первому установлению: сразу после мясного нельзя есть молочное.

Что в данном случае подразумевается под словом “сразу”?

Мой отец, — рассказывает Мар Уква, — после мясной трапезы не ел молочного сутки. У меня же — иное правило. За одной трапезой мясное и молочное я, разумеется, не ем. Но если, скажем, во время утренней трапезы я ел мясо, то на следующей трапезе позволяю себе насыщаться молочными блюдами…

Забегая вперед, скажем, что ѓалаха (еврейский практический закон) следует правилу Мар Уквы.

Но тут возникает вполне резонный вопрос: сколько же времени проходило у Мар Уквы между трапезами? Какой перерыв был для него минимальным?

По этому поводу между Учителями разворачивается дискуссия.

Некоторые Учителя Талмуда, среди них, к примеру — раби Ашер, говорят, что мясная трапеза у Мар Уквы была утром, а следующая — вечером. И тогда получается, что перерыв между мясным и молочным составлял у него никак уж не меньше десяти часов.

Поскольку конкретное время Мар Уква не указывает, — отмечают Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12-13 вв.), — он, скорее всего, подразумевал, что мясная и молочная трапезы могут следовать одна за другой. Важно лишь, снять со стола всю мясную посуду и заменить скатерть. Накрыв стол заново, поставив приборы, предназначенные для употребления молочной пищи, можно тут же есть молочные продукты.

Всесторонне обсудив позицию Мар Уквы, Учителя берут за основу обычный режим питания здоровых людей.

В самом деле. Если у человека нет проблем с пищеварением, нет заболеваний, требующих более частого приема пищи, перерыв между трапезами составляет приблизительно шесть часов.

Производя “математические вычисления”, Талмуд приводит агаду (короткий рассказ, метафорически выражающий мировоззренческие концепции).

И вот однажды видит он: несет человек, которому он сдавал в аренду участок земли, вязанку дров, украденную у него, у Абайе.

— Куда это ты несешь мои дрова? — спросил он.

— Тебе, мой господин… — ответил плут и повернул на дорогу к дому Абайе.

Правду сказал Шмуэль, — подумал Абайе. — если бы не обходил я свои владения каждый день, был бы в убытке.

Примерно такая же история произошла и с раби Аси (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль; конец 3-го века).

Воспользовавшись советом Шмуэля, он обходил свои владения каждый день. И вот как-то раз он увидел, что прорвалась плотина, и вода из водоема заливает фруктовые плодоносящие деревья. Вода могла бы их погубить. Но раби Аси вовремя заметил неладное, позвал рабочих, и они починили плотину…

Будь внимателен к тому, чем владеешь, — наставляет Талмуд. — Забота приносит деньги. Проявишь внимание — найдешь, пустишь все на самотек — потеряешь…

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать различные аспекты темы разделения мясной и молочной пищи.

Попутно Талмуд дает и некоторые другие правила, которые следует соблюдать в организации трапез.

В частности, отмечает: намереваясь есть хлеб, человек должен сначала совершить омовение рук (с соответствующей брахой — благословением). Поскольку к трапезе принято подавать хлеб, омовение обычно делают перед каждой трапезой. Эта процедура предназначена для духовного очищения и называется — маим ришоним (первая вода). Потому что это — первое омовение, имеющее отношение к трапезе.

После трапезы, — сообщает Талмуд, — тоже нужно совершить омовение пальцев. Чтобы очистить их от “сдомской” соли, которая нередко примешивается к обычной пищевой соли. Эта процедура называется маим ахроним (последняя вода). То есть это омовение — последняя, завершающая трапезу процедура.

Последнее омовение даже важнее первого, — подчеркивают Учителя. — Потому что оно уберегает человека от опасности.

К примеру, человек макал яйцо или огурец в соль, и на его пальцах остались мелкие крупинки. Не заметив их, он потер глаза. Из-за этого, — предупреждают Учителя, человек может ослепнуть.

Поэтому некоторые Учителя рекомендуют омывать руки во время перемены блюд. Но это — лишь совет. В свод правил, обуславливающих поведение человека при приеме пищи, эта рекомендация не включается.

Чтобы подчеркнуть, насколько важны процедуры омовения рук, Талмуд приводит весьма поучительную историю.

Некий еврей перед едой не совершал омовение рук. А ел он обычно в трактире, принадлежавшем человеку, который для евреев готовил кошерную еду, а неевреям подавал блюда из некошерного мяса, а порой — даже из свинины.

Но как он узнавал, кому подавать кошерную пищу, а кому подойдет и некошерная еда?

Очень просто: смотрел, совершает ли человек омовение рук перед едой. И если человек делает это по установленным правилам — тут уж он знал, что подать ему на обед.

Поэтому и случилась беда с клиентом-евреем, который не имел обыкновения совершать омовение рук, хотя и ел за трапезой хлеб. Пришлось ему отведать свинины (по другой версии — мяса животного, зарезанного некошерным способом; а оно считается — невелой), хотя и не собирался он нарушать законы кашрута.

Что же произошло с несчастной женщиной?

Путешествуя, раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны, 2-й век) и его коллеги — раби Иегуда и раби Йоси остановились на постоялом дворе, принадлежащем еврею по имени Кидор. Дело было перед субботой. Поэтому раби Иегуда и раби Йоси отдали Кидору свои кошельки — на хранение (в субботу нельзя носить деньги с собой). Только раби Меир просто положил кошелек в своей комнате.

Когда суббота закончилась, раби Иегуда и раби Йоси попросили Кидора вернуть им кошельки. Но тот изобразил удивление — никаких кошельков он от них, дескать, не получал.

Утром следующего дня они отправились к жене Кидора и сказали ей, что муж распорядился отдать им их кошельки. А для того, чтобы женщина поверила им, они рассказали, что она подавала мужу на завтрак. Женщина, не заподозрив подвоха, выполнила “распоряжение мужа”.

Но откуда они могли знать, что происходит в доме Кидора?

Узнав, что жена вернула Учителям деньги, разъяренный Кидор (по версии рава Дими) с ней развелся. По второй версии, Кидор свою жену — убил.

Неисполнение заповедей может привести к самым неожиданным последствиям, — заключает Талмуд.

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать правила организации трапезы и, в частности — процедуру омовения рук перед едой и после еды.

Здесь, на этом листе, Учителя более детально исследуют эти заповеди.

Для чего изначально было установлено правило омывать руки перед тем как есть хлеб? — спрашивает Талмуд.

Но ведь остальному народу нельзя есть труму. А заповедь маим ришоним должны выполнять все евреи. Чем это объяснить?

Чтобы коэны не забывали делать это, — объясняет Талмуд, — чтобы привыкли к процедуре, эта заповедь была введена для всего народа Израиля.

Омовение рук совершают не только перед едой, — углубляется в суть процедуры Талмуд, — но и в другие моменты. Например — утром, когда человек поднимается с постели.

Вопрос этот гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Из нескольких назовем лишь одну причину: ночью, во сне, человек теряет контроль над своим телом, и его руки могут получить туму (духовную нечистоту). Чтобы не “заразить” нечистотой предметы своего жилища, человек сразу же, встав с постели, должен очистить руки.

На нашем листе дается пример того, насколько разносторонне и глубоко наши Учителя продумывают проблемы, с которыми может столкнуться человек, стремящийся исполнять заповеди.

К примеру, они отмечают, что существуют местности, где людям не хватает воды не только для многоразового ежедневного омовения рук, но даже — для питья. Как быть в такой ситуации?

Разумеется, это трудно. Целыми днями человек работает и дотрагивается до множества вещей. Но в неблагоприятных обстоятельствах приходится быть предельно внимательным.

В принципе, и не в пустыне, даже там, где воды — в достатке, и не возникает проблем с омовением рук, — подчеркивает Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3-й век), — человек все равно должен с вниманием следить за своими руками.

Далее Талмуд отмечает, что вместо омовения рук из специального сосуда с чистой водой человек может окунуть руки в речку или другой источник воды (но вода должна быть проточной).

Обсуждается вопрос: заменит ли это омовение рук, если человек засунет руки в трубу, по которой течет вода из реки?

Проанализировав ситуацию, Учителя приходят к выводу: если труба — короткая, и ее конец близко к реке, подставив руки под струю, человек может считать, что выполнил заповедь омовения; если труба — длинная, “омовение рук” не засчитывается.

Возвращаясь к сосуду, из которого льют воду на руки при омовении, Талмуд уточняет его “параметры”.

Сосуд должен быть цельным, без отверстий, — говорят Учителя.

Первая Мишна главы, напомню, не рекомендовала ставить мясные и молочные продукты на один стол (см. на сайте обзор листа 104). Теперь рассматривается аналогичная ситуация, но — под иным углом зрения.

В Мишне, помещенной на нашем листе, сказано:

Далее Мишна приводит слова рабана Шимона бен Гамлиэля (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век).

Два постояльца (в гостинице), — говорит он, — едят за одним столом. Один из них ест мясо, другой — сыр. И не опасаются они (что возьмут что-то друг у друга)...

Анализируя содержание Мишны, Талмуд задается вопросом: что произойдет, если мясо и сыр будут соприкасаться друг с другом? Ведь Тора запрещает вместе — варить молочное и мясное. Но когда они — в холодном состоянии…

В процессе исследования Учителя выясняют, что в случае, если холодный мясной продукт контактировал с холодным молочным продуктом, и то и другое разрешается есть, даже не соскабливая слой в месте соприкосновения. Но промыть вступившие в контакт куски сыра и мяса в воде все-таки нужно.

А что, если некто забудет или просто не станет это делать?

Такое, конечно же, может случиться, поэтому составившие Мишну Учителя и предлагают такое ограничение: завязав в один узелок, изолируй молочное от мясного.

Талмуд переходит к изучению фразы рабана Шимона бен Гамлиэля о постояльцах, трапезничающих за одним столом. Почему же нет у них опасений?

Проанализировав обстоятельства Учителя выносят заключение: имеется в виду случай, когда сотрапезники случайно оказались за одним столом и не знакомы.

Если же за стол вместе сели приятели, они должны заказать что-то одно: мясное или молочное.

Как это часто бывает на страницах Талмуда, Учителя начинают моделировать разнообразные ситуации и, исследуя их, выносят конкретные решения.

Приводится в частности такой случай. Два брата, которые обычно ничего друг у друга не берут, сели за один стол, скажем, завтракать. Могут ли они выбрать еду, каждый — на свой вкус?

Талмуд углубляется в исследование, пользуясь методом сравнительного анализа.

Почему? Если закон — один для всех ситуаций, значит, исключений как будто бы быть не должно. А если они в принципе есть, почему бы для двух братьев, трапезничающих за одним столом не сделать исключение?

На этот вопрос Талмуд отвечает так. Законы даются нам — во благо человека. Выводя их, Учителя стремятся предусмотреть возможные варианты ситуаций.

Если человек имеет одну смену одежды, ему разрешается и в холь а-моэд ее постирать, ибо иного выхода у этого человека нет. Ведь ходить в грязном — тоже запрещается.

Закон, запрещающий двум братьям есть мясное и молочное за одним столом, нетрудно соблюсти, и вреда от этого никому не будет.

Далее Талмуд приводит еще один закон, содержание которого дается в новой Мишне:

Исследовав содержание Мишны, Талмуд дает существенное уточнение: если молоко, случайно попавшее в мясо, которое варится на огне, в объеме не превышает одной шестидесятой от общего объема содержимого кастрюли, мясо разрешается есть…

На предыдущих листах говорилось о том, что вместе есть молочные и мясные продукты строго-настрого запрещается (см. на сайте, к примеру, обзор листа 104). Далее, обозначив закон в общих чертах, Талмуд углубляется в его исследование — анализирует его различные аспекты и разнообразные жизненные ситуации.

На нашем листе Талмуд выдвигает на обсуждение такой важный вопрос: как приготовить для употребления в пищу коровье вымя?

В самом деле. На предыдущем листе, например, речь шла о том, что мясное и молочное можно нести в одном узелке, но так, чтобы эти продукты не соприкасались (см. на сайте обзор листа 108). Здесь же мы имеем дело с таким случаем, когда телесная, “мясная” ткань наполнена молоком, вступая с ним, можно сказать, в непосредственный контакт.

В Мишне по этому поводу сказано:

По аналогии Мишна тут же приводит и другой случай:

Итак, наша Мишна выделяет “проблематичные” случаи. И основная проблема состоит в том, что вымя практически невозможно полностью освободить от молока, как сердце — от крови. Такова специфика этих органов.

Но, если вымя не очищается от молока, то, получается, его вообще нельзя есть. В противном случае, мы нарушаем запрет на употребление в пищу молока вместе с мясом. Почему же Мишна не только разрешает есть вымя, но и подчеркивает: если не удалил из вымени молоко — нарушения не будет?

Чтобы ответить на этот вопрос, Учителя тщательнейшим образом исследуют детали запрета на употребление в пищу мяса с молоком.

Но все это не означает, что молоко, найденное внутри вымени только что зарезанной коровы (или козы) можно использовать при приготовлении мясного блюда. Делать это — нельзя. Нельзя также пренебрегать рекомендациями Мишны, в которой сказано, что вымя перед приготовлением надо очистить от молока. Просто, если случайно получилось так, что вымя осталось неочищенным, человек от ответственности за это — свободен.

Обсудив содержание первой части Мишны, Учителя более подробно описывают процесс очистки вымени от молока.

Далее Талмуд переходит к обсуждению второй части Мишны, в которой говорится о подготовке сердца животного к тому, чтобы из него можно было приготовить какое-либо блюдо.

На нашем листе Талмуд продолжает очерчивать круг практических, регулярно возникающих в быту, проблем, связанных с кошерностью пищи.

Речь идет о сложных, неоднозначных ситуациях, когда, с одной стороны, поведение человека регламентируется соответствующим запретом, с другой — жизненной необходимостью.

Что тут имеется в виду?

В этом смысле наш лист, по сути — прямое продолжение предыдущего листа. Ибо здесь речь идет об употреблении в пищу печени.

Проведя биологические исследования, Учителя отмечают, что печень — орган, “занимающийся” очисткой крови. И поэтому он буквально пропитан кровью. Можно ли печень от скопившейся в ней крови полностью освободить?

Талмуд напоминает, что мясо очищают от остатков крови, посыпав его крупной солью — пока посоленное мясо в течение определенного времени лежит на наклонной поверхности, соль постепенно выводит из тканей кровь.

И тут же дается предупреждение: для подготовки печени в еду этот способ — не годится. Если печенку, так же, как мясо, просолить, а потом — сварить в кастрюле или зажарить на сковороде, видно, как выделяется на поверхность оставшаяся в ней кровь. И это означает, что приготовленное блюдо — не кошерно, то есть непригодно для употребления в пищу.

Печень можно есть, если ее приготовить таким образом, чтобы остатки крови сохранились внутри тканей органа и на поверхности не появились.

Стало быть, существует единственный способ приготовления печени для еды — поджаривание над открытым огнем. При этом оставшаяся в органе кровь стекает в костер и для данного куска печени, естественно, уже не представляет опасности. Ну а та кровь, которая при таком способе приготовления все же “застревает” в тканях куска, не считается для еды запрещенной.

Итак, поэтапно опишем еще раз всю процедуру подготовки печени к употреблению в пищу, с самого начала:

1. Сделать на печени в нескольких местах продольные и поперечные надрезы.

2. Тщательно смыть кровь с поверхности куска.

3. На какое-то время положить печень на покатую поверхность и посолить.

4. Надеть печень на шампуры или положить на решетку.

5. Жарить над открытым огнем до готовности.

6. Смыть с поджаренной печени капли крови, которые, выделившись, не стекли в костер.

Вот теперь печень без опасений можно есть. Можно производить над ней какие-либо “кулинарные манипуляции”. Скажем — немного проварить и сделать паштет. Или — потушить с овощами.

Наш трактат - третий в разделе Кодашим. В разделе, который, как уже говорилось во Введении к первому трактату раздела - Зевахим (см. на сайте Введение к трактату Зевахим), посвящен обсуждению одной из центральных тем в Торе. Это - тема взаимоотношений человека с Творцом, которые находят свое выражение в приношениях (когда человек что-то отдает, посвящая часть своей собственности Всевышнему) в Храме.

В свете только что сказанного, включение трактата Хуллин в раздел Кодашим может показаться несколько странным. Ведь главная тема этого трактата - шехита (когда кошерных животных режут безболезненным способом, детально описанным в Торе). Более того, речь в нашем трактате идет не о процедуре приношения в Храме, но - о принципах, обуславливающих употребление мясо кошерных животных в пищу. Почему же тогда этот трактат оказался в разделе Кодашим?

Слово хуллин - производное от корня халал, который состоит из ивритских букв хет, ламед, ламед и означает - «абсолютная, незаполненная пустота». В текстах Танаха часто встречаются образованные от этого корня глаголы, которые переводятся так: «перестать быть кодеш», «оказаться вне состояния одухотворенности» (утратить насыщенность духовной энергией).

Но это, казалось бы, запутывает нас еще больше. И нам еще труднее понять, зачем трактат Хуллин помещен в раздел Кодашим?

Центральная, сквозная тема нашего трактата, как уже говорилось - шехита. Только процесс шехиты позволяет еврею использовать в пищу мясо животного. Ведь в принципе, в идеале, до Всемирного Потопа, в пищу человеку предназначались продукты растительного происхождения. Мясо животных разрешено было есть только для того, чтобы усилить человеческий потенциал в его постижении Устройства мира. Ибо речь уже идет о слабом «послепотопном» человеке, который утратил прямую традицию от Адама и других великих людей десяти поколений от Адама до Ноаха.

Однако, позволив человеку есть мясо животных (то есть - разрешив отнимать у животных жизнь), Творец не отменил свое повеление - не проявлять жестокость к Его созданиям. Из этого повеления и проистекает особый наказ о процедуре шехиты. Без шехиты мясо животного считается невела, независимо от того, каким способом (кроме шехиты) умертвили животное - зарезали ножом, убили электрошоком или как-то иначе. А употребление в пищу невелы законом запрещается (отметим, кстати, что и неевреям разрешено умертвлять животное только способом шехиты).

Следовательно, шехита - процедура, которая превращает запрещенное - в разрешенное Творцом. Иначе говоря «пустота» в процессе шехиты начинает заполняться… Животное, материальный объект приобретает иное качество… Эта идея и перебрасывает мост от хуллин - к кодашим.