Двадцать второй цикл обсуждения (видео) Прочесть двадцать первый цикл обсуждения Прочесть двадцатый цикл обсуждения Прочесть девятнадцатый цикл обсуждения Прочесть восемнадцатый цикл обсуждения Прочесть семнадцатый цикл обсуждения Прочесть шестнадцатый цикл обсуждения Прочесть пятнадцатый цикл обсуждения Прочесть четырнадцатый цикл обсуждения Прочесть седьмой цикл обсуждения Прочесть шестой цикл обсуждения Прочесть пятый цикл обсуждения Прочесть четвертый цикл обсуждения Прочесть третий цикл обсуждения Прочесть второй цикл обсуждения Прочесть первый цикл обсуждения ГЛАВА «Ваигаш»   Место в Торе: Книга Берешит, гл. 44, ст. 18 - гл. 47, ст. 27.   Почему она так называется? В первой фразе главы говорится: “И подошел к нему Йеhуда и сказал...”. И подошел на иврите - ваигаш.   Обсуждение главы Ваигаш   1. Два довода Йегуды   Наша недельная глава начинается с описания противостояния Йегуды и египетского вельможи, под маской которого скрывался Йосеф. «Египтянин» по ложному обвинению пытается забрать Биньямина себе в рабы. Йегуда встает на защиту брата. В своей речи в защиту Биньямина он приводит два аргумента. Рассмотрим их, с той точки зрения, насколько они весомы. Итак, вот аргументы Йегуды. Написано в тексте: «И остался он (Биньямин) один из сыновей его матери, и отец его любит» (Берешит, гл. 44, ст. 20).  То есть Йегуда объясняет, что Биньямин — их брат только по отцу. И добавляет, что отец испытывает к нему особую привязанность. Но что Йегуда пытается этим доказать? Когда Яаков благословляет своих сыновей, он называет Шимона и Леви — братьями (Берешит, гл. 49, ст. 5). В комментарии к этому фрагменту Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) поясняет, что Яаков так назвал их, потому что они всегда принимали решения и действовали сообща. Сообща отомстили жителям Шхема за изнасилование Дины. Вместе выступили за смертную казнь Йосефа. Поговорим об этом подробнее. Вот братья судят Йосефа. Мнение Шимона и Леви мы уже знаем. Йегуда и Реувен — против. Иссахар и Зевулун воздержались, они сочли, что не вправе перечить старшим братьям. А сыновья Билhи и Зилпы — Дан, Нафтали, Гад и Ашер — были благодарны Йосефу за поддержку, которую тот им оказывал, как сказано: «А он, отрок, с сынами Билhи и Зилпы» (Берешит, гл. 37, ст. 2). Поэтому они тоже не поддержали Шимона и Леви.  Мы видим, что Иссахар и Зевулун, с одной стороны, и Дан, Нафтали, Гад и Ашер — с другой, не захотели участвовать в вынесении смертного приговора Йосефу. Причем, Иссахар и Зевулун — из уважения к старшим братьям, а Дан, Нафтали, Гад и Ашер — по иной причине. Возникает вопрос: почему Раши понадобилось называть несколько причин? Почему он не мог сказать, что все младшие братья (а Дан, Нафтали, Гад и Ашер тоже были младше Шимона и Леви) не ввязывались в спор старших братьев из уважения к ним? Но кто вообще сказал, кстати, что нужно уважать старшего брата? О родителях написано в Торе — «Чти отца своего и мать свою» (Шемот, гл. 20, ст. 12). Где же говорится о старшем брате? Здесь же, в том самом фрагменте, — поясняют Учителя. Соединительный союз «и» (в оригинале — «вэ-эт») тоже несет смысловую нагрузку. Он, как говорится в Талмуде (трактат Кетубот, лист 103), вводит добавочную информацию о том, что, наряду с отцом и матерью — уважения заслуживает также и старший брат. Поскольку союз «вэ-эт» («и») относится к слову «мать», то и почитать следует старшего брата со стороны матери. А со стороны отца? Можно, конечно тоже, но обязанности такой нет.  Выходит, Дан, Нафтали, Гад и Ашер были не обязаны почитать Шимона, Леви, Йегуду и Реувена. В ведь те, хоть и были старшими братьями, но — по отцу, не по матери. Поэтому Раши и называет другую причину их неучастия в споре по поводу Йосефа. Но вернемся к доводам Йегуды. Египетского правителя, вероятно, интересовало почему Биньямин, когда его братья отправились на поиски хлеба, не разделил с ними тяжести этого путешествия? Почему не присоединился к ним, не помог? «И остался он (Биньямин) один из сыновей его матери» — объясняет Йегуда. То есть, как мы теперь понимаем — он, Йегуда, подчеркивает в этих словах, что у Биньямина нет обязанности выказывать уважение своим старшим братьям. Ведь они его братья  — только по отцу. Если же египетский вельможа затаил злобу на кого-то из братьев еще с их первого визита и думает наказать его через Биньямина — тут может помочь второй аргумент: «отец его любит». Значит, нанеся удар Биньямину, «египтянин», в первую очередь — тяжело ранит отца. Отца, который не сделал ему ничего плохого. Ведь он никогда не был в Египте.   на основе комментария рава Йонатана Эйбшица (великий Учитель, автор десятков книг по всем разделам Устной и Письменной Торы; Польша – Германия, первая половина 18-го века)       2. Йегуда доказывает ложность обвинений, выдвинутых против Биньямина   Итак, из текста Торы мы узнаем, что Йегуда, подступив к египетскому правителю и еще не зная, что перед ним его брат Йосеф, произносит пламенную речь в защиту Биньямина. Начинает он издалека. Вспоминает, как братья пришли в Египет в первый раз и разговор, который они вели тогда с «египтянином». «Господин спрашивал, — говорит Йегуда, — есть ли у нас отец или брат» (Берешит, гл. 44, ст. 19). Для чего нужен этот пересказ? Неужто египетский вельможа не помнит их предыдущей беседы? И даже если он забыл о ней — надо ли об этом напоминать? Биньямина обвиняют в краже. В его вещах найден серебряный кубок египетского правителя. Как в этой ситуации может помочь упоминание, о чем «египтянин» спрашивал братьев во время их предыдущего посещения Египта?   Анализируя этот фрагмент, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) усматривает в словах Йегуды скрытый упрек. Ведь братья пришли в Египет лишь для того, чтобы купить хлеб. Точно так же, как жители других, сопредельных с Египтом стран. Во всей округе тогда свирепствовал голод. И только в Египте был хлеб не только для жителей страны. Закон рынка прост: плати деньги — бери товар. Но вельможа почему-то учинил Йегуде и его братьям форменный допрос.  — Вероятно, еще тогда, — негодует Йегуда, — у тебя зрел коварный замысел! Еще тогда ты задумал возвести на кого-то из нас ложное обвинение! Для чего ты задавал нам все эти вопросы? Разве мы просили руки твоей дочери? Или же ты сватался к нашей сестре?  Вопросы Йегуды гулко звучали под сводами дворца. Подобно раскатам грома, они предвещали приближение бури. Йегуда никому не позволит возводить напраслину на Биньямина. И братья сумеют отстоять его.  Своей речью Йегуда не просто привлекает внимание к неадекватному поведению египетского правителя, его предвзятому отношению. Он наглядно демонстрирует всю несостоятельность выдвинутых против Биньямина обвинений.  Подчеркивая особую ценность, якобы, украденного, а на самом деле — подброшенного кубка, вельможа сообщает, что не только пьет из него, но и гадает на нем (Берешит, гл. 44, ст. 5). И потом, желая пристыдить Йегуду и братьев, он заявляет: «О чем вы думали, когда делали это? Разве вы не понимаете, что такой человек, как я, узнает правду гаданием?!» (там же, ст. 15).  — Ты способен «узнать правду гаданием»? — пускается в контратаку Йегуда. — Тогда почему ты нас расспрашивал об отце и брате? Что ж ты не выяснил это гаданием?! Не можешь? Значит, кубок — никакой не особенный. И все это — один сплошной навет!   на основе комментария рава Моше-Яакова Равикова (известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую; уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль)   3. Солгал ли Йегуда?   Итак, Йегуда использует все аргументы, чтобы отстоять Биньямина. «И ответили мы господину: есть у нас престарелый отец и младший брат, рожденный в старости, — говорит он в ходе этого разговора, — а брат его умер» (Берешит, гл. 44, ст. 20). То есть здесь Йегуда подчtркивает, что братья ничего не скрыли от египетского правителя, говорили ему только правду.  Сказав, что «брат его умер», Йегуда подразумевал Йосефа. И вот тут Йегуда — солгал. Ведь он прекрасно знал, что Йосеф не умер, но — продан в рабство. Знает, кем продан, и при каких обстоятельствах. Страх побудил его сказать неправду, — комментирует эти слова Йегуды Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век). Он подумал: «Если скажу, что брат жив, этот вельможа прикажет, чтобы того брата привели к нему. Выходит, Йегуда, пусть и из страха перед египетским властителем, но все же покривил душой? Как это не похоже на Йегуду! Ведь мы помним историю с Тамар. Тогда он бескомпромиссно признал ее правоту, воскликнув: «Она — праведнее меня!» (Берешит, гл. 38, ст. 26). Да, в тот момент, в истории с Тамар, Йегуда ради правды пожертвовал собственным самолюбием. А сейчас на другой чаше весов был страх перед зарвавшимся египетским правителем. Но неужели этот страх перевесил стремление к правде? Ранее мы читали, что Йосеф передавал отцу дурное о братьях (Берешит, гл. 37, ст. 2). По мнению Йегуды, это было лашон hа-ра (злословие). Наказание за злословие — цараат, болезнь духовного свойства, при которой на теле появляются язвы. В Талмуде (трактат Недарим, лист 64) Учителя приравнивают пораженного этой болезнью — к мертвому. Выходит, Йегуда — не солгал. В его понимании, Йосеф должен был получить наказание язвами цараат, а, значит он — подобен мертвому. И даже если братья ошиблись, и Йосефу и не полагалось наказание за лашон hа-ра язвами на теле — все равно в словах Йегуды была доля правды. Ведь сказано в Талмуде (там же), что бедняк подобен умершему. А Йосефа продали в рабство. И кто же может быть беднее раба?!  Таким образом, назвав Йосефа мертвым, Йегуда не покривил душой. Он действительно говорил то, что было в его мыслях. Кроме того, в эту минуту Йегуда почувствовал, что ему и братьям прощена продажа Йосефа. И действительно,  своими страданиями, своим стыдом — они искупили это прегрешение. Но если так, значит, теперь Йосеф должен к ним вернуться. И тому, что это не произошло, может быть лишь одно объяснение — его нет в живых.  Впрочем, Йегуда немного поторопил события. Продажа Йосефа действительно была прощена, только — позднее. Откуда мы знаем об этом? Как только братья искупили свою вину, Йосеф потерял способность изображать из себя жестокого сатрапа. Как сказано: «И не мог больше Йосеф сдерживаться при всех» (Берешит, гл. 45, ст. 1). Маски сброшены. Спектакль окончен…   на основе комментариев рава Иегуды-Арье-Лейба Алтера (Гурский Ребе; известен также и под псевдонимом Сфат Эмет, Польша, 19 в.) и рава Моше-Яакова Равикова (известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую; уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль)     4. Время прощать   В нашей недельной главе есть фрагмент, который трудно понять. Написано в ней: «И сказали мы господину: не может юноша покинуть отца своего, ибо, если покинет его — умрет!» (Берешит, гл. 44, ст. 22).  Ибн Эзра считает, что Это — одно из тех мест, — пишет Ибн Эзра (известный комментатор Торы, жил в Испании; конец 11-го — начало 12-го века), — где точно неизвестно, о ком или о чем идет речь. Действительно, непонятно, о ком именно здесь говорится: о Биньямине или о Яакове? Предположим, что здесь имеется в виду Яаков. Он уже стар, и его сердце может не выдержать разлуки с Биньямином, «сыном старости его». Но тогда будет необъяснимо столь настойчивое стремление Йосефа (а мы знаем, что за сумасбродным египетским правителем, скрывается именно он) непременно, не взирая ни на что, увидеться с Биньямином. Неужели Йосеф готов подвергнуть риску жизнь своего отца? Конечно же, нет! Ведь мы помним, какие особые отношения были у него с отцом. Значит, Йосеф уверен, что Йегуда, говоря о возможной смерти, имеет в виду не Яакова, а Биньямина.  Но, даже, если и — Биньямина. Неужто Йосеф готов поставить под угрозу его жизнь? Ведь Биньямин — его родной брат!  Но почему, собственно, Биньямин может умереть, погибнуть? Чем путешествие в Египет может быть для него столь опасным? На этот вопрос отвечает сам Яаков, а Йегуда передает его слова Йосефу. — Двоих родила мне моя жена, — говорит Яаков. — Один уже оставил меня, — продолжает он с горечью… А теперь, если заберете еще и этого от меня, и постигнет его беда (Берешит, гл. 44, ст. 27-29). О какой беде говорит Яаков? О той же, что постигла первого. Ведь Сатан (о значении этого термина — см. на сайте, к примеру, в ответе «Сатана и его место в иудаизме», № 1410), как сказано в Мищраше  (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 91) возбуждает обвинение в минуты опасности. Выходит, Яаков считает, что, поскольку первого во время путешествия растерзал зверь, то и для второго сохраняется эта угроза. Поэтому он и держит Биньямина дома, не пуская его ни в какие походы, ни в какие путешествия. Но Йосеф-то знает, что никакой зверь к первому, то есть к нему, не притрагивался. Значит, и в отношении Биньямина эта опасность существует не более, чем в отношении любого другого человека. Беда, которая в действительности случилась с Йосефом во время его путешествия — в том, что братья продали его в рабство.Значит, именно этого нужно опасаться и Биньямину.  «Что ж, если братья решат продать и Биньямина, — подумал Йосеф, — я с удовольствием куплю его у них». Йосеф видит, что братья не повторяют прежних ошибок. Тогда он пытается отнять Биньямина хитростью, используя подлог и ложное обвинение в воровстве. Но братья встают за Биньямина горой. И тем самым, окончательно искупают свое прегрешение (продажу Йосефа). Теперь очередь за ним, за Йосефом. Все взоры устремлены на него. К нему подступает Йегуда. Приходит время — простить. И Йосеф открывается братьям и прощает их.   на основе комментария рава Авраама Рапопорта (глава раввинского суда во Львове, автор книги «hа-Эзрахи", Польша, 1584-1651 гг.)       5. Последняя деталь пазла   Это, пожалуй — самый драматический момент нашей недельной главы, а, может — и всей Торы. Йосеф открывается братьям. Как написано: «И сказал Йосеф своим братьям: я — Йосеф. Жив ли еще мой отец? И не могли братья ответить ему, ибо они пришли в смятение перед ним» (Берешит, гл. 45, ст. 3).  Раши уточняет, что Братья пришли в смятение не от страха, — уточняет, комментируя этот фрагмент, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), но — от стыда. Вообще, выражение «пришли в смятение перед ним» (если перевести дословно — «пришли в смятение от его лица»),— вызывает интерес и требует разъяснения. Какая связь между лицом Йосефа и стыдом братьев? В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 84) сказано, что Йосеф лицом очень походил на отца. Их лица лучились теплотой и тем особым добрым светом, что так свойственно лицам некоторых праведников. Раши тоже отмечает портретное сходство Йосефа с Яаковом (см. его комментарий к книге Берешит, гл. 37, ст. 3). А теперь — еще внимательнее прочтем ответ Йосефа на претензии братьев в несправедливом к ним отношении.  — Я Йосеф, — говорит он. И сразу же упоминает отца — «Жив ли еще мой отец?». Ведь если он жив, братья, несомненно, должны отчетливо помнить его лицо. И, сравнив облик Яакова с внешностью Йосефа — увидеть, как похожи они. «И не могли братья ответить ему, ибо пришли в смятение от его лица». То есть только теперь братья поняли, насколько они заблуждались. Тот, кого они считали сумасбродом, вероломным и коварным египетским вельможей, на самом деле — их родной брат. А напускная суровость, лишь — маска, под которой невозможно не разглядеть праведный лик, светящийся добротой и духовностью.  И еще одна догадка яркой молнией пронзила их. Подобно тому, как ошиблись они сейчас, приняв родного, любящего брата за чужака, за жестокого врага — так же и много лет назад, в отчем доме, жгучая ревность ослепила их глаза, не позволяя разглядеть праведность, любовь и заботу в подрастающем Йосефе. И вот сейчас один внимательный взгляд на лицо Йосефа расставил все по местам. Добавлена последняя деталь пазла. И что теперь?   — Подойдите же ко мне! — говорит братьям Йосеф. «И они подошли (подступили)» (Берешит, гл. 45, ст. 4).   на основе комментариев рава Моше-Яакова Равикова (известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую; уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль) и рава Иегуды-Арье-Лейба Алтера (Гурский Ребе; известен также и под псевдонимом Сфат Эмет, Польша, 19 в.)   Автор текста Мордехай Вейц ГЛАВА «Ваигаш»   Место в Торе: Книга Берешит, гл. 44, ст. 18 - гл. 47, ст. 27.   Почему она так называется? В первой фразе главы говорится: “И подошел к нему Йеhуда и сказал...”. И подошел на иврите - ваигаш.   Обсуждение главы Ваигаш   1. Два довода Йегуды   Наша недельная глава начинается с описания противостояния Йегуды и египетского вельможи, под маской которого скрывался Йосеф. «Египтянин» по ложному обвинению пытается забрать Биньямина себе в рабы. Йегуда встает на защиту брата. В своей речи в защиту Биньямина он приводит два аргумента. Рассмотрим их, с той точки зрения, насколько они весомы. Итак, вот аргументы Йегуды. Написано в тексте: «И остался он (Биньямин) один из сыновей его матери, и отец его любит» (Берешит, гл. 44, ст. 20).  То есть Йегуда объясняет, что Биньямин — их брат только по отцу. И добавляет, что отец испытывает к нему особую привязанность. Но что Йегуда пытается этим доказать? Когда Яаков благословляет своих сыновей, он называет Шимона и Леви — братьями (Берешит, гл. 49, ст. 5). В комментарии к этому фрагменту Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) поясняет, что Яаков так назвал их, потому что они всегда принимали решения и действовали сообща. Сообща отомстили жителям Шхема за изнасилование Дины. Вместе выступили за смертную казнь Йосефа. Поговорим об этом подробнее. Вот братья судят Йосефа. Мнение Шимона и Леви мы уже знаем. Йегуда и Реувен — против. Иссахар и Зевулун воздержались, они сочли, что не вправе перечить старшим братьям. А сыновья Билhи и Зилпы — Дан, Нафтали, Гад и Ашер — были благодарны Йосефу за поддержку, которую тот им оказывал, как сказано: «А он, отрок, с сынами Билhи и Зилпы» (Берешит, гл. 37, ст. 2). Поэтому они тоже не поддержали Шимона и Леви.  Мы видим, что Иссахар и Зевулун, с одной стороны, и Дан, Нафтали, Гад и Ашер — с другой, не захотели участвовать в вынесении смертного приговора Йосефу. Причем, Иссахар и Зевулун — из уважения к старшим братьям, а Дан, Нафтали, Гад и Ашер — по иной причине. Возникает вопрос: почему Раши понадобилось называть несколько причин? Почему он не мог сказать, что все младшие братья (а Дан, Нафтали, Гад и Ашер тоже были младше Шимона и Леви) не ввязывались в спор старших братьев из уважения к ним? Но кто вообще сказал, кстати, что нужно уважать старшего брата? О родителях написано в Торе — «Чти отца своего и мать свою» (Шемот, гл. 20, ст. 12). Где же говорится о старшем брате? Здесь же, в том самом фрагменте, — поясняют Учителя. Соединительный союз «и» (в оригинале — «вэ-эт») тоже несет смысловую нагрузку. Он, как говорится в Талмуде (трактат Кетубот, лист 103), вводит добавочную информацию о том, что, наряду с отцом и матерью — уважения заслуживает также и старший брат. Поскольку союз «вэ-эт» («и») относится к слову «мать», то и почитать следует старшего брата со стороны матери. А со стороны отца? Можно, конечно тоже, но обязанности такой нет.  Выходит, Дан, Нафтали, Гад и Ашер были не обязаны почитать Шимона, Леви, Йегуду и Реувена. В ведь те, хоть и были старшими братьями, но — по отцу, не по матери. Поэтому Раши и называет другую причину их неучастия в споре по поводу Йосефа. Но вернемся к доводам Йегуды. Египетского правителя, вероятно, интересовало почему Биньямин, когда его братья отправились на поиски хлеба, не разделил с ними тяжести этого путешествия? Почему не присоединился к ним, не помог? «И остался он (Биньямин) один из сыновей его матери» — объясняет Йегуда. То есть, как мы теперь понимаем — он, Йегуда, подчеркивает в этих словах, что у Биньямина нет обязанности выказывать уважение своим старшим братьям. Ведь они его братья  — только по отцу. Если же египетский вельможа затаил злобу на кого-то из братьев еще с их первого визита и думает наказать его через Биньямина — тут может помочь второй аргумент: «отец его любит». Значит, нанеся удар Биньямину, «египтянин», в первую очередь — тяжело ранит отца. Отца, который не сделал ему ничего плохого. Ведь он никогда не был в Египте.   на основе комментария рава Йонатана Эйбшица (великий Учитель, автор десятков книг по всем разделам Устной и Письменной Торы; Польша – Германия, первая половина 18-го века)       2. Йегуда доказывает ложность обвинений, выдвинутых против Биньямина   Итак, из текста Торы мы узнаем, что Йегуда, подступив к египетскому правителю и еще не зная, что перед ним его брат Йосеф, произносит пламенную речь в защиту Биньямина. Начинает он издалека. Вспоминает, как братья пришли в Египет в первый раз и разговор, который они вели тогда с «египтянином». «Господин спрашивал, — говорит Йегуда, — есть ли у нас отец или брат» (Берешит, гл. 44, ст. 19). Для чего нужен этот пересказ? Неужто египетский вельможа не помнит их предыдущей беседы? И даже если он забыл о ней — надо ли об этом напоминать? Биньямина обвиняют в краже. В его вещах найден серебряный кубок египетского правителя. Как в этой ситуации может помочь упоминание, о чем «египтянин» спрашивал братьев во время их предыдущего посещения Египта?   Анализируя этот фрагмент, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) усматривает в словах Йегуды скрытый упрек. Ведь братья пришли в Египет лишь для того, чтобы купить хлеб. Точно так же, как жители других, сопредельных с Египтом стран. Во всей округе тогда свирепствовал голод. И только в Египте был хлеб не только для жителей страны. Закон рынка прост: плати деньги — бери товар. Но вельможа почему-то учинил Йегуде и его братьям форменный допрос.  — Вероятно, еще тогда, — негодует Йегуда, — у тебя зрел коварный замысел! Еще тогда ты задумал возвести на кого-то из нас ложное обвинение! Для чего ты задавал нам все эти вопросы? Разве мы просили руки твоей дочери? Или же ты сватался к нашей сестре?  Вопросы Йегуды гулко звучали под сводами дворца. Подобно раскатам грома, они предвещали приближение бури. Йегуда никому не позволит возводить напраслину на Биньямина. И братья сумеют отстоять его.  Своей речью Йегуда не просто привлекает внимание к неадекватному поведению египетского правителя, его предвзятому отношению. Он наглядно демонстрирует всю несостоятельность выдвинутых против Биньямина обвинений.  Подчеркивая особую ценность, якобы, украденного, а на самом деле — подброшенного кубка, вельможа сообщает, что не только пьет из него, но и гадает на нем (Берешит, гл. 44, ст. 5). И потом, желая пристыдить Йегуду и братьев, он заявляет: «О чем вы думали, когда делали это? Разве вы не понимаете, что такой человек, как я, узнает правду гаданием?!» (там же, ст. 15).  — Ты способен «узнать правду гаданием»? — пускается в контратаку Йегуда. — Тогда почему ты нас расспрашивал об отце и брате? Что ж ты не выяснил это гаданием?! Не можешь? Значит, кубок — никакой не особенный. И все это — один сплошной навет!   на основе комментария рава Моше-Яакова Равикова (известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую; уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль)   3. Солгал ли Йегуда?   Итак, Йегуда использует все аргументы, чтобы отстоять Биньямина. «И ответили мы господину: есть у нас престарелый отец и младший брат, рожденный в старости, — говорит он в ходе этого разговора, — а брат его умер» (Берешит, гл. 44, ст. 20). То есть здесь Йегуда подчtркивает, что братья ничего не скрыли от египетского правителя, говорили ему только правду.  Сказав, что «брат его умер», Йегуда подразумевал Йосефа. И вот тут Йегуда — солгал. Ведь он прекрасно знал, что Йосеф не умер, но — продан в рабство. Знает, кем продан, и при каких обстоятельствах. Страх побудил его сказать неправду, — комментирует эти слова Йегуды Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век). Он подумал: «Если скажу, что брат жив, этот вельможа прикажет, чтобы того брата привели к нему. Выходит, Йегуда, пусть и из страха перед египетским властителем, но все же покривил душой? Как это не похоже на Йегуду! Ведь мы помним историю с Тамар. Тогда он бескомпромиссно признал ее правоту, воскликнув: «Она — праведнее меня!» (Берешит, гл. 38, ст. 26). Да, в тот момент, в истории с Тамар, Йегуда ради правды пожертвовал собственным самолюбием. А сейчас на другой чаше весов был страх перед зарвавшимся египетским правителем. Но неужели этот страх перевесил стремление к правде? Ранее мы читали, что Йосеф передавал отцу дурное о братьях (Берешит, гл. 37, ст. 2). По мнению Йегуды, это было лашон hа-ра (злословие). Наказание за злословие — цараат, болезнь духовного свойства, при которой на теле появляются язвы. В Талмуде (трактат Недарим, лист 64) Учителя приравнивают пораженного этой болезнью — к мертвому. Выходит, Йегуда — не солгал. В его понимании, Йосеф должен был получить наказание язвами цараат, а, значит он — подобен мертвому. И даже если братья ошиблись, и Йосефу и не полагалось наказание за лашон hа-ра язвами на теле — все равно в словах Йегуды была доля правды. Ведь сказано в Талмуде (там же), что бедняк подобен умершему. А Йосефа продали в рабство. И кто же может быть беднее раба?!  Таким образом, назвав Йосефа мертвым, Йегуда не покривил душой. Он действительно говорил то, что было в его мыслях. Кроме того, в эту минуту Йегуда почувствовал, что ему и братьям прощена продажа Йосефа. И действительно,  своими страданиями, своим стыдом — они искупили это прегрешение. Но если так, значит, теперь Йосеф должен к ним вернуться. И тому, что это не произошло, может быть лишь одно объяснение — его нет в живых.  Впрочем, Йегуда немного поторопил события. Продажа Йосефа действительно была прощена, только — позднее. Откуда мы знаем об этом? Как только братья искупили свою вину, Йосеф потерял способность изображать из себя жестокого сатрапа. Как сказано: «И не мог больше Йосеф сдерживаться при всех» (Берешит, гл. 45, ст. 1). Маски сброшены. Спектакль окончен…   на основе комментариев рава Иегуды-Арье-Лейба Алтера (Гурский Ребе; известен также и под псевдонимом Сфат Эмет, Польша, 19 в.) и рава Моше-Яакова Равикова (известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую; уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль)     4. Время прощать   В нашей недельной главе есть фрагмент, который трудно понять. Написано в ней: «И сказали мы господину: не может юноша покинуть отца своего, ибо, если покинет его — умрет!» (Берешит, гл. 44, ст. 22).  Ибн Эзра считает, что Это — одно из тех мест, — пишет Ибн Эзра (известный комментатор Торы, жил в Испании; конец 11-го — начало 12-го века), — где точно неизвестно, о ком или о чем идет речь. Действительно, непонятно, о ком именно здесь говорится: о Биньямине или о Яакове? Предположим, что здесь имеется в виду Яаков. Он уже стар, и его сердце может не выдержать разлуки с Биньямином, «сыном старости его». Но тогда будет необъяснимо столь настойчивое стремление Йосефа (а мы знаем, что за сумасбродным египетским правителем, скрывается именно он) непременно, не взирая ни на что, увидеться с Биньямином. Неужели Йосеф готов подвергнуть риску жизнь своего отца? Конечно же, нет! Ведь мы помним, какие особые отношения были у него с отцом. Значит, Йосеф уверен, что Йегуда, говоря о возможной смерти, имеет в виду не Яакова, а Биньямина.  Но, даже, если и — Биньямина. Неужто Йосеф готов поставить под угрозу его жизнь? Ведь Биньямин — его родной брат!  Но почему, собственно, Биньямин может умереть, погибнуть? Чем путешествие в Египет может быть для него столь опасным? На этот вопрос отвечает сам Яаков, а Йегуда передает его слова Йосефу. — Двоих родила мне моя жена, — говорит Яаков. — Один уже оставил меня, — продолжает он с горечью… А теперь, если заберете еще и этого от меня, и постигнет его беда (Берешит, гл. 44, ст. 27-29). О какой беде говорит Яаков? О той же, что постигла первого. Ведь Сатан (о значении этого термина — см. на сайте, к примеру, в ответе «Сатана и его место в иудаизме», № 1410), как сказано в Мищраше  (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 91) возбуждает обвинение в минуты опасности. Выходит, Яаков считает, что, поскольку первого во время путешествия растерзал зверь, то и для второго сохраняется эта угроза. Поэтому он и держит Биньямина дома, не пуская его ни в какие походы, ни в какие путешествия. Но Йосеф-то знает, что никакой зверь к первому, то есть к нему, не притрагивался. Значит, и в отношении Биньямина эта опасность существует не более, чем в отношении любого другого человека. Беда, которая в действительности случилась с Йосефом во время его путешествия — в том, что братья продали его в рабство.Значит, именно этого нужно опасаться и Биньямину.  «Что ж, если братья решат продать и Биньямина, — подумал Йосеф, — я с удовольствием куплю его у них». Йосеф видит, что братья не повторяют прежних ошибок. Тогда он пытается отнять Биньямина хитростью, используя подлог и ложное обвинение в воровстве. Но братья встают за Биньямина горой. И тем самым, окончательно искупают свое прегрешение (продажу Йосефа). Теперь очередь за ним, за Йосефом. Все взоры устремлены на него. К нему подступает Йегуда. Приходит время — простить. И Йосеф открывается братьям и прощает их.   на основе комментария рава Авраама Рапопорта (глава раввинского суда во Львове, автор книги «hа-Эзрахи", Польша, 1584-1651 гг.)       5. Последняя деталь пазла   Это, пожалуй — самый драматический момент нашей недельной главы, а, может — и всей Торы. Йосеф открывается братьям. Как написано: «И сказал Йосеф своим братьям: я — Йосеф. Жив ли еще мой отец? И не могли братья ответить ему, ибо они пришли в смятение перед ним» (Берешит, гл. 45, ст. 3).  Раши уточняет, что Братья пришли в смятение не от страха, — уточняет, комментируя этот фрагмент, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), но — от стыда. Вообще, выражение «пришли в смятение перед ним» (если перевести дословно — «пришли в смятение от его лица»),— вызывает интерес и требует разъяснения. Какая связь между лицом Йосефа и стыдом братьев? В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 84) сказано, что Йосеф лицом очень походил на отца. Их лица лучились теплотой и тем особым добрым светом, что так свойственно лицам некоторых праведников. Раши тоже отмечает портретное сходство Йосефа с Яаковом (см. его комментарий к книге Берешит, гл. 37, ст. 3). А теперь — еще внимательнее прочтем ответ Йосефа на претензии братьев в несправедливом к ним отношении.  — Я Йосеф, — говорит он. И сразу же упоминает отца — «Жив ли еще мой отец?». Ведь если он жив, братья, несомненно, должны отчетливо помнить его лицо. И, сравнив облик Яакова с внешностью Йосефа — увидеть, как похожи они. «И не могли братья ответить ему, ибо пришли в смятение от его лица». То есть только теперь братья поняли, насколько они заблуждались. Тот, кого они считали сумасбродом, вероломным и коварным египетским вельможей, на самом деле — их родной брат. А напускная суровость, лишь — маска, под которой невозможно не разглядеть праведный лик, светящийся добротой и духовностью.  И еще одна догадка яркой молнией пронзила их. Подобно тому, как ошиблись они сейчас, приняв родного, любящего брата за чужака, за жестокого врага — так же и много лет назад, в отчем доме, жгучая ревность ослепила их глаза, не позволяя разглядеть праведность, любовь и заботу в подрастающем Йосефе. И вот сейчас один внимательный взгляд на лицо Йосефа расставил все по местам. Добавлена последняя деталь пазла. И что теперь?   — Подойдите же ко мне! — говорит братьям Йосеф. «И они подошли (подступили)» (Берешит, гл. 45, ст. 4).   на основе комментариев рава Моше-Яакова Равикова (известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую; уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль) и рава Иегуды-Арье-Лейба Алтера (Гурский Ребе; известен также и под псевдонимом Сфат Эмет, Польша, 19 в.)      Прочесть двадцать второй цикл обсуждения Прочесть двадцать первый цикл обсуждения Прочесть двадцатый цикл обсуждения Прочесть девятнадцатый цикл обсуждения Прочесть восемнадцатый цикл обсуждения Прочесть семнадцатый цикл обсуждения Прочесть шестнадцатый цикл обсуждения Прочесть пятнадцатый цикл обсуждения Прочесть четырнадцатый цикл обсуждения Прочесть седьмой цикл обсуждения Прочесть шестой цикл обсуждения Прочесть пятый цикл обсуждения Прочесть четвертый цикл обсуждения Прочесть третий цикл обсуждения Прочесть второй цикл обсуждения Прочесть первый цикл обсуждения