Для того, чтобы человек произносил слова молитвы Шма четко и ясно, — говорит раби Овадия, всесторонне исследуя проблемы произношения, с которыми может столкнуться тот, кто читает эту молитву, — он должен придерживаться определенных правил. Если, к примеру, какое-либо слово начинается с той же буквы, на которое заканчивается предыдущее слово, между этими двумя словами необходимо сделать небольшую паузу.

Так, в первом отрывке паузу обязательно надо сделать во фрагменте «…бехоль левавха» — «(Люби Всевышнего твоего) всем сердцем твоим», — уточняет указание Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век). — А также между словами в предложении «…аль левавеха» — «(И будут эти слова, который Я заповедал тебе) на сердце твоем» и т.д.

Ну, а как быть, если человек неправильно прочел слово и читает молитву дальше, если он по случайности перепутал порядок слов или даже — фраз? — спрашивает Талмуд. — Как ему поступить, чтобы заповедь, предписывающая читать Шма вечером и утром, была выполненной?

В Мишне сказано — «надо вернуться в то место, где допущена ошибка, и прочесть молитву с этого места заново». Но ведь вполне может быть и такое: человек знает, что допустил ошибку, но где именно — не помнит. Как ему быть?

Чтобы ответить на этот вопрос, Талмуд рассказывает поучительную историю.

Однажды пришли к раби Элазару бен Педату (великий Учитель Талмуда, Эрец Исраэль, конец 3-го века) раби Ами (один из самых выдающихся учеников раби Йоханана — крупнейшего Учителя Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век) и раби Аси (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль; конец 3-го – первая половина 4-го века). Чтобы поставить по его просьбе хупу (полотняный навес, который укрепляется на четырех шестах; служит для проведения церемонии бракосочетания). Принялись раби Ами и раби Аси за дело, а раби Элазар тем временем решил пойти в находящийся поблизости бейт мидраш (Дом учения).

— Послушаю, о чем там сейчас говорят, а когда вернусь, все вам перескажу, — сказал раби Элазар устанавливающим хупу Учителям.

Вот входит раби Элазар в бейт мидраш и видит: сидит раби Йоханан, а вокруг него — другие Учителя. И обсуждают они правила чтения молитвы Шма, Исраээль.

Если человек, читая Шма, неправильно произнес слово, — говорит один из Учителей, — и прочел слова молитвы дальше, но, поняв, что ошибся, не может вспомнить, где именно, он должен вернуться к самому началу этого отрывка, в котором он допустил ошибку, и прочесть весь отрывок заново.

Допустим, он произнес один из отрывков и должен начать читать следующий отрывок, — моделируют возможную ситуацию другие Учителя. — Но вот беда, запамятовал он, какой отрывок ему надо теперь произносить. Как ему быть?

В этом случае он должен считать, что прочел только первый отрывок, — отвечает Учитель, уточняющий правила чтения Шма, — и приступить к чтению второго отрывка, начинающегося словами — «И будет, если послушаетесь…».

Ну, а если он знает, что ему надо продолжить чтение со слов — «И напишите их…», которые есть и в первом и во втором отрывке, — спрашивают Учителя, — и запамятовал, какой именно отрывок он читает, первый или второй, как ему поступать?

Тогда он должен считать, что произносит первый отрывок, — отвечает Учитель, дающий пояснения по правилам чтения Шма.

Все то время, пока шло обсуждение правил чтения Шма, раби Йоханан молчал и внимательно слушал, что говорят остальные. А когда убедился, что разговор на эту тему подходит к концу, взял слово и сказал:

Правила прочтения Шма в особых случаях, когда человек забыл, где допустил ошибку, или запамятовал, на чем остановился, изложены точно и исчерпывающе. Могу добавить одно: если человек прочел — «и напишите их…», а потом автоматически продолжил чтение, дойдя до слов — «…чтобы продлились ваши дни», он должен знать, что после вынужденного перерыва ему следует читать второй отрывок, не возвращаясь к первому…

Вернувшись домой, раби Элазар в подробностях пересказал услышанное в бейт мидраше раби Ами и раби Аси, которые к тому времени успели закончить установку хупы.

Даже только ради того, чтобы услышать все это, нам стоило прийти к тебе, — сказали они и сердечно поблагодарили раби Элазара за информацию…

На нашем листе Талмуд продолжает анализировать законы чтения молитвы-клятвы Шма, Исраэль.

В предыдущей Мишне трактата речь шла о правилах произнесения слов молитвы (см. на сайте обзор первой части листа 15). В Мишне нашего листа обговариваются обстоятельства, при которых можно читать Шма.

Итак, в тексте новой Мишны читаем:

В ночь свадьбы жених освобождается от чтения вечерней Шма. В случае, если у него в первые дни после свадьбы не было близости с молодой женой, он освобождается от чтения вечерней Шма до исхода субботы.

Далее, прямо в Мишне рассказывается такая история:

Рабан Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век) читал вечернюю Шма сразу после хупы (в ночь свадьбы). Спросили у него его ученики:

— Не ты ли учил нас, что в ночь свадьбы жених от чтения вечернего Шма — освобожден?

— Не хочу снимать с себя «бремя Небес» даже на короткое время,— ответил он им…

Талмуд, как всегда, приступает к исследованию содержания Мишны.

Анализируя первый пункт, Учителя разъясняют, что речь здесь идет о работниках, снимающих урожай с плодовых деревьев, и рабочих строительных специальностей.

Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: почему для чтения Шма можно остаться на дереве или на строительных лесах, для чтения Шемоне Эсре необходимо спуститься на землю?

И, изучив возможные ситуации, отвечает на этот вопрос так.

По сравнению со Шемоне Эсре молитва Шма — короткая, и ее чтение не занимает много времени. А на короткое время человек способен сосредоточиться на молитве, не опасаясь, что забудется и упадет с высоты.

На чтение восемнадцати благословений уходит гораздо больше времени. Причем, каждое отдельное благословение требует концентрации внимания и сосредоточенности. И здесь уже возникает опасность, что человек увлечется молитвой и может свалиться с дерева или со строительных лесов.

Далее Талмуд переходит к обсуждению следующего пункта Мишны.

Почему в ночь свадьбы жених освобождается от обязанности прочесть вечернюю Шма? — спрашивают Учителя.

И, исследовав связанные с этим проблемы, заключают: после хупы молодые люди пребывают обычно в сильном волнении и не в состоянии сосредоточиться на чтении молитвы.

Тут нам следует пояснить, почему в Мишне написано, что жених может быть освобожден от произнесения вечерней Шма «до исхода субботы».

Дело в том, что во времена Талмуда существовал обычай праздновать свадьбы в йом ревии (то есть — в среду). То есть получается, что жених не обязан произносить вечернюю Шма четыре ночи подряд после свадьбы — если в первые дни после свадьбы между ним и его молодой женой не было интимной близости. По той же причине: волнение будет мешать ему, и сконцентрироваться на молитве он не сумеет.

Но почему речь идет именно о четырех ночах? — спрашивают Учителя. — А что, если за четверо суток ситуация не изменится?

Составители Мишны, — объясняет Талмуд, — составляя данное правило, учли, разумеется, человеческую психологию. Они пришли к выводу, что за четыре дня совместной жизни молодые супруги успевают немного привыкнуть друг к другу, эмоциональное напряжение первых дней спадает. А в обычном психологическом состоянии молодой человек вполне способен «переключиться» на свои повседневные дела, в том числе — и на вечернюю молитву.

Тогда почему же рабан Гамлиэль не воспользовался указаниями Учителей предыдущих поколений и прочел Шма в первую же ночь после свадьбы?

Данное постановление Учителей, — отвечает Талмуд на вопрос, — лишь некое «послабление», но — не запрет. Воспользоваться этим «послаблением» или нет — тут все зависит от самого человека, от того, насколько крепка его связь с Творцом.

Очевидно, рабан Гамлиэль, по его ощущениям, установил столь тесную связь с Небом, что оборвать ее, даже на одну ночь, был не в силах…

Следующая Мишна, во второй части нашего листа, по стилю изложения схожа с предыдущей. С той лишь разницей, что здесь случаи из жизненной практики рабана Гамлиэля не дополняют установления Учителей, но — дают возможности уточнить некоторые принятые Учителями законы.

Итак, в тексте Мишны читаем:

Мылся (теплой водой) рабан Гамлиэль в первую ночь после смерти жены. Сказали ему его ученики:

— Разве не ты, Учитель, объяснял нам, что скорбящему нельзя мыться (теплой водой)?

— В этом я, возможно, отличаюсь от других, — ответил он им. — Мое тело (настоятельно) требует мытья.

Когда умер Тави, слуга (рабана Гамлиэля, который был неевреем), рабан Гамлиэль принимал соболезнования (вернувшись с похорон). Сказали ему ученики:

Тави отличался от других слуг, — ответил им (рабан Гамлиэль). — Он был особым человеком.

В заключение Мишна возвращается к правилам чтения Шма, касающимся жениха.

Жених и в первую ночь после свадьбы, если хочет — может читать вечернюю Шма (хотя закон его к этому не обязывает — см. на сайте обзор первой части листа 16), — говорят Учителя.

Иную грань Истины открывает в этом вопросе рабан Гамлиэль.

Не любой жених, — говорит он, — в первую ночь после свадьбы может читать вечернюю Шма, даже если он сам хочет сделать это…

Чему учит нас эта необычная Мишна?

В первую очередь, тому, что еврейский закон достаточно гибок, и окончательные решения Учителей по тем или иным вопросам неизменно выносятся с учетом конкретных обстоятельств.

Да, есть такое постановление Учителей — в дни скорби по усопшему близкому родственнику человек не должен мыть все тело теплой водой. Однако изначальный мотив возникновения такого запрета — отказ в дни траура от каких бы то ни было удовольствий. Поэтому в случаях, когда соблюдение данного правила причиняет скорбящему физические страдания (что, собственно, и происходило с рабаном Гамлиэлем), ему разрешают помыться, ибо он делает это не ради удовольствия, но — чтобы избавиться от мучений. Рабан Гамлиэль, проанализировав этот закон, создал такой прецедент, о чем и сказано в нашей Мишне.

То же — и с соболезнованиями по поводу смерти нееврея. Согласно общему правилу, — подчеркивает Талмуд, — в таких случаях принимать соболезнования еврею не следует. Однако у всякого правила могут быть исключения. Если покинувший земной мир нееврей занимал в жизни еврея особое место, он вправе продемонстрировать, как много значил для него этот человек.

Что касается «льгот» жениха, позволяющих ему в течение четырех дней (при известных обстоятельствах — см. на сайте обзор первой части листа 16) не читать вечернюю Шма, тут рабан Гамлиэль не «смягчает», а, скорее, «устрожает» ситуацию, рассматривая проблему под иным углом зрения.

Действительно, закон не запрещает жениху даже в первую ночь после свадьбы читать вечернюю Шма. И здесь все как будто бы всецело зависит от желания новобрачного, от его ощущения близости к Творцу. Однако рабан Гамлиэль задается вопросом: способен ли каждый жених, пересилить свое волнение и полностью сосредоточиться на молитве? Если он не чувствует в себе силы, которая поможет ему отрешиться от сиюминутной действительности, — говорил великий Учитель, — ему в таком состоянии, вероятно, лучше не читать вечернюю Шма…

Здесь же отметим: разрешение не читать вечернюю Шма на законном основании давалось женихам в период, когда люди гораздо острее современных людей ощущали свою связь с Небесами. Сейчас, когда и при обычных обстоятельствах у людей перед чтением Шма не возникает порой нужного настроя, «льготы» женихам — отменены. По закону, принятому в наши дни, женихи в ночь после своей свадьбы не освобождаются ни от чтения вечерней Шма, ни от чтения Шемоне Эсре (молитва, которая содержит восемнадцать благословений).

На нашем листе Талмуд, продолжая исследовать законы чтения молитвы Шма, Исраэль, рассматривает вопросы этического характера.

Очень важно, — подчеркивают Учителя, — приступать к чтению молитвы в хорошем расположении духа. А это во многом зависит от того, как человек относится к жизни, как контактирует с окружающими его людьми, от уровня его богобоязненности и т.п.

Богобоязненность необходимо в себе развивать, — говорил Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4-го века). — Это, безусловно, требует приложения определенных усилий. И, прежде всего, надо работать над тем, чтобы привить себе скромность и кротость. Ибо в Танахе написано: «Кроткий ответ отвращает гнев, резкое слово провоцирует на ярость» (Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 15, ст. 1). Человек должен делать все возможное, чтобы жить в мире и согласии с родственниками, друзьями, соседями — со всеми людьми, с которыми ему приходится сталкиваться дома, на работе, на улице… Приветливого, доброжелательного человека любят окружающие, любит Всевышний.

Рабан Йоханан бен Закай (великий Учитель, 1-й век), — рассказывает Талмуд, — всегда приветствовал любого человека при встрече — первым. Здоровался он даже с незнакомыми людьми.

Вот — достойный пример для подражания.

Особую благосклонность проявляет Творец по отношению к женщинам, — отмечают Учителя.

Чем заслужили женщины такое отношение Всевышнего? — спрашивает Рав (один из крупнейших Учителей Талмуда первого поколения, 3-й век).

Тем, что они отправляют своих детей учить Тору, — отвечает ему раби Хия (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, первое поколение, начало 3-го века), — и делают все, чтобы их мужья продолжали заниматься изучением Мудрости Творца. Даже если для этого мужьям приходится уезжать далеко от дома, они ждут их, поддерживая семейный очаг, заботятся о них.

Далее Талмуд вновь возвращается к обсуждению Мишны, того ее пункта, где говорится, что жених в первую ночь после свадьбы (и при известных обстоятельствах — еще три ночи) освобождается от чтения вечерней Шма (см. на сайте обзор первой части листа 16).

Предмет исследования — разные грани Истины, открытые в этом вопросе Учителями.

Большинство Учителей выносят решение, согласно которому жених, если у него есть желание и стремление, может и в первую ночь после свадьбы прочесть вечернюю Шма.

Однако рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век), рассматривая вопрос под иным углом зрения, говорит, что не каждому стоит делать это (см. на сайте обзор второй части листа 16).

Углубляясь в исследование позиции рабана Гамлиэля, Талмуд заключает, что он выносит такое решение, потому что чтение Шма в состоянии эмоционального напряжения для некоторых молодых людей (с учетом особенностей их характеров) может стать проявлением высокомерия. В этих случаях в намерениях жениха стремление не прерывать связь с Творцом зачастую отодвигается на второй план, а на первом — оказывается желание отличиться, доказать, что он, несмотря на сильное волнение, все же способен пересилить себя и сконцентрироваться на молитве. Подобные «доказательства» действительно могут произвести впечатление на окружающих, но Творцу они — не нужны.

Однако большинство Учителей подобных опасений не высказывают.

Но ведь рабан Гамлиэль — великий Учитель, который выделялся среди других Учителей своей мудростью и высочайшим уровнем духовности, — выдвигает возражение Талмуд. — Недаром коллеги избрали его главой Санѓедрина (Высший суд). Так что, далеко не каждый, особенно — обычный, ничем не примечательный человек, способен поступать так, как рабан Гамлиэль.

Подробнее об этом мы поговорим в нашем следующем обзоре…

Рассматривая содержание первой части нашего листа, мы остановились в том месте, где Талмуд обсуждает вопрос, есть ли разница в практических законах — для Учителей и для обычных» людей.

С одной стороны, Учителя, безусловно, достигают более высокого духовного уровня, многие из них сами устанавливают ѓалаху (еврейский практический закон) для других и в определенных случаях, вероятно, могут позволить себе то, что не доступно простому человеку. Ведь «рядовым» евреям достаточно сложно ориентироваться в тонкостях ѓалахических установлений. С другой — постановления и правила существуют для всех, все люди равны перед законом.

Для того, чтобы приблизиться к Истине в данном вопросе, Учителя анализируют с этой точки зрения другие установления.

Для примера берется закон, регламентирующий поведение людей Девятого Ава (см. на сайте материалы, посвященные этой скорбной дате еврейского календаря).

Девятого Ава, — сообщает Талмуд, — разрешается производить работу в том месте, где принято работать. Если же в каком-то месте работать не принято, трудовой деятельностью в нем в этот день заниматься не разрешается. Однако Учителям нельзя работать Девятого Ава даже в том месте, где обычно работают.

Рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век) открывает в этом иную грань Истины.

Любому человеку Девятого Ава следует уподобить себя Учителям, — говорит он, — и трудовой деятельностью в этот день не заниматься.

Другие Учителя, наоборот, не усматривая высокомерия в поведении жениха, в первую ночь после свадьбы читающего молитву Шма, Исраэль, готовы обвинить в высокомерии человека, который Девятого Ава, подобно Учителям, полностью освобождает себя от работы. Похоже, что и они тоже противоречат себе…

Никаких противоречий здесь нет, — заключает рав Шиша бен рав Иди. — Просто мы сталкиваемся здесь с явлением, когда одни и те же люди вырабатывают разные подходы к разным проблемам, что обусловлено принципиальной разницей в ситуациях.

Когда Учителя отмечают, что «простой» человек, специально освободивший себя от работы Девятого Ава, проявляет высокомерие, они имеют в виду, что все люди продолжают трудиться и в этот день, в день поста, и только один из них по примеру Учителей не выходит на работу. Разве это и впрямь — не высокомерие?

Когда же они не высказывают опасений по поводу мотивации жениха, который перед первой брачной ночью (будучи освобожден в этот день от такой обязанности) читает Шма, они подразумевают, что молодой человек произносит молитву, конечно же, в миньяне (когда на молитве присутствует, как минимум, десять взрослых евреев-мужчин). Какое уж тут «высокомерие», если рядом молится, так же, как он, людская толпа?

Когда рабан Шимон бен Гамлиэль ведет речь о женихе, он концентрирует свое внимание на намерениях молодого человека.

Все мысли жениха, — подчеркивает рабан Шимон бен Гамлиэль, — заняты предстоящим событием. Именно поэтому, чтобы не провоцировать в новобрачных чувства, не соответствующие словам молитвы, Учителя в первую ночь после свадьбы освобождают их от чтения вечерней Шма. И если жених не воспользуется данной ему «льготой», он, вполне возможно, будет читать Шма под влиянием побуждения выделиться среди других юношей, которые сразу после свадьбы Шма не читают.

Тогда почему рабан Шимон бен Гамлиэль не усматривает высокомерия в отказе от работы Девятого Ава?

Если человек в этот день, уподобляя себя Учителям, не выйдет на работу, — заключает он, — никто на это и внимания не обратит. Люди подумают, что ему просто не надо было работать.

И все же, мы пока не ответили на вопрос: есть ли существенная разница между Учителем и «простым» человеком в исполнении законов и постановлений?

В принципе — нет, — отвечает Талмуд. — Всякому человеку, кем бы он ни был, пусть даже он будет царем, следует подчиняться установленным правилам. Однако в каждом законе — множество нюансов, которые обычный человек может не знать. Поэтому каждый соблюдает порядок соответственно уровню собственных знаний…

Нашим листом открывается новая, третья глава трактата Берахот.

Речь идет о правилах, регламентирующих поведение людей, потерявших родственника, и тех, кто принимает участие в похоронах.

В Мишне листа читаем:

Человек, перед которым — умерший (близкий) родственник, (временно) освобождается от обязанности читать молитвы Шма и Шемоне Эсре («Восемнадцать благословений»). Освобождается он и от исполнения заповеди, предписывающей (ежедневно, кроме субботы) накладывать тефиллин (сделанные из кожи коробочки — накладываются на верхнюю часть лба и ремешки — наматываются на левую руку; см. на сайте ответ «Как правильно надевать тефиллин»), а также — от других заповедей.

— те, кто несет носилки (с покойным);

— те, кто должен будет их сменить (и нести носилки какую-то часть пути до кладбища):

Похоронив умершего и вернувшись к тому месту, где говорят скорбящим слова утешения, участники похоронной процессии могут начать читать Шма, если (по их расчетам) успеют произнести (хотя бы) первый отрывок — до того момента, когда скорбящие подойдут к ряду утешающих.

Если же (видно, что) не успевают, начинать чтение Шма — не следует.

Те, кто стоит в ряду утешающих, а также те, кто стоит непосредственно перед скорбящими, от исполнения заповеди, предписывающей читать Шма — освобождаются.

Однако те, кто стоит в некотором отдалении от ряда утешающих — обязаны (произнести Шма)…

Текст Мишны, приведенной на нашем листе, требует «терминологических» разъяснений.

Во-первых, следует подчеркнуть, что «скорбящими» называют людей, которые потеряли близкого родственника (отца, мать, брата, сестру, мужа, жену). Эти люди должны соблюдать определенные правила, предусмотренные законами траура, которые выведены нашими Учителями на основе глубокого исследования текстов Торы.

Отметим основные моменты.

Сразу же после похорон и в течение семи последующих дней (шива) скорбящие сидят на низких табуретках, скамейках или — положенных на пол подушках. Они не должны готовить еду (это за них делают их родственники, не связанные с умершим прямыми родственными узами, друзья или просто знакомые), ходить на работу, надевать кожаную обувь, выходить из дома, бриться и мыться тепой водой.

Тридцать дней со дня похорон — это шелошим. В эти дни скорбящие могут ходить на работу, но бриться мужчинам все эти дни по-прежнему запрещается (подробнее о законах траура — см. на сайте, в разделе «Спроси у раввина» ответы: «Как соблюдают траур в Хануку?»; «Есть ли у евреев поминки?»,  «Смерть отца и «супружеские обязанности»).

Во-вторых, большинству читателей, наверное, не понятно, что такое — «ряд утешающих».

Дело в том, что по существовавшему во времена Талмуда обычаю после погребения участники похоронной процессии выстраивались в ряд — на пути скорбящих, которые возвращались домой. Каждый человек, мимо которого проходили близкие родственники усопшего, должен был выразить им соболезнования и произнести слова утешения.

Здесь необходимо напомнить, что заповедь, предписывающая утешать скорбящих — из Торы. И, пока человек не исполнил ее, он — свободен от осуществления других заповедей. Поэтому и говорится в нашей Мишне, что не надо начинать произносить Шма, если видишь, что к тебе приближаются скорбящие.

Согласно нашей традиции, в еврейской среде принято также навещать скорбящих в доме, где они сидят шиву (см. на сайте статью Иты Янкович «Корректное поведение во время шивы» — в разделе «Этика»).

Во второй части листа (деление на части, напомним — условное) Талмуд приступает к детальному исследованию содержания Мишны (текст Мишны — см. на сайте обзор первой части листа 18). Понятно, что цель такого анализа — уточнить, кого именно освобождают от исполнения заповеди, предписывающей вечером и утром читать молитву-клятву Шма, Исраэль.

В связи с этим на обсуждение, прежде всего, выдвигается вопрос: что означают слова — «человек, перед которым — умерший»?

Чтобы в этом вопросе приблизиться к Истине, Учителя рассматривают другие законы, связанные с кратковременным периодом, когда в доме находится умерший.

По правилам, продиктованным еврейской традицией, скорбящий не должен есть в доме, где лежит усопший. Чтобы утолить голод, ему следует пойти в другой дом. Если другого дома у него нет, пусть пойдет, скажем, к соседу. Если нет возможности поесть у соседа, скорбящий может устроить себе ужин (или, например, завтрак) в том доме, где лежит покойный, но для этого ему придется сделать некую «стенку», отгораживающую его от умершего. Если же это ему не под силу, он может поесть в том же доме, даже в той же комнате — просто отвернувшись в другую сторону.

Нужно иметь в виду, — отмечает Талмуд, — что скорбящему не следует есть, облокотившись на левую руку (во времена Талмуда считалось, что эта поза за едой подчеркивает значимость человеческой личности). Ибо перед лицом смерти достоинства человека не имеют значения.

Надо также помнить, что в день смерти родственника скорбящий — где бы он ни сел за трапезу, в своем доме или в доме соседа — не должен есть мясо, пить вино и читать благословения перед и после приема пищи.

Проведя данное исследование, Талмуд, по аналогии, приходит к выводу, что скорбящий освобождается от обязанности читать Шма, накладывать тефиллин (сделанные из кожи коробочки — накладываются на верхнюю часть лба и ремешки — наматываются на левую руку; см. на сайте ответ «Как правильно надевать тефиллин», № 860) и выполнения других заповедей, где бы он ни находился — в комнате, где умер близкий ему человек, на улице, в присутственном месте, решая проблемы достойного захоронения, или в доме друзей.

Но что же тогда могут означать приведенные в нашей Мишне слова — «человек, перед которым — умерший»?

Эти слова, — дает объяснение рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века), открывая в тексте Мишны иную грань Истины, — не следует понимать в прямом, «физическом» смысле. В первом указании Мишны подразумевается, что человеке, потерявший близкого родственника (отца, мать и т.п. — см. на сайте ответ «Как соблюдают траур в Хануку?»,  раздел «Спроси у раввина»), обязан позаботиться об умершем и организовать ему достойные похороны. Иначе говоря, он полностью погружен в свое горе и занят организационными хлопотами. Мысли о горькой утрате ни на минуту не оставляют его, ушедший в иной мир все это время как бы — «перед ним». Поэтому Учителя, составители Мишны, и освобождают его от «бремени заповедей», в том числе — и от чтения молитвы Шма, Исраэль.

В доказательство того, что данное открытие приблизило его к Истине, рав Аши приводит цитаты из Торы, из фрагмента, в котором описываются смерть и похороны жены Авраама, Сары. В этом отрывке, в частности, написано: «И поднялся Авраам от лица своей умершей (жены)» (Берешит, гл. 23, ст. 3). И далее, как сказано в тексте, Авраам произносит: «И похороню мою умершую, (находящуюся) передо мной» (Берешит, гл. 23, ст. 4).

Обратите внимание, что Авраам произносит эти слова — «находящуюся передо мной» — после того, как он «поднялся», отошел от ее безжизненного тела и отправился хлопотать о ее похоронах, — подчеркивает рав Аши. — И тут явно имеется в виду, что заботы о покинувшей земной мир жене не оставляли его ни на миг…

Первый трактат Мишны, а, следовательно, и Талмуда —Берахот. Иначе говоря, с него начинается вся Устная Тора. И уже одно это ставит трактат Берахот в исключительное положение.

Отметим также, что трактат Берахот открывает и первый раздел Мишны и Талмуда (основное ядро Устной Торы —Мишна— состоит из шести разделов).

Поэтому наше Введение в трактат будет состоять, по сути, из «трех введений»: в Устную Тору, в первый раздел Устной Торы и - в сам трактат.

I. Представим себе, что нам самим предстоит составить основное ядро Устной Торы. И это означает, что нам из сотен тысяч (!) законов и «мудрых мыслей» надо выбрать самые главные. Но так, чтобы они охватывали все проблемы бытия. От мировоззренческих до — житейских, практических, с учетом деталей образа жизни человека.

Нам, допустим, сказали, что весь «Сборник» должен состоять из шести разделов. Потому число «шесть» отражает идею движения во все стороны света: вперед-назад, вправо-влево, вверх-вниз; то есть идею охвата всего бытия.

Каким образом мы стали бы решать эту задачу?

Первый раздел мы, наверное, посвятили бы законам, связанным с пространством.

Второй— со временем.

Пространство и время — основные категории измерения, в которое помещен человек.

А теперь — о самом человеке. Вначале следует определить, откуда он «приходит». То есть речь сначала пойдет о его родителях, об отце и матери. На более высоком уровне — о мужском и женском началах в мире.

И поэтому третий раздел мы посвятили бы проблемам и законам, связанным с объединением мужчины и женщины (создание семьи и т.п.).

В каком-то смысле третий раздел соотносится с категорией прошлого — «откуда мы появились». А следующий раздел должен заняться вопросами настоящего.

Поэтому четвертый раздел мы посвятили бы проблемам, связанным с взаимодействием людей между собой. То есть — проблемам возможного нанесения ущерба, которые могут возникать в процессе взаимодействия людей, в какие бы отношения они ни вступали, и процедурами разрешения споров.

В центре данной темы — вопрос: «как ты живешь» (настоящее)?

Однако человек живет не только в материальном мире. И, зная это, он обращается к Всевышнему.

Поэтому пятый раздел следовало бы посвятить законам, определяющим пути обращения к Творцу.

В определенном смысле пятый раздел соотносится с категорией будущего — «куда ты идешь?».

Итак, мы рассмотрели мир человека и определили его место в этом мире с позиций пространства и времени. И судьбу человека в трех координатах — прошлое, настоящее и будущее.

Однако Тора раскрывает нам еще одну сферу бытия. Оказывается, любой объект (в том числе — и человек) может быть таhор — когда его духовная «аура» находится в состоянии чистоты и просветленности, и может быть —таме, что означает, что его духовная «аура» загрязнена и затемнена.

Поэтому шестой раздел посвящен проблемам духовного состояния объектов (тоhара и тума— имена существительные, образованные от прилагательных таhор и таме).

Таким образом, мы как бы обрисовали мир в шести координатах. И каждая из этих координат представлена в Мишне (и Талмуде) специальным разделом. Перечислим их под теми названиями, которые дали им наши Учителя— составители Талмуда:

1. Зераим

2. Моэд

3. Нашим

4. Незикин

5. Кодашим

6. Тоhарот

И открывает весь этот огромный комплекс — трактат Берахот.

Это название представляет собой форму множественного числа от слова бераха. Подробнее о значении данного термина мы поговорим чуть позже. А пока нам важно ответить, что в его внутреннем содержании есть элементы благодарности Творцу — за Его мир (весь мир) и признания, что Он — Повелитель этого мира.

И теперь то, что именно трактат Берахот открывает Мишну и Талмуд — и логично и понятно.

II. Как уже говорилось, первый (из шести) раздел Мишны называется - Зераим, что в переводе означает— «семена».Этот перевод, казалось бы, мало что дает для понимания сути раздела. Но зато мы помним, что первый раздел посвящается пространству.

Наиболее понятная и практически важная грань понимания «пространства» это — земля. Человек ходит по земле, живет на земле, работает на земле. И суть его земного существования — сеять семена (в прямом и переносном смысле этого выражения).

Самая четкая модель жизни на земле представлена земледелием. Поэтому в техническом смысле раздел Зераим посвящен земледелию. Здесь же отметим, что этот раздел начинается трактатом Берахот.

Но как связаны между собой эти понятия — «земледелие» и «бераха» (одна из граней значения этого слова, напомню — «благодарность»)?

Самым непосредственным образом. Результат земледельческого труда, конечно же, зависит от того, сколько усилий вложит в обработку земли земледелец. Но — далеко не полностью. Ураган, проливные дожди, засуха, наводнение могут свести усилия земледельца к нулю, и он не получит урожай. И точно так же — благоприятные (для каждого вида земледельческих работ — свои) погодные условия увеличивают урожай и уменьшают «энергетические затраты» земледельца.

Можно ли рассчитывать на благословение Небес, если в сердце нет чувства благодарности Творцу?

Вкратце рассмотрим структуру первого раздела Мишны - Зераим. Он состоит из 11-ти трактатов. Первый —Берахот. Это мы уже знаем. Но вот остальные десять… Какой теме должен быть посвящен следующий трактат, по сути — первый из тех, в которых обсуждаются «практические» аспекты земледелия?

Нам трудно ответить на такой вопрос. Но если мы все же попытались решить эту задачу, прежде всего, в нашей памяти всплыли бы темы, напрямую связанные с обработкой земли и выращиванием растений: как, например, пахать землю, ухаживать за всходами, как, в конце концов, собирать урожай…

Однако все это — уровень простого, заземленного отношения к бытию. Устная Тора устроена иначе. И первый «сельскохозяйственный» трактат Мишны посвящен теме — как правильно помогать результатами урожая бедным и нуждающимся.

Называется этот трактат —Пеа. В переводе — «край (поля)».

В числе 613-ти заповедей Торы есть и такая: «А когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего и опавшего при жатве твоей не подбирай… бедному и пришельцу оставь их…» (Ваикра, гл. 19, ст. 9-10).

В этом и заключается Небесная мудрость: за каждый успех свой - благодари Всевышнего (трактат Берахот), и помни, что успех, которого ты достиг - лишь потенциал, который ты должен использовать, совершая добрые дела и помогая другим.

Так — в этом (трактат Пеа) и в каждом из последующих трактатов. Анализируя те или другие аспекты конкретных реалий земледелия, Учителя одновременно рассматривают их духовное содержание, выдвигая его на первый план (!).

В Вавилонском Талмуде (когда мы говорим «Талмуд», имеется в виду Вавилонский Талмуд, окончательно отредактированный в начале 6-го века), обсуждение остальных трактатов Мишны первого раздела, кроме трактата Берахот— отсутствует. Все одиннадцать включены только в Иерусалимский Талмуд (окончательно отредактирован в Эрец Исраэль в середине 4-го века).

III. Теперь — непосредственно о трактате Берахот.

Вначале проанализируем само слово «бераха». Основное его значение - «создание духовного сосуда, принимающего добро». Бераха— производное от слова берех (колено). Поэтому второе его значение — «преклонение, как знак признательности или признания важности».

Перед выполнением многих заповедей мы, по предписанию наших Учителей, произносим определенную фразу, которая начинается со слова «Барух». Это слово выражает идею, состоящую в том, что мы как бы «преклоняем колени, ставим себя ниже», демонстрируя, что осознаем величие Того, к Кому обращаемся.

Глагол леварех (по правилам ивритской грамматики, при образовании глагольной формы в данном случае звук «б» трансформируется в звук «в») в обычном переводе звучит как — «дать (кому-то) благословение». Однако в таком переводе теряется полнота смысла. Ибо тогда и слово «барух», обращенное к Творцу может восприниматься в «пассивной форме». Но ведь Всевышний — Источник Добра, то есть здесь требуется «активная форма». Поэтому дадим более точный перевод: слово леварех означает — «сделать кого-то сосудом, принимающим добро».

Намек на это содержится и в составе слова «бераха». Его корень состоит из букв —бет, реш, каф. Каждая буква имеет свое числовое значение, производное от числа «2»: бет— 2, реш— 200, каф— 20. То есть речь идет — об увеличении («удвоении»). И в этом заложена та же идея, которую мы раскрыли, переводя слово бераха в его основном значении — «создание духовного сосуда, принимающего добро», то есть — «создание возможности увеличения добра в мире».

Такое определение слова бераха, кстати говоря, дает нам еще одно объяснение, почему именно этим трактатом начинается запись Устной Торы.

Перечислим основные темы трактата Берахот:

— Провозглашение абсолютного Единства Всевышнего (чтение молитвы-«клятвы» Шма, Исраэль) и законы, связанные с этой молитвой.

— Молитва ШемонеЭсре (центральное ядро еврейской молитвы) и законы ее прочтения.

— Выражение благодарности Всевышнему за еду и прочие блага.

— Признание Всевышнего - Правителем мира и всего, что в мире происходит.

В трактате Берахот— 9 глав, 64 листа.