Речь идет о законе, связанном с принесением бикурим.

Напомним, что в книге Дварим (гл. 26) приводится заповедь Торы, в которой сказано, что после сбора урожая (или даже во время сбора) человек должен принести в Храм корзину с первыми плодами этого урожая (первые плоды на иврите — бикурим).

И отвечает: в случае “отложенного наследования” присутствует дополнительный фактор, которого нет в ситуации с бикурим, где действующие лица — владелец земли и арендатор. И этот фактор — любовь отца к сыну и особое отношение к плодам своей земли, даже если она и отписана сыну.

Ѓалаха выбирает грань Истины, вскрытую Реш Лакишем.

Этот выбор обуславливает очень важную мировоззренческую позицию: недостаточно жить на земле, обрабатывать ее и получать плоды, что стать ее настоящим хозяином. Должна быть еще и сущностная связь с землей, сущностное владение ею.

Истинный Хозяин всей Земли — Творец мира. И Он передал Эрец Исраэль еврейскому народу, о чем неоднократно сказано в Торе и у Пророков (в Танахе).

Анализируемые нами листы завершают обзор восьмой главы.

На листах 138 и 139 говорится о принципах раздела имущества между сыновьями и дочерями, между старшими и младшими. Здесь также определяются права вдовы, когда у нее от умершего мужа остались взрослые дети.

Опуская подробности, скажем лишь об основном принципе решения всех этих проблем. Он основан на соблюдении интересов всех наследников, а положения его ориентированы на то, чтобы наследственное имущество, по возможности, сохраняло свою цельность, чтобы управление им можно было организовать таким образом, чтобы несовершеннолетние дети, повзрослев, смогли бы “встать на ноги” и создать семьи, чтобы у вдовы был надежный источник “пенсии по старости”, чтобы взрослые дети не растрачивали бы имущество отца, а преумножали его, заботясь тем самым о достойном наследстве для собственного потомства...

Если в семье есть сыновья, по закону Торы, наследственное имущество делится между ними.

Однако наши Учителя установили, что в ктубе (брачном договоре) — документе, регулирующем юридическую ответственность вступающих в брак сторон, специально оговаривается пункт, обязывающий использовать часть наследства отца на содержание дочерей — вплоть до достижения ими совершеннолетия.

Приведенная на нашем листе Мишна говорит о распределении наследства между сыновьями и дочерьми покойного.

В Мишне читаем:

Адмон (Учитель Торы в Иерусалиме, 1-й век) сказал: из-за того, что я — мужчина я должен все потерять?

И приходит к выводу: большим считается наследство, которого хватает на пропитание дочерей и сыновей — до их совершеннолетия.

Соответствующий закон о разделении наследства приводится в трактате Ктубот, здесь же, в трактате Бава Батра, дается Мишна — дабы подчеркнуть, что в случае, если наследство достаточно велико, дочери не могут потребовать, чтобы братья выделили им часть наследства, оставленного отцом. В законе же описывается иная грань Истины: все наследство делится между сыновьями, а они дают деньги на содержание сестер, пока те не выйдут замуж.

Если же наследство незначительно, сначала отделяют часть от него — на содержание дочерей. Остальное делят между сыновьями.

Итак, мы видим, что независимо от того, какова общая сумма наследства, дочери в любом случае получат деньги на содержание. Разница большого и маленького наследства лишь в том, в чьих руках оказываются эти деньги.

Как быть, если на момент смерти отца наследство было незначительным (или большим), а в результате повышения (понижения) цен стало большим (или маленьким), то есть — общая сумма изменилась в лучшую или худшую сторону? — спрашивает Гемара.

Если изначально наследство считалось большим, — уточняет Талмуд, — а потом попало в категорию незначительных, то, поскольку сыновья уже получили право на все наследство, оно и останется в их руках.

Но как будет в обратной ситуации: перейдет оно к сыновьям или нет?

На этот вопрос отвечает закон, выведенный раби Йохананом (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век): если наследство было незначительным, а сыновья, никого не спросив, продали принадлежавшую отцу собственность, то, что сделали — сделали, распорядились собственностью как своей — деньги у них не отберешь; так тем более, в нашем случае наследство переходит к сыновьям.

По закону, в момент, когда эта вдова вторично выйдет замуж, выплаты с наследства автоматически прекращаются. А если так, надо ли соизмерять эти отчисления с категорией наследства, определяющей мало оно или велико.

Не надо, — устанавливает ѓалаха (практический закон).

Далее Талмуд разбирает такую ситуацию. Допустим, отец оставил довольно большое наследство, но сумма невыплаченного им долга оказалась немногим меньше стоимости всего имущества. Через определенное время кредитор должен будет взыскать долг.

Если учитывать долг при оценке наследства, оно войдет в категорию незначительных. И, следовательно, все деньги уйдут лишь на пропитание дочерей. Если при оценке долг не учитывать, до предъявления претензий кредитором, наследство будет поделено между сыновьями.

Вывод ѓалахи: при оценке наследства долг не учитывается.

Анализируя заключительную часть Мишны, Талмуд обдумывает позицию Адмона.

Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4-й век) разъясняет слова Адмона таким образом: “Может ли такое быть, чтобы сын, который получает все, если наследство большое, ущемлен в правах по сравнению с дочерью, если наследство незначительное?!”.

Ѓалаха, тем не менее, установлена по первой части Мишны.

Читаем текст Мишны:

Отметим, что по закону права на наследство имеют только уже рожденные дети. Однако, если умирающий изъявляет волю выделить определенную часть состояния будущему ребенку, который находится в чреве матери, по установленному Учителями правилу, его слова имеют юридическую силу, и умирающий со спокойным сердцем уходит в иной мир.

Талмуд выясняет, что данная Мишна совпадает с подходом Рабана Шимона бен Гамлиэля (главы Верховного Суда — Санѓедрина; 2-й век), который считал тумтума особым творением. И, следовательно, отец, отдавая последние распоряжения о наследстве, явно не имел его в виду.

Однако, — продолжает Мишна, — если отец сказал, кого бы ни родила жена, он (ребенок) получит (столько-то), и родился тумтум, он и получает (всю означенную сумму).

Почему Мишна в качестве примера берет сумму 100 динаров — для мальчика и 200 — для девочки? — спрашивает Талмуд. — Ведь сказал раби Йоханан (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век), сославшись на слова раби Шимона бар Йохая (Учитель Мишны, автор книги Зоѓар; 2-й век): тот, кто покидает этот мир, не оставляя сына, не угоден Всевышнему. А в Торе сказано: “И переведите удел его дочери” (Бамидбар, гл. 27, ст. 7).

И дает на этот вопрос несколько вариантов ответа.

По словам рава Хисды получается, что девочка предпочтительней мальчика, — удивляется комментатор Талмуда Рамбам (внук великого Раши). — У самого рава Хисды, видимо, рождались только дочери.

— (При этом) у Авраама не было дочерей, — говорит раби Меир (великий Учитель Мишны, 2-й век).

— У него была дочь по имени Баколь (в переводе с иврита — “во всем”), — говорит раби Иегуда (коллега раби Меира).

Но почему же тогда Авраам не женил на ней Ицхака? — спрашивают Учителя времен Тосафот. — ведь в Талмуде, в трактате Санѓедрин, сказано, что нееврей (а мы стали евреями только с момента дарования Торы на горе Синай, через 400 лет после рождения Ицхака) может жениться на своей сестре по отцу.

И сами же отвечают: возможно, она не подходила Ицхаку по возрасту или потому, что была рождена Агарью (матерью Ишмаэля, родоначальника арабов), и поэтому Авраам не хотел женить Ицхака на ней.

Из текста Мишны предыдущего листа (см. на сайте обзор листа 141), где говорится о том, что слова умирающего главы семьи по поводу не родившегося ребенка (жена его в положении) — “если родится мальчик, получит такую-то сумму, если девочка — такую-то...” — имеют юридическую силу, Талмуд делает вывод, что это — не только слова, что они, по решению Учителей, подкреплены, вероятно, каким-то действием.

Гемара оказывается перед необходимостью выяснить, кто из Учителей выдвигал решения, аналогичные записанному в Мишне, противоречащие позиции рава Гуны. Только тогда можно будет сделать окончательный вывод, каким образом реализуются слова Мишны на практике, то есть — сформулировать закон — ѓалаху.

Анализируется другая ситуация. Допустим, юноша говорит девушке-нееврейке: “посвящаю тебя в жены, и посвящение мое войдет в силу, когда ты пройдешь гиюр (пройдешь процедуру перехода в еврейство)”. Девушка стоит перед юношей, реально существует, и, следуя точке зрения раби Меира, как только она проходит гиюр, она автоматически становится его женой.

Но в нашем случае ребенка еще нет. Поэтому Талмуд разбирает третью, аналогичную нашей, ситуацию. Раби Йоси (коллега раби Меира) говорит, что еврейке, которая вышла замуж за еврея-коэна и беременна от него, запрещено кормить мужниных рабов-неевреев трумой (пищей, которая дарована евреями — коэнам и разрешенной к употреблению лишь коэну, его семье и его рабам-неевреям), если ее муж еще до ее родов умер. И запрет этот снимается, когда она родит. То есть с позиции раби Йоси в чреве матери, жены коэна — не коэн.

Однако Талмуд подчеркивает, что грань Истины раби Берока подразумевает права рожденных детей и поэтому к нашему случаю не относится.

В поисках более глубокого смысла приведенной на 141-м листе Мишны, Талмуд выдвигает гипотезу, что в ней речь идет о том, что отец собирается одарить человека, который первым сообщит ему весть о рождении ребенка.

А может, и вовсе, Мишна описывает ситуацию, когда ребенок уже родился, просто отец об этом еще не знал?

Проанализировав с таких позиций слова Мишны, Талмуд отклоняет и эти предположения.

В итоге перед нами редкий случай, когда Талмуд, изучая Мишну, не в состоянии найти аналоги в высказываниях Учителей эпохи танаим, которые жили в период записи Мишны.

Однако Талмуд не прекращает исследования. Его дальнейшие результаты мы обсудим в обзоре следующего, 143-го листа.

 

На нашем листе Талмуд продолжает свое исследование (начало см. на сайте, в обзоре листа 142), связанное с Мишной, помещенной на листе 140 (см. на сайте обзор листа 140).

Напомню лишь суть проблемы: Талмуд интересует, кто из Учителей выдвигал решения, аналогичные записанному в Мишне, чтобы сделать окончательный вывод и сформулировать закон — ѓалаху, определяющий наследственные права плода, находящегося в чреве матери.

Итак, три великих Учителя Талмуда (Вавилон, 3-й век) высказали разные точки зрения.

Ребенок, формирующийся в чреве матери, даже после рождения не имеет права на наследственное имущество, даже если, согласно воле умирающего, ему завещалась определенная часть, — говорит рав Гуна. — Ведь, допустим, если отец все же выжил, он в будущем мог бы отказаться от своих слов.

Родившись, ребенок приобретает обещанное ему (когда он был в материнском чреве) имущество, — говорит рав Нахман.

Он еще будучи в чреве приобретает... — говорит рав Шешет. И в доказательство приводит описанную в Талмуде ситуацию.

Люди разобрали имущество умершего гера (человека, который перешел в еврейство; родных, как все в округе думали, у него не было). Но потом они узнали, что у него есть сын. Или узнали, например, что он был женат, и жена беременна его ребенком.

Талмуд дает способ разрешения этой ситуации: разобранное имущество люди должны вернуть.

Но вот они вернули все, что взяли, и узнают, что сын покойного гера тоже умер (жена потеряла плод). Снова пришли какие-то люди и вторично разобрали имущество.

Талмуд заключает: тот, кто взял что-то из имущества во второй раз — приобрел, в первый — не приобрел.

Из этого следует, — говорит рав Шешет, — что в момент, когда люди в первый раз забрали имущество, этот акт был незаконным, оно принадлежало плоду в чреве матери.

На наследственную долю плод действительно имеет право, но на подарок — нет, — уточняет Абайе (великий Учитель Талмуда, Вавилон, 4-й век).

Рава (коллега Абайе) и вовсе объясняет приведенную в Талмуде историю иначе. Люди, взявшие в первый раз вещи гера, не приобрели, потому что не были уверены, что у него действительно нет наследников (не потому, что плод имеет право на имущество отца).

Сказано, — напоминает Талмуд, — что однодневный младенец наследует... Именно однодневный младенец, а не плод.

Речь идет о случае, когда у человека было две жены, — поясняет рав Шешет. И вот во время родов умирает одна из жен. Родившийся ребенок становится ее наследником. И если умрет и этот ребенок, наследство от матери через него перейдет к его братьям по отцу (детям другой жены). В ситуации с плодом, понятно, такое невозможно.

Однодневный младенец, — уточняет рав Йосеф (коллега рава Нахмана), — в отличие от плода, способен уменьшить двойную долю первенца, ибо первенцу досталась бы большая часть, если бы не родился этот ребенок, который, вскоре умерев, оставил братьям свою часть наследства, которую положено разделить между братьями поровну. В наследстве умершего брата первенцу отца не достается двойная доля.

И еще сказал рав Йосеф: сын, родившийся после смерти отца, не уменьшает долю первенца. И оба эти закона прямо следуют из Торы, где написано: “И родила ему...” (Дварим, гл. 21, ст. 15). То есть родила еще при жизни отца. Там же (ст. 17) говорится, что первенец, рожденный после смерти отца, что бывает, когда свет появляется двойня или тройня, не получает двойную наследственную долю, ибо здесь речь идет о первенце, о котором, как говорит Тора, “знает отец”. Но если отец умер до того, как родились близнецы, откуда он мог знать, сколько детей будет и кто из них родится первым.

Далее Талмуд переходит к иной теме.

Излагается новая ситуация. Некто сказал жене: “Все дети, которых ты родишь в будущем, получат все наследство”. В этот момент подошел к нему один из старших сыновей и спросил: “А что будет со мной?”. “Ты тоже получишь долю, равную долям будущих братьев”, — ответил отец.

Никто из Учителей не возразил против точки зрения, что слова отца в положении будущих сыновей ничего не меняют, поскольку в момент произнесения этих слов их на свете еще не было. Возникает вопрос другого рода: получит ли тот самый старший сын дополнительную долю по сравнению с долями от имущества других братьев?

Тут позиции Учителей разделяются.

Талмуд приводит пример. Некто сказал: “Дарю свое наследство такому-то и... ослу”. Поскольку осел не может приобретать, получит ли наследство человек, упомянутый вместе с ослом?

Человек в этом случае получит половину наследства, — говорит рав Нахман.

Этот человек ничего не получит, — говорит рав Ѓамнуна (Учитель Талмуда в Вавилоне, 3-й век).

Он получит наследство полностью, — говорит рав Шешет. И в доказательство приводит слова раби Йоси (Учитель Мишны, 2-й век): тот, кто отделяет труму (приношение для коэнов; согласно Торе, равное примерно 2-м процентам от урожая) от кабачков должен добавить дополнительную часть, восполняющую горькую кабачковую кожицу, ибо трумой считается только сладкая часть кабачков. Также и в случае с ослом: он не получает ничего, и все достается человеку.

На это возражают Учителя: поскольку закон о труме записан в Торе, речь идет о том, что отделять следует лучшую часть; и тот, кто отделил лучшее из недоброкачественной продукции, поступил плохо.

Рав Шешет берет другой пример из Талмуда. Один человек решил подарить подарки пяти девушкам — в знак того, что они посвящены ему. От имени остальных его дар приняла одна из них. В числе пяти девушек две были сестрами (Тора запрещает жениться на сестрах). Как видим, как будто бы вся ситуация была полностью неправильной. Ведь он, возможно, имел в виду всех пятерых. Однако по закону, несмотря на это, трое (ведь они, взяв подарок дали согласие) должны были стать женами одного человека. На этот закон и ссылается рав Шешет.

Однако Талмуд объясняет, что человек, посвящая себе девушек, прямо сказал, что в жены может взять только подходящих ему.

Подводя итоги, Талмуд определяет ѓалаху для случая с ослом в соответствии с позицией рава Нахмана.

Талмуд, разобрав еще несколько ситуаций, делает попытку вывести закон, устанавливающий, как распределяется наследство между “походящими” (по законам Торы) и “неподходящими” кандидатурами на получение наследства.

Окончательный вывод делает Рамбам: “Если владелец имущества сказал — владения мои унаследует такой-то и плод в чреве моей жены, половина наследства достается упомянутому человеку”.