О Трактате БАВА БАТРА
Трактат Бава Батра
Трактат Бава Батра
08.09.02
Лист 172
В продолжение темы “спорное имущество” в случае, если
информации недостаточно или она выражена неясно,
обсуждение проблем на нашем листе ведется в двух
направлениях.
Во-первых, ставится вопрос: как поделить оставшееся в
наследство имущество между бедными и богатыми братьями,
если его (это имущество) по какой-либо причине
невозможно продать?
Во-вторых, обговаривается: как оформлять документы,
если в одном населенном пункте проживают несколько
человек с одинаковыми именами и отчествами?
В Мишне читаем:
Два брата: один — бедный, другой — богатый, получили
в наследство от отца купальню и маслодавильню. Если отец
использовал их для сдачи в наем, бедный брат может
настоять, чтобы богатый брат продолжал сдавать их, а
вырученные деньги делились бы между обоими братьями. Но
если они (купальня и маслодавильня) использовались
только членами семьи, богатый брат имеет право сказать
бедному: “возьми маслины и выжимай из них масло в
давильне” или: “найми прислугу, которая будет отапливать
купальню”.
То есть бедный брат, если давильню и купальню нельзя
сдавать внаем, получается, проигрывает. Закон
разрешает одному из братьев выкупить часть наследства
другого. Но ведь у бедного брата нет на это средств.
Читаем вторую часть Мишны:
Два (человека) проживают в одном месте и имеют
одинаковые имена (например), Йосеф сын Шимона. И
не могут составить долговое обязательство (ибо из
документа неясно, кто из них — кредитор, кто — должник).
Точно так же, если найден документ, в котором
сказано, что долг Йосефа сына Шимона оплачен,
получается, что оплачен долг каждого из них. Как же
поступать (в таких случаях)? Вписывать в документ
имена дедов. Но если и имена дедов одинаковы,
вписываются какие-либо отличия каждого, пишут, например,
что один из них — коэн.
Анализируя вторую часть Мишны, Талмуд рассматривает
аналогичные ситуации.
Допустим, некто представил в суд документ, согласно
которому, один человек взял у подателя расписки в долг
такую-то сумму. Имя кредитора не указывается.
Написано — “у него”, другой информации о кредиторе нет.
Может ли бет дин (еврейский суд) вынести на
основании этого документа решение? Ведь суду неизвестно,
каким образом эта расписка попала в руки подателя
документа.
Рав Ѓуна (Учитель Талмуда, 3-й век), делая свой
вывод на основе подобного случая с гетом
(бракоразводное письмо), говорит, что такое долговое
обязательство можно принять в судопроизводство. Ведь
сказал Аба Шауль (Учитель Мишны, 2-й век), что
гет, в котором указывается — “развожу сегодня”,
признается пригодным. Несмотря на то, что по
ѓалахе
(практический закон) в разводном письме должна стоять
точная дата его оформления.
Гет без даты, по словам Абы Шауля, признается
действительным, ибо свидетели подтвердили и подписали
его. Так же и с долговым обязательством, — заключает
рав Ѓуна. — Факта, что члены суда видят его в
руках подателя, достаточно, чтобы признать документ
действительным.
Возможно, Аба Шауль рассматривает юридическую
обоснованность гета с позиций раби Элиэзера
(великий Учитель Мишны, 2-й век), — говорит Абайе
(один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне;
первая половина 4-го века), — который сказал, что
разводное письмо в данном случае приобретает юридическую
силу благодаря подписям свидетелей передачи документа,
хотя они в обычной ситуации и нужны лишь для
“подстраховки” — на случай, если бет дин не сможет
получить такое свидетельство. Но здесь, когда речь идет
о долговой расписке, существует вероятность, что она
была утеряна истинным владельцем и найдена его подателем
в суд.
Талмуд сопоставляет сказанное с текстом Мишны. В ней
говорится о том, что люди с одинаковыми именами не
должны выписывать долговые расписки друг другу. Н о том,
что каждый из них не может составить такой документ,
если одолжил деньги кому-то, кто носит иное имя,
умалчивает. Значит, Мишна не опасается, что кредитор
потеряет расписку, а человек с таким же именем найдет ее
и представит для взыскания долга в суд — в свою пользу.
Вероятность, что утерянное долговое обязательство
найдет человек с таким же, как у кредитора, именем,
чрезвычайно мала, — высказывает свою точку зрения Абайе.
— Поэтому Мишна о ней и не упоминает. Но таких случаев,
когда расписка потеряна, и ее кто-то нашел — сколько
угодно. И если она — “безымянна”, существует реальная
опасность подлога...
Ѓалаха выводится на основании позиции рава
Хисды (ученик рава Ѓуны,
Учитель Талмуда в Вавилоне; 3-й век), который
приходит к выводу, что расписку, в которой имя кредитора
не указано, можно рассмотреть в суде.
Автор
текста Ханох Лернер
09.09.02
Лист 173
На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать типичные
особенности долговых документов.
В первой Мишне, которая здесь размещена, читаем:
Если, высказывая предсмертные распоряжения, отец
говорит сыну: “деньги по одному из долговых документов
мне выплачены, но я не помню, по какому именно”,
считается, что все долги
(по всем распискам)
оплачены (кроме
тех случаев, когда должники сами признают, что не
погасили свой долг).
Но если на одного должника было оформлено несколько
расписок, выплаченным считается больший из долгов,
меньшие же можно предъявить к оплате.
Здесь имеется в виду ситуация, когда отец по
каким-либо причинам, получив назад одолженную сумму, не
вернул, как положено по закону, расписку должнику. И
перед смертью, как объясняет Рашбам (внук Раши,
также — комментатор Торы и Талмуда; Франция, 12-й век),
зная, что за это в другом мире его ожидает наказание
Небес, просит сына восстановить законность сделки.
Рава (Учитель Талмуда четвертого поколения; 3-й
век) вносит в текст Мишны уточнение. Если человек в
присутствии свидетелей признается: “та долговая
расписка, которая находится в моих руках, оплачена”, а
расписок у этого кредитора на данный момент — несколько,
оплаченной считается расписка, в которой означена самая
большая сумма. Если же кредитор сказал: “тот долг,
расписка на который все еще находится у меня, выплачен”,
считается, что кредитор получил все, что ему были
должны.
На это Равина (редактор окончательного
варианта Талмуда; конец 5-го века) выдвигает возражение.
Он берет данную формулу и вместо слова “долг”
подставляет в нее слово “поле”. И получается: если
сказал человек — “поле мое было продано тому-то”,
следует считать, что некоему покупателю продано большее
из полей, принадлежавших говорящему; если сказал: “поле,
что есть у меня, было продано тебе”, надо понимать, что
этому покупателю проданы все поля, принадлежавшие этому
человеку. И действительно, под словом “поле” может
подразумеваться все земельное владение того или иного
индивидуума.
Рава, рассматривая нюансы самой словесной формы
распоряжения по поводу долговых документов, — разъясняет
Талмуд, — руководствуется принципом: “Рука владеющего
долговыми расписками — снизу”. То есть доказывать свою
правоту придется тому, кто претендует на имущество
другого человека.
Положим кредитор признал, что долги ему выплачены. С
этого момента считается, что должник перед ним чист.
Потом, если кредитор будет утверждать, что имел в виду
не все долги, но — определенную их часть, и захочет
взыскать с должника не погашенную сумму, ему, кредитору,
надо будет доказать правдивость своего утверждения.
С полем — противоположная ситуация. Если человек,
говоря о том, что у него купили поле, неясно выразил
свою мысль, и покупатель будет претендовать на все его
земельные владения или на большее поле из всех полей
продавца, ему, покупателю, придется доказать, что его
претензия обоснована. И если таких доказательств он не
найдет, ему придется довольствоваться наименьшим из
полей, принадлежащих этому человеку.
Вторая Мишна на нашем листе поднимает волнующую нас и
сегодня проблему: какую ответственность несут гаранты
(поручители), поставившие свои подписи под документом,
оформившим взятие ипотечной ссуды на покупку какого-либо
имущества?
Сразу отметим: и по сей день правила о гарантах не
имеют окончательной формулировки. Примером тому может
служить многократный пересмотр закона о гарантах в
государстве Израиль.
В Мишне читаем:
Тот, кто дает в долг (деньги) через
поручителей, не может (изначально) взыскать с них
(одолженную сумму, но — только после того, как суд
выяснит, что должнику действительно нечем погасить
задолженность). Но если, одалживая деньги, кредитор
предупредил, что может взыскать долг (либо с
должника, либо с гаранта), по своему выбору, он
вправе при невыплате долга (в указанный срок)
взыскать сумму с гаранта (и без постановления суда).
Сказал Рабан Шимон бен Гамлиэль
(великий Учитель, глава Санѓедрина —
Высшего Суда, 2-й век): “Если у должника есть
средства, в любом случае (кредитор) не имеет
права взыскивать (долг) с гаранта”.
И еще сказал
Рабан Шимон бен Гамлиэль:
“Если некто стал поручителем мужа перед женой,
засвидетельствовав условия ктубы
(брачного договора, определяющего и
материальную ответственность мужа перед женой в случае
его смерти или развода, то в случае, если у мужа не
окажется средств на выплату положенной суммы жене),
при разводе гарант не выплачивает по ктубе,
до тех пока муж не даст обет (клятву), что ни при каких
обстоятельствах не воспользуется этими деньгами...”.
Так Талмуд ставит прочный барьер перед самой
возможностью обмана. Ведь муж и жена, могут
развестись только “для вида”, чтобы вытянуть деньги с
поручителя (речь идет о довольно большой сумме), а потом
снова пожениться...
Автор
текста Ханох Лернер
10.09.02
Лист 174
На нашем листе Талмуд анализирует содержание
приведенной на предыдущем листе Мишны о гарантах (см. на
сайте обзор
листа
173).
Если взявший ссуду не выплачивает долг, не взыскивают
деньги с поручителей (гарантов), не выяснив
обстоятельств, — говорят Рава (величайший Учитель
Талмуда; 4-й век) и рав Йосеф (Учитель Талмуда,
третьего поколения, начало 4-го века). По принципу: кому
дал, с того и должен получить.
Из их слов Талмуд делает вывод, что гаранты обязаны
вернуть деньги кредитору лишь в том случае, если должник
умер или скрылся в неизвестном направлении.
Эта такая же крайность, как та, что сформулирована в
персидском законодательстве — “поручители обязаны
вернуть долг, даже если должник имеет средства”, —
говорит рав Нахман (Учитель Талмуда
второго-третьего поколения; конец 3-го века). — Мишна
подразумевает, что с гарантов взыскивают долг в случае,
если должник умер, сбежал или не имеет средств для
погашения взятой в долг суммы.
Обсуждая проблемы поручительства, Талмуд дает два
понятия: “гарант” и “каблан”, делая между ними
различия.
Понятие “гарант” несколько раз встречается в разных
фрагментах книги царя Шломо Мишнает.
Понятие же “кабланут” (от слова кабала —
принятие; означает, что человек берет на себя
ответственность за возвращение долга) встречается на
страницах Торы, где рассказывается, например, о том, что
Реувен сказал своему отцу Яакову (по поводу
присоединения Биньямина к братьям перед их вторым
походом в Египет): “Дай его (Биньямина) через меня (то
есть — я, Реувен, за него отвечаю), и я же верну его
тебе” (Берешит, гл. 42, ст. 37).
С одной стороны, понятно, что с момента, когда
человек произнес: “я буду гарантом”, он взял на себя
ответственность за выплату долга. С другой — он, гарант,
в глубине души, конечно же, рассчитывает, что должник
выплатит взятую в долг сумму. А если бы не надеялся, не
согласился бы быть его поручителем.
Ѓалаха (практический закон) следует позиции
рава Иегуды (великий Учитель Талмуда; 3-й век),
согласно которой ответственность за выплату долга не
ложится на плечи поручителя автоматически.
Талмуд углубляется в анализ человеческой психологии,
исследуя основы
побуждений человека.
Гарант получает моральное удовлетворение от того,
что кредитор верит его слову, — говорит рав Аши
(величайший Учитель, редактор Вавилонского Талмуда,
начало 5-го века). И это оказанное кредитором доверие
заставляет его взять на себя ответственность за выплату
долга.
Поскольку кредитор может взыскать долг с каблана
даже в том случае, если у должника есть средства (в этом
и состоит отличие каблана от обычного гаранта),
Талмуд выясняет, чем отличается словесная форма
обязательств, взятых на себя кабланом и
гарантом. И приходит к выводу, что человек принимает
на себя ответственность каблана лишь в той
ситуации, когда он говорит: “Дай ему, а я верну” или:
“Дай ему, а я буду в этом деле
кабланом”. В любом другом случае человек
выступает в роли обычного гаранта.
Однако все сказанное здесь не означает, что если
человек принял на себя кабланут, то деньги
взимаются только с него. Кредитор имеет полное право
взять деньги и с должника. Этого права он лишается лишь
в одном случае: если деньги с самого начала были
переданы каблану, а уж потом каблан отдал
их должнику.
Обсуждая текст Мишны, Талмуд уделяет внимание и
примечанию Рабана Шимона бен Гамлиэля (см. на сайте
обзор
листа 173), защищающего права гаранта,
засвидетельствовавшего обязательства мужа перед женой в
ктубе (брачный договор). И делает вывод: в случае
неуплаты долга по ктубе, ответственность на
поручителя не переносится. Ведь не было у него намерения
материально “обеспечить” жену своего друга, если тот с
ней разведется. Побудительный мотив здесь — желание
выполнить мицву (заповедь), помочь людям жениться
и построить еврейский дом.
Существует однако
ѓалаха,
выведенная Рамбамом (в кодексе еврейских законов
Мишнэ Тора), суть которой такова: если отец
поручился в ктубе за сына и сын, разведясь, не в
состоянии выплатить указанную в брачном договоре сумму,
отцу придется расплатиться с невесткой.
Автор
текста Ханох Лернер
11.09.02
Лист 175
Вот и подошел к концу наш самый длинный в Талмуде по
количеству листов трактат.
Последняя Мишна логично завершает все его темы,
объединяя в одну — поиск справедливости в процессе
разрешения проблем со спорным имуществом, если эти
проблемы явились результатом человеческих действий.
“Герои” последней Мишны — кредитор, который
одолжил деньги; должник; гарант, поручившийся, что в
крайнем случае сам выплатит за другого долг; заложенное
и свободное (от залога) имущество. Словом, человек
оказавшийся в острой ситуации.
Мишна проводит анализ поведения человека в этих
сложных и спорных обстоятельствах и подчеркивает
важность связанных подобными ситуациями тем, разбор
которых требует и знания закона, тонкого анализа и
умения делать выводы.
Итак, в Мишне читаем:
Кредитор, давший деньги в заем и составивший
документ, может взыскать долг даже с проданного
должником имущества (которое, поскольку под
документом стоят подписи, фактически оказалось
заложенным).
Если кредит взят без документа, только — при
свидетелях, кредитор может взыскать долг только
со свободного (то есть — имеющегося в наличии)
имущества.
Даже если кредитор продемонстрировал документ,
написанный рукой должника (и подписанный им, но без
подписей свидетелей), все равно долг взыскивается
только со свободного имущества.
Если подпись гаранта в документе о кредите
(займе) стоит ниже подписи свидетелей, кредитор может
взыскивать долг только со свободного имущества гаранта
(так как гарант дал согласие обеспечить возврат долга
после свидетелей, а эта ситуации рассматривается как
аналогичная той, когда под документом нет свидетельских
подписей).
Это — первая часть последней Мишны нашего трактата
(ее завершение будет дано в обзоре следующего листа).
Талмуд начинает анализировать интереснейшую тему:
зависимость статуса имущества от “слова” — письменного
или устного.
В конце концов, кто несет ответственность перед
кредитором? — должник. Очевидно: долг можно взыскать с
имеющегося у него на данный момент имущества. Но разве
само имущество “давало какие-либо гарантии”, когда
должник брал деньги взаймы? Оно к моменту взыскания
может оказаться у другого человека.
Талмуд рассматривает две грани Истины.
В тот момент, когда должник расписывается под
документом, он закладывает все свое имуществе, — сказал
Учитель Талмуда по имени Ула
(Эрец Исраэль, 3-й век). — И даже потом,
если он имущество продал, кредитора это интересовать не
должно (при условии, что в момент взыскания долга у
должника нет сводного имущества).
Это утверждение вытекает из законов Торы: “(И
должник) вынесет ему (кредитору) залог” (Дварим,
гл. 24, ст. 11).
Однако эта фраза не совсем ясна. Что за залог, к
примеру, имеется в виду?..
Поэтому Раба (великий Учитель Талмуда в
Вавилоне; конец 3-го века) говорит: не следует из Торы,
что человек, беря деньги в долг, закладывает все свое
имущество. Это Учителя, да и то, лишь в одном случае —
когда документ подписан свидетелями — постановили, что
все имущество считается заложенным (об этом речь в Мишне).
Но зачем вообще Учителя вынесли такое постановление?
Они позаботились о том, чтобы потенциальные
кредиторы чувствовали себя уверенней и с большей
охотой предоставляли кредиты нуждающимся.
Какая разница, вытекает данное установление из Торы
или нет? — задается вопросом Талмуд. И отвечает: в
случае, когда положения закона берутся из текста Торы,
их сила всегда больше. Особенно, если речь идет о
конкурирующих исках. К примеру, два человека предъявили
третьему иск. Кому надо отдать долг, в первую очередь?
Тому, иск которого подкреплен законами Торы.
На первый взгляд, разрешение забирать у непричастного
к тяжбе, постороннего человека проданное должником
имущество, выглядит странно. Однако покупатель имеет
право обратиться в суд, предъявив должнику иск о
компенсации всех потерь. Теперь он выступит фактически в
роли кредитора.
Закон рекомендует покупателю всегда проверять, не
заложена ли недвижимость, которую он собирается
приобрести.
Автор
текста Элиягу Эссас
12.09.02
Лист 176
Завершая обозрение трактата, мы обсудим
продолжение последней Мишны (о темах Мишны и ее начало
см. на сайте
обзор
листа 175).
В продолжении Мишны читаем:
Однажды к раби Ишмаэлю (великий Учитель Мишны,
коллега раби Акивы; 2-й век) пришли судиться
(кредитор и гарант-поручитель, который поставил свою
подпись ниже подписей свидетелей), и раби Ишмаэль
постановил, что можно взыскать (долг) со свободного
имущества поручителя.
Раби Шимон бен Нанас (Учитель Мишны, младший
коллега раби Ишмаэля) возразил: кредитор не имеет
права взыскивать с поручителя — ни с его проданного
имущества, ни даже — со свободного.
— Почему? — спросил раби Ишмаэль.
— Потому что (представим себе) кредитор
схватил на улице должника и душит его, требуя отдать
долг. Товарищ (должника) увидел это и сказал:
“отпусти его” (и я заплачу). Такой
гарант-поручитель свободен (от изъятия
насильственным путем денег или имущества). Потому что
изначально кредитор дал заем без поручительства этого
товарища.
Но когда поручитель отвечает (своими деньгами или
имуществом)?
Если сказал: “дай ему взаймы, а я — верну его долг
(если должник будет не в состоянии отдать долг
сам).
Раби Ишмаэль (одобрил эти слова) и сказал:
Тот, кто хочет научиться аналитически мыслить и
приобрести мудрость, должен заняться изучением
(тонкостей) законов об имущественных спорах… а тот,
кто хочет научиться этому, пусть пойдет в ученики к
(раби Шимону)
бен Нанасу.
Этими словами великий раби Ишмаэль одобрил общий
подход к изучению законов о Справедливости — с учетом
особенностей внутреннего мира человека (в данном случае
речь о побудительных мотивах, которые заставили одного
человека поручиться за другого).
Интересно отметить, что практический закон (ѓалаха)
следует постановлению раби Ишмаэля, а не раби
Шимона бен Нанаса. Несмотря на то, что сам
раби Ишмаэль своего оппонента поддержал. Кстати,
не только в этом случае. В соответствующей области
еврейского закона он назвал
раби Шимона
бен Нанаса главным Учителем.
Как может быть такое?
Ответ на вопрос подводит нас к пониманию сути великих
споров между крупнейшими Учителями Мишны (и их
учениками) двух школ — школы Ѓиллеля и школы Шамая:
точное определение проблемы в сфере чисто духовной может
не совпадать с видением той же проблемы в земном мире.
Глубинная мудрость заключена во фрагменте Талмуда, где
сказано: “И эти слова (школы Ѓиллеля) и эти слова (школы
Шамая) — это Истина Всевышнего. Но ѓалаха — по
словам школы Ѓиллеля”.
Как бы закрепляя мысль о том, насколько глубоко
анализирует проблему раби Шимон бен Нанас, Талмуд
приводит тонкий разбор различных возможных мотивов
поручителей. И в частности, дает такое рассуждение:
Если гарант просто поручился (после свидетелей, как
говорилось), он отвечает, только если сделал это
сознательно, совершив предписанное ѓалахой
дополнительное действие (типа киньяна —
формального подтверждения намерений). Но если он проявил
инициативу, и раввинский суд официально назначил его
поручителем, он становится полноценным гарантом, даже
если это произошло после того, как свидетели подписали
долговое обязательство и — без киньяна.
Подспудная причина того, что человек вызывается быть
поручителем, — объясняет Талмуд, — состоит в том, что
человеку приятно, что перед судом он демонстрирует свою
платежеспособность, и суд это признает. Следовательно,
он полностью (в сердце своем) принял на себя все
связанные с данной ситуацией обязательства.
Автор
текста Элиягу Эссас
Трактат Бава БатраТрактат Бава Батра Введение Один человек может нанести ущерб другому как активными действиями, так и бездействием — в момент, когда необходимо что-то предпринять. Об этом говорилось в трактате Бава Кама (см. на сайте — Введение).Как разделить имущество по справедливости, правильно обменять валюту?.. Как следует поступать, чтобы права работодателя были защищены?.. Об этом шел разговор в трактате Бава Мециа (см. на сайте — Введение).Однако бывают случаи, когда ущерб наносится и самой ситуацией, в которой люди находятся. В частности, это может быть связано с землей, на которой живет человек, с его владениями — квартирой, домом, земельным участком… Например, из окон квартиры ее обитатели могут видеть, что делают их соседи. И это — нарушение прав индивидуума на защищенную от постороннего вмешательства частную жизнь.Отметим, что за пределами двух предыдущих трактатов раздела остается не только эта, но и многие другие проблемы Земля, допустим, захвачена, и никто об этом не знает. Можно ли продать земельный участок любому человеку, или покупатель должен принадлежать определенной группе людей? Кто имеет право наследовать земельные участки ?Анализ этих и подобных им вопросов в трактате Бава Батра завершает разбор всего комплекса проблем, связанных с установлением справедливости в имущественных, материальных отношениях между людьми.
Новая страница 1
|