Талмуд задается вопросом: можно ли, произведя зевах (когда предназначенное для приношения животное режут безболезненным способом) для приношения тода (благодарственное) совершить приношение шеламим (мирное, за чье-либо благополучие)?

И ответ дает - утвердительный.

Раба (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; конец 3-го века) объясняет: это правило выводится из текста Торы, где сказано - «...И мясо его приношения тода - шламим в день его принесения »(на завершающем этапе процедуры приношения) (Ваикра, гл. 7, ст. 15-16).

Из этой же фразы Торы следует, - подчеркивает Раба, - что в случае, если животное резали для приношения шеламим, а на заключительном этапе произвели процедуру, мысленно сосредоточившись на приношении тода (правила проведения заключительного этапа приношений шеламим и тода совпадают и отличаются лишь тем, что мясо животного приношения тода положено съесть за один день, шеламим - за два), считается, что вся процедура совершена неправильно, и приношение - некошерно.

Талмуд углубляется в тему и выясняет, что также - некошерным будет приношение тода, если человек своим приношением в Храм благодарит Небо за благодеяния, ниспосланные другому человеку.

Тут резонно было бы задать вопрос: почему вообще обсуждаются в Талмуде эти проблемы? Разве могли ответственные за процедуру приношения в Храме коэны (служители в Храме) не знать законы во всех их деталях и тонкостях?

Талмуд раздвигает рамки исследования и с тех же позиций рассматривает другие виды приношений.

Нет никакого нарушения, и в высших духовных мирах будет принято приношение хатат (символизирующее тешуву - возвращение к Творцу), - говорит Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век), - если в момент, когда резали предназначенное для этого приношения животное, имелся в виду один проступок, а на других этапах процедуры человек рассчитывал искупить вину - за другой. Ибо сказано: «...И зарежет ее во имя хатат» (Ваикра, гл. 4, ст. 33). Но если он резал животное для приношения хатат, а потом придал ему значение приношения ола (то есть пытался искупить нарушение заповеди Торы), вся процедура теряет смысл и Небом такое приношение не принимается.

Нельзя совершать процедуру приношения хатат в Храм во искупления вины человека, - дополняет Рава выводы своего исследования, - используя животное, которое зарезали для приношения хатат, чтобы исправить ошибки другого человека.

Следует отметить, что правила приношения хатат отличаются особой строгостью. Человек обязан искупить свою вину только сам - от своего имени. Однако, если некто хочет ходатайствовать перед Небом за другого человека (действительно допустившего ошибку), он может совершить приношение ола (символизирующее полное слияние с Творцом), и его приношение будет принято. Как сказано: «...И искупит за него» (Ваикра, гл. 4, ст. 26).

Излагая результаты своего глубокого исследования проблем, Рава подчеркивает, что приношение ола - подарок, который преподносится от всей души и с чистым сердцем. Если человек, надеясь снискать милость Небес, не сделал тшуву - не раскаялся в содеянном, его приношение вызывает в духовных мирах отрицательную реакцию. Как сказано в Мишлей (Притчах царя Шломо): «Приношение злодеев - мерзость» (Танах, Мишлей, гл. 21, ст. 27).

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать законы приношений в Храм, на примере хатат (приношения, символизирующего тешуву - возвращение к Творцу) демонстрируя целостность и единую направленность всех этапов процедуры приношения.

Целенаправленность приношения, как объясняет Талмуд, проявляется уже на первой стадии, как только животное попадает в Храмовый двор - в момент, когда его режут (выбор животного и его отделение от общего стада здесь не рассматривается). Об этом со всей ясностью сказано в Торе: «...И зарежет его (животное) как хатат» (Ваикра, гл. 4, ст. 33).

Подчеркнем, что процедура приношения в Храме заключает в себе несколько реализующихся в определенной последовательности этапов, каждый из которых имеет свои твердые правила. После того, как животное зарезали, из его туши выпускают кровь, сливая ее в специально предназначенные для этого сосуды. Некоторые виды приношений (в частности - хатат) предусматривают окропление кровью предназначенного для приношения животного, которое производится в специально отведенном для этого месте Храма...

Впрочем, не будем описывать процедуры приношения. Сейчас нас интересует другое - подчинение каждого этапа одной, общей идее.

Итак, по поводу этапа, когда режут животное, написано: «...И зарежет его (животное) как хатат» (Ваикра, гл. 4, ст. 33).

По поводу крови животного сказано: «И сольет коэн - служитель в Храме (в сосуды) кровь животного, которое используется для приношения хатат» (Ваикра, гл. 4, ст. 25). И далее: «И искупит его проступки коэн (окроплением кровью приношения хатат)» (там же, ст. 26).

На решение, которое выносится в том или ином случае влияют различные факторы. К примеру, имеет принципиальное значение, кто вправе есть мясо животного, которое прошло всю процедуру приношения. Мы получаем информацию, что мясо корбана-песах (пасхальное приношение, которое свершается в канун праздника Песах - 14-го нисана) и корбана-шеламим (символизирующего благодарность Творцу) должны съедать те, от чьего имени это приношение делается. Тогда как мясо животного от приношений хатат и ашам полагается есть только коэнам (служителям в Храме).

Рассматривая проблемы с этой точки зрения, Талмуд выделяет, в частности, категорию - кодшей кодашим (приношения, к которым относят корбан-хатат - за ненамеренное, но достаточно серьезное нарушение указаний Торы; корбан-ола - за неисполнение заповеди Торы; корбан-ашам - за провинность, а также общественные, от имени всего народа Израиля в Йом Кипур - День Суда).

Кроме того, на приношения этой категории распространяется общее правило: собранной в сосуды кровью животных окропляют мизбеах (в приблизительном переводе - жертвенник) со всех четырех сторон.

К приношениям этой категории причисляют корбан-песах, корбан-шеламим, корбан-бехор (приношение первенца животного), корбан-маасер (каждое десятое животное в стаде, которое полагалось отдать в пользу Храма).

Устная Тора отмечает, что животные, предназначенные для корбан-маасер не могут быть предметом торговых сделок, а те, что должны стать корбаном-бехор, считаются имуществом коэнов.

Уточняя некоторые правила приношений в Храм, Талмуд вводит понятие темура, что в переводе на русский язык означает - «замена».

Заменять отделенное для приношения животное (оно должно соответствовать нескольким параметрам - для приношений в Храм годится лишь то животное, у которого нет никаких физических дефектов, которое никогда не использовалось во время сельскохозяйственных работ и т.п.) другой особью из стада еврейским законом запрещается. И человек, который сделал это, заслуживает наказание. Однако в случае, когда все-таки возникает такая необходимость, на «замену» распространяются все правила, действующие для изначально отделенного животного.

Важно подчеркнуть, что для приношений разных категорий берутся животные разных видов. Так, например, для корбан-песах пригоден лишь ягненок или козленок мужского пола, в возрасте - до года, а для корбан-ашам - баран.

Попутно Талмуд сообщает, что в период, когда обновлялся Мишкан (переносной Храм в пустыне), главы всех колен свершали приношение хатат. И хотя оно в данном случае искупительным (за проступки) не считалось, тем не менее, компенсировало те негативные изменения в мире, которые привносились представителями этих колен.

Далее наш лист возвращается к теме - какое значение и почему имеет направление мысли (сосредоточенность на конкретном виде) во время процедуры приношения в Храме. И демонстрирует это на примере приношения минха (мучное приношение), который дает нам возможность яснее представить себе возникающие при этом проблемы.

Дело в том, что в разновидностях минхи причинно-следственные связи «поступок - приношение» прямо отражены в особенностях отдельных этапов процедуры приношения. В одном случае, скажем, минху полагалось готовить на плоской сковороде (на иврите - махават), в другом - в глубокой (мархешет). При определенных обстоятельствах минху делали без добавления масла, при других - ее замешивали с маслом... Поэтому, если коэн на каком-то этапе свершения процедуры и допускал мысленное отклонение от первоначальной цели приношения, его хозяину оно все равно засчитывалось.

Теперь нам легче понять, почему особое значение (вплоть до того, что из-за ошибки приношение не засчитывалось, и человеку приходилось совершать новое приношение) приобретала мысленная сосредоточенность, когда процедура приношения свершалась над животным. Ведь такие процедуры (независимо от вида приношения) практически одинаковы и отличаются лишь некоторыми нюансами.

В заключение этого обзора отметим, что при всей строгости и «беспристрастности» законов приношений, в общей системе искупления человеческих ошибок учитывалось и социальное положение индивидуума. Здесь Талмуд демонстрирует это на таком примере: за то, что человек в состоянии таме (духовной нечистоты) вошел в Храм и/или ел мясо животного, над которым была совершена процедура приношения, с богатого брали (в качестве приношения) животное, с человека, который с трудом сводит концы с концами - птицу, с неимущего - минху...

Если человек в момент, когда резали животное, сосредоточился на том, что оно послужит ему приношением хатат, - говорит раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век), - а потом, размышляя, скажем, о процессе окропления его кровью мизбеаха (слово «жертвенник» часто используемое в переводах ивритского слова мизбеах весьма приблизительно отражает истинный смысл этого понятия), думал о приношении другого вида, приношение его будет недействительным, то есть оно ему не засчитывается.

Реш Лакиш (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век, ученик, а впоследствии - коллега раби Йоханана) усматривает в этом иную грань Истины и говорит, что и в этом случае приношение остается «кошерным».

Раби Иеремия рассматривает эту проблему, применяя принцип каль ва-хомер (от простого к сложному; в данном случае это означает - если относительно меньшая ошибка делает приношение непригодным, то превосходящая ее по значимости - тем более). Даже если совершил окропление кровью позднее, чем это предусмотрено регламентом проведения процедуры приношения, оно (это приношение) становится непригодным, - отмечает он. - Тем более это приношение будет недействительным, если человек мысленно отнес этот этап к приношению другой категории.

Такое сравнение нам ничего не дает, - отмечает рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века), - Для каждого этапа проведения процедуры приношения в Храме отведено свое, особое место. Это - закон, который распространяется на все виды приношений, без исключения. Нас же интересует в данном случае именно приношение хатат.

Представляя дискуссию, в которой, как мы смогли убедиться, принимали участие многие Учителя разных поколений, в том числе (кроме названных здесь) - рав Нахман (Учитель Талмуда второго-третьего поколения; 3-й век), Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век) и другие, Талмуд, в поисках окончательного решения этой проблемы переходит к ее обсуждению применительно к приношению ашам (во искупление вины).

Приношение ашам, как и хатат служит для того, чтобы человек мог очиститься от вины, получить прощение Небес за свой проступок, - говорит раби Элиэзер (тана, великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век). - И если приношение хатат считается не действительным в случае, когда в процессе проведения процедуры приношения хатат на каком-то этапе (пусть даже мысленно) меняют его предназначение, то и приношение ашам при тех же обстоятельствах - не действительно.

В процедурах приношения хатат и ашам есть некоторая разница, - говорит раби Иегошуа (великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век). - Следовательно, они - не тождественны, а это означает, что законы приношения хатат нельзя автоматически переносить на приношение ашам...

Углубляясь в исследование проблемы, дискутируя и открывая разные грани Истины, Учителя приходят к выводу, что строгий запрет на мысленное даже отступление от предназначения приношения на всех этапах процедуры касается лишь приношения хатат.

Если кровь, собранную из туши предназначенного для приношения и зарезанного животного, занесли в помещение Храма, - говорит раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век), - приношение человеку не засчитывается.

...Только если это приношение - хатат (приношение, символизирующее тешуву - возвращение к Всевышнему), - уточняют другие Учителя.

Это относится и к приношению ашам (во искупление вины за пренебрежение к деталям законов Торы), - добавляет раби Элиэзер (тана, великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век).

Талмуд исследует источники логических выводов наших Учителей.

Раби Элиэзер выстраивает свою позицию на прямом указании Торы в отрывке, где сказано: «Как хатат, так и ашам - закон один для них» (Ваикра, гл. 7, ст. 7).

Но почему же тогда другие Учителя говорят, что закон о непригодности приношения, если кровь предназначенного для этого животного внесена в помещение Храма, относится лишь к виду хатат?

Они берут за основу правило, согласно которому, законы приношения ашам выводятся из законов приношения ола (приношение за нарушение заповеди Торы; в процессе совершения процедуры этого приношения мясо животного полностью сжигается). А в данном случае, если кровь животного для ола попадает в Храм, приношение остается кошерным.

В самом деле, часть законов ашам и ола совпадает, - констатирует Талмуд. - Однако известно, что между ними существуют и принципиальные различия. К примеру, приношение ашам человек совершает от своего имени, искупая собственную вину, а приношение ола он вправе посвятить другому человеку.

Исследуя проблему методом сравнительного анализа и сопоставляя различные виды приношений (в том числе - минху, мучное приношение) с точки зрения тождественности законов, Талмуд не находит точных аналогов приношению ашам. И приходит к выводу, что Учителя руководствуются другим указанием Торы: «Если кровь (животного, предназначенного для) приношения хатат вносится в Шатер Собрания (Храм), приношение не должно быть съедено; его следует сжечь» (Ваикра, гл. 6, ст. 23). То есть приношение - непригодно. И речь здесь идет лишь о приношении хатат.

Прослеживая ход глубокого и тонкого анализа, Талмуд попутно сообщает и некоторые подробности «этикета» процедуры приношений. Мы узнаем, в частности, что в случае, если человек несет в Храм минху (мучное приношение) в руке, он должен взять ее в правую руку; если же положил ее в какую-либо емкость, может нести эту емкость с минхой и в левой руке.

Далее Устная Тора, стараясь оградить людей от возможных ошибок, приводит ряд правил, касающихся различных видов приношений...

Если в то время, когда полагается совершать корбан-песах (пасхальное приношение), зарезали животное, которому больше года (для корбан-песах годится лишь маленький ягненок) или посвятили его приношению другого вида, - говорит раби Элиэзер, - приношения будут непригодными (то есть с человека, допустившего ошибку, требуется другое приношение - по всем существующим для этого правилам). Если некто зарезал животное для корбан-песах, но упустил назначенное для этого приношения время, ему дозволяется изменить намерение и совершить приношение шламим (мирное, за чье-либо благополучие). Однако, если животное изначально предназначалось для приношения шламим, его нельзя «превратить» в корбан-песах. И вообще корбан-песах кошерен лишь в назначенное для этого приношения время (в канун праздника Песах - 14-го нисана), ибо это приношение - «целевое» и посвящено празднику, который бывает один раз в году.

На деньги, выделенные на приобретение животного для корбан-хатат, разрешается приобретать животное для корбан-ола, - говорит раби Иегошуа. - Но - не наоборот. Если деньги отложены на приношение ола, нельзя приобретать на них животное, чтобы искупить непреднамеренно совершенный тяжкий проступок (который искупается корбаном-хатат).

Если человек резал животное для определенного вида приношения, а потом изменил намерение, приношение будет кошерным, если реально (на других этапах процедуры приношения) принесенный корбан в духовном смысле - выше «рангом», чем это предполагалось вначале; если - ниже, приношение непригодно. Как сказано: «И не осквернят святыни евреев, которые поднимают к Всевышнему» (Ваикра, гл. 22, ст. 15).

Вторая Мишна трактата сужает спектр обсуждения и сосредотачивает внимание Талмуда лишь на корбане-песах:

Если животное для корбана-песах зарезано до полудня четырнадцатого нисана (то есть раньше положенного времени), - говорит раби Иегошуа (великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век), - при изменении намерения в момент шехиты, приношение остается кошерным. Точно также, как если бы животное зарезали при тех же обстоятельствах 13-го нисана.

Бен-Батера усматривает в этом вопросе иную грань Истины.

Такое приношение следует считать некошерным, - говорит Бен-Батера, - точно также, как в случае, когда животное режут после полудня и до заката 14-го нисана (в положенное время), в момент шхиты намереваясь сделать его приношением иного вида...

Кроме того, в Мишне сказано, что к списку приношений, которые, если человек менял свои намерения во время шехиты, становятся некошерными, Бен-Азай добавлял корбан-ола (приношение всесожжения - за нарушение заповедей Торы).

Приступив к анализу Мишны, Талмуд приводит высказывание раби Элазара (великий Учитель Мишны, 2-й век), объясняющего точку зрения Бен-Батеры иным исчислением временного периода, в течение которого люди должны принести корбан-песах. Позиция Бен-Батеры предусматривает, что этот временной период начинается не с полудня, но - с утра 14-го нисана. И тогда получается, что точка зрения Бен-Батеры не противоречит позиции раби Иегошуа и полностью совпадает с положением, обозначенным в первой Мишне.

Но почему же тогда Бен-Батера, говоря о корбане-песах, принесенном утром, использует в Мишне выражение - «...точно также, как в случае, когда животное режут после полудня и до заката 14-го нисана»? - спрашивает Талмуд. Ведь если принять за основу объяснение раби Элазара, для него нет разницы, принесен ли корбан до или после полудня.

Наверное, можно было бы считать, - отмечает Талмуд, - что все дело в формулировке. Бен Батера строит свое высказывание формально - по аналогии с высказыванием раби Иегошуа. Но если бы это было так, то предметом дискуссии раби Иегошуа и Бен-Батеры стала бы не кошерность корбана-песах, но - уточнение времени, когда нужно его приносить: начиная с утра или с полудня кануна праздника Песах. Ибо их позиции относительности кошерности корбана находятся в прямой зависимости от времени его приношения.

На это Талмуд дает такой ответ: если бы Мишна привела только их дискуссию о времени, когда положено приносить корбан-песах, можно было бы подумать, что по поводу кошерности корбана-песах, принесенного не вовремя и с измененными намерениями (поводу вида приношения), их позиции полностью совпадают.

Талмуд задает новый вопрос: почему же Бен-Батера говорит, что корбан-песах следует приносить с утра 14-го нисана? Ведь в Торе (Шемот, гл.12, ст. 6) как будто бы ясно сказано - «бейн аарбаим» (что в буквальном переводе на русский означает - в «межвечерье»).

И объясняет: Бен-Батера понимает выражение бейн аарбаим иначе. В переводе его прочтение этого указания Торы будет звучать как - «между вечерами», точнее - «между двумя ночами»: от восхода и до заката кануна праздника Песах...

Талмуд продолжает анализировать проблемы, возникающие в случае, когда корбан-песах (пасхальное приношение) или корбан-хатат (приношение, символизирующее тешуву - возвращение к Творцу) были по какой-то причине принесены с иными намерениями.

В Мишне, приведенной на нашем листе, сказано:

В процедуре приношения есть четыре этапа, и изменение в намерениях на любом из них приводит к тому, что приношение становится некошерным.

Если некто режет животное с намерением придать своему приношению двойное предназначение (положим, решил про себя, что это одновременно - корбан-песах и корбан-шеламим, приношение, символизирующее благодарность человека Всевышнему), его приношение также будет не действительным...

Талмуд дает четкое обозначение этих четырех этапов процедуры приношения, когда ошибочное изменение намерения делает приношение некошерным. Это - шехита (когда животное режут предусмотренным Торой, безболезненным способом), кибул дам (наполнение специального храмового сосуда его кровью), олаха (перенесение сосуда с кровью от места проведения шехиты к мизбеаху - в приблизительном переводе на русский - «жертвенник») и, наконец, зерика (окропление мизбеаха кровью из этого сосуда).

В продолжение Мишна приводит высказывание раби Шимона (бар Йохая - великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век):

Олаха (перенесение сосуда с кровью) не входит в число необходимых стадий процедуры приношения в Храме, - говорит раби Шимон. - Ведь животное можно было бы зарезать и в непосредственной близости от мизбеаха, и тогда нет нужды нести к мизбеаху сосуд с кровью от места шехиты. Поэтому изменение вида приношения в момент, когда кровь переносят, не влияет на кошерность корбана.

Приводится в Мишне и уточнение раби Элиэзера:

Лишь в том случае, когда действительно есть необходимость нести сосуд с кровью животного от места шехиты к мизбеаху, - говорит он, - измененное намерение делает приношение некошерным. Если же такой необходимости нет, приношение остается кошерным, даже если коэн, которому «по должности» полагалось нести сосуд с кровью мысленно изменил предназначение (вид) приношения.

Почему Мишна относит кибул дам (наполнение храмового сосуда кровью предназначенного для конкретного приношения и зарезанного животного) к числу тех этапов процедуры приношения, на которых изменение намерения по поводу приношения, превращает его в пасуль (непригодное, недействительное)? - спрашивает Талмуд, приступая к анализу текста Мишны.

И, подкрепляя свое недоумение, рассказывает такую историю.

Однажды раби Тарфон (великий Учитель Мишны, начало 2-го века) сказал, что знает о существовании важного различия между законами осуществления кибуля и зерики (окропления кровью жертвенника), но не помнит, в чем оно заключается. Его друг и ученик - раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век) напомнил ему: в случае с кибулем ошибочное намерение того, кто его совершает не приравнивается к неправильному действию и не делает приношение некошерным.

Раби Тарфон согласился с раби Акивой и, восхитившись его глубокими знаниями, произнес:

- Ты объяснил все совершенно правильно, не отклонившись от Истины ни вправо, ни влево... Сказанное тобой в точности совпадает с тем, что я слышал от моих учителей.

В результате сравнительного анализа приведенной истории и текста Мишны Талмуд приходит к выводу, что между ними нет противоречия.

В диалоге между раби Тарфоном и раби Акивой речь идет о намерении человека осуществить кибул дам позднее указанного Торой срока, - разъясняет ситуацию Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4-й век). - А это действительно не делает приношение не кошерным. В Мишне же говорится о намерении изменить категорию приношения, что и в самом деле превращает приношение в пасуль...

Если вложить его содержание в одну фразу — весь он посвящен разбору сути и практики приношений в Храм. Есть в нем, естественно, и трактаты, лишь косвенно затрагивающие эту тему, но и они сохраняют основное направление «повествования».

Само название раздела — Кодашим происходит от корня, состоящего из ивритских букв куф, далет, шин (в фонетическом выражении — к, д, ш).

Числовое значение буквы куф — 100. То есть — единица высшего разряда (все буквы священного алфавита, от буквы алеф до буквы тав, имеют числовые значения разряда единиц — 1, 2, 3 и т.д. — десятков — 10, 20, сотен — 100, 200 и т.д., но — не выше).

Суть числа «единица» — символ Единого Творца мира. И чем выше разряд, тем интенсивнее «окрашивается» этот символ. Отсюда и суть числа 100 (буквы куф).

Вторая буква корня — далет символизирует врата, вход... А третья — шин означает — основание, неизменность, постоянство...

Объединив смысл этих трех букв (всегда следует идти по возрастающей — от «младшей», третьей, буквы — к «старшей», первой), получим: «надежное, неизменное основание пропускных ворот к постижению Единства Творца». Об этом говорят все слова от корня, состоящего из букв куф, далет, шин. И самое главное из них — кодеш (духовная святость, возвышенность).

Кодашим — объекты и действия, через которые постигается Единство Творца.

Теперь, надеюсь, понятно, почему в Устной Торе есть такой раздел, который называется Кодашим.

Первый трактат этого раздела, к обзору листов которого мы приступаем, называется Зевахим.

По законам Торы, и отдельный человек и весь народ приносили определенные корбанот (приношения; единственное число — корбан).

Поскольку приношения отражают различного типа духовные взлеты и падения человека (сама необходимость корбанот является следствием этого), существуют и различные виды (категории) корбанот.

Более того, подразделение приношений на виды и подвиды можно производить по-разному.

К примеру, по виду объектов приношений (объекты животного, растительного происхождения, неодушевленные предметы).

Или, скажем — взяв за основу причинно-следственную связь между событиями и приношениями (благодарность Творцу; компенсация за внесенное в мир разрушение; подъем духа — духовный рост и т.д.).

Или — по степени важности событий, которые породили необходимость в приношении.

Существуют и другие способы классификации.

Трактат Зевахим получил свое название от слова зевах — приношение животного (в отличие от приношения объектов, скажем, растительного происхождения) в Храм.

В узком смысле слово зевах обозначает способ, которые применяется, чтобы зарезать животное, не причинив ему боли. В бытовой практике для обозначения этого способа пользуются другим словом — шехита. Но, когда речь идет о приношениях в Храм, принято употреблять слово зевах (форма множественного числа — зевахим).

В трактате — 14 глав, 120 листов. И все они посвящены интереснейшим проблемам, вытекающим из:

— «технологии» принесения корбанот в Храм;

— функционального предназначения того или иного места в Храме;

— распределения ролей между участниками процесса приношения (человеком, приносящим корбан, коэном — служителем в Храме, выступающим как представитель этого человека в Храме и т.д.);

— определения степени важности мыслей, чувств и действий коэна и человека, приносящего корбан и т.д. и т.п.