New Page 1
|
|
О Трактате Шаббат
New Page 1
Трактат Шаббат
26.06.05
Лист 55
На нашем листе Талмуд продолжает разговор
об ответственности за чужие ошибки. И — о
наказании Небес: кто освобождается от кары
за проступки других людей и кому придется
ответить за них (см. на сайте обзор листа
54).
Напомним, что данная тема возникла, когда
Учителя обсуждали проблемы, с которыми
может столкнуться хозяин животного в
субботу. И, в частности, рассматривали
вопрос, можно ли украшать животное в шаббат.
Придя к единому решению, что делать это не
стоит, Учителя отмечают, что раби Элазар
бен Азария (великий Учитель Мишны, 2-й век)
должен был указать на ошибку соседа, корова
которого вышла в субботу с ленточкой на
рогах. И выстраивают логическую цепочку,
поднимаясь к масштабным обобщениям (см. там
же).
Теперь, восстановив основные моменты
исследования, проведенного Талмудом на
предыдущем листе, мы можем рассматривать
содержание нашего листа, на котором Учителя
углубляются в изучение различных аспектов
данной темы.
Нет смерти без греха, — говорит раби Ами
(один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец
Исраэль; 3-й век), — и нет страданий (наказаний)
без злодеяний. Как сказано в Танахе: «Допустивший
(непоправимую) ошибку — умрет. И сын не
будет нести ответственность за проступки
отца, а отец — за проступки сына. И
праведность праведника останется на нем, а
злодейство злодея на нем же и будет» (книга
пророка Иехезкеля, гл. 19). Что же
касается наказаний, об этом в Теилим
(Псалмы царя Давида) говорится: «И взыщу Я
жезлом за их злодеяния и — проказой за их
несправедливость» (гл. 89).
Учителя обращаются к Мидрашам (Устная
Тора). И приводят такую историю.
Спросили Всевышнего малахим (мн. число
от слова малах — некая духовная
субстанция, осуществляющая связь Неба с
землей; о
механизме воздействия Сверху — см. на сайте
первую часть обзора недельной главы Ваишлах,
первый годовой цикл обсуждения):
— Владыка мира, за что Ты сделал Адама а-ришон
(первый человек) — смертным?
— Одну легкую заповедь дал Я ему, —
ответил Творец, — но он ее не выполнил.
Тогда спросили малахим:
— Почему же тогда умерли Моше и Аарон?
Ведь они выполняли все заповеди Торы…
Ответ на этот вопрос раби Шимон бен
Элиэзер находит в текстах самой Торы. Об
этом в ней сказано: «…за то, что вы не
поверили Мне и не явили святость Мою перед
очами сынов Израиля, не введете вы общину на
земли, которые Я дал им» (Бамидбар,
гл. 20, ст. 12).
И умерли братья, предводители еврейского
народа, так и не побывав в Эрец Исраэль.
Потому что ослушались Творца (подробнее —
см. на сайте заключительную часть обзора
недельной главы Хукат, первый
годовой цикл).
И все же, — выдвигают возражение
некоторые Учителя, — бывают наказания и за
чужие проступки. В трактате Бава Батра
рассказывается, в частности, что Биньямин (младший
сын нашего праотца Яакова), Амрам (отец Моше
Рабейну), Ишай, отец царя Давида и сын Давида,
Калев умерли не потому, что совершили какие-либо
тяжкие проступки. Но — просто потому, что
люди стали смертными. А смерть появилась в
нашем мире из-за коварства нахаша (Змей),
уговорившего Хаву (Еву) отведать запретный
плод Дерева познания Добра и Зла. То есть
они пострадали, расплачиваясь за чужой
проступок.
Большинство Учителей, тем не менее,
исследуя еврейские источники, приводит
новые и новые доказательства того, что
человеческие несчастья — результат
ошибочных (или преступных) действий людей.
Не будем перечислять все высказанные на
нашем листе факты, подтверждающие эту
концепцию. И скажем лишь, что, рассматривая
проступки известных исторических
личностей и воздаяния за них, Учителя
приходят к выводу, что ниспосланные им
наказания далеко не всегда соразмерны
тяжести их «грехов».
Почему это так? — спрашивает Талмуд. —
Ведь Справедливость Творца — бесконечна.
Тщательно проанализировав проблему,
Учителя заключают, что многое зависит от
духовного уровня, от величия человека. Чем
выше его уровень, тем больше спрашивается с
него.
За какой-либо проступок «простой смертный»,
к примеру, может вообще избежать наказания.
Но, если такой же по тяжести или даже более «легкий»
проступок совершил, скажем, кто-то из
сыновей праотца нашего Яакова, «незамеченным»
это не останется. Небесный Суд вынесет ему
достаточно суровый приговор. Потому что
поведение исторической личности, которое
служит примером для остальных, измеряется
иными мерками.
Далее Талмуд подчеркивает, что человеку,
изучающему источники, бывает очень трудно
оценить всю тяжесть описанного в них
проступка. И с этой точки зрения
анализирует приведенную в Торе историю с
Билѓой (служанка Рахели, у которой тоже были
сыновья от Яакова — см. на сайте обзор
недельной главы Вайешев, первый
годовой цикл). А история эта такова.
После того, как умерла жена Яакова —
Рахель, наш праотец стал все чаще посещать
шатер Билѓи. И неприятно это было старшему
сыну Яакова, Реувену. В Торе есть такая
фраза: «И нарушил Реувен
неприкосновенность ложа отца своего (куда
Яаков приходил к Билѓе)» (Берешит, гл.
35, ст. 22; в уточненном переводе).
О чем здесь идет речь?
Ошибается тот, — комментирует фразу раби
Йонатан (великий Учитель Мишны, 3-й век), —
кто полагает, что в ней — свидетельство
преступной связи Реувена с Билѓой. Ничего
такого между ними не было. Просто Реувен,
которому не понравилось поведение Яакова, в
сердцах перевернул отцовское ложе.
Это в корне меняет дело, — отмечают
некоторые Учителя. — Если это так, нет
особой вины за Реувеном.
Вина Реувена в том, — говорят другие
Учителя, — что в своей горячности он нанес
ущерб Шехине (о значении термина — см.
на сайте ответ «Шехина — святой дух?..»,
№ 561). А это — тяжкий проступок.
Дело в том, — объясняет Раши (раби
Шломо бен Ицхак — величайший комментатор
Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — что до
строительства Мишкана (переносной Храм
в пустыне) Шехина пребывала в шатрах
праведников. И Яаков, зная об этом, в
шатрах всех своих четырех жен (см. на сайте обзор
недельной главы Вайешев, первый
годовой цикл) приготовил место для Шехины.
Обладая особым духовным видением, он мог
определить, в какой из шатров опускается Шехина,
и шел ночевать именно в этот шатер… Именно
об этом проступке напоминает Реувену Яаков
на смертном ложе, напутствуя сыновей: «Тогда
посягнул ты на того, кто восходил на ложе
мое» (Берешит, гл. 49, ст. 4)…
Автор текста Ханох Лернер
Трактат Шаббат
27.06.05
Лист 56
Наш лист — непосредственное продолжение предыдущего (см. на сайте обзор
листа 55).
Напомним, что речь идет о трудностях, связанных с оценкой тех или иных
событий, описанных в еврейских источниках. Талмуд отмечает, что смысловая
глубина Торы — неисчерпаема. И во многих случаях под поверхностным слоем
событийного ряда кроется совершенно иная суть.
В конце предыдущего обзора Учителя анализировали поступок Реувена (см.
там же).
Теперь, на нашем листе идет обсуждение отрывка из Торы, повествующего о сыновьях
Эли — Хофни и Пинхасе.
Тот, кто полагает, что Хофни и Пинхас нарушили закон Торы, запрещающий, в
частности, вступать в интимные отношения с чужой женой, — говорит рав Шмуэль бар
Нахмани, — ошибается. Недаром в Танахе сказано: «И там — два сына Эли, Хофни и
Пинхас. Они — коэны (служители в Храме) Всевышнего» (первая книга пророка
Шмуэля, гл. 1). А коэнами могли быть только люди,
обладающие высокими моральными качествами.
О чем здесь — разговор? Откуда берется само подозрение, что сыновья Эли
совершали неблаговидные поступки?
Рассказывает Талмуд, что по долгу службы сыновья Эли, Хофни и Пинхас,
осуществляли приношения в Храме. И всякий раз, когда со своими приношениями
приходили в Храм женщины, они возвращались к своим мужьям, заметно задерживаясь.
Сыновья Эли, — объясняет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший
комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — как правило, старались
избегать работы с приношениями. Поэтому женщины, приходившие в Мишкан (переносной
Храм в пустыне), который в те времена находился в Шило, с приношениями после
родов (об этом — см. на сайте
обзор недельной главы Тазриа,
второй годовой цикл обсуждения), зная, что их приношениями должны заниматься
Хофни и Пинхас, отдав «объекты» приношений, не уходили домой сразу. Они ждали
результата. Чтобы убедиться, что их корбанот (множественное число от
слова корбан — приношение в Храме) вознесены Всевышнему.
Исследуя другие еврейские источники, Талмуд подтверждает, что на репутации
братьев, сыновей Эли, не было «темных пятен». Известно, что за связь с чужой
женой полагался карет (отсечение души от Источника жизни). Но в Танахе, к
примеру, есть отрывок, в котором Пинхаса восхваляет правнук его — коэн гадоль
(главный коэн; в некоторых переводах — «первосвященник») Ахия бен Ахитув
(первая книга пророка Шмуэля, гл. 14). Не бывает такого, —
заключает Талмуд, — чтобы наши книги превозносили человека, совершившего
преступление.
Далее Талмуд приводит еще один пример.
В Танахе написано: «Когда состарился Шмуэль, сыновья его не пошли его путями…
И склонились к неблаговидным поступкам» (первая книга пророка Шмуэля,
гл. 8).
О чем поведал нам пророк? — спрашивают Учителя. И, исследовав соответствующие
тексты источников, приходят к выводу, что «неблаговидность» поведения сыновей
Шмуэля сводится к тому, что они не следовали примеру отца. И это проявилось в
конкретных делах.
Они, как и отец, стали судьями. Но пророк Шмуэль судил народ Израиля,
странствуя из города в город (первая книга пророка Шмуэля, гл. 7).
Сыновья же его осели в определенных городах и вершили суд там, где жили. Они
создали судейские учреждения и давали возможность заработать стражникам и писцам.
Да и сами не оставались в накладе, — подчеркивает раби Меир (один из
крупнейших Учителей Мишны; 2-й век), — требуя свою часть дохода.
Сыновья Шмуэля, — объясняет Раши, — были левитами. И требовали, чтобы
именно им земледельцы отдавали маасер (десятину, которую должен отделять
крестьянин от каждого урожая — в пользу левитов). В результате остальные
левиты данного населенного пункта ничего не получали и оставались в бедности. В
этом, в корыстолюбии, и состоит их прегрешение.
Они брали большую долю, чем им полагалось по закону, — уточняет раби Акива
(величайший Учитель Мишны, 2-й век).
Однако раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век) открывает в этом
вопросе несколько иную грань Истины.
Сыновья Шмуэля, — говорит он, — помимо судейства, занимались коммерцией. И в
случаях, когда рассматривались имущественные иски, они, как правило, защищали
интересы своих деловых партнеров. Даже если правда была не на их стороне.
И все три позиции Учителей свидетельствуют об одном и том же. Пророк Шмуэль
был совершенно бескорыстным человеком и не ждал наград за свой труд. Но его
сыновья пошли иными путями, ибо в их сердцах поселилось корыстолюбие…
В нашем обзоре мы ограничимся приведенными выше примерами. И нам остается
сказать, что исследованием текстов источников и глубоким анализом поступков
известных исторических личностей Талмуд завершает пятую главу трактата
Шаббат.
Автор текста Ханох Лернер
Трактат Шаббат
28.06.05
Лист 57
Наш лист открывает новую, шестую главу трактата Шаббат. И, если
предыдущая глава заканчивалась «ассоциативным отступлением» (см. на сайте обзоры
листов 55
и
56),
то теперь Талмуд возвращается к анализу центральной темы трактата — законы
субботы.
Речь здесь идет об одежде и украшениях человека. Однако, прежде чем говорить
о правилах поведения человека в шаббат с этой точки зрения, напомним
некоторые известные нам из предыдущих обзоров принципы.
Во-первых, Тора, как мы знаем, запрещает в субботу переносить объекты из
частного владения (решут а-яхид) — во владение общественное (решут а-рабим).
Об этом говорилось в первой главе нашего трактата (см. на сайте обзоры
листов
4,
5
и
6).
На тех же листах упоминалось и о том, что в общественном владении нельзя
переносить «объекты» на расстояние более четырех амот (ама — во
времена Талмуда мера длины, в знакомых нам единицах измерения приблизительно
равная 0,5 м).
На одежду и украшения данные запреты, насколько мы успели заметить, не
распространяются. То есть, даже если в населенном пункте нет эрува (о
значении термина — см. на сайте ответ
«Как носят ключи в субботу», раздел «Спроси у раввина»), в субботу человек вправе одеться, как ему
нравится, надеть на себя украшения и выйти за ворота своего дома (из частного
владения — в общественное).
Однако оказывается, что и тут не все так однозначно и просто. Чтобы оградить
человека от невольных нарушений субботних законов, Учителя вводят особый запрет
— на ношение за пределами собственного дома некоторых видов одежды и украшений.
В Мишне, которая дает эти ограничения, читаем:
В чем женщина может выйти в шаббат (из решут а-яхид в
решут а-рабим) и в чем — не может?
Запрещается ей выходить (из дома):
— если в волосы ее вплетены льняные и шерстяные нити или ленты; с этими
лентами (или нитями в волосах) не должна она окунаться (в микву
— специальный бассейн для духовного очищения), пока не ослабит их (чтобы
вода беспрепятственно могла омыть ее голову).
— с повязкой на лбу;
— в шерстяной шапке;
— в золотых украшениях;
— в серьгах (продетых в нос);
— с перстнем, на котором нет печати;
— в украшениях в виде иглы (без ушка);
— с лентами, свисающими с головного убора и не пришитыми к нему…
Но если случилось так, — продолжает Мишна, — что женщина все же вышла
(из дома) в чем-то из перечисленных здесь запрещенных вещей, приношение в
Храме с нее не требуется…
Далее Талмуд, пункт за пунктом, начинает анализировать содержание Мишны.
И выдвигает на обсуждение вопрос: почему составители Мишны не разрешают
женщине выходить в шаббат из дома, если в ее волосы вплетены ленты и даже — нити?
Ответ содержится в самой Мишне. Имеется в виду ситуация, когда женщине
необходимо в субботу окунуться в воды миквы. А по закону, воды миквы,
предназначенные для духовного очищения, должны омыть тело человека — целиком, с
головой. Таким образом, чтобы вода беспрепятственно контактировала со всеми
участками тела.
Тут, видимо, необходимо объяснить, что речь идет о женщине, которая обязана
пройти процедуру духовного очищения — после того, как закончится период, когда
она — нида. (о сути этого понятия — см. на сайте, к примеру,
обзор
недельной главы Тазриа, третий годовой цикл). Следует отметить,
что день, когда женщина идет в микву, в этом случае рассчитывается с «математической»
точностью (см. на сайте ответ
«Уточнения о законах ниды»)
и вполне может совпасть с шаббатом.
Но ведь нас интересуют здесь субботние законы. Как они соотносятся с данными
обстоятельствами?
Сняв с головы в микве ленты и нити, — объясняет Талмуд, — женщина, что
вполне вероятно, забудет надеть их и понесет свои ленты (и нити) домой, пройдя
по территории общественного владения более чем четыре амы. И это будет
нарушением соответствующего закона субботы.
В сущности, по той же причине, — уточняют Учителя, — нельзя женщине выходить
на улицу, если ленты свободно свисают с головного убора или на ее голове —
повязка. А вдруг она снимет их, чтобы показать, допустим, подруге, и пойдет
домой, забыв их надеть.
Аналогичная ситуация — и с шерстяной шапкой. С той лишь разницей, что
связанная из шерсти вещь может причинить неудобства (положим, шерсть окажется «кусачей»),
и женщина, находясь в общественном месте, снимет ее.
Что касается сережек, Талмуд подчеркивает, что в шаббат можно носить
серьги в ушах, но — не в носу…
Эти разъяснения помогают нам понять суть предостережений Мишны. Но почему
все-таки, нарушив данные указания, женщина ответственности за это не несет?
Наказания за нарушение этих правил не предусмотрены, потому что в Торе этих
запретов нет, — сообщает Талмуд. — Они выведены Учителями, которые, рассмотрев
различные возможные ситуации, пришли к выводу, что ношение перечисленных в Мишне
«объектов» при определенном стечении обстоятельств может стать причиной
нарушения субботних законов.
Автор текста Леви Раскин
Трактат Шаббат
29.06.05
Лист 58
На нашем листе Талмуд, продолжая обсуждать проблемы, связанные с ношением
различных деталей одежды и украшений в шаббат (см. на сайте обзор
листа 57),
вновь возвращается к теме субботнего «снаряжения» животных (см. на сайте обзоры
листов
52,
53
и
54).
Здесь выдвигается на обсуждение вопрос: может ли хозяин в субботу вывести (или
выпустить) скотину со двора, если к ее шее или попоне прикреплена специальная
пломба (печать), удостоверяющая, что данное животное принадлежит такому-то
владельцу?
Учителя, тщательно проанализировав возможные в таких случаях ситуации, дают
отрицательный ответ. И уточняют: запрещается также выводить животное в шаббат
в общественное владение, если к его попоне прикреплен колокольчик (см. на
сайте также обзор
листа 53).
Попутно Талмуд сообщает, что эти запреты ни коим образом не связаны с
проблемами духовной нечистоты. Ибо ни пломба, изготовленная, скажем, из глины,
ни колокольчик, соприкасаясь с источником нечистоты (к примеру — мертвое тело),
не «заряжаются» тумой (духовной нечистотой; подробнее о значении терминов
тума и таме — см. на сайте
обзор недельной главы Тазриа,
первый годовой цикл обсуждения).
На чем основана такая информация? — спрашивают Учителя. — Ведь из других
источников известно, что колокольчик на животном, в отличие от дверного, как раз
принимает туму. Это дверной колокольчик тумой не «заражается».
Потому что прикреплен к двери, которая представляет собой составную часть дома.
А дом, в свою очередь, стоит на земле, как бы присоединен к ней. И сам этот факт
исключает дверь и колокольчик на ней из категории, обозначенной понятием — «сосуды».
Поэтому, даже если на дверной колокольчик, допустим, упадет с крыши мертвое
пресмыкающееся (непосредственное соприкосновение), он, дверной колокольчик не
будет таме.
Но если тот же дверной колокольчик подвесить к шее животного, — говорят
некоторые Учителя, — он как бы изменит свое качество, и в соответствующей
ситуации будет принимать духовную нечистоту.
Ну а если тот же дверной колокольчик снимут с шеи животного и вновь повесят
на дверь… Как будет тогда?
Анализируя проблему в рамках открытой некоторыми Учителями грани Истины, суть
которой состоит в том, что колокольчик на шее животного принимает туму, —
дает разъяснение Талмуд, — мы должны сказать, что колокольчик, перевешенный на
дверь с шеи животного, так и останется в прежнем качестве, то есть — не утратит
способность «заражаться» тумой. Даже если его прикрепят к двери намертво.
Ибо «регламентация» свойств «объектов», позволяющих им принимать (или не
принимать) духовную нечистоту подчинена общему принципу.
Согласно этому принципу, если объект (в нашем случае — дверной колокольчик)
изначально не принимает туму, но его статус, пусть даже мысленно, «понизили»
(изменили его предназначение в сторону снижения значимости — дверной колокольчик
подвесили к шее животного), его свойства меняются, и он приобретает способность
при определенном стечении обстоятельств «заряжаться» тумой. Но в
противоположном случае — если значимость объекта «повысили» (с шеи животного
колокольчик перевесили на дверь), свойства его остаются прежними, и от
способности «заражаться» духовной нечистотой он не освобождается.
Единственное исключение из этого правила — достаточно кардинальное изменение
объекта. Например, предназначая малозначимый предмет для гораздо более «высоких
целей», человек меняет его форму. Тогда он как бы приобретает «статус» новой
вещи, и вопрос, будет он принимать духовную нечистоту или не будет, попадет в
зависимость от того, к какой категории предметов он будет отнесен. То есть в
нашем случае видоизмененный колокольчик, предварительно снятый с шеи животного,
оказавшись на двери, утратит способность принимать туму.
Но нет ли противоречия между двумя гранями Истины? — спрашивают Учителя. —
Ведь в начале, как сказано на нашем листе, говорилось, что колокольчик на
животном «заражению» тумой — не подвержен. А потом, казалось бы,
выяснилось, что колокольчик на шее животного имеет способность принимать
духовную нечистоту.
Противоречия тут никакого нет, — объясняет Талмуд. — Просто, открывая
различные грани Истины, Учителя рассматривают разные ситуации.
Когда они говорят, что колокольчик на животном не принимает туму, речь
идет о таком колокольчике, из которого изъят язычок. Но если язычок внутри
колокольчика имеется, данный объект обладает способностью «заряжаться» духовной
нечистотой.
Тут всплывает необходимость соотнести колокольчик с определенной категорией
объектов.
Если причислить его к группе предметов под общим условным названием — «сосуды»
или «украшения», мы должны будем заключить, что он в любом случае, как все
сосуды и украшения, принимает туму. Независимо от того, есть внутри него
язычок, или язычок — отсутствует.
Если же данный объект к категории «сосудов» и «украшений» не относится,
возникает вопрос: какое значение, с позиции способности принимать или не
принимать туму, имеет язычок внутри колокольчика?
На этот вопрос Талмуд отвечает так. Сам по себе колокольчик мы не
причисляем ни к категории «сосудов», ни к категории «украшений». Однако в
каждом конкретном случае его «статус» определяется в прямой зависимости от того,
есть внутри него язычок или — нет. Ибо существует правило: объект,
воспроизводящий звук, считается «сосудом». Из этого следует, что колокольчик с
язычком внутри, безусловно — «сосуд». А, значит — принимает туму. Если же
язычка внутри колокольчика нет, звуки он не воспроизводит. Следовательно, из
категории «сосудов» исключается и, соответственно, не принимает туму.
Автор текста Леви Раскин
Трактат Шаббат
30.06.05
Лист 59
На нашем листе Талмуд, продолжая рассматривать проблемы, связанные с ношением
различных деталей одежды и украшений в шаббат, возвращается к обсуждению
содержания Мишны, которая вносит в эту сферу человеческой жизни определенные
ограничения (см. на сайте обзор
листа 57).
Напомним, что в принципе ни одежда человека, ни украшения, которые он носит,
ни коим образом не считаются — мукцэ (см. на сайте обзор
листа 43).
И женщина без всякой опаски может, скажем, вдеть в уши серьги в шаббат и
выйти в них из дома на улицу (из решут а-яхид, частного владения — в
решут а-рабим, владение общественное; об этом — см. на сайте обзоры
листов
4,
5
и
6).
В ходе подробного анализа пунктов Мишны Учителя концентрируют внимание на
положении, в котором говорится, что в шаббат женщине нельзя выходить из
дома в общественное владение, надев на себя золотое украшение, вернее —
золотой медальон.
Речь идет о медальоне с изображением Иерусалима, — уточняет Талмуд. А мы
добавим, что во времена Мишны было принято носить такие медальоны. Их имели
очень многие женщины.
На обсуждение выдвигается вопрос: несет ли женщина ответственность, если в
субботу она, допустим, по неведению, забывчивости или небрежности в выполнении
указаний нарушила данный запрет и вышла за порог своего дома с медальоном на шее?
Она не просто несет за это ответственность, — говорит раби Меир (один
из крупнейших Учителей Мишны; 2-й век), — но и обязана пойти в Храм с
приношением, как в случае нарушения субботнего запрета из Торы.
Другие Учителя усматривают в этом вопросе иную грань Истины.
Этого запрета нет в Торе, — говорят они. — Данное правило установлено
Учителями предыдущих поколений. И ей, разумеется, не следует выходить в золотом
украшении с изображением Иерусалима на улицу. Но если по какой-то причине
получилось так, что женщина сделала это, постфактум ответственности она не несет.
И приношение в Храме от нее в этом случае — не требуется.
Раби Элиэзер (великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век) открывает
в данном вопросе еще одну грань Истины.
На то, чтобы выходить в субботу на улицу, надев на себя золотое украшение с
изображением Иерусалима, нет запрета Учителей… — говорит он.
И получается, как будто бы высказывания Учителей противоречат друг другу.
Никаких противоречий в данном случае нет, — объясняет Талмуд. — Просто
Учителя рассматривают проблему под разными углами зрения.
Раби Меир расценивает этот медальон, как «ношу» — со всеми вытекающими отсюда
последствиями. Если это — «ноша», то по законам Торы в шаббат ее нельзя
перемещать из частного владения (решут а-яхид) во владение общественное (решут
а-рабим). И это нам уже известно (см. на сайте, к примеру, обзор
листа 4).
А поскольку за нарушение закона Торы человек несет полную ответственность,
женщина, которая, надев такой медальон, вышла из дома, во искупление вины
обязана пойти в Храм с приношением.
Другие Учителя относят медальон к категории украшений. И это означает, что
запреты Торы на ношение его в шаббат не распространяются. Поскольку
Учителя предыдущих поколений, стараясь максимально предусмотреть все ситуации,
связанные с невольными нарушениями субботних законов, установили правило,
запрещающее носить медальон в шаббат, его необходимо выполнять. Из
опасения, что желая похвастаться драгоценностью перед подругами, женщина снимет
медальон с шеи и понесет его домой в руке. То есть — нарушит запрет Торы на
перенесение предметов в общественном владении на расстояние, превышающее 4
амы (ама — мера длины времен Талмуда, приблизительно равная 0,5 м).
Если же все-таки женщина перед шаббатом, положим, забыла снять медальон и
вышла из дома (за пределы частного владения), с нее за это не взыскивается.
Почему же раби Меир говорит, что и Учителя предыдущих поколений не запрещают
носить такое украшение в субботу?
Раби Элиэзер причисляет золотой медальон с изображением Иерусалима к
категории украшений, причем — очень дорогих. Такое украшение может позволить
себе только состоятельная женщина. Поэтому в данном случае не может быть
опасений, что она нарушит законы субботы.
Но как связано богатство — с «праведностью»?
Дело тут вовсе не в праведности, — разъясняет Талмуд. И обнаруживая знание
человеческой психологии, уточняет: состоятельной женщине и в голову не придет
хвалиться перед кем-то своими драгоценностями. Поэтому Учителя и не
опасаются, что она снимет с себя медальон, чтобы «подружки» могли его
рассмотреть, и не пойдет домой, зажав его в руке.
И все же ѓалаха (еврейский практический закон) следует «серединной»
точке зрения и запрещает в субботу выходить из дома (частного владения), надев
золотое украшение со сложными изображениями (с изображением Иерусалима, в
частности), за создание которых ювелиры берут немалые деньги. Ведь, в конце
концов, и богатая женщина способна снять с себя такое украшение в доме близкой
приятельницы, чтобы продемонстрировать ей затейливый узор.
Но если женщина вышла на улицу в таком украшении, нигде его не снимала и не
несла его в руке, нарушением ей это не засчитывается.
И в заключение скажем, что Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия,
12-13 вв.), рабейну Там — в частности, анализируя содержание нашего листа,
подчеркивают, что речь идет не только о золотом медальоне, но и, к примеру, о
затейливой золотой диадеме, которая одевается на голову…
Автор текста Леви Раскин
Трактат Шаббат
01.07.05
Лист 60
На нашем листе Талмуд, продолжает анализировать содержание Мишны, приведенной
на одном из предыдущих листов (см. на сайте обзор
листа 57).
В ней, как мы знаем, речь идет об ограничениях на ношение в шаббат
определенных деталей одежды и некоторых украшений,
В принципе одежда человека, равно как и украшения, не попадают в категорию
мукцэ (см. на сайте обзор
листа 43).
И это означает, что одежду и украшения можно «переносить на себе» из решут а-яхид,
частного владения в решут а-рабим, владение общественное (о
подразделении владений на виды — см. на сайте обзор
листа 6).
Однако рассматриваемая Мишна призвана оградить людей от невольных нарушений
субботних законов. Поэтому ее составители, изучив самые разнообразные жизненные
ситуации, вводят запреты на ношение в субботу, таких предметов, которые человек,
оказавшись за воротами собственного дома, может по той или иной причине — снять
и нести в руке, нарушая тем самым субботние законы. В частности — запрет Торы на
перенесение «объектов» в общественном владении на расстояние, превышающее 4
амы (ама — мера длины времен Талмуда, приблизительно равная 0,5 м).
Это — общий принцип.
Талмуд скрупулезно исследует каждый пункт Мишны. И на нашем листе объектом
его внимания становится перстень (в Мишне отмечено, что нельзя выходить из дома,
надев на палец перстень — см. на сайте обзор
листа 57).
Впрочем, Мишна подчеркивает, что это правило действительно в том случае,
когда на перстне есть «печатка» (какое-либо мелкое и затейливое изображение). И
мы уже понимаем, что данный запрет связан с опасением, что женщина, пожелав
продемонстрировать «рисунок» на перстне кому-то из знакомых, снимет его с пальца
и, забыв надеть его снова, в нарушение закона Торы, пойдет, зажав перстень в
руке, домой. Как было с медальоном или диадемой (см. на сайте обзор
листа 57).
Некоторые Учителя, исследуя данный пункт Мишны, вообще приходят к выводу, что
перстень с «печаткой» следует рассматривать не как украшение (кольцо, перстень
без печатки), но — как «ношу». И тогда данный запрет поднимается на уровень
запрета из Торы.
Другие Учителя усматривают в этом вопросе иную грань Истины, отмечая, что
данный запрет — указание Учителей предыдущих поколений. Его, безусловно,
необходимо выполнять, как все установления Учителей. Но ответственности за его
нарушение человек не несет и приношение в Храм с него никто не потребует…
До этого момента Талмуд разбирал запреты, касающиеся деталей одежды и
украшений, которые носят женщины. Однако здесь, на нашем листе, дается новая
Мишна, накладывающая ограничения на ношение в шаббат некоторых предметов
одежды и сопутствующих деталей, принадлежащих, как правило, мужчинам, если
мужчина собирается выйти на улицу (из частного владения — решут а-яхид, в
общественное владение — решут а-рабим).
В этой Мишне читаем:
В субботу мужчине запрещается выходить из дома:
— в сандалиях, подбитых гвоздями;
— в одной сандалии, если у него не повреждена нога;
— в тефиллин (о том, что это такое — см. на сайте ответ
«Как
правильно надевать тефиллин», раздел «Спроси у раввина»):
— с камеей (небольшой кусочек пергамента с молитвой за выздоровление,
который вешали на шею), если текст написан не достаточно сведущим человеком;
— в доспехах и шлеме;
— в военных сапогах, если в субботу он не участвует в военных действиях.
Но если (получилось так, что он) вышел из дома, нарушив
указание, — заключает Мишна, — он, тем не менее, не обязан идти в Храм с
приношением.
Талмуд, как обычно, приступает к последовательному исследованию пунктов Мишны.
И, изучив положение о сандалиях, подбитых гвоздями, сообщает, что установление,
запрещающее в субботу выходить в них на улицу, связано с конкретными, «трагическими»,
как сказано на нашем листе, случаями из практики.
Какие именно происшествия имеются в виду, остается неясным — тут, видимо,
подразумеваются, специфические условия быта тех времен. Для нас здесь важен сам
факт, что Учителя, выстраивая логическую цепочку, стараются уберечь людей от
роковых неожиданностей.
Почему составители Мишны не разрешают мужчине выходить на улицу в одной
сандалии, даже если она не подбита гвоздями? И разрешают — в ситуации, когда у
него на ноге — рана или какое-либо другое повреждение.
Человек всегда должен думать о реакции окружающих, — наставляет Талмуд. —
Если у человека повреждена нога, каждому понятно, что он не надел обе сандалии.
Но если в субботу он идет в одной сандалии «просто так», люди способны
заподозрить, что вторую он несет где-то под одеждой. А это уже — прямое
нарушение закона Торы на перенесение объектов в шаббат в общественном
владении на расстояние, превышающее 4 амы. Есть и другой вариант развития
событий: не исключено, что окружающие посмеются над человеком в одной сандалии.
И он, смутившись, снимет единственную сандалию с ноги и понесет в руках. Что
получится в результате — об этом мы только что говорили.
Положение Мишны по поводу тефилин — очевидно. Известно, что мужчина
надевает тефиллин каждое утро на время утренней молитвы, во все дни
недели, кроме субботы. В субботу накладывать тефиллин — запрещено.
Запрет выходить из дома с кусочком пергамента на шее (камея), на
котором пишутся молитвы на выздоровление, обусловлен теми же причинами, что мы
рассматривали на предыдущих листах (см. на сайте, к примеру, обзор
листа 58), то
есть — опасениями, что человек где-то его снимет и понесет в общественном
владении по улице. Что же касается «непрофессионально» сделанной записи молитв,
это напоминание — что молитвы на пергаментах (в тефиллин, мезузах
и т.п.) должны писать только специалисты, соферы (писцы) или раввины,
специально обученные особым для написания святых текстов правилам.
Понятны и пункты, заключающие в себе запреты выходить на улицу в шаббат
в доспехах и прочем военном снаряжении. Они необходимы лишь во время военных
действий. В субботу же они становятся своего рода — мукцэ (см. на сайте
обзор
листа 43).
Попутно мы узнаем интересную деталь: оказывается, во времена Талмуда сапоги
воина изготавливались из металла…
Автор текста Леви Раскин
Трактат Шаббат
02.07.05
Лист 61
На нашем листе Талмуд, продолжая анализировать содержание Мишны, приведенной
на предыдущем листе (см. на сайте обзор
листа 60),
углубляется в ее еще боле детальное исследование.
Речь в этой Мишне идет, как мы помним, о мужчинах — о том, как они не
должны одеваться в шаббат. На этот раз Талмуд возвращается к
исследованию пункта, запрещающего выходить из дома в одной сандалии, за
исключением тех случаев, когда нога человека повреждена.
Казалось бы, тут изучать уже нечего — на предыдущем листе представлено весьма
обстоятельное разъяснение данного указания. Но Учителя на этом не
останавливаются и выдвигают на обсуждение вопрос: какую ногу в особой ситуации
следует обувать в шаббат — больную или здоровую?
Если, допустим, человек привык ходить вне дома босиком, — говорит рав Ѓуна
(великий Учитель Талмуда второго поколения, 3-й век), — но поранил ногу, ему
разрешается в субботу надеть на эту больную ногу сандалию (или ботинок).
Анализируя точку зрения рава Ѓуны, Талмуд отмечает, что в подобных
случаях не стоит опасаться, что человек нарушит закон субботы, и никто не
усомнится в том, что он преступает субботние правила.
В самом деле. Видя, что мужчина в одной сандалии прихрамывает, окружающие не
будут смеяться над ним. Значит, у него не будет повода снимать эту единственную
сандалию, и он не понесет ее в руках в общественном владении (решут а-рабим;
о видах владений и законах, с этим связанных — см. на сайте обзоры
листов
4,
5
и
6).
Впрочем, даже если кто-то и отпустит в его адрес бестактную шутку, человек,
боясь причинить себе еще больший вред, обувь с больной ноги он все равно не
снимет. И уж, конечно же, окружающим, скорее всего, не придет в голову мысль,
что он на ходу снял одну сандалию, припрятал ее где-то под своими одеждами и
несет по общественному владению.
Подчеркнем, что здесь важна каждая деталь, ибо в шаббат, как мы
знаем, нести «посторонний объект» по территории общественного владения на
расстояние, превышающее 4 амы (во времена Талмуда ама — мера
длины, равная приблизительно 0,5 м) — запрещается.
Выстраивая такую логическую цепочку, Учителя приходят к выводу, что, с точки
зрения рава Ѓуны, единственный сандаль, который разрешается надевать в субботу —
средство защиты, оберегающее рану на ноге от загрязнения и дополнительных травм.
Однако Хия бар Рав открывает в этом установлении Мишны иную грань Истины.
Составители этой Мишны, — говорит он, — дают разрешение обувать в шаббат
здоровую ногу, притом, что больная нога останется «незащищенной».
Талмуд, изучив высказывание рава Хии, констатирует, что с его позиций Учителя
предыдущих поколений делают «послабление» для человека, который не привык ходить
босиком. Но в результате травмы он просто не может натянуть обувь на
поврежденную ногу (допустим, рана воспалилась и распухла). Рассматривая проблему
в таком ракурсе, Учителя приходят к выводу, что в этом случае опасений по поводу
возможного нарушения субботних законов не возникает. Рана на ноге — у всех на
виду. В такой ситуации окружающие понимают, почему на человеке нет одной
сандалии. Смеяться никто не будет. Да и подозрения в том, что раненый припрятал
вторую сандалию под одеждой и несет ее по территории общественного владения (решут
а-рабим), нарушая закон, практически исключаются.
Сопоставив грани Истины, открытые равом Ѓуной и Хией бар Равой, Талмуд не
усматривает их выводах противоречий. Главная цель исследований, которые
осуществляют Учителя — оградить людей от непредумышленных нарушений законов.
Поэтому они стараются разобраться в самых разных жизненных ситуациях. И здесь мы
убеждаемся в этом на конкретном примере. Анализируя данное положение Мишны, рав
Ѓуна «примеряет» его к одной «модели» (человек, который предпочитает ходить по
улице босиком), а Хия бар Рав — к другой (человек, который, выходя на улицу,
всегда надевает обувь и не имеет привычки ходить босиком).
Вникая в подробности указания Мишны об обуви на одной ноге, Талмуд по
ассоциации задается вопросом: как вообще, в каком порядке, следует надевать
обувь? С какой ноги начинать: с правой или — левой?
Исследуя данную проблему, раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в
Эрец Исраэль, 3-й век), — выводит правило реализации этой процедуры из
указаний по наложению тефиллин (см. на сайте ответ
«Как
правильно надевать тефиллин», раздел «Спроси у раввина»).
Кожаные ремешки тефиллин наматывают на левую руку (ближе к сердцу), —
подчеркивает он. — И это означает, что «предпочтение» отдается левой стороне.
Следовательно, обувь, тем более, надо надевать, начиная с левой ноги.
Другие Учителя видят в этом вопросе иную грань Истины.
Когда человек надевает обувь, — говорят они, — да и любую другую одежду тоже,
«предпочтение отдается правой стороне». То есть сначала надевают правый ботинок,
а потом — левый.
В конце концов, Учителя приходят к такому решению: сначала надевают правый
ботинок, но не завязывают шнурки, потом — левый; завязывают шнурки на левом
ботинке, а после этого — на правом. Снимают — в обратном порядке.
Если человек — левша, — пишет Хафец Хаим (раби Исраэль а-Коэн, один из
крупнейших Учителей Торы первой половины 20-го века) в своем труде Мишна
Берура (комментарий а первому разделу Шульхан Аруха —
Орах Хаим), — он, надев правый ботинок, сразу же завязывает на нем
шнурки, потом надевает левый и — завязывает. Снимает — в обратном порядке:
развязывает и снимает левый ботинок, — потом то же самое проделывает с правым…
Автор текста Леви Раскин
New Page 5
Введение в трактат Шаббат
Трактат Шаббат открывает второй раздел центрального ядра Устной
Торы — Мишны. Название второго раздела — Моэд, то есть — «выделенное,
предназначенное (время)».
Наиболее яркий пример такого «предназначенного» времени — седьмой день недели,
шаббат.
Слово шаббат означает — «(день), когда (конструктивная) деятельность
прекращена». Первым шаббатом в истории был седьмой день процесса
Сотворения мира, с наступлением которого Всевышний прекратил свою «деятельность»
по созданию мира. Иначе говоря, шаббат символизирует факт, что Мир был
сотворен за шесть дней.
Тора дает определение, согласно которому евреям в шаббат нельзя
заниматься конструктивной деятельностью (книга Шемот, гл. 20, ст.
8-10). На иврите «конструктивная деятельность» называется — мелаха. И
основная задача нашего трактата — в том, чтобы в деталях выяснить, что входит, и
что не входит в понятие «мелаха». Насколько важна эта задача — очевидно.
Ведь, все то, что входит в понятие «мелаха» делать нам в субботу
запрещается, а все, что не входит — разрешается. Это утверждение — верное, но
дает лишь весьма общее представление о данной теме. Ибо существует еще и немало
нюансов.
Чтобы донести до нас содержание заповедей, Тора пользуется различными
методами. Иногда дает точное распоряжение (к примеру — «свиное мясо есть нельзя).
В некоторых случаях применяет способ «повторного указания» на какую-либо
заповедь. Часто — для того, чтобы связать одну заповедь (скажем, о субботе) — с
другой. В данном случае в тексте Торы (Шемот, гл. 35, ст. 1-4) мы
находим повторение запрета на осуществление мелахи (см. выше) в субботу
непосредственно перед заповедью о строительстве Мишкана (условно
говоря — переносного Храма, который носил с собой народ Израиля в период
сорокалетнего странствия по пустыне Синая).
Устная Тора, полученная Моше Рабейну на горе Синай вместе с Письменной Торой,
определяет, что мелаха — это действие, осуществление которого было
необходимо, чтобы подготовить материалы для строительства Мишкана и для
обеспечения его деятельности.
Из трактата Шаббат мы узнаем, что всего насчитывается 39 видов
(«категорий») действий, без которых построить Храм и/или обеспечить его
функционирование было невозможно.
Следует отметить, что каждая мелаха подразделяется на подвиды.
Действия, составляющие эти подвиды, также нельзя производить в шаббат.
Все это в подробностях рассматривается в нашем трактате.
Кроме того, мы узнаем, что осуществление того или иного действия, включенного
в понятие «мелаха», должно быть сознательным. Это подразумевает, что
человек, совершающий действие, (в отличие от случайно произведенного действия)
испытывает желание его осуществить и ставит перед собой цель, которую хочет
достичь в результате этого действия.
Запрещены, как правило, только сознательные действия. Очевидно, что в
определении самого понятия — «сознательное» есть множество нюансов, а, значит —
и последствий, которые испытывает на себе человек, стремящийся правильно
соблюдать законы шаббата. И этому наш трактат уделяет немало внимания.
Как и в любом другом трактате, в трактате Шаббат мы найдем
сведения и о других заповедях, а также — о разных явлениях нашего, земного мира
и духовных миров.
Трактат Шаббат состоит из 24 глав. Всего в нем — 157 листов.
Автор текста Элиягу Эссас
Новая страница 1
|
|
New Page 1
|