Рассмотрев различные аспекты законов, регламентирующих действия, предусмотренные процедурой приношения минхи (мучного приношения), возможные варианты ошибок и непредвиденных ситуаций, на нашем листе Талмуд переходит к обсуждению ее «количественного» состава. Выдвигаются необходимые условия, при соблюдении которых минха будет пригодна для приношения. Если же они - нарушены, для использования минха не годится.

В Мишне перечисляются, в основном, предусмотренные законом параметры::

Учителя рассматривают указания, которые даны в других частях Талмуда.

Так же, как в нашей Мишне, запрещено приносить хлебные караваи без благовоний, а благовония - без хлебов.

Отмечает Талмуд и закон, предписывающий совершать в Суккот определенные действия с растениями четырех видов (см. на сайте о Суккоте в разделе «Праздники»). И если хотя бы одного в «связке» не хватает, набор не пригоден для использования…

Если какое-то растение в связке отсутствует, - говорит рав Ханаан бар Рава, - человек не выполняет заповедь. Но когда все четыре вида - в наличии, он может исполнить мицву (заповедь), даже в том случае, если они не соединены в пучок.

Это высказывание служит для Учителей метафорической основой для вывода, который неопытному в чтении талмудических текстов человеку покажется, вероятно, неожиданным. Так и еврейский народ, - говорят Учителя. - В молитвах Творцу должны быть все вместе: и праведники и грешники (подобно растениям в связке, часть которых дает плоды, часть - «бесплодны»). Как сказано в Танахе: «Разумом (человек) достигает Небесных высот, но основа (этого) - в объединении на земле» (книга пророка Амоса, гл. 9). Но в том случае, когда человек молится в одиночестве, мольба его достигает Небес…

Но почему же тогда выдвигается требование, чтобы для совершения заповеданного в Суккот ритуала эти четыре вида растений связывали в пучок? - спрашивает Талмуд.

И отвечает: это важно, потому что каждую заповедь следует выполнять наилучшим образом…

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать тему предыдущего листа (см. на сайте обзор листа 27) - состав минхи (мучного приношения), перемещая центр внимания на качественный аспект проблем, которые в этой связи могут возникать в процедуре приношения. Рассматриваются, в частности, ситуации, когда один из элементов в составе минхи непригоден для использования.

Однако, прежде чем приступить к анализу конкретных обстоятельств, непосредственно касающихся мучных приношений, Талмуд разворачивает общую картину взаимовлияния отдельных элементов друг на друга и - на целое, которое они составляют.

В Мишне нашего листа сказано:

То же правило действует и по отношению семи свечей меноры (в Храме свечи были масляными; они представляли собой «чаши», в которые наливалось масло и вставлялся фитиль).

То же правило действительно и для тефиллин (кожаные «коробочки», внутри которых - свитки с четырьмя фрагментами из Торы: «Посвяти мне каждого первенца…» - Шемот, гл. 13; ст. 1-10; «И будет, когда войдешь Ты…» - там же, ст. 11-16 и два отрывка, которые должны быть в мезузе - см. выше). То есть тфиллин нельзя надевать, если в его текстах не хватает даже одной буквы (тфиллин полагается надевать ежедневно, кроме субботы - на время утренней молитвы).

Запрещено носить цицит (кисти, подвязанные к четырем углам одежды еврея - в знак вечного Союза с Творцом), если не хватает одной кисти (все четыре составляют одну заповедь).

Сразу же отметим, что ѓалаха (еврейский практический закон) не принимает грань Истины раби Ишмаэля и следует точке зрения большинства Учителей.

Талмуд приступает к исследованию положений Мишны и, придерживаясь порядка данных в ней установлений, рассматривает законы, регламентирующие использование меноры в Храме.

Приводится цитата из Торы: «…И сделаешь менору из чистого золота, литой ее сделаешь» (Шемот, гл. 25, ст. 31).

Изучив фразу, Учителя приходят к выводу, что каждую менору следует отлить из цельного куска золота, а потом, применяя специальные методы обработки - придать ей нужную форму, со всеми деталями.

Как это делали мастера древности - загадка. Ведь храмовая менора имела довольно внушительные размеры. Его высота достигала 18-ти тефахим (мера длины времен Талмуда; в переводе на современную метрическую систему это - более полутора метров).

Отметим любопытный факт. В наши дни Иерусалимский институт исторических исследований «Клей а-Микдаш» (храмовой утвари) долгое время по всему миру искал специалиста, способного изготовить менору - повторение той, что стояла в Иерусалимском Храме. Однако, при всех достижениях современности, такой мастер не был найден.

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать тему предыдущего листа - взаимовлияние отдельных элементов «объекта» друг на друга и - на целое, которое они составляют.

Может ли стол «впитывать» духовную нечистоту, когда сверху на нем были деревянные доски, на которые укладывали хлебные караваи? - спрашивает Талмуд.

И объясняет: если эти доски не сдвигали, они в любом случае (даже если их касался человек в состоянии таме - духовной нечистоты) не принимали туму. Но если - сдвигали, они могли «заражаться» тумой. Именно об этом и предупреждает Тора, в отрывке, где сказано о столе.

Раби Иегошуа бен Леви (великий Учитель Талмуда первого поколения; Эрец Исраэль, середина 3-го века) об этом рассказывает так. Великое чудо происходило в Первом Храме с хлебными караваями. После того, как они пролежали на храмовом столе неделю, их поднимали перед всеми собравшимися в Храме евреями. И присутствующие восклицали: «Взгляните на эти хлеба! Велика любовь Всевышнего к нам! Чудо Он сотворил - хлеба эти так же тяжелы, как сразу же после выпечки».

Кстати, свидетельство, что хлеба «были так же тяжелы», говорит о том, что хлеб в Храме за неделю не высыхал, то есть - не черствел. И это было одним из чудес, которые являл в Первом Храме Всевышний.

Ковчег Завета огненный, огненный стол и огненная менора спустились с Небес, - говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век), - Смотрел на них Моше Рабейну и делал для Мишкана (переносной Храм) их точные копии (иными словами, Небеса представили Моше «макеты» будущих элементов Храма - из огня).

В принципе, Моше мог изготовить необходимые для Храма предметы, следуя точным указаниям Творца, - объясняет Маѓараль, - Но, поскольку эти предметы обладают высочайшим уровнем концентрации духовности, в работе над ними потребовалось непосредственное участие Небес. И Гавриэль присутствовал при их изготовлении, как посланник Всевышнего.

Некоторые Учителя отмечают, что сам Всевышний показывал, как надо делать шехиту (когда животное режут указанным в Торе, безболезненным способом).

В процессе анализа этого установления Талмуд обращает внимание на странный, казалось бы факт. В Мишне говорится, что текст мезузы должен точно соответствовать текстам Торы. Зачем же тогда сказано, что в случае, когда даже одна буква (если слово написано неправильно, буква стерта или размыта) пользоваться мезузой нельзя? Разве это естественным образом не вытекает из правила «абсолютной точности»?

Этим Мишна подчеркивает, - объясняет Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3-й век), - что и в ситуации, когда какая-то буква присутствует, но - не дописана (в ее графическом начертании - дефект), мезуза считается «испорченной».

Тут и без того не возникает вопросов, - отмечает Талмуд. - Каждому ясно: если буква не дописана, ее вообще буквой не считают. И получается, что буква в тексте отсутствует.

Если в пергаменте (тексты мезузы пишутся на тонком пергаменте из специально обработанной кожи) образовалось крошечное отверстие, - говорит раби Аба, - и фрагмент буквы из-за этого пропал, существуют два варианта ситуации. Если буква, тем не мене, легко прочитывается, мезузой разрешается пользоваться. Если нельзя разобрать, что за буква начертана в этом месте, пользоваться мезузой запрещено.

В случае, если возникает сомнение в том, какая именно буква поставлена в тексте, или в том, что никто не перепутает эту букву с другой буквой, - говорит раби Зейра (Учитель Талмуда третьего поколения; 3-й век), пергамент следует показать ребенку - не слишком «умному», не слишком «глупому». Если он прочтет букву правильно, мезузу использовать можно, если допустит ошибку - нельзя.

Далее Талмуд от имени Рава пересказывает замечательную агаду.

Когда Моше Рабейну поднялся на Небо, он застал Всевышнего за необычным занятием - Творец приписывал к буквам Торы короны.

- Неужели к буквам Твоей Торы надо еще и приписывать короны? - спросил удивленный Моше Рабейну.

- В будущем, через много поколений, - ответил ему Всевышний, - появится на земле человек по имени Акива бен Йосеф, который раскроет тайны каждой из корон на буквах Торы.

- Покажи мне его, - попросил Моше.

- Вернись назад, на землю, и сам его увидишь, - сказал Творец.

Вернулся Моше Рабейну на землю и, оказавшись в иешиве раби Акивы (один из крупнейших Учителей Мишны, 2-й век), сел в заднем ряду. Слушал, слушал, о чем там говорили - ничего не понял.

Совсем, было, отчаялся Моше, как вдруг один из учеников иешивы спрашивает:

- Каков источник такой-то ѓалахи (еврейский практический закон)?

- Этот закон получил Моше Рабейну на горе Синай, - отвечает раби Акива.

Моше воспрял духом.

Когда он опять вернулся на Небо, то задал Всевышнему такой вопрос:

- Если есть на земле такой выдающийся человек, зачем именно через меня Ты даровал Тору?..

- Замолчи! - приказал Моше Всевышний. - Разве не достаточно того, что таково было Мое решение?..

Какую же награду получит он за столь глубокие знания Торы? - поинтересовался Моше.

В ответ Всевышний опять отправил его на землю, чтобы он своими глазами увидел, какова будет награда.

Спустился на землю Моше и видит: железными гребнями сдирают с тела живого раби Акивы кожу…

И это - награда за верность Торе?! - воскликнул Моше, представ перед Творцом.

Замолчи! - как и в первый раз, ответил Создатель. - Таково Мое решение…

Тору необходимо было оторвать от материалистического понимания мира и поднять к высшим планам Бытия. В этом и заключается символический смысл «путешествий» Моше на Небеса.

Короны над буквами, тайны которых открывал раби Акива - некая возможность, постигая суть Торы, проникать мыслью в принципы существования высших миров, даже не связанные с нашим миром.

Что касается раби Акивы, в каком-то смысле он, - говорит Маѓараль, читая агаду, - был оторван от земного мира. Это, с одной стороны, позволяло ему постигать высшие миры, с другой - мешало воспринимать, в отличие от Моше, Тору во всей его целостности. Он отгородил себя от той части Торы, через которую проявляется наш мир.

Некоторые трудности создает написание буквы хэт (по графическому начертанию похожа на русскую «п»), - отмечает рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5-го века). - Стоит немного заострить верхнюю часть буквы, и ее можно перепутать со словом хай (в переводе - «живой»; острый «пик» в ее верхней части как бы напоминает, что Источник жизни, Всевышний - на вершине бытия). Буква ѓэй при малейшей небрежности может быть прочитана как - хэт. Поэтому ее написание требует особой аккуратности.

Порой, даже правильно написанные буквы (в иврите) можно прочитать по-разному, - подчеркивает Талмуд. И приводит конкретный пример.

Будем иметь в виду: поскольку мы ведем наш разговор на русском языке, а цитаты представлены в литературно обработанном переводе, формально обнаружить «момент разночтения» невозможно. Поэтому придется воспринять этот пример как «абстрактную» данность.

Спросил раби Игуда (великий Учитель Мишны, 2-й век) у раби Ами (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век): почему в пророчестве Иешаягу сказано - «Полагайтесь всегда на Всевышнего, ибо в Нем - скала незыблемая» (Танах, книга пророка Иешаягу, гл. 26, ст. 4)?

В тексте подразумевается, - ответил раби Ами, - что каждый, кто полагается на Творца, обретает высшую защиту - как в нашем мире, так и в мире Будущем. Однако неправильно говорить: «в Нем - скала незыблемая». Написано: «Он - скала незыблемая». Метафорой - «скала незыблемая» - передается ощущение непреходящей, бесконечной силы защиты Всевышнего. А буквы, которые ты принял за предлог «в» (повторим, что конкретное указание здесь - условно), это - буквы Имени Творца.

Какой же из двух букв был сотворен этот мир, какой - мир Грядущий?

В этом - суть нашего земного существования. Если кто-то хочет «упасть на дно», у него есть возможность сделать это без труда (нижняя часть «строения» открыта). Тому, кто хочет подняться - помогают: левая опора «вознесет» его вверх, а через узкий «выход в открытое пространство» он поднимется на вершину.

Речь здесь уже идет о том, как следует писать Книгу Торы (на иврите - Сефер Тора). И в частности, Учителя задаются вопросом, как должна выглядеть ее последняя страница.

Последние восемь фраз в Торе (от слов: «умер Моше» и до конца; а Тора заканчивается словами: «…перед глазами всего Израиля»), - говорит Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3-й век), - в синагоге читает один человек.

Отметим, что при чтении Торы в любом другом месте вызванного к Торе разрешается останавливать, чтобы дальше читал кто-то другой.

Сказано в конце Торы: «И умер там Моше - слуга Всевышнего». Эти слова сам Моше Рабейну написать не мог. И нам остается отметить, что все, что было до этого, записывал Моше. Но последний отрывок «принадлежит перу» Иегошуа бин Нуна (ученик и последователь Моше; возглавил еврейский народ после кончины Моше Рабейну), - комментирует приведенное выше правило раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век).

Вся Тора, от начала до самого конца, до последней буквы записана Моше Рабейну под диктовку Всевышнего, - говорит он. - Сама Тора свидетельствует об этом словами: «И возьмите Сефер Тору эту и положите…» (Дварим, гл. 31, ст. 26). Это - распоряжение Моше. А под понятием Сефер Тора подразумевается лишь вся книга, целиком. Творец говорил, а Моше - записывал, повторяя слова Всевышнего вслух, чтобы не допустить ошибки. И только последние восемь фраз он писал молча, чувствуя горечь.

Еще одну грань Истины открывает в этом Виленский Гаон (раби Элиягу из города Вильно; Литва, вторая половина 18-го века; назван Гаоном - почетнейший титул - за исключительные знания всех разделов Торы и праведность).

Всевышний создал Тору за две тысячи лет до Сотворения мира (этот временной отрезок - чисто духовный, не имеющий отношения к материальному миру, и поэтому мы говорим, что мир существует 5764 года, без учета тех 2-х тысяч лет - прим. ред.), - сообщает он. - Но ее содержание не было «оформлено» в слова и не существовало в буквенном тексте. Только в момент Дарования Тора «облачилась» в слова. Примерно то же самое происходило и с последними восьмью фразами Торы. Моше записал под диктовку Творца некий «набор» букв, и эти буквы сложились в слова после смерти Моше Рабейну.

Талмуд возвращается к правилу, запрещающему прерывать чтение последних

фраз Торы. И выдвигает вопрос: если и завершающие текст восемь фраз написаны Моше Рабейну, почему их выделяют? Почему для них существует особый порядок?

И отвечает: потому что они написаны в несколько другом стиле, нежели вся Тора.

Впрочем, некоторые Учителя открывают разные грани Истины и в вопросе, как понимать высказывание Рава - «один читает их…».

Однако совершенно иную грань Истины усматривает в проблеме Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания - Египет, 12 век).

Восемь последних фраз Торы можно читать, даже если нет миньяна (десять взрослых евреев-мужчин), даже если в синагоге находится только один человек, - пишет он в своем Кодексе еврейских законов (раздел «Законы молитвы», гл. 13, ѓалаха 6), - Несмотря на то, что они, как и весь остальной текст, записаны Моше Рабейну, они отличаются от предыдущего текста. Поэтому и законы для них - другие…

Талмуд подчеркивает, что Сефер Тора должна выглядеть красиво. И задается вопросом: что это значит?

Тут, вероятно, надо пояснить, что Сефер Тора представляла собой свиток (мы называем его - «книгой»), сделанный из отдельных «листов» пергамента (особым способом обработанной тонкой кожи; на иврите - ириет, единственное число - ирия), сшитых между собой.

На каждом листе (куске пергамента), - говорят Учителя, - должно размещаться от трех до восьми столбцов текста. Поэтому для Сефер Торы надо выбирать не слишком узкие и не слишком длинные листы.

Далее Талмуд дает «параметры» столбцов текста: их следует делать шире обычного, чтобы они выгодно отличались от текстов других видов; но и тут надо иметь чувство меры - если они слишком широки, психологически человеку их трудно прочесть, его взгляд будет «скакать» со строчки на строчку.

Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12-13 вв.) усматривают в этом иную грань Истины.

Столбцы не должны быть широкими, если текст написан мелкими буквами, - говорят они. - Если буквы достаточно крупные, проблемы с чтением широких строк нет.

Далее Талмуд уточняет, что ограничения на количество столбцов на одном куске пергамента (листе) касаются лишь начала Сефер Торы. Потом текст можно писать и в один столбец.

Необходимо писать буквы так, чтобы по всей ирие они были одинаковой величины, - наставляет Талмуд. - Запрещается произвольно уменьшать или увеличивать их так же, как и расстояние между строками. Если слово состоит, скажем, из пяти букв и не умещается на строке, нарушение ровной вертикали столбца допускается. Однако за «рамкой» не должно оказываться больше двух букв. Однако, если слово, которым, к примеру, заканчивается фраза, состоит из двух букв и на строчке оно не умещается, его необходимо перенести на следующую строку.

Что делать, если в написании Имени Всевышнего допущена ошибка? - спрашивает Талмуд.

Аккуратно выскребают буквы Имени, - говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век), а потом Имя вписывают заново.

Это можно сделать, если буквы еще не высохли, - уточняет раби Ицхак (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, конец 3-го века).

При этом надо стереть все Имя и все Имя - вписать заново, - подчеркивает раби Шимон Шазури. - Отдельные буквы в этом случае не исправляют.

Иную грань Истины обнаруживает в этом раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны, 2-й век).

Нельзя вписывать Имя Творца на то место, которое выскребли, допустив ошибку, - говорит он. - И вписывать Имя между строк - не разрешается. В случае, когда Софер сделал ошибку в Имени Всевышнего, надо извлечь из свитка всю ирию, захоронить ее, а вместо нее вставить - новую.

Что говорит по этому поводу ѓалаха (еврейский практический закон)?

Она следует точке зрения раби Шимона Шазури.

Однако, скажем, в ашкеназских общинах стирать, а потом восстанавливать Имя Всевышнего все же не принято. Ашкеназы следуют указанию раби Меира. Сефардские евреи допускают исправление. Но делают это с чрезвычайной осторожностью. «Испорченный» лист несут к специалисту, и он, на том месте, где стоит неправильно написанное Имя Творца, срезает с ирии тончайший слой кожи. Так, что «невооруженному» глазу дефект незаметен. Сюда и вписывают Имя Творца, теперь уже - правильно. Следует добавить, что срезанный кусочек не выбрасывают, а несут в генизу (место захоронения святых текстов).

Само слово менахот, вынесенное в название трактата - множественное число от слова минха. Понятие это весьма емкое и имеет более пяти граней понимания.

Наиболее функциональное и часто встречающееся в языковой практике значение выражения минха (от слова - менуха) - «отдохновение». Оно содержит в себе некий образ приятной предвечерней прохлады после жаркого летнего дня.

Минха, как правило, состоит из муки (в количестве примерно двух килограмм), смешанной с пол-литровой порцией оливкового масла. При этом, на многие виды менахот сверху кладется левона - крупицы высохшей смолы определенного дерева.

Минха может быть принесена как в сыром виде (тесто), так и в испеченном или поджаренном (хлеб, лепешки, сухарики). Каким образом в том или ином случае готовить минху, определяют законы Торы.

В технологии осуществления процедуры приношения различных видов минхи есть некоторые различия. Однако выделим здесь главные, общие черты.

1. Принося минху, человек устно посвящает Всевышнему ее ингредиенты, и с этого момента для личных целей использовать их уже нельзя.

2. Мука и оливковое масло смешиваются в особом сосуде, а горстка левоны насыпается сверху.

4. Все предыдущие этапы (посвящение ингредиентов, приготовление смеси муки с маслом, добавление левоны и выпекание - если требуется) выполняются тем, кто приносит минху - на внешнем дворе территории Храма. И только на этом этапе в «работу включается» коэн (служитель в Храме). Он берет сосуд с минхой и подносит к юго-западному углу мизбеаха (в условном переводе - жертвенник). После этого символического действия здесь, у мизбеаха, пока больше ничего не делается - коэн несет минху к тому месту, где он будет совершать собственно процедуру приношения.

7. Теперь смесь в особом сосуде переносят к мизбеаху и сжигают.

8. Оставшаяся часть минхи (реально - почти 99 процентов) передается коэнам, и они могут использовать ее в пищу. Но только - на территории Храма. Ни в каком другом месте Иерусалима есть минху не разрешается.

Все четыре этапа должны быть совершены так, чтобы минха считалась «принятой», иными словами - «угодной» Всевышнему.

Во второй его части трактата Менахот рассматриваются также правила, регламентирующие приношение вина.

Приношения этого вида довольно часто осуществляются вместе с некоторыми видами зевахим или менахот. Однако иногда вино приносится и - отдельно.

В чем заключается процедура приношения вина?

Количество вина для каждого приношения колеблется от полутора до трех литров.

В трактате Менахот - 13 глав и 110 листов.