Двадцать второй цикл обсуждения (видео) Прочесть двадцать первый цикл обсуждения Прочесть двадцатый цикл обсуждения Прочесть девятнадцатый цикл обсуждения Прочесть восемнадцатый цикл обсуждения Прочесть семнадцатый цикл обсуждения Прочесть шестнадцатый цикл обсуждения Прочесть пятнадцатый цикл обсуждения Прочесть четырнадцатый цикл обсуждения Прочесть седьмой цикл обсуждения Прочесть шестой цикл обсуждения Прочесть пятый цикл обсуждения Прочесть четвертый цикл обсуждения Прочесть третий цикл обсуждения Прочесть второй цикл обсуждения Прочесть первый цикл обсуждения ГЛАВА «ЦАВ» Место в Торе: книга Ваикра, гл. 6, ст. 1 — гл. 8, ст. 36. Почему глава так называется? По первым словам фразы: “Вели сынам Аарона...” (Ваикра, гл. 6, ст. 1). Вели на иврите — цав. Обсуждение главы Цав 25.03.07 В нашей недельной главе речь идет, как мы знаем (см. на сайте обзоры недельной главы Цав, первый, второй, третий, четвертый, пятый и шестой годовые циклы обсуждения) о видах приношений в Храме. И в самом ее начале говорится о приношении категории ола (приношение, символизирующее тотальную близость к Творцу, в знак чего туша предназначенного для приношения животного сжигается полностью). В Торе читаем: «И сказал Всевышний Моше — передай сынам Аарона повеление о приношении ола…» (Ваикра, гл. 6, ст. 1-2). Анализируя данный фрагмент, наши Учителя задаются вопросом: каково предназначение приношения этого вида? Корбан (приношение в Храме) ола, — разъясняет раби Шимон бар Йохай (великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век) приносят за hирhур hа-лев, то есть — за (неправильные) «мысли сердца» (Ваикра Раба, гл. 7, ст. 3). Отсюда следует, что неправедные «мысли нашего сердца» нуждаются в прощении. На первый взгляд, эта идея кажется, по меньшей мере, странной, особенно — с точки зрения современного человека. В конце концов, мы живем в обществе, которое проявляет терпимость к поведению человека, если оно не наносит ущерб окружающим. А уж «свобода мысли» должна быть у человека — тем более. Ведь мысли, даже самые нехорошие, никому не вредят. Однако еврейская традиция не приемлет такую позицию. Дурные мысли, — наставляют Учителя, — это «грех», и поэтому тот, у кого они возникли, должен тем или иным способом попросить прощения у Всевышнего. Эта концепция, согласно которой каждому из нас следует контролировать свои мысли, выражена в третьей части молитвы Шма Исраэль: «И не будете блуждать, влекомые сердцем вашим и глазами вашими, как блуждаете вы ныне…» (Бамидбар, гл. 15, ст. 39). Но как связано приношение ола с мыслями, которые требуют искупления? Ола — самое возвышенное из приношений, — отмечает Мидраш. — Потому что его приносят не за проступки. Корбан ашам, к примеру, приносится за воровство. Но ола не приносится за совершенное действие. Она — своего рода компенсация за мысли сердца (Мидраш Танхума, комментарий на недельную главу Цав, гл.13). Мидраш называет приношение ола самым возвышенным приношением, подразумевая также и то, что ола (что в буквальном переводе означает — «восходящее», «поднимающееся») полностью сгорает на огне мизбеаха (в условном переводе «жертвенник»). В отличие от других приношений, человеку от нее ничего не остается. Но прочтем нашу цитату дальше: «И сказал Всевышний Моше — передай сынам Аарона повеление о приношении ола: приношение всесожжения должно находиться на огне мизбеаха всю ночь, до утра. Огонь на мизбеахе должен гореть постоянно» (Ваикра, гл. 6, ст. 1-2). Ола — это приношение, которое дарует прощение за нехорошие мысли, — подчеркивают Учителя, комментируя этот фрагмент. — Так же, как страсти человека горят в нем всю ночь, должен гореть на мизбеахе и «объект», предназначенный для реализации приношения ола. Животное, которое служит объектом приношения ола, представляет физическую сущность человека. И туша его должна гореть всю ночь — пока не останется от животного только дух (рав Менахем Кашер, Эрец Исраэль, вторая половина 20-го века — в многотомном труде Тора Шелема, комментарий к недельной главе Цав, прим. 9). Ничего физического от туши животного, предназначенного для приношения ола, не остается. Эта идея разъясняется в Талмуде (трактат Йома, лист 29), где сказано: «Греховные мысли — тяжелее, чем сам грех». Что здесь имеется в виду? 26.03.07 Данный отрывок из Талмуда обращает наше внимание на то, — поясняет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — что дурные мысли труднее контролировать, нежели — действия, связанные с дурными поступками. Но какую позицию принимает он в вопросе, можно ли считать нехорошие мысли «грехом»? Как уже говорилось, большинство людей уверено в том, что одни только мысли человека (без их воплощения) не создают моральных проблем, равно как и — общественных. Поэтому и удерживать контроль над мыслями, которые, казалось бы, никому не причиняют вреда и даже не становятся достоянием других людей, гораздо труднее. Поскольку удержать мысли под контролем — задача, с которой намного труднее справиться, нежели с задачей не совершать плохого, — делает вывод Раши, — то и способность направлять мысли в нужное русло оценивается Небесами выше, нежели умение сдерживать себя от неблаговидных действий. Следовательно, и награда за это — более высокая. И это естественно. «Чем труднее дается исполнение заповеди, — говорили Учителя, — тем выше награда за ее осуществление» (Мишна, трактат Пиркей Авот, гл. 5). Итак, с точки зрения Раши, в нашем мире реальная вина ложится на человека, если он совершает неправильный поступок, противоречащий Воле Всевышнего. Но большее благословение Небес люди получают за умение управлять мыслями, не допуская «греховных» стремлений и намерений. Однако Рамбам открывает в данном вопросе иную грань Истины. Если человек совершает дурной поступок, — пишет он, — это обычно происходит в результате того, что он не умеет правильно управлять своими физическими желаниями, потребностями своего тела. Но человеческий разум — это великое сокровище, доставшееся нам, потому, что человек был создан Творцом по «образу и подобию Всевышнего». Поэтому, если человек допускает в себе дурные мысли, он наносит духовный ущерб самому ценному, что есть в нем… Основная цель нашего разума — приближать человека к Творцу мира. Соскальзывая с этого пути, пусть и мысленно, человек опускается к уровню животного. И это — его большая ошибка (Рамбам. Море Невухим — «Путеводитель растерянных», часть 3, гл. 8). Таким образом, Рамбам предупреждает, что «греховные» мысли — даже хуже их осуществления. Он разъясняет нам, что человек — сочетание физической (животное начало) и интеллектуальной (духовной) составных: души и тела. «Ошибки» тела объяснимы. Ведь тело — физическая сущность человека, которой присущи всевозможные физические желания, побуждения и животные инстинкты. С другой стороны, человеческий разум, порождающий мысли — проявление и олицетворением в нашем мире образа Всевышнего. Поэтому дурные мысли оскверняют человека в большей степени, нежели его дурные реальные действия, порожденные потребностями физического уровня. Обычно человека наказывают именно за действия, не за мысли — подчеркивает Рамбам. — Но всем нам следует знать, что негативные мысли, уводящие от Творца, ведут к гораздо большему духовному падению, нежели ошибочные поступки. Понимание данной концепции открывает для нас смысл приношений категории ола в ином свете… 27.03.07 И действительно. Человек, вынашивающий «греховные» мысли, опускает свое духовное содержание на уровень животного. Поэтому в процессе реализации в Храме приношения ола, призванного исправить грех дурных помыслов, объект приношения (туша животного, предназначенного для этой цели) должен полностью сгореть на мизбеахе. И это символизирует собой полное посвящение помыслов человека стремлению приблизиться к Творцу... Теперь, рассмотрев данную концепцию, вернемся к высказыванию раби Шимона бар Йохая — приношение ола осуществляется за hирhур hа-лев (то есть — за «мысли сердца»). Развивая и углубляя свое открытие, раби Шимон находит и средство, защищающее человека от дурных помыслов. Тот, кто кладет слова Торы на сердце свое (запечатлевает их в своем разуме), — пишет он, — защищен от греховных мыслей, от страха перед мечом, от страха перед тиранией, от тщетных, пустых мыслей. От мыслей, навеваемых дурными наклонностями, от мыслей о запрещенных интимных связях, от мыслей о порочной женщине, от мыслей об идолопоклонстве, от страха, что им могут манипулировать другие, от навязчивых идей…» (Мидраш Тана де-бей Элиягу, часть Зута, гл. 16). Иными словами, раби Шимон бар Йохай доводит до нашего сознания очень важную идею: у нас есть противоядие, способное спасти от плохих мыслей, а, следовательно, и от духовного падения. И это противоядие — Тора. Как мы могли убедиться, человеческий разум — это отражение «образа Всевышнего» в человеке. Наш разум — духовная составляющая человеческого существа. И он дан нам, чтобы открыть возможность вступить в контакт с Творцом и поддерживать с Ним связь. Поэтому человек, постоянно углубленный в изучение Торы, освобожден от «греховных» мыслей, которые преследуют тех, кто серьезно не занимается постижением Торы и оказывается во власти своих физических и нередко дурных наклонностей. Та же концепция изложена и в Талмуде. Наилучшее средство от дурных наклонностей, терзающих человека, — говорит на его страницах (трактат Кедушин, лист 30) раби Ишмаэль (великий Учитель Мишны, 2-й век) — занятия в бейт мидраше (Дом Учения, где занимаются изучением Торы)». Роль человека в этом мире — с помощью разума, который является центром его духовности (отражением образа Всевышнего), поднимать свое физическое начало на духовный уровень. А для этого помыслы человека должны быть чисты и возвышенны. Нельзя допустить, чтобы мысли, вынашивающие коварные планы, или мысли о вожделениях взяли в человеке верх над его духовностью. В наших обзорах недельных глав Торы и листов Талмуда мы не раз говорили о том, что Храм — место, где сбившийся с пути человек может вернуть себе прежнее здоровое состояние духа. Различные виды приношений в Храме (соответственно видам человеческих нарушений) — «институт», позволяющий «корректировать» духовность человека, возвышать его и приближать к Творцу (см. на сайте, к примеру, Введение к трактату Талмуда Зевахим). В их числе — и приношения категории ола, которые осуществляются коэнами от имени людей, допустивших в своей голове (в «сердце») «греховные» мысли. По мере того, как туша предназначенного для приношения ола животного сгорает на огне, мысли человека снова возвращаются к духовности, устремляясь к Творцу мира... 28.03.07 В нашей недельной главе, в тексте, посвященном приношениям категории ола, читаем: «И коэн-гадоль (главный служитель Храма), помазанный (в оригинале Торы на иврите — а-машиах) вместо него из его сыновей, произведет это. И будет это как вечная дань Всевышнему полностью сожжено. Каждый коэн гадоль из потомков Аарона (брат Моше Рабейну, первый коэн гадоль в еврейской истории), который займет его место, должен делать это. Таков вечный закон для всех поколений ваших — при осуществлении (процедуры приношения ола) пусть сжигают этот дар полностью» (Ваикра, гл. 6, ст. 15). В целом смысл приведенного фрагмента как будто бы вполне понятен и очевиден. Тора дает в нем указание о реализации приношений категории ола (сжигать тушу предназначенного для приношения животного полностью). Подчеркивая, что этот закон действителен для всех служителей Храма и — на все времена, для всех поколений, живущих в эпоху Храма (когда у нас нет Храма, у нас, как говорилось во многих обзорах недельных глав и листов Талмуда, нет и «института» приношений). Единственное, пожалуй, на что мы можем обратить особое внимание здесь при поверхностном прочтении — это некая «избыточность» слов в выражении повеления. В самом деле. В начале цитаты сказано: «И будет это… полностью сожжено». Далее написано: «каждый… должен делать это». И в конце — «…пусть сжигают этот дар полностью». В «обычных» текстах это можно расценивать как «педагогический прием», призванный внушить ту или иную идею так, чтобы она запомнилась и закрепилась в голове читателя. Но Тору нельзя отнести к обычным текстам. Это — сефер кодеш («святая книга»), полученная от самого Всевышнего. Ее язык отличается скупостью и лаконичностью, и кажущаяся «избыточность» слов для исследователей текста Торы — сигнал, показывающий, что на этом фрагменте следует остановиться, прочесть его с особым вниманием и, используя «инструменты» (принципы) постижения смысла Торы, полученные от Творца на горе Синай (одновременно с Торой), заглянуть в глубинные смысловые слои. Среди многих комментариев Учителей на этот отрывок выделяется комментарий Раши. И, в первую очередь — сложностью для восприятия. Чтобы попытаться понять суть его исследования, надо, прежде всего, знать, что Раши как комментатора отличает особая «чувствительность» к языку Торы. Он всесторонне изучает в ней слово за словом, сопоставляя их употребление с использованием тех же слов и выражений в других отрывках. Так он выявляет новые и новые нюансы и смысловые оттенки. Теперь попробуем разобраться, о чем сообщает нам Раши, проведя глубокий анализ процитированного выше фрагмента... 29.03.07 То, какие «объекты» выбирает Раши в указанном отрывке для глубокого исследования, будет для нас, пожалуй, неожиданностью. Он, в частности, концентрирует свое внимание на слове «помазанный» (в оригинале Торы на иврите — машиах). И задается не менее неожиданным вопросом: к какой части речи следует отнести в данном фрагменте это слово? Как воспринимать его здесь: как отглагольное причастие (пассивного залога) или — как имя существительное? Но какое же это имеет значение? Есть ли принципиальное отличие выражения «помазанный вместо него из сыновей (главного коэна)» от словосочетания — «помазанник, (назначенный) вместо него из сыновей (главного коэна)»? И, если есть, в чем оно заключается? Чтобы ответить на эти вопросы, нам требуются дополнительные разъяснения. Необходимо, прежде всего, отметить, что процитированный фрагмент, который мы рассматриваем, стоит в ряду излагаемых Торой законов о приношениях в Храме. Ранее в нашей недельной главе написано: «Вот приношение Аарона и его сыновей, которое они будут осуществлять во Имя Всевышнего ежедневно, начиная со дня своего помазания: десятая часть эйфы (эйфа — принятая во времена Талмуда мера веса, равная примерно 40 кг) тонкой пшеничной муки — ежедневный хлебный дар. Половину следует приносить утром, половину — после полудня» (Ваикра, гл. 6, ст. 13). В этом отрывке Тора сообщает, что, начиная с первого день своего помазания на должность, коэн гадоль должен ежедневно, по два раза в день (утром и после полудня) реализовывать в Храме особое хлебное приношение («ежедневный хлебный дар). И эта обязанность, подчеркнем, ложится на каждого главного коэна с момента его «помазания», то есть — вступления в должность. В данном случае тоже употреблено слово машиах, и здесь оно — отглагольное существительное. Итак, слово машиах во фрагменте о полном сожжении на мизбеахе (в условном переводе — «жертвенник») приношении ола может иметь в своем значении два оттенка. Первый — «тот, кто был помазан на должность главного коэна». И здесь, как видим, слово выступает в роли отглагольного причастия пассивного залога. Второй — «помазанник». И теперь это — существительное, обозначающее занимаемую должность. Именно на этом, втором варианте и останавливается Раши, разъясняя содержание исследуемого отрывка. А теперь прочтем первую фразу данного фрагмента с учетом комментария Раши, благодаря которому она будет звучать так: «И Помазанник (коэн, получивший звание главного служителя в Храме, (назначенный) вместо него (Аарона) из его сыновей, произведет это…». Но что нам это дает? Прежде чем дать ответ на вопрос, прочтем еще один отрывок из Торы: «…и коэн, (который) вместо него из его сыновей» (Шемот, гл. 29, ст. 30). Комментируя приведенный текст, Раши объясняет, что первоначальное значение слова коэн — «работать» или «служить, осуществлять служение». То есть изначально это — глагол, который может служить и отглагольным существительным. Хотя мы и привыкли к тому, что коэн — это прямой потомок Аарона-первосвященника, по мужской линии (см. на сайте, к примеру, ответ «Можно ли коэну жениться на гиёрет»,  — где слову коэн дается соответствующее определение). Проанализировав отрывок с этой точки зрения, Раши отмечает, что в текстах Торы это слово употребляется именно в роли отглагольного существительного — «человек, осуществляющий служение» (помазанник). Подобное «двоякое» употребление слов нередко встречается в языке иврит. Возьмем, к примеру, слово шомер. С одной стороны, это — глагол, который переводится как «сторожить». С другой, то же слово шомер может быть и именем существительным, употребленным в значении — «человек, который сторожит, охраняет». Или, проще говоря — «сторож», «охранник». Это правило «двоякого» употребления слов применяет, анализируя отрывок «И коэн гадоль, помазанный вместо него из его сыновей…» (Ваикра, гл. 6, ст. 15), применяет Раши и к ивритскому слову машиах («помазанный», «помазанник»). И, проявляя необыкновенную чуткость к языку Торы, тем самым дает нам пример внимательного отношения к ее тексту и открывает дверь в глубинные смысловые слои, которые в ней содержатся… Авторы текста рав Ари Кан и рав Авигдор Бончек Иерусалим Прочесть двадцать второй цикл обсуждения Прочесть двадцать первый цикл обсуждения Прочесть двадцатый цикл обсуждения Прочесть девятнадцатый цикл обсуждения Прочесть восемнадцатый цикл обсуждения Прочесть семнадцатый цикл обсуждения Прочесть шестнадцатый цикл обсуждения Прочесть пятнадцатый цикл обсуждения Прочесть четырнадцатый цикл обсуждения Прочесть седьмой цикл обсуждения Прочесть шестой цикл обсуждения Прочесть пятый цикл обсуждения Прочесть четвертый цикл обсуждения Прочесть третий цикл обсуждения Прочесть второй цикл обсуждения Прочесть первый цикл обсуждения