Так сказал Всевышний пророку
Моше: “Прикажи Аарону и его
сыновьям: вот закон жертвы
всесожжения…”. И дальше
говорится о всех видах
жертвоприношений.
Итак, главная и основная тема
недельного раздела – разные
виды жертвоприношений. О
жертвах в Храме мы писали
много, рассказывая о
предыдущих недельных разделах,
входящих в третью книгу Торы –
Ваикра. Добавим еще
несколько слов.
Приходится иногда слышать –
как правило, от человека,
далекого от изучения Торы —
будто, приношение жертв
характеризует неразвитое
общества. Дескать, чем
примитивнее племя, тем большую
роль в нем отводится ритуалам
и шаманству, идолам и
приношениям жертв. Все это, мол,
демонстрирует не больше не
меньше, как наивную надежду на
реальную и вполне физическую
помощь некоторых “духовных
сил”. Принцип прост: стоит
племенным истуканам
предложить мясо жертвенных
животных, как они,
удовлетворившись подношением,
согласятся помочь людям.
Так вот, Тора полностью
разделяет негативное
отношение к подобным жертвам.
Вера в принцип “подарил –
получил” не имеет никакой
связи с духовностью. Но что
тогда подразумевает Тора,
когда пишет о законах
жертвенных приношений,
совершаемых в Храме? Понятно,
что она говорит не о подачках
высшим силам, чтобы заручиться
их поддержкой. Она утверждает
нечто другое, а именно: жертвы
в Храме
– путь
исправления. В том
смысле, что жертвы, правильно
совершенные, не что иное, как
средство искупления.
Признав вину, раскаявшись в
содеянном, прося прощение и
объявляя, что это больше не
повторится, человек искупает
свой грех. До полного прощения
ему остается заплатить,
выделив часть своего
имущества на “погашение долга”.
Нарушил — рассчитайся частью
себя, частью своей жизни. Ведь
твое имущество, твои деньги и
все, чем ты владеешь — часть
тебя, твой труд, твое время.
Расплачиваясь собой, человек
как бы соглашается с тем, что
вместо жертвенного животного
на заклание должен пойти он
сам. Творец наделил его особой
ролью в этом, созданном Им мире,
дал задание, а человек его не
выполнил, поступил против воли
Творца. Понятно, что раз он не
делает то, для чего создан, его
надо либо “починить”, либо
вовсе — устранить. Но
Всевышний настолько любит
свои творения, что не
устраняет их, а дает
возможность исправиться.
Исправляясь, человек
возвращается к своему
первоначальному, “догреховному”
состоянию. На уничтожение он
отправляет часть себя – свою
жертву, которая, будучи
купленной на его деньги,
является частью его самого…
Вторая тема, о которой мы бы
хотели рассказать, впрямую
связана с готовностью
человека выполнять указания
Торы. И следует она из описания
храмовых жертвоприношений.
Если внимательно посмотреть
на порядок приношения жертв в
Храме, можно увидеть, что,
каким бы ни было животное,
приносимое в жертву, его кровь
и внутренний жир (хелев)
надо было отнести к
жертвеннику. Какой в этом
смысл? Одно из объяснений (чисто
этического плана) можно понять,
если воспользоваться притчей.
Вот она:
Некий торговец имел
обыкновение изредка сидеть в
синагоге и учиться. Пришел к
нему однажды домой коммерсант
с предложением заключить
выгодный контракт, да, не
застав хозяина дома,
развернулся и ушел. Вернулся
торговец домой, узнал, какую
сделку упустил, и очень
расстроился. Сказал своим
домашним: “Глупые, надо было
меня позвать, и я бы не потерял
верную прибыль”. В другой раз,
когда он опять сидел в
синагоге, пришел к нему другой
бизнесмен, на этот раз уже для
того, чтобы взыскать долг.
Побежали домочадцы в синагогу,
привели торговца домой, тот
узнал в чем дело и снова
расстроился: “Почему вы все
делаете наоборот? Когда надо,
не зовете. Когда не надо,
зовете. Горе мне с вами”.
Теперь перейдем к нашему
случаю. Есть два вида
заповедей Торы – “делай” и “не
делай”. И каждый из видов
требует своего качества
характера: для заповедей “делай”
– надо быть расторопным и
активным; для заповеди “не
делай” – надо обладать
умением сдерживать порыв,
расслабляться. Но человек, не
желающий выполнять заповеди,
меняет акценты на
противоположные, т.е. он все
делает наоборот: в том, что
от него требует Тора, он
проявляет лень, а в том, что она
запрещает, действует
настойчиво и расторопно.
Об этом и говорит закон
храмовых жертв, которыми
искупались прегрешения. На
жертвенник шли оба элемента:
кровь – символ действия и
активности, и внутренний жир –
символ лености и пассивности.
Третья тема недельного
раздела – уважительное
отношение к людям. Впрочем,
если самым внимательным
образом прочесть раздел, вроде
бы на эту тему не найдешь ни
слова. Но Тора, кроме прямого
текста, предлагает людям и
множество самых разнообразных
намеков, неявных указаний и
прямых “подсказок”. Например,
написано в нашем разделе,
практически в самом его начале,
что огонь на жертвеннике Храма
должен гореть всю ночь: “А
огонь жертвенника – будет
гореть на нем”. На иврите это
звучит так: “Веэш амизбеах
тукад бо”. Слово бо
здесь не несет никакой особой
нагрузки, более того, оно
кажется лишним. Получается “огонь
жертвенника пусть горит на
жертвеннике”. Понятно, что “на
жертвеннике”, даже если не
повторять слово.
Но вот на что указали мудрецы,
комментируя этот стих. “Пусть
горит на нем” – пусть желание
выполнить заповедь “горит”
на том, кто ее выполняет.
Жертвенник полон огня, человек
наполнен заповедью. Она как бы
горит в нем. От него исходит
жар, или точнее сказать –
Огонь Торы, Эш-Атора. Но
этот огонь светит у него
внутри, не обжигая окружающих.
Человек “горит” сам, но не
сжигает других.
Об этом можно прочесть в
Талмуде (в трактате Сукка,
28), в рассказе об учениках
Гилеля, учителя Торы, жившего
две тысячи лет назад. Про
одного из учеников, по имени
Йонатан бен Узиэль, говорится,
что, когда он сидел и учился,
пролетавшие птицы сгорали в
стоящем над ним столбе пламени.
И все, кто это видел,
спрашивали: если таково
величие ученика, насколько
велик его учитель?
И в самом деле, если над раби
Йонатаном сгорали птицы, то
что должно было происходить,
когда они пролетали над
Гилелем? Уж вроде бы, куда
больше? Птицы сгорали. Что с
ними могло еще произойти? На
этот простой вопрос отвечает
Сфат-Эмет, толкователь текста
Торы и Талмуда: величие
учителя проявлялось в том, что над
ним птицы не сгорали.
Учитель учил Тору с большим
жаром. Но жар его души был
внутри него, он не пробивался
наружу и никому не приносил
вреда. Это и есть по-настоящему
уважительное отношение к
людям.
Об этом сказано: “огонь
жертвенника горит на нем”.
Только на нем, а не на
окружении. То же самое и с
человеком, выполняющим мицву:
он ею наполнен, он ею “горит”,
но вреда окружающим он не
причиняет.
Рав Зонненфельд, бывший
долгое время главным раввином
Иерусалима (примерно сто лет
назад), отличался необычайной
требовательностью ко всему,
что связано с выпечкой мацы
для Песаха. Он считал, что маца
должна быть: 1) выполнена по
всем правилам, 2) вкусной
и приятной для тех, кому
предстоит есть ее в ночь
Седера.
Однажды один из его
помощников пожаловался на
пекаря мацы, который, по его
мнению, не достаточно
тщательно размешивал тесто, и
в листе мацы могли появиться
уплотнения и утолщения (что
запрещено законом). И ожидал
этот помощник от своего
раввина самой строгой реакции.
Однако вот что ответил ему рав
Зонненфельд: “Я могу пойти к
этому пекарю и попросить его
работать старательней. Но учти,
он бедный человек, работает по
найму, получает сдельно.
Заставить его приложить
больше усилий – значит,
уменьшить его выручку. Поэтому
я предпочитаю больше молиться,
чтобы маца, которая печется из
его теста, получилась кашерной,
нежели создавать ему проблемы”.
