Начало главы готовит нас к
тому, что Тора сообщит нам
нечто очень важное. По крайней
мере, Моше обычно говорил
прямо с народом, а теперь
обратился к главам колен. О чем
же идет речь?
Читаем: “...вот, что повелел
Всевышний... Если кто дает обет
Всевышнему или поклянется
клятвой, наложив на себя какой-либо
запрет, он не должен нарушать
слова своего...” (гл. 30, ст. 2-3).
Как будто все понятно и
очевидно. Почему Тора считает
именно это повеление таким
важным?
Прочтем цитату до конца: “...все,
что сказал Он — должен сделать”
(там же).
Установка проста: сказал —
выполни. Но реализовать ее на
практике бывает совсем не
просто. Иногда хочешь
выполнить, но не можешь. Или,
скажем, хочешь и можешь, но
потом выясняется: то, что
обещал, — запрещено Торой. Как
быть?
Этой теме посвящен в Талмуде
один из 63-х трактатов.
Называется он Недарим (от
слова недер —клятва, обет).
Обратим внимание вот на что.
Как уже было сказано, Моше на
этот раз говорил с главами
колен, а через них — с народом.
И в самом тексте заповеди об
обетах сказано так: “Если
женщина дает обет Всевышнему и
наложит на себя запрет — в
доме отца своего (она еще не
вышла замуж), в юности своей. И
услышит отец ее обет... и
промолчит отец, должна она
выполнять все обеты свои. Если
же в день, когда отец их (обеты)
услышал, он воспретит ей (аннулирует
обет), они, обеты, потеряют свою
силу и не должны выполняться, и
Всевышний простит ей” (гл. 30,
ст. 4-6).
Как видим, обет, с одной
стороны, безусловен и должен
выполняться. С другой — если
он вредит устройству мира,
например, в данном случае
молодая женщина своим обетом
нарушит порядок жизни в доме,
где ее отец отвечает за
благополучие семьи, ясно, что
такой обет аннулируется.
Естественно, в подробностях
законов об обетах, изложенных
в Шулхан Арухе,
говорится, что не стоит отцу
вмешиваться в переживания
дочери, в ее обеты, если они не
мешают нормальному течению
жизни в доме.
Теперь понятно, почему Моше
обратился к главам колен. Они
— руководители и отвечают
за порядок жизни в своем
колене (группе людей). И тот,
кто дает обет, даже в целях
самоусовершенствования,
должен учитывать интересы
общества (будь то семья,
отдельная община или все
общество в целом).
А если так, становится ясно:
если человек берет на себя недер
— обет, который противоречит
законам Торы, такой обет
недействителен.
Как Тора вообще относится к
обетам?
Частично мы коснулись этой
темы в
обозрении недельной
главы
Насо (см. на
сайте), Речь шла об одной из
форм обета — отказе от вина...
Тот, кто давал такой обет,
напомним, назывался назиром.
И даже к этой, относительно
легкой форме обета, Тора
относится не однозначно. С
одной стороны, хорошо, что
человек берет на себя какие-то
обязательства; но плохо, что он,
не удовлетворяясь тем, что
Тора (а, значит, — Творец мира)
запрещает, берет на себя “повышенные
обязательства”.
Почему же тогда Тора не запрещает
обеты?
Творец мира дает
распоряжение выступить против
Мидьяна, уничтожить тех, кто,
пользуясь подлыми методами и
обманом, осмелился пойти
против Него.
Обратим внимание на фразу в
тексте главы: “И сказал
Всевышний Моше так: Отомсти
Мидьяну, а потом закончишь
свою жизнь” (гл. 31, ст. 1-2).
Моше знал: пока он воюет с
Мидьяном, он — жив. Победил
— готовься к смерти, которая
наступит почти сразу же после
победы.
Как же поступил Моше?
Текст Торы очень отчетлив. В
следующей же фразе (гл. 30, ст. 3)
сказано: “И говорил Моше с
народом так: выделите наиболее
решительных добровольцев в
войско, и они пойдут на Мидьян”.
Пойдут немедленно.
Далее в Торе рассказывается,
что после войны с Мидьяном два
колена (Реувена и Гада) решили
остаться на восточном берегу
Иордана, на территории
разгромленных государств,
совершивших агрессию против
Израиля: Эмори и Башан.
Когда Моше узнал об этом,
гневу его не было границ. Он
усмотрел в их решении угрозу
всему народу Израиля. Колена
Реувена и Гада останутся, а
другим, перейдя Иордан,
придется воевать без них.
И все-таки гнев Моше нельзя
объяснить только этим
обстоятельством. Он усмотрел в
этой ситуации нечто худшее.
Вчитаемся в текст, где
говорится, как колена Реувена
и Гада (к ним присоединилась
еще половина людей из колена
Менаше) обосновали свою
просьбу: “И подошли к нему (Моше)
и сказали: выпасы скоту
оборудуем здесь и города
построим для детей. А мы же (мужчины)
пойдем во главе всего
еврейского народа и вернемся
только после окончательной
победы” (гл. 32, ст. 16-17).
Казалось бы, все толково и
правильно. Но внимательно
прочтем теперь, что ответил
Моше (после того, как в
принципе принял их идею). И
увидим, как ненавязчиво, но
четко он сформулировал их
фундаментальную ошибку: “Если
вы все сделаете на войне, как
сказали... и будете с народом...
возвращайтесь туда и
занимайте эти земли. Стройте
города для детей и выпасы для
скота...” (гл. 32, ст. 20-24; дано в
сокращении).
Вы, вероятно, заметили
маленький нюанс. Реувен и Гад
сказали: “выпасы для скота и
города для детей”. А Моше
поменял порядок.
В нашем народе сначала
строят школы и иешивы для
детей и молодежи и только
потом — решают другие
хозяйственные задачи. Моше
всерьез испугался, что эти два
колена изменили систему
приоритетов. А это в
буквальном смысле — смерти
подобно.
