New Page 1
|
|
(8.11-13) Куда подевалось правосудие?
Куда подевалось правосудие?(8.11-13) В среду, 6 ноября (2013 г.), мировой суд в Иерусалиме в составе трех судей единогласно принял окончательное решение по делу лидера партии «Наш дом Израиль» Авигдора Либермана, обвиняемого в обмане и подрыве общественного доверия.
Суд постановил, что Либерман — невиновен.
Расследования против Авигдора Либермана велись многие годы (в общей сложности, около 17 лет).
Однако летом 2013-го «основное дело» против Либермана было закрыто, собранные следствием доказательства признали недостаточными (БАГАЦ отклонил апелляцию по возобновлению расследования по данному делу). Остался лишь один «эпизод» (так называемое «дело посла в Беларуси Зеэва Бен-Арье»), рассмотрение которого судом и закончилось полным оправданием Либермана.
В своем решении судьи один за другим отвергли все обвинения Госпрокуратуры по данному эпизоду. Председатель суда подчеркнула, что «суд не нашел в действиях Либермана ни злого умысла, ни факта злоупотребления общественным доверием».
Данное решение среди прочего, означает, что уже 6 ноября Авигдор Либерман может вновь вступить в должность министра иностранных дел, которую он добровольно оставил до вынесения окончательного вердикта суда.
 Мы намеренно не стали углубляться в подробное описание предъявленных А. Либерману обвинений и освещать характер сделанных судом опровержений. Ибо сущность и сердцевина разыгравшегося в эти дни финала многолетней судебной драмы состоит совсем не в том, какие именно обвинения были предъявлены (или не предъявлены) подозреваемому и как они были опровергнуты. Более того, даже если бы 6-го ноября суд признал главного фигуранта дела А. Либермана виновным — это не изменило бы смысл того, что мы считаем нужным сказать по данному поводу.
Суть происходящего, с нашей точки зрения, заключается в том, какую форму принял так называемый «процесс осуществления правосудия», растянувшийся на 17 (!!!) лет и тяжелой тенью отразившийся на жизни обвиняемого, в нашем случае — Авигдора Либермана, на весь этот достаточно долгий период. А ведь на его месте мог оказаться любой другой политик, не говоря уже о рядовом гражданине.
Если бы эти 17 лет протекали в «бесшумном», никому не ведомом расследовании полиции и прокуратуры, охраняющих честь и достоинство подозреваемого до вердикта суда — дело ограничилось бы нервотрепкой для самого подозреваемого, которого годами (!) вызывали бы на допросы в полицию и расходами на адвокатов (весьма существенными даже для обеспеченных людей).
Но нет! С самого начала следственных мероприятий, когда полиция только начинает проверять факты, порождающие сомнения, подозреваемый, если он — политик и/или общественный деятель — немедленно становится героем «многозначительных» намеков в газетных публикациях и репортажах СМИ.
На следующей стадии, когда к делу подключается Прокуратура — вина подозреваемого практически считается уже «доказанной». И СМИ соответственно ведут себя по отношению к такому человеку.
Налицо устоявшаяся, общепринятая и порочная практика закатывания в грязь задолго до судебного решения.
И если для рядового гражданина подобное обхождение может быть очень болезненным, неприятным (с массой негативных последствий для карьеры и личной жизни), но все же — не «смертельным» в социальном и общественном смысле, то для популярного общественного деятеля и политика такой ход событий означает потерю репутации, потерю лица, утрату доверия избирателей. То есть — настоящую катастрофу. Ибо доброе имя политика — самый главный, пожалуй, его капитал.
Кто сегодня ответит, например, А. Либерману за последствия длившегося 17 лет «расследования», за тот колоссальный урон, который был нанесен этим расследованием (которое с первых моментов стало достоянием публики)? Не говоря уже о психологическом уроне и неизбежном уроне здоровью. Ведь политики такие же люди, как и все остальные...
Уже само начало расследования против известного политического деятеля — превратилось в мощное, фактически смертельное оружие в руках Прокуратуры, которая это хорошо осознает и прекрасно умеет этим оружием пользоваться. И — пользуется. Не неся при этом практически никакой ответственности за последствия любых своих действий по отношению к подозреваемым, в том числе, к государственным деятелям и политикам. Соединение широчайших полномочий, власти и... полной безнаказанности, надо сказать — весьма и весьма опасное сочетание.
 Но и на этом, увы, не исчерпывается системный порок израильского правосудия.
Вынесенный в среду 6 ноября оправдательный вердикт суда по делу Либермана — системно ничем не отличается от других, гораздо более проблемных вердиктов израильского правосудия, вынесенных по другим поводам и в другое время.
Все эти судебные постановления объединяет одно, отнюдь не «золотое» правило: вердикты, определяющие судьбу человека, его репутацию, устанавливающие, быть ему на свободе или за решеткой — выносятся на основе личного впечатления судьи (судей). В формулировках судебных решений, от которых зависит жизнь человека, постоянно фигурируют «замечательные» определения. Как то, к примеру: «Доводы подсудимого (защиты, обвинения) не показались суду убедительными…» (!!!).Таким образом, обе стороны процесса ведут изнурительную, зависящую от массы привходящих факторов борьбу за мнение, впечатление и симпатии, как правило, сильно уставшего судьи, через руки которого за день проходит огромное количество дел (израильские суды как известно — перегружены, и судьи работают «на износ»). Надо ли говорить, к чему сплошь да рядом приводит подобная судебная практика!
Итак, лишь мнение судей (либо присяжных) сегодня в Израиле — единственный инструмент установления судебной справедливости. Впрочем, в защиту Израиля следует сказать, что такая же либо примерно такая же картина наблюдается и в других странах. Однако «другие страны» в отличие от Израиля не претендуют на звание «еврейских» государств.
Еврейские же нормы правосудия исключают подобный «имажинистский» подход к вынесению судебных решений (в случае, когда речь не идет о чисто имущественных тяжбах).
Еврейский Закон ставит жесткое и четкое условие, при котором человека можно что называется «засудить» (объявить преступником, посадить в тюрьму) — наличие двух (не одного!) свидетелей совершенного преступления. Ни самооговор подсудимого, ни мнение о нем судьи (который, как правило, даже и не думает о подобном методе установления справедливости) в еврейском праве — не могут быть основанием для судебного вердикта. И,. , как Сталинские «судебные процессы» с плачущими в «искреннем раскаянии» так называемыми «троцкистско-японскими шпионами», а также — и «цивилизованные» израильские судебные процессы, обходящиеся без двух тщательно проверенных судом свидетелей преступления, и опирающиеся лишь на мнение суда, с еврейской точки зрения — явления одного порядка, демонстрирующего беззаконие и судебный произвол
>.
Никакого отношения к еврейскому «правовому полю» не имеют, например, бесконечные судебные разбирательства «домогательств», когда судья вынужден «на слух» (в израильской практике это называется «мила кенегед мила — «слово против слова») решать, чьи слова звучат убедительней — «жертвы» или «обвиняемого».
В рамках такого правосудия, к примеру, президент страны вполне может получить семилетний срок за «преступление» — без показаний непосредственных свидетелей.
Втаптывание в грязь подозреваемых задолго до заседания суда, уничтожение их репутации, правосудие без свидетелей, «на слух»… — все это, безусловно, не имеет никакого отношения к правосудию, тем более — к еврейскому правосудию. В этом смысле, Израилю предстоит еще длинный путь к установлению подлинной Власти подлинного еврейского Закона.
--> 
|
|
New Page 1
|
