Всем хорошо известно: чтобы разобраться в настоящем, необходимо знать историю. Вопрос в том, надо ли, определяя наше отношение к сегодняшним конфликтам, придавать слишком большое значение истории жизни и деятельности лидеров прошлого?

Дэвид Далин и Джон Ротман, авторы недавно вышедшей в свет книги о Хадже Амине аль-Хусейни (1893–1974), Великом Муфтии Иерусалима, сыгравшем ключевую роль в разжигании вражды между евреями и арабами на протяжении большей части 20-го века, отвечают на этот вопрос утвердительно.

В своей книге под названием «Икона зла: Муфтий Гитлера и зарождение радикального ислама» сделали попытку доказать, что деятельность аль-Хусейни напрямую связана не только с Организацией освобождения Палестины и Хамасом — группировками, которые продолжили начатую им борьбу с сионизмом, но и с Ираном, Аль-Каидой и виновниками трагедии 11 сентября.

И сторонникам, и противникам Израиля еще предстоит внимательно изучить это серьезнейшее обвинение. В «Иконе зла» нет всестороннего анализа жизни муфтия, которого так ждали все, кому небезынтересен данный период истории. Но она, тем не менее, проливает свет на личность, заслуживающую гораздо больше внимания, чем уделялось ей в течение нескольких последних десятилетий.

По иронии судьбы, Хусейни назначил муфтием (главным религиозным лидером мусульман) Иерусалима сэр Герберт Сэмьюэл — еврей британского происхождения.

Сэмьюэл стал первым Верховным комиссаром территории Палестины в 1920 году. После того, как, в рамках Бальфурской декларации (1917 г.), Великобритания провозгласила намерение создать в регионе национальное еврейское государство, а Лига наций передала Палестинский мандат Великобритании с тем, чтобы та выполнила свое обещание.

Хотя многие члены английского правительства относились к сионизму с неприкрытой враждебностью, Сэмьюэл не разделял их позицию. Он стремился одинаково, непредвзято относиться как к евреям, так и к арабам. Поэтому, когда место муфтия оказалось незанятым, Сэмьюэл отдал его стороннику жесткой линии. Хусейни.

В течение нескольких десятилетий евреям предстояло оплакивать это судьбоносное решение. Ибо Хусейни активно использовал свое положение для того, чтобы разжигать ненависть арабов к евреям, которые, кстати сказать, постепенно превращали Палестину из забытой всеми пустынной окраины цивилизации в современное государство.

Подстрекательства Хусейни привели к погромам 1929 года, в результате которых от рук мусульманских изуверов погибли сотни евреев. Позднее, во время арабского восстания 1936-1939 годов, он попытался превзойти собственный кровавый «рекорд».

Несмотря на то, что головорезы Муфтия потерпели поражение, его усилия принесли долгожданные плоды в 1939 году, когда британцы, которым совершенно не нужен был конфликт с мусульманами накануне Второй Мировой войны, в «Белой книге» узаконили жесткие ограничения на въезд иммигрирующих евреев в Палестину, а также — и на продажу им участков земли, что, безусловно, приостановило процесс создания еврейского государства.

Однако Хусейни не спешил воспользоваться представившейся возможностью. Он продолжил свою анти-британскую кампанию и во время Второй мировой войны. Вскоре после того, как война началась, муфтия принял в Берлине Адольф Гитлер и оказал ему почести, соответствующие статусу коллаборациониста элитных убийц Третьего Рейха. Хусейни неоднократно выступал в поддержку Германии и помог создать в Боснии специальную мусульманскую бригаду СС, от рук которой погибло более 12 тысяч боснийских евреев. Так что, и он, вне всяких сомнений, внес личный «вклад» в дело Холокоста.

После окончания Второй Мировой войны преступнику Хусейни удалось избежать судебного преследования. Когда стало очевидным, что рождение еврейского государства уже не за горами, Хусейни возглавил волну арабских протестов. Его планам не суждено было осуществиться, так как лояльные Муфтию палестинцы были разбиты евреями. Вторжение арабских государств в Израиль 15 мая 1948 года вынесло Хусейни за рамки конфликта, и, все, что ему оставалось делать до конца своих дней — это сотрясать воздух злобными анти-израильскими тирадами в Дамаске и Каире.

К сожалению, авторы книги «Икона зла» не вели самостоятельные исследования. И это негативно сказалось на качестве написанных ими текстов. Не владея информацией, они были вынуждены делать подчас ничем не подкрепленные предположения, порождающие лишь новые вопросы о личности муфтия. Временами Далин и Ротман уходят в дебри откровенных домыслов, не представляющих никакой ценности.

Особенно далеко фантазия уносит их в главе, где главный герой размышляет о том, сколько евреев погибло бы от рук нацистов в Палестине, если бы Гитлер счел завоевание Ближнего Востока более важной задачей, чем покорение России.

Да, такие «полеты мысли» в принципе могут быть достаточно интересными. Но им, безусловно, нет места в труде, претендующем на статус серьезной биографической литературы.

Предположение, что Гитлер мог отказаться от вторжения в СССР, требует, чтобы мы напрочь забыли о двух важнейших целях, которые преследовал главный нацистский убийца: уничтожение коммунизма и освобождение на Востоке «жизненного пространства» для будущих немецких колонистов. Предложенный Далином и Ротманом сценарий массовой переброски сил Вермахта не в Россию, а в Северную Африку, также требует, чтобы британский флот, чей контроль над Средиземным морем помешал Гитлеру адекватным образом усилить Африканский корпус Эрвина Роммеля, исчез с лица земли.

Хотя все, что нам известно о муфтии, однозначно указывает на его готовность встать во главе гипотетического палестинского Аушвица, подобные кошмарные фантазии уводят нас в сторону от абсолютно реальных и гораздо более серьезных вопросов.

Центральным аспектом личности Хусейни можно, пожалуй, считать сыгранную им роль «живого моста», соединяющего первые ростки палестинского национализма с движением «Братья-мусульмане» и его современными исламистскими ответвлениями в виде Хамаса, Аль-Каиды и Хизбаллы. Авторы «Иконы зла» совершенно справедливо полагают, что террор и отрицание возможности мирного сосуществования с евреями, что стало главным лейтмотивом карьеры Ясера Арафата, восходят к «вдохновляющему» жизненному примеру Хусейни. И, хотя некоторые аналитики пытаются представить исламистскую направленность культуры и политики Палестины как порождение более поздних времен, вся жизнь муфтия — яркое доказательство, что религиозный фанатизм всегда был неотъемлемой частью «палестинского» общества.

Естественно, принадлежность муфтия к фашистскому движению не переносит вины за преступления нацистов на современных палестинских арабов. Тем не менее, нет ничего предосудительного или несправедливого в том, чтобы попытаться оценить влияние, которое его философия оказала на инициированное им движение. Фатх, Хамас и палестинские СМИ, наряду с остальными действующими в регионе террористическими организациями, доказывают, что кровожадная, нацистская по своей сути ненависть к евреям жива и по сей день. Причем, не только в Газе и Рамалле, но — во всей исламской среде.

Хотя термин «исламский фашист» у многих и вызывает резкое неприятие, исследование жизни муфтия свидетельствует, что сочетание этих, на первый взгляд, несопоставимых понятий в единой идеологии ненависти — не западная выдумка.

Амин аль-Хусейни, нацистский коллаборационист и религиозно-политический лидер палестинских арабов, был, возможно, одним из первых представителей этой группы. И, к несчастью для Ближнего Востока и палестинского народа, в частности — далеко не последним…