EVREY.COM

Материалы сайта www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!

ijc

Глобализация терроризма и ее последствия

Есть вехи в истории мира, которые становятся поворотными пунктами, отделяющими одну эпоху от другой. В ХХ веке это были даты начала двух мировых войн, Октябрьская революция, августовские дни 1991 года… Как кажется, человечество только что миновало одну из таких вех. Стабильного мироустройства, основанного на балансе сил, сложившемся после Второй мировой войны, поколебленного, но не разрушенного распадом СССР, больше нет. Мир начал необратимо изменяться после американской трагедии 11 сентября 2001 г. Мы можем лишь предполагать, какие тенденции возобладают в нем после того, как процессы изменений завершатся и сложится новый баланс сил и международных отношений, но прежним он уже не будет.

Отметим несколько моментов, общих и частных, характеризующих положение на международной арене в начале ХХI века. Это:

- Глобализация как основная тенденция развития: растущая взаимосвязь и взаимозависимость всех сегментов мировой экономики и политики, немедленная реакция мирового сообщества на любое событие, в т.ч. местного значения, в какой-либо стране, а также всеобщее национальное, религиозное и культурно-цивилизационное "перемешивание" населения современного мира, облегчаемое прозрачностью государственных границ.

- Общемировая и региональная гегемония США (однополярный мир), все "вызовы" которой до самого последнего времени носили теоретический характер.

- Смещение приоритетов мировой политики из области национально-государственной прагматики (реализации "государственных интересов" тех или иных государств, доминирующих на мировой арене), в область практического воплощения, в т.ч. насильственным путем, странами Запада теоретических "западных ценностей" (демократии, прав человека и пр., включая такие сферы, как равноправие полов, религиозных, национальных и сексуальных меньшинств и т.д.), в регионах и странах (Азии, Африки, Латинской Америки, Восточной Европы), находящихся на других стадиях общественно-политического развития, без учета цивилизационной дистанции между нами.

- Увеличение возможностей влияния на политические процессы общественных и религиозных объединений, лоббирующих организаций и прессы за счет уменьшения возможностей государственных институтов.

- Усиление противостояния развитых и развивающихся государств, переход ряда государств Третьего мира в состояние необратимого кризиса.

- Кризис системы социализма, распад СССР, экономическая и военно-политическая деградация постсоветского пространства.

Глобализация, изменившая мировую экономику и политику, серьезно сказалась на безопасности всего мирового сообщества, увеличив опасность, которой подвергается оно на настоящем этапе в столкновении с современным международным терроризмом. Характерен пример Израиля, который в течение всей его истории играл роль мишени, атакуемой большинством радикальных групп самого разного толка. Ситуация эта не только не улучшилась с прекращением противостояния двух мировых идеологических систем и распадом СССР, традиционно считавшегося в Израиле если не организатором, то спонсором и вдохновителем международного терроризма, но значительно ухудшилась. Терроризм стал неотъемлемой частью жизни израильтян в 90-е годы, причем отсутствие на мировой карте СССР сыграло в этом не последнюю роль: как выяснилось, в его лице исчезла не только враждебная Израилю сверхдержава, но и основной фактор сдерживания экстремистских групп, партий и движений, в какой-то мере контролировавший уровень их активности. До самого последнего времени мировое сообщество считало пример Израиля специфическим и нехарактерным, возлагало на него значительную долю ответственности за эскалацию терроризма в регионе и за его пределами, и предлагало в качестве выхода "политическое решение". Таким политическим решением являлся, согласно рецептам ООН и американской администрации, "ближневосточный мирный процесс 90-х гг.": диалог с лидерами ООП, призванный в конечном счете удовлетворить их требования. Как оказалось, Израиль оказался первым, но далеко не последним примером такого подхода. Западные рецепты политического урегулирования настойчиво предлагались (и предлагаются до сих пор) и России в отношении ситуации в Чечне, с той разницей, что Россия значительно лучше Израиля способна защитить на международной арене свое суверенное право на выбор способов разрешения внутренних конфликтов на своей территории.

Дело, однако, не ограничилось Израилем или Россией. Американский "черный вторник" показал, что под ударом оказался весь цивилизованный мир. Уничтожение террористами Пентагона и Всемирного торгового центра позволяют сегодня открыто говорить о том, что вчера лишь смутно очерчивалось: мир не просто стоит на грани Третьей мировой войны, она уже идет на всем пространстве от Китая до Алжира. Фронтами этой войны являются Кашмир и Афганистан, Чечня и Балканы, Палестина и Судан. Год назад она пришла в столицу России. 11 сентября - в политическую и экономическую столицы Америки. Где развернутся новые фронты этой войны завтра - в Берлине, Париже или Лондоне предсказать невозможно. Можно лишь сказать с полной уверенностью, что остаться в стороне от нее не удастся ни одному государству. Война эта так же не похожа на все прогнозы и сценарии, просчитанные в генеральных штабах великих держав и многократно описанные прессой, как бывают непохожими все мировые войны на все их описания и предсказания. Нет ни глобального противостояния мировых идеологических систем или военно-политических союзов и блоков, ни ракетных ударов из космоса. Есть - война "новых варваров" против "старой цивилизации", война на полное уничтожение, идущая не во имя тех целей, из-за которых обычно ведутся войны и не по тем правилам, по которым они ведутся. Сегодня не стоит вопрос о том, хороши или плохи методы борьбы с террористами. Вопрос стоит о выживании современной цивилизации, включающей отнюдь не только т.н. "Север", но и Китай, и Индию, и страны ЮВА.

Хорошо известно, что единственный действенный способ борьбы с террором - полное физическое уничтожение террористов. Именно так была во времена средневековья уничтожена монголами ближневосточная секта "ассасинов", а в новое время англичанами - индийские туги-душители. Огромную роль играет и комплекс мер по лишению террористов социальной базы: подъем экономики стран Третьего мира, интеграция их в систему мирового хозяйства и т.д., однако необходимо признать, что на текущем историческом этапе т.н. развитым странам необходима во имя собственного выживания такая степень контроля над текущей ситуацией в целом ряде стран Третьего мира, которая невольно вызывает ассоциации времен колониального раздела мира и политики канонерок. При всем понимании проблемности такого подхода, следует отметить, что в своем стремлении к экономическому прогрессу и процветанию страны Третьего мира в ХХ веке выбрали два основных пути: одни (государства Тихоокеанского региона и Латинской Америки, Индия и Китай) - на развитие собственной экономики и ее интеграцию в экономику мировую, другие (значительная часть стран Африки, Ближнего и Среднего Востока) - на выдвижение и реализацию агрессивных претензий к странам "золотого миллиарда". Это в полной мере сказалось на ходе и результатах недавней дурбанской конференции ООН по расизму, заложившей идеологическую и политическую базу этого противостояния на мировом уровне. Как кажется, Дурбан займет то же место в будущей истории Третьей мировой войны, которое Мюнхен занимает в истории Второй мировой.

Президент США, определяя противника Америки в той войне, которая вот-вот разразится на Ближнем и Среднем Востоке, назвал международный терроризм. Его же, в качестве главного противника нашей собственной страны, задолго до американского президента назвал президент российский. Анализ корней и сегодняшнего состояния международного терроризма, его отличий от терроризма прошлых десятилетий приводит к показательным выводам.

Ситуация в мировом экстремистском движении конца ХХ - начала ХХI века напоминает обстановку в самурайской Японии эпохи Трех сегунатов или войн Минамото и Тайра. С распадом СССР силовые группы (по преимуществу революционно-левацкого толка), поддерживавшиеся СССР против США (а на Ближнем Востоке - и против Израиля), потеряли "хозяина", перейдя на "вольные хлеба" (или, придерживаясь японской терминологии, стали "ронинами"), те же, что пестовались США против СССР (в т.ч. исламские фундаменталисты) потеряли свое значение для бывшего патрона, что, привело к тому же самому. Говоря об исламском или, точнее, исламистском экстремизме, следует признать его преимущество, на этапе распада отношений с недавними покровителями, перед обанкротившейся левой идеологией, доминировавшей в среде экстремистов на протяжении всего ХХ века. Этому способствовала опора исламистов на "вечные ценности", заложенные в Коране, а не на изменчивую политическую конъюнктуру, включая такой постулат, как джихад (ислам - наиболее молодая и политически активная из монотеистических религий авраамической триады - достаточно легко поддавался и поддается, при желании, экстремистским интерпретациям). Способствуют расширению сферы влияния политического исламизма и огромные человеческие резервы в виде миллиарда мусульман, большей частью живущих в бедных странах Третьего мира.

Большую роль сыграло для развития и усиления исламистского терроризма и наличие могущественных покровителей в лице нефтедобывающих монархий исламского мира с их колоссальными финансовыми ресурсами, влиянием исламского духовенства и готовностью правящих режимов поступиться частью доходов для того, чтобы направить исламистский экстремизм на внешних противников, не допустив, как это произошло в свое время в Иране, его выступления против правящих династий. В самом Иране, Судане и таких странах бывшей "социалистической ориентации", как Ливия, Ирак, Йемен и Сирия, поддержка действующих за пределами этих стран исламистов стала частью национальной политики. Следует отметить при этом чрезвычайно жесткое подавление этими государствами любых антиправительственных исламских выступлений на собственной территории.

На современном этапе складывается достаточно полная картина действий в глобальном масштабе исламистского "Зеленого Интернационала", которая вызывает яростную критику со сторону исламских лидеров, обвиняющих экспертов и политиков в разжигании розни между государствами развитого мира и мира ислама, картина, тем не менее достаточно полная и подробная, чтобы ее описать. Связывая воедино итоги последних двадцати с небольшим лет развития политического исламизма, можно отметить следующее:

- Современный политизированный ислам консервативного толка не только победил в ряде государств (Иран, Афганистан, Судан), но и расширяет сферу своего влияния, в т.ч. военным путем. Разумеется, происходит это с разной интенсивностью, ибо Судан и Афганистан не вышли из фазы гражданской войны, а исламская революционная активность Ирана, значительная во времена аятоллы Хомейни, значительно умеряется внутриполитическими конфликтами и Иран, с его прочными парламентскими традициями, через два с лишним десятилетия после свержения шаха, выходит из фазы активной поддержки идеи "экспорта исламской революции", подобно тому, как в свое время СССР в те же сроки расстался с идеей "мировой революции".

- В конце ХХ века политический исламизм активизировался в регионах, где прецеденты военного противостояния ислама с неисламским миром относились к области истории ХIХ века, преимущественно на границах сфер влияния бывших империй: Оттоманской, Российской и Британской (в Ливане, Косово, Чечне, Израиле, Палестине, Иране, Афганистане), захватывая там плацдарм за плацдармом, в т.ч. и территориальные.

- В ряде государств исламского мира политический исламизм с успехом выступает против правящей элиты (Алжир), либо может добиться серьезных успехов в ближайшем будущем (Египет, Иордания), вплоть до захвата власти.

- Агрессивно-революционные и умеренно-революционные режимы арабского мира (Ирак, Сирия, Йемен, Ливия) поддерживают исламистов организационно и финансово, жестко контролируя их активность на собственной территории.

- Даже такая ориентированная на Запад светская страна, как Турция, у которой антиисламизм, опирающийся на всю мощь вооруженных сил, входит в число фундаментальных основ государственного устройства, поддерживает распространение "мягкого ислама" в его "экспортном исполнении" (на постсоветском пространстве), в качестве составляющей внешней политики.

- Современный политический исламизм освоил псевдодемократическую риторику и пользуется значительной поддержкой мировых средств массовой информации, в т.ч. либеральных СМИ Запада, опираясь на популярную теорию мультикультурализма и традиционную во всем мире оппозиционность левой (по преимуществу) интеллигенции к правящей власти, опираясь не только на поддержку неисламских режимов, возглавляемых зачастую "старыми союзниками" по революционному и национально-освободительному движению (ЮАР и другие страны Африки и Азии), но и на информационно-политическую (Чечня, Израиль, Палестина) или даже военную (Косово) помощь стран Запада.

- Современные экстремистские группировки, использующие стратегию террора и вооруженной революционной борьбы, в т.ч. "национально-освободительные" (сепаратистские) движения (в Чечне, Палестине, Курдистане) сотрудничают, в случае совпадения их интересов, с исламистскими группировками в полном масштабе.

- Консервативные исламские монархии "откупаются" от собственных исламистов, поддерживая их активность за пределами собственной территории (финансирование "афганских арабов", исламистов в Косово, Чечне, Палестине и Израиле).

- Современный политический исламизм одинаково активен в общественно-политической, религиозно-идеологической и военной сферах. При этом в военной области он с наибольшим успехом использует партизанскую, террористическую и диверсионно-подрывную деятельность, в т.ч. в городских условиях. Сфера этой деятельности ничем не ограничена: объектами нападения с равной степенью вероятности и с одинаковым успехом могут быть Москва, Нью-Йорк, Иерусалим или Каир.

- Вооруженные силы государств, являющихся объектом атаки исламистов (США, Россия, Израиль), на современном этапе для борьбы с ними неэффективны, так как предназначены для ведения полномасштабных межгосударственных войн, а не подавления партизанско - диверсионной деятельности, в т.ч. в городах и зачастую - с участием гражданского населения (иногда - массового). Полицейские же силы для этого слишком слабы.

- Исторический опыт показывает, что успешно действовали против политического исламизма (как и против сепаратизма, и любого антиправительственного экстремизма) только правящие режимы стран Ближнего Востока, применявшие практику тотального уничтожения (Ливия, Сирия, Ирак). Примером такого подхода является СССР эпохи Сталина. Более мягкие меры (Алжир, Египет, Иордания, Палестина, Израиль) к успеху не приводили и не приводят. Практика эта, однако, неприемлема для стран, являющихся основными объектами атак исламистов на современном этапе.

- Применяемая на Ближнем Востоке Соединенными Штатами (и, в гораздо меньших масштабах, скопировавшим американский опыт Израилем) практика экономических санкций и территориальной блокады, как политического инструмента, позволяющего ограничить распространение экстремизма невоенным путем, себя не оправдывает. Более того, она не оправдалась ни разу на протяжении всего ХХ века (в т.ч. по отношению к СССР, Китаю, Кубе, Северной Корее, Вьетнаму, Югославии и т.д.).

- Современные средства транспорта и связи, доступность информации и технологий, появление мирового информационного пространства и превращение огромных регионов в частично взаимоперекрывающиеся зоны свободного перемещения людей, товаров и услуг, ликвидирует большинство препятствий для физического перемещения террористов, либо делает его, для нанесения ударов по объектам атаки, ненужным. При этом особую роль играет возможность террористической деятельности с использованием высоких технологий, особенно опасного в экологической и электронно-информационной областях, в т.ч. в сфере финансов, управления обычными и неконвенциональными вооружениями и крупными производствами, ущерб от которой, как показывает опыт, может быть сопоставим с ущербом от военных действий. Результаты сентябрьской атаки террористами США не требуют дополнительных комментариев. Показателен и выход на международную арену, с началом "интифады Аль-Акса", арабских хакеров.

- Это же делает ненужным наличие единого командного узла или единого штаба для ведения полномасштабной, эффективной и результативной борьбы с забюрократизированными, зарегулированными и, как следствие, неэффективными политическими и военными системами, против которых ведут борьбу высокомобильные и легко координирующие свои действия группировки политического исламизма. Наличие же большого числа центров принятия решений, при легкости замены руководящего состава и возможности дисперсного распыления действующих групп до единиц включительно, затрудняет борьбу с ними, если не делает ее невозможной.

- Последнее в полной мере касается опыта действий исламистов против Израиля, России и стран Запада: подготовленные террористы могут сколь угодно долго жить частной жизнью, не поддерживая контактов ни с кем из бывшего окружения, а решения по проведению терактов принимать самостоятельно, пользуясь подручными средствами и не согласовывая эти решения с кем бы то ни было, что не дает их выявить и обезвредить на этапе подготовки.

- Глобализация системы мирового хозяйства позволяет экстремистским, в т.ч. исламистским, группировкам без особых проблем внедрить свою кадровую, финансово-экономическую и технологическую базу в страны и регионы, являющиеся объектом их подрывной деятельности, т.е. действовать не извне, а изнутри уничтожаемой системы.

- Гражданское население, в т.ч. женщины, подростки и дети легко рекрутируются современными экстремистами, в т.ч. сепаратистами любого толка, в особенности исламистами (фактор мученичества за веру), и являются высокоэффективной боевой силой, действующей тем более успешно, что борьба армии против гражданского населения дает значительный контрпропагандистский эффект, в т.ч. на международном уровне. Огромно влияние этого фактора на национальную либеральную интеллигенцию, провоцируя переход ее в оппозицию к правящему режиму (Россия в первую чеченскую войну) или столкновению с ним (израильские ультралевые), вплоть до действий, способствующих его самоликвидации (Израиль, ЮАР).

- В практике современного политического исламизма нормой является выплата семье "погибшего за веру" значительной финансовой компенсации. Таким образом, гибель одного из членов семьи позволяет ей получить средства к существованию, что критически важно в условиях перманентного экономического кризиса значительной части исламского мира. Современная Палестина служит наиболее показательным примером массового рекрутирования не только исламистами, но и администрацией ПНА, террористов-камикадзе, в т.ч. несовершеннолетних, на финансовой основе, эксплуатирующего традиционную для Востока преданность семье и заниженную оценку человеческой жизни.

- Возможность физического уничтожения большой массы собственного населения не только не является сдерживающим фактором для руководства экстремистских формирований, в т.ч. исламистского толка, но и может провоцироваться им в тактических целях (пропагандистских, или как предлог для ввода в зону конфликта иностранных вооруженных формирований "миротворцев", когда прямое военное противостояние с правительственными войсками проигрывается террористами).

- Действуя под флагом защиты мусульман, международные исламистские террористические организации для расширения собственной организационной, кадровой и политической базы провоцируют своих противников на нанесение масштабных ударов по гражданскому населению и введению санкций против собственных граждан-мусульман. Лояльное к властям мирное мусульманское большинство становится заложником и жертвой исламистского терроризма. Разрушительный эффект этого колоссален. Не случайно столь значительные усилия предпринимаются в России, США и Израиле по предотвращению перехода борьбы с террором в борьбу с исламом, а войны с террористами в войну с мусульманами.

- Для активизации джихада и провоцирования выхода исламских стран из антитеррористических коалиций весьма вероятно проведение террористами (особенно светскими союзниками исламистов) масштабных провокаций в самом исламском мире. Реакция мусульман на уничтожение или акт вандализма в отношении святых мест ислама, либо террористический акт в одной из крупнейших мечетей исламских столиц легко предсказуема, тем более, что организаторы подобной провокации легко могут организовать практически любой "след".

- Политический исламизм на современном этапе является ударным отрядом "нового варварства", в его борьбе против "старой цивилизации". Именно глобальный конфликт с ним и его союзниками становится определяющим в том, пойдут ли процессы взаимодействия экономически развитого индустриального и постиндустриального Севера (условного, ибо он включает Россию, Китай, Индию, ряд стран Латинской Америки и ЮВА) с ресурсопоставляющим развивающимся Югом (также условным, ибо в первую очередь речь идет о странах Африки, Ближнего и Среднего Востока) по пути кооперации или нарастающего противостояния.

- Наиболее значимыми для сегодняшней России фронтами этой необъявленной де-юре, но идущей де-факто войны в ее "горячей" фазе являются: Чечня, граница Афганистана с постсоветскими республиками Средней Азии, Югославия (Косово) и израильско-палестинский узел.

- Основными "экспериментальными полигонами" противостояния мирового сообщества с экстремизмом и исламистским терроризмом стали на современном этапе Израиль и Чечня. Именно на этих направлениях были сконцентрированы до последнего времени самые значительные человеческие, военно-технические, финансовые и пропагандистские ресурсы, находящиеся в распоряжении "Зеленого интернационала" и его союзников, в т.ч. и перебрасываемые из других "горячих точек".

- Наиболее полной и показательной моделью противостояния мирового сообщества и международного терроризма является модель палестино-израильская. В своей борьбе с Израилем, сориентированной на конечную цель (полная победа с возможным уничтожением Израиля) палестинские экстремисты и их союзники, в т.ч. исламистские группировки, используют любые средства, оправдывая это неравным соотношением сил. Израиль же вынужденно ограничен в ответных мерах и вследствие давления мирового сообщества, и из-за внутриполитических причин. В результате, Израиль на современном этапе проигрывает это противостояние, не находя адекватного ответа на действия противника. Военная система государства, рассчитанная на противостояние с другими государствами, не приспособлена к ведению антидиверсионной войны на собственной территории, в ходе которой основные слагающие ее компоненты не могут быть задействованы. Это демонстрируется не только ходом и результатами "мирного процесса" 90-х годов, но и итогами "интифады Аль-Акса". Как следствие, в краткосрочной перспективе велика опасность масштабной региональной войны, ставящей под угрозу все миротворческие усилия США и Израиля и результативность территориальных уступок последнего "в обмен на мир", в т.ч. на египетском и иорданском направлениях. В долгосрочной - под вопросом само существование Израиля как государства (вариант не столь уж фантастический, если вспомнить судьбу Родезии, ЮАР, Югославии и СССР). Распад отдельных стран или приход к власти в них группировок, опирающихся на международный терроризм весьма вероятен в случае успешности его действий. Такая модель может быть в принципе реализована и на территории России, и в странах Запада с их многомиллионным исламским населением.

Быть может наиболее болезненным, но абсолютно необходимым в борьбе мирового сообщества с международным терроризмом является частичное временное ограничение прав и свобод лояльных граждан, в соответствии с законами военного времени. Это в первую очередь относится к возможности введения контроля государственных органов стран, атакуемых террористами, над свободой информации, в т.ч. публикуемой в СМИ, финансовыми потоками и частной жизнью граждан, включая сферу контактов и перемещения, а также усилению регулирующей роли государства в экономике. Все это, разумеется, в корне противоречит основному направлению эволюции миропорядка на протяжении последних десятилетий, основанному на расширении прав человека и либеральных ценностей. Следует отметить, однако, что если либеральная демократия и выигрывает прямое противостояние на равных с таким противником, как тот, с которым США столкнулись 11 сентября 2001 г., а Россия и Израиль - много раньше, то выигрывает морально и посмертно. Мировое сообщество критиковало (и продолжает по инерции критиковать) и Россию, и Израиль за отход от либеральных ценностей. Однако нью-йоркская трагедия поставила "вопрос о цене вопроса". Несмотря на существующую опасность использования получаемой информации не по назначению вследствие коррупции государственного аппарата, альтернативы этим непопулярным но необходимым мерам - не существует, точнее альтернатива эта - победа терроризма и установление тоталитарной или теократической диктатуры по образу и подобию режима талибов.

Одной из самых опасных особенностей современного политического терроризма является легкость его тиражирования. Как правило любой террористический акт провоцирует копирование, тем более легкое, что информация о нем до мельчайших подробностей распространяется мировыми СМИ. Средства массовой информации при этом выступают в роли невольных инструкторов по организации терактов. Совершение террористических актов не организованными группами, которые хотя бы теоретически могут быть выявлены и превентивно обезврежены, а психически неустойчивыми подражателями террористов или религиозными фанатиками-одиночками блокирует усилия по пресечению терроризма в целом и организованного терроризма, в т.ч. исламистского, в частности. При этом огромную роль в провоцировании возникновения "бытовых террористов" играют религиозные секты, а в исламском мире - теологи и священнослужители, идеологически поддерживающие террористов в ходе проповедей в мечетях, медресе, исламских университетах, изданием фетв прославляющих джихад и террористов-самоубийц - шахидов и т.д.

Традиционно, до самого последнего времени, считалось, что мировое сообщество может противостоять любым попыткам разрушить сложившийся миропорядок в рамках действующей мировой политической системы, основой которой является Организация Объединенных Наций. Насколько же она действенна на самом деле? Cледует отметить, что структура ООН, отражающая расстановку сил по окончании Второй мировой войны, в период конфронтации двух мировых идеологических систем, значительно устарела и все более неэффективна. Не случайно ООН все более подменяется в тех сферах мировой политики, где требуются реальные действия, экономическими, военными и дипломатическими структурами других организаций (в т.ч. НАТО) или отдельных стран. Более того, численное доминирование в структуре ООН государств Третьего мира, значительная часть которых является естественными союзниками международных террористических, в т.ч. исламистских организаций, в их борьбе за уничтожение существующего миропорядка, приводит к тому, что отдельные структуры ООН и вся организация в целом все более превращаются в их агитационно-пропагандистскую трибуну, а роль ООН из стабилизирующей превращается в дестабилизирующую.

Не следует забывать и о том, что легитимность и стабильность

государственных границ на современном этапе зависит более от внутриполитических процессов и наличия двусторонних взаимоприемлемых межгосударственных договоренностей по конфликтным вопросам, а не от многосторонних международных договоров и соглашений, на каком бы уровне они ни заключались. Примером тому служит начавшееся в 90-е годы и не закончившаяся до сих пор "перекраивание" границ на колоссальном пространстве Евразии, занятом Германией, Югославией и Советским Союзом, вопреки всем и всяческим международным договорам, включая Хельсинкское соглашение, а также распад СЭВ, Варшавского договора и самого СССР. Таким образом, лишь реальные политические процессы, которые произойдут в мире в ближайшее время покажут, стоят ли в начале ХХI века резолюции слабеющей и забюрократизированной ООН, принятые в веке ХХ, дороже, чем бумага, на которой они написаны.

Особо следует сказать о роли в сложившейся ситуации НАТО и перспективах изменения отношений альянса с Россией. Усиление Северо-атлантического альянса и расширение зоны его влияния с распадом СССР на восток с одной стороны привело к экспансии НАТО на постсоветском пространстве и возникновению стратегического противоречия между НАТО и Россией, с другой, вовлекло Ближний и Средний Восток в сферу интересов НАТО. Активная роль, сыгранная блоком в операциях против Ирака (при абсолютном доминировании США) и локальных конфликтах в ходе распада Югославии, а также сеть инициатив (совместных маневров, унификации вооружений и пр.), связавших его военную инфраструктуру с системами обороны умеренных стран ближневосточного Средиземноморья и акватории Персидского залива, дают основания предположить, что НАТО не только не останется в стороне от разворачивающегося масштабного регионального военного конфликта в непосредственной близости от ключевых путей транспортировки нефти и грузопассажирских трасс, но и примет в нем самое активное участие даже если он в конечном счете локализуется на территории Афганистана. Под вопросом, однако, целесообразность существования альянса в его сегодняшних рамках. В конечном счете он был создан для противостояния СССР, да и отношения НАТО с Россией в 90-е годы не отличались безоблачностью. В новых условиях, однако, Россия не только не является противником стран Запада, но автоматически становится их естественным союзником, причем уже сражающимся в течение ряда лет на собственных фронтах той самой войны, в которую США и Запад в целом только готовятся вступить. Страны НАТО фактически вынуждены присоединиться к России и Израилю в этой войне, необъявленной, но от этого не менее затратной и кровопролитной. Однако перспективы возникновения нового стратегического геополитического баланса накладывают на НАТО и администрацию США значительные обязательства по корректированию их позиции в отношении России и ее национальных интересов на постсоветском пространстве и в мире в целом, интересов, которые до самого последнего времени в лучшем случае игнорировались. В какой мере политический истеблишмент стран Запада будет способен отказаться от устаревших догм, восходящих ко временам "холодной войны" во имя собственного выживания покажет ближайшее будущее.

Евгений Сатановский,
Президент Института изучения Израиля и Ближнего Востока

Первая страница Анализ новостей
Традиция Культура К размышлению Медицина Психология
Библиотека Аудио-уроки Подписка Почта
Новое на сайте