Талмуд продолжает анализировать законы о передаче наследства. На нашем листе рассматривается ситуация, когда муж и жена погибают от несчастного случая. Здесь дается такой пример: обваливается крыша дома.

Сына (наследника) у них не было, и все, что принадлежало им, переходит во владение родственников. Но тут возникает вопрос: родственников со стороны мужа или — жены?

Близкие мужа утверждают, что женщина умерла раньше супруга, а, стало быть, ее муж унаследовал ее имущество. Теперь, когда несколькими секундами позже умер супруг, его родственники получают все состояние (включая то, что принадлежало только жене).

Однако родные жены оспаривают свое право на наследство, говоря, что муж умер раньше и наследником жены не был. Значит, все, что принадлежало мужу, положено передать его родственникам, то, чем владела жена — переходит к ее родственникам.

Кому в такой ситуации отдать предпочтение, чьим словам верить?

Принять чью-либо сторону тут невозможно. Ибо утверждение родственников мужа, равно как и родственников жены, не подкреплены доказательствами.

Школа Учителей Мишны, во главе которой стоял Шамай (величайший Учитель, 1-й век) выдвигает решение: имущество жены поделить между ее и его родными пополам.

Имущество не меняет владельцев, — говорят Учителя Мишны школы Ѓиллеля (коллега Шамая).

Имеется в виду, что оно должно остаться в руках тех, кто им владел, пока не будет доказательств, что оно им не принадлежало.

Напомним, что имущество жены состоит из трех частей.

Первая часть положена ей по ктубе (брачному соглашению, в котором оговорена сумма, причитающаяся ей в случае развода или смерти мужа — см. на сайте обзор листа 131). Она выделяется из имущества мужа. Следовательно, согласно точке зрения представителей школы Ѓиллеля, остается за ним и в данном случае переходит к его родственникам.

Вторую часть составляют угодья, доставшиеся жене после смерти ее отца. Плоды с этого земельного участка принадлежат мужу, но земельный надел остается за женой и, стало быть, переходит во владение родственников жены (они могли бы получить эту землю в наследство от ее отца, если бы он умер после гибели своей дочери).

Третью часть составляет записанное в ктубе приданное. По закону, если оно пропало, муж должен возместить жене его стоимость. Но, если он использовал его на развитие бизнеса и приумножил — доход принадлежит ему.

Кому же следует отдать третью часть имущества женщины?

В решении этой проблемы наши Учителя усматривают различные грани Истины.

Родственникам мужа, — говорит раби Йоханан (крупнейший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век). — Ведь именно муж нес ответственность за него.

Родственникам жены, — высказывает свою точку зрения раби Элазар (коллега раби Йоханана). — Речь идет о землях, которыми владела ее семья, и они должны остаться за этой семьей.

У каждой из сторон есть свои основания для получения этой части имущества, — резюмирует раби Шимон бен Лакиш (ученик и коллега раби Йоханана). — Надо поделить эту часть между родными жены и мужа поровну.

Закон (ѓалаха) сформулирован в соответствии со словами рава Шимона бен Лакиша.

Обсуждает Талмуд и другой случай.

Умер отец семейства, оставив вдову с ребенком. Через некоторое время она снова вышла замуж. Позднее в результате несчастного случая она вместе с ребенком погибла.

Кто получит их имущество?

Все зависит от того, кто из них покинул этот мир первым. Если сначала — сын, а потом — мать, их имущество переходит к ее отцу (деду ребенка). Если сначала — мать, потом — ребенок, наследниками становятся ближайшие родственники со стороны отца погибшего мальчика. Ибо в момент, когда умерла мать, сын наследует ее имущество.

Однако вывод этот не бесспорен.

Многие наши Учителя усматривают в этом грань Истины, согласно которой имущество погибших следует поровну поделить между родственниками женщины и родственниками ее умершего раньше мужа.

Имущество не меняет владельцев, — напоминает раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век). То есть остается в руках дедушки ребенка с материнской стороны.

Закон (ѓалаха) основан на точке зрения раби Акивы. И подкреплен словами Абайе: “Земля принадлежит определенному колену и не должна переходить к другому”.

Автор текста Ариэль Долгопят

Талмуд анализирует различные ситуации, часть которых связана с темой передачи наследства, другие — не связаны. Однако во всех прослеживается одно общее свойство: по логике вещей они как будто бы противоречат закону.

К примеру, приводится постановление: если сын (условно назовем его Йосеф) без разрешения продал имущество или часть имущества отца (условно дадим ему имя Яаков) и умер, а вскоре покинул этот мир и отец (так и не узнав, что его имущество продано), то сын сына (скажем, его звали Эфраим), то есть — внук, имеет право забрать имущество себе (отдав, естественно, покупателю заплаченные за это имущество деньги).

Это постановление лишено логики, — говорит Талмуд. — Ведь человек, который это имущество приобрел, может сказать: “Я купил это имущество у твоего отца. Какое отношение ты имеешь к нашей сделке?”.

Талмуд подчеркивает, что Йосеф, являясь наследником Яакова, своего отца, распорядился отцовским владением, которое ему на тот момент не принадлежало, и он, по сути, продал право на ту часть наследства, которую надеялся получить после смерти отца. Так как же теперь Эфраим может требовать назад имущество, если продано само право на него?

Учителя объясняют: сын получает наследное имущество отца, а если он (в нашем случае — Йосеф) уже умер, состояние деда (Яакова) после его смерти наследует внук (Эфраим). В сложившейся таким образом ситуации Эфраим — прямой наследник Яакова. Следовательно, сделка, заключенная Йосефом — не действительна, ибо владение его отца никогда ему не принадлежало.

А вот другое постановление: если человек подписался под каким-либо документом (засвидетельствовал его), а потом был уличен в воровстве, он не может подтвердить, что под документом стоит его подпись.

Дело в том, что вор не имеет права быть свидетелем в суде. Если он ворует, ему ничего не стоит и солгать — подделать, например, документ. Показать, что подпись поставлена этим человеком могут лишь люди, которые знают его почерк. И тогда она будет действительной, ибо сделана до того, как человек стал пасуль — непригодным к тому, чтобы вообще свидетельствовать о чем бы то ни было.

Как же так получается, — удивляется Талмуд. — Ему не верят, другим — верят... Разве не может оказаться, что этот документ — подделка? Ведь люди, знающие почерк поставившего под документом свою подпись подтверждают только сам факт, что подпись сделана им.

Этот вопрос может представлять интерес лишь в том случае, — говорят наши Учителя, — если документ с момента его оформления не был представлен в суде и хранился в таком месте, где его могли подделать. Но если документ находился в суде и такой возможности не было, свидетельство людей, подтверждающих, что подпись — настоящая, безоговорочно принимается...

На этом, по существу, заканчивается девятая глава нашего трактата. В следующем обзоре мы приступим к анализу десятой главы.

Автор текста Ариэль Долгопят

Итак, мы начинаем изучать десятую главу нашего трактата, которая, в продолжение предыдущей главы, рассматривает проблемы оформления документов.

Мишна этого листа обсуждает форму составления долгового обязательства, гета (разводного письма) и т.п.

Не будем цитировать Мишну, скажем лишь, что она предъявляет ко всем документам определенные требования, иначе их не могут принять в суде.

В частности любые, фигурирующие в суде бумаги, должны быть подписаны и засвидетельствованы. В частности, гет, в отличие от других документов, не имеет юридической силы, если не подписан, как минимум, тремя свидетелями, подтверждающими его подлинность (для других документов достаточно подписей двух свидетелей).

По форме составления Мишна подразделяет документы на два вида: пашут (обычный) и мекушар (в дословном переводе с иврита на русский язык — завязанный).

В обычном документе (пашут) сначала излагаются условия договора. А в конце стоит заключительная фраза: “Написанное выше подлинно”. И в самой нижней части листа идут подписи.

Все, что написано ниже заключительной фразы, — недействительно и судом не учитывается. Таковы юридические правила, введенные для того, чтобы исключить возможность разного рода приписок к содержанию документа.

Сложнее процедура составления документов мекушар. Каждая строка здесь как бы отделена от последующих. Написанная строка загибается, и на закрывающей ее части листа (с обратной стороны) ее подписывают три свидетеля. Потом пишут вторую строку и “оформляют” ее таким же образом... В результате получается некий прошитый насквозь плотный сверток. В подлинности такого документа никто не усомнится. Если параллельно какой-либо строке с обратной стороны подписи нет, слова эти считаются недействительными.

Именно к таким документам — мекушар — относили гет.

Конечно же, гет — не простой документ. Но трудно все же понять, зачем эти невероятные сложности.

Талмуд, словно предугадывая вопрос, рассказывает историю...

В городе, где жили коэны (служители Храма, прямые потомки Аарона-коэна, брата Моше Рабейну), было много разводов. Мы знаем, что коэны живут по особым законам. И им запрещается, например, жениться на разведенных женщинах. Если же запрет нарушен, дети от этого брака коэнами уже не считаются — в этой семье никогда больше не будет коэнов.

Ограничительные правила для коэнов столь строги, что им не разрешается вторично вступать в брак даже с собственной женой, которая успела получить от мужа (этого самого коэна) гет.

И тут наши Учителя обнаруживают глубокое знание человеческой психологии. Они прекрасно понимали, что супруги нередко разводятся “сгоряча”, необдуманно, под влиянием минутного порыва, а потом (иногда — всю оставшуюся жизнь) горько жалеют об этом. Вот и придумали сложную, длительную процедуру составления гета, чтобы дать разгневанному мужу возможность “остыть”, и в процессе, быть может, изменить решение.

Недаром и современный психологи говорят: “Если ты взвинчен, прежде чем что-то предпринять, сосчитай до десяти”...

Автор текста Ариэль Долгопят

Талмуд продолжает анализировать начатую на предыдущем листе тему — штар мекушар (прошитый документ). Напомним, что речь идет об особым образом оформленном документе, сложенном в виде “свертка”, прошитом и каждая строчка которого подписана с обратной стороны — не менее чем тремя свидетелями (см. на сайте обзор листа 160).

Существовал, как мы уже говорили и другой, более простой вид документа, который подписывали два свидетеля. И этого было достаточно.

Наши Учителя выработали определенный шаблон, конкретные правила, по которым составлялись все документы.

К примеру, в обычном документе любое добавление после фразы “написанное выше — подлинно”, считалось недействительным.

Документ также не мог фигурировать в суде, если какое-то слово в нем стерлось и не читалось отчетливо. Или буквы в слове по размеру были больше остальных...

Однако в документе мекушар действовали несколько иные правила. Скажем, заключительной фразы в нем не было. Она, собственно, и не требовалась — ее вполне заменяли многократные подписи трех свидетелей. Но если напротив какой-либо строки с обратной стороны подписей не обнаруживали, эта строка в договоре не учитывалась.

Может ли печать (личная печатка на кольце) приравниваться к подписи? — спрашивает Талмуд.

И отвечает: может. Но лишь в том случае, если изображение на печатке знакомо многим. То есть, посмотрев на отпечаток именного перстня (с рисунком или инициалами владельца) безошибочно можно было определить, кому принадлежит этот перстень.

У Рава (столь великий и известный Учитель Талмуда первого поколения, что звание “рав” стало его именем, и все знали, о ком идет речь; 3-й век), например, была печатка (перстень) с выгравированным изображением рыбы. Как объясняют наши Учителя, все знали, что к субботнему столу Рав обязательно покупал крупную дорогую рыбу.

На перстне рава Ханины была изображена ветвь финиковой пальмы (для субботней трапезы он обычно покупал лучшие финики). Тот же знак, кстати сказать, выгравирован и на современной израильской монете достоинством в десять шекелей.

Но вернемся к документам типа мекушар (прошитым).

В дополнение к приведенным выше законам раби Ханина бен Гамлиэль сказал: если свидетель ошибся, и поставил в таком документе свою подпись на лицевой стороне, то есть — непосредственно под фразой, документ не теряет силу, так как, разрезав швы, его можно перевести в категорию обычных (пашут).

Будем при этом иметь в виду, что документ пашут нельзя сделать мекушар. И, прежде всего, потому, что в нем стоят подписи лишь двух свидетелей, документ мекушар должны подписывать трое.

Автор текста Ариэль Долгопят

Талмуд продолжает обсуждать проблему подлинности документов, стараясь предусмотреть и исключить все возможные варианты их фальсификации.

В обзоре предыдущего листа мы говорили, что принятый в судопроизводство документ должен содержать заключительную фразу, под которой стоят подписи свидетели (см. на сайте обзор листа 161). Все, что дописано ниже — недействительно.

С той же целью, дабы избежать подделок, Учителя ввели дополнительное правило, предусматривающее краткую запись условий договора — максимально сокращенный повтор текста документа, который должен помещаться в нижней части листа, под основным текстом. Под ним ставят свои подписи свидетели. Любое, сделанное ниже дополнение, недействительно.

В своде условий правильного составления документа жестко указывается и место подписей свидетелей. Они должны быть спущены не ниже, чем на одну строку от заключительной фразы договора.

Это правило позволяет избежать удаление фрагментов документа. Ведь если между подписями и текстом документа — больше места, чем положено, возникает возможность отрезать часть текста, а в пустое “пространство” вписать новые условия. И все как будто бы в порядке...

Будет ли документ действителен, если между текстом и подписями интервал в полторы строки, — спрашивает Талмуд.

С одной стороны, из правила — “не ниже одной строки” как будто бы вытекает, что в ином случае документ не будет считаться действительным, ибо здесь появляется вероятность фальсификации.

С другой стороны, в тексте этого правила сказано: “если оставлено две и больше...”. И, стало быть, если интервал между подписями и текстом меньше двух строк, документ не утратит юридическую силу.

Если последние слова заключительной фразы договора заканчиваются на середине строки, а затем одна строка (до подписей) пропущена (получаются те самые полторы строки), — говорят Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12-13 вв.), — документ недействителен. Однако, если слова заключительной фразы заполняют всю строку, а свидетели, подписываясь, пропустили не одну, но — полторы строки, документ сохраняет юридическую силу.

Автор текста Ариэль Долгопят

На нашем листе Талмуд продолжает анализировать тему составления документов. На предыдущем листе речь шла о том, как избежать подделок, и, в частности, обсуждалось правило, предусматривающее, чтобы между текстом договора и подписью свидетелей было не более двух строк (см. на сайте обзор листа 162).

На самом деле отступ в эти две строки может стать тремя и более, — говорят наши Учителя. — Ведь между самими строками обязательно должен быть интервал, чтобы верхняя строка не сливалась с нижней.

И действительно. В каждой строке, кроме букв обычного размера, есть и заглавные, а элементы некоторых букв опускаются ниже строки.

Реально это — шесть строк, — высказывает свою точку зрения раби Ицхак бен Элиэзер. — Две непосредственно — для письма, и четыре займут пробелы.

Достаточно и пяти, — уточняет раби Хия бар Ами.

Рав Аваѓу доводит количество строк интервалов и вовсе — до трех.

Ѓалаха (практический закон) устанавливает: интервал между текстом документа и подписями должен быть в пять строк, то есть — следует точке зрения раби Хии бар Ами.

Далее Талмуд переходит к обсуждению проблем с печатью Бет Дина (еврейского суда), которая, согласно правилам, заверяет не только сам документ, но и поставленные под ним подписи свидетелей.

Талмуд объясняет, что печать суда ставится под подписями, и закон об интервале между текстом документа и подписями к ней не относится, ибо свободное пространство листа в этом случае заполняется пунктирными линиями, исключающими возможность фальсификации документа.

Если расстояние между подписями и печатью шириной в строку, — уточняет раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век), — документ считается недействительным.

Даже в этом случае возможность подделки все же остается, — констатирует Талмуд. — Можно ведь срезать весь текст до подписей, стереть пунктир между подписями и печатью суда и вписать какой-то новый текст, с новыми, никем не засвидетельствованными в действительности условиями... В принципе вполне реально подменить другими и свидетельские подписи. Благо печать бет дина под бумагой уже стоит. А это означает, что содержание документа, равно как и подписи, в проверке уже не нуждаются.

Дабы подобных уловок избежать, наши Учителя постановили: не утверждать и не брать в судебное производство документ, качество бумаги которого на месте содержания, подписей и печати — не однородно (скажем, в каких-то местах ее поверхность шероховата, а там, где стоит печать, бумага абсолютно гладкая). Юридическую силу такой документ может получить только после вторичной проверки, подтверждающей его подлинность.

Автор текста Ариэль Долгопят

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждение темы составления документов таким образом, чтобы максимально затруднить или вообще исключить их фальсификацию.

Сказал Рав (столь великий и известный Учитель Талмуда первого поколения, что звание “рав” стало его именем, и все знали, о ком идет речь; 3-й век): документ, текст которого написан на шероховатом участке бумаги (когда может возникать впечатление, что все его строки были стерты, а поверх них вписан новый текст) и подписи тоже стоят на шероховатом участке бумаги, следует считать кошерным, то есть — имеющим юридическую силу. Такой документ можно принять в судопроизводство и воплотить в жизнь волю его владельца.

Далее Талмуд переходит к деталям оформления и указывает, в частности, что дата в обычном документе (пашут — см. на сайте обзор листа 160) ставилась в соответствии с годами правления очередного царя. Если, к примеру, царь правил третий год, так и писали — “год третий”.

Что же касается документа мекушар (об особенностях его составления см. на сайте обзор листа 160), в нем, обозначаю дату его оформления, к количеству лет правления царя прибавлялась цифра один. В знак почтения, выражаемого властелину государства и с намерением подчеркнуть, что в данном случае мы имеем дело с особым документом.

Вспомним, что подобным образом, сворачивая и многократно подписывая с обратной стороны, буквально каждую строку, оформляли, например, гет (бракоразводное письмо) коэны. И датировали такой гет, допустим — “год четвертый”, если царь правил страной третий год.

В результате получалось, что составленные в одно время документы разного типа — пашут и мекушар (простой и прошитый) — имели даты как будто бы с разницей в целый год.

Сказал раби Ханина бен Гамлиэль: если по ошибке в документе мекушар свидетели подписались не на обратной стороне, а на лицевой, где размещен текст договора, документ считается действительным. Ведь его с легкостью можно превратить в документ пашут, разрезав прошивавшие его стежки. Однако после этого датировка такого документа окажется неправильной. Как будто бы он составлен заранее, на год вперед.

Теперь предположим, что документ, который изначально был мекушар, а в процессе составления превратился в пашут — долговое обязательство. Должник, скажем, деньги кредитору заплатил. Однако кредитор, выждав год, сможет вторично потребовать возвращения долга, говоря: “первый свой долг ты, не спорю, уже заплатил, а это — второй твой долг, который тоже требует оплаты”.

Но как же он сделает это? Ведь долговое обязательство — одно...

К примеру, кредитор завит, что “потерял” документ, возьмет свои деньги назад и выдаст должнику расписку, что долг оплачен. Потом, через год, он “найдет” неправильно датированный документ, и предъявит его к оплате. Вот и получится, что должник как будто бы вторично взял у него деньги.

Чтобы избежать подобных обманов раби Ханина бен Гамлиэль постановил: “Расписка уничтожает документ”. То есть, чтобы получить свои деньги назад, кредитор обязан на глазах должника порвать долговое обязательство.

Автор текста Ариэль Долгопят

Отметим, что за пределами двух предыдущих трактатов раздела остается не только эта, но и многие другие проблемы

Земля, допустим, захвачена, и никто об этом не знает.

Можно ли продать земельный участок любому человеку, или покупатель должен принадлежать определенной группе людей?