В Торе написано: «Авраам был стар, пришел в лета» (книга Берешит, гл. 24, ст. 1).

Некоторые комментаторы объясняют, что слова «пришел в лета» подчеркивают, что уникальность жизни Авраама состояла не в том, что он жил 175 лет, но в том, что каждый прожитый им день был наполнен глубоким смыслом и содержанием.

То же можно сказать и о жизни Хаи-Ривки (Эвелин) Козак, которая ушла из жизни 11 июня 2013 года в возрасте 113-ти лет.

— Она так долго жила, — говорит ее внучка Сара Полон, — потому что по-настоящему умела ценить каждую секунду своего существования».

Хая-Ривка Козак родилась в Нью-Йорке в 1889 году. За три года до этого ее родители иммигрировали в США из России. Все пришлось начинать здесь, что называется «с нуля».

Первое время ее отец, Ицхак Якобсон, работал разносчиком товаров. Со временем, он открыл фабрику по производству коробок для шляп и сумел обеспечивать семье достойное существование. В округе Якобсоны считались весьма состоятельными людьми.

Ицхак был добрым человеком и заботился о рабочих его фабрики, как будто они были его детьми. Если он узнавал, что кто-то из рабочих что-то украл или опоздал на работу, он, сочувствуя людям, которые жили в бедности, давал распоряжение бухгалтеру не вычитать деньги из зарплаты.

Ицхак Якобсон разрешал бездомным ночевать в подвальном помещении своей фабрики. Много лет спустя, когда Хая-Ривка была уже взрослой, а фабрика давно закрылась, и помещение пустовало, до нее дошли слухи, что в том доме живет привидение.

— Привидение было в фетровой шляпе? — спросила она человека, который сообщил ей столь странную весть.

И получив утвердительный ответ, сказала: «Так это бездомный Вилли. Он оставался там, когда фабрика закрылась».

Своим детям и внукам Хая-Ривка Козак рассказывала удивительную историю, которая произошла с ее матерью, Кэти Якобсон.

Кэти носила дорогие бриллиантовые серьги в пять карат и бриллиантовое ожерелье в десять карат. Однажды в их дом постучалась «нищенка».

— Мясник из лавки сказал мне, — проговорила она, — что вы поможете мне…

Кэти Якобсон, не задумываясь, пригласила ее в дом и, обратив внимание, что женщина выглядит изможденной, повела ее на верхний этаж, предложила принять ванну и уложила отдохнуть.

Когда женщина встала, г-жа Якобсон накормила ее и спросила, чем может помочь. Внезапно женщина вытащила пистолет и объявила, что по поручению бандитской шайки, она должна убить Кэти и забрать ее бриллиантовые украшения.

— Но вы были так добры ко мне, что я не в силах сделать это — растерянно пробормотала «нищенка» и выбежала за дверь.

В семье Якобсонов было девять детей. И, несмотря на все трудности в соблюдении законов еврейской традиции в Америке тех лет, несмотря на то, что еврейских школ в Америке тогда не было, и дети росли в нееврейской среде, родители старались дать своим сыновьям и дочерям традиционное еврейское воспитание.

Родители Хаи-Ривки Козак, Ицхак и Кэти Якобсоны были в числе первых евреев, поселившихся в районе Флэтбуш в Бруклин. Вопреки тому, что евреев в этом районе не привечали. Не без их участия этот район превратился в центр еврейской жизни.

Хая-Ривка вспоминала, что родители постоянно учили ее честности и доброте. Эти закрепившиеся в ней качества, проявлялись в ней в течение всей ее жизни.

— Моя бабушка, — рассказывает внучка Хаи-Ривки Козак, Браха Вейсбергер, — окружала вниманием каждого, кто нуждался в ее поддержке. Самой большой радостью для нее было — давать. Постоянно делать добро помогала ей глубокая вера во Всевышнего. Ведь далеко не всегда легко делать то, что «правильно». Но моя бабушка жила именно так: между собственными побуждениями и правильными поступками, если между ними возникало противоречие, всегда выбирала — «правильные».

— Бабушка никогда не отпускала своего гостя без подарка, — вспоминает внучка Хаи-Ривки Сара Полон, — Если не успевала что-нибудь купить к приходу гостей, она доставала из своего шкафа то, что, как она считала, должно было им понравится. Она в буквальном смысле слова была готова снять с себя «последнюю рубашку» и отдать. Стоило гостье сделать комплемент по поводу ее красивого свитера, она тут же предлагала его в подарок. Не то, чтобы она не ценила вещи, которые имела. Просто само дарение доставляло ей такую радость, что эта радость затмевала желание сохранить ту или иную вещь…

— Наша бабушка, — рассказывает еще одна внучка Хаи-Ривки Козак, Рахель-Лея Фукс, которая живет в Иерусалиме, — умела по-настоящему радоваться жизни, каждому новому дню, каждому часу. И всегда говорила нам, внукам, что жизнь — великое благо.

Хая-Ривка Козак вышла замуж в 1921 году. У нее родились пятеро детей.

Были в ее жизни радости. Были и беды. Несколько раз ей пришлось сражаться с тяжелыми, опасными заболеваниями (когда ее жизнь висела на волоске). Она пережила смерть мужа и двоих детей, почти потеряла зрение…

Нередко она говорила, что своим долголетием обязана благословению, которое дал ей в 1929 году раввин Йосеф-Ицхак Шнеерсон.

В 1944 году, когда младший сын Хаи-Ривки заболел астмой, она переехала во Флориду и открыла там гостиницу — бизнес, который она искусно вела в течение 40 лет. Она заботилась о своих постояльцах, стараясь предоставить им все, в чем они нуждались, даже тогда, когда ей было почти 90 лет.

Когда ее спрашивали о секрете ее долголетия, она говорила: «Всевышний дал мне долгую жизнь, потому что я никому не причиняла вреда и всегда старалась помочь всем, кому была нужна моя помощь».

В последние месяцы своей жизни, когда организм еврейской долгожительницы отказался принимать пищу, она постоянно беспокоилась о том, достаточно ли еды у ее помощниц.

В возрасте 110 лет Хая-Ривка пережила инсульт. Когда она оказалась в больнице, ее там поначалу не кормили. Родственники потребовали объяснений и услышали в ответ: «Она уже достаточно пожила, ведь ей 110 лет!».

— Как может кто-то решить за другого, когда ему умереть! — мысленно возвращаясь к тому эпизоду, возмущенно говорит Сара Полон. — Сегодня, к сожалению, в мире медицины принято считать, что не стоит сохранять жизнь пожилым людям. Но ведь Тора учит нас, что каждая секунда жизни — бесценный дар, независимо от возраста.

К концу жизни у Хаи-Ривки Козак резко понизился слух, и она была вынуждена приобрести дорогой слуховой аппарат. Кто-то спросил ее — может, не стоило тратить так много денег это «приспособление»?

— Конечно, я могла бы заткнуть уши этими пятью тысячами долларов, — ответила она, — но вряд ли это помогло бы мне узнавать то, что мне надо знать...

— Этот ответ, — объясняет Рахель-Лея Фукс, — демонстрирует, как она относилась к деньгам. По ее убеждению, деньги, сами по себе, не представляют ценности. Истинную ценность денег она видела в добрых делах, которые можно, благодаря им, осуществить...

— Самое важное в жизни, — сказала как-то Хая-Ривка, — это любовь. Человек может иметь шикарную машину, роскошный дом, шубы из натурального меха и много другого в придачу. Но если в его жизни нет любви к людям, нет желания творить добро, он — бедняк...

Возможно, Хая-Ривка Козак жила так долго, чтобы передать как можно большему числу людей свое послание о любви, радости и добре? Послание, в котором так нуждается наше поколение.

Если мы сумеем осознать и принять это послание — ее наследие будет жить еще многие годы…

aish.com

Перевод с английского