За свой более чем полувековой путь в шахматах Виктор Корчной переиграл со всеми чемпионами мира, начиная с Ботвинника. Со всеми сильнейшими игроками настоящего и прошлого, иногда — очень далекого прошлого. То, что другим казалось невозможным, для него становилось реальностью. Трудности отступали перед его фантазией и любовью к игре, расширяя границы мира до запредельности, не укладывающейся в общепринятые размеры.

Виктор Львович Корчной родился 23 марта 1931 года в Ленинграде. Его отец был поляком, а мать еврейкой. Холодным осенним днем голодного Ленинграда 1944-го тринадцатилетний подросток записался сразу в три кружка Дворца пионеров: художественного слова, музыкальный и шахматный. В первые два его не взяли — у него обнаружилось неправильное произношение, и пианино дома не было. Оставались — шахматы… Это, как оказалось, и предопределило его дальнейшую судьбу.

В 1946 он получил 1-й разряд, а в 1947 стал чемпионом страны среди юношей. В 1951-м, когда Корчному было 20 лет, ему присвоили звание мастера. В возрасте 25-ти лет он стал международным гроссмейстером, а в 29 впервые выиграл чемпионат СССР.

«Уже в 1947 году, — вспоминает Виктор Львович, — я позволил себе первое — если хотите, политическое — выступление. На уроке истории СССР я заявил, что в 1939 году Советский Союз вонзил нож в спину Польше. Учительница истории несколько дней пребывала в животном страхе. Я был ее любимым учеником (не случайно окончил исторический факультет Ленинградского университета) — доносить на меня не хотела. Но мог же среди 26-ти учеников найтись «Павлик Морозов»! Поскольку эти строки я пишу лично, нетрудно заключить — подонка не нашлось…».

Виктор Львович Корчной был четырехкратным чемпионом Советского Союза, победителем двух межзональных турниров на первенство мира, дважды побеждал в матчах претендентов. В командных соревнованиях в составе советской сборной шесть раз становился чемпионом Всемирных шахматных Олимпиад и пять — чемпионом Европы. Всего на его счету свыше семидесяти побед в крупных международных соревнованиях.

«Когда Корчной играет в шахматы, — рассказывал гроссмейстер Таль, — он забывает обо всем. Перед сеансом одновременной игры в Гаване Виктора попросили: «С тобой будет играть Че Гевара. Игрок он довольно слабый, но шахматы любит страстно. Он был бы счастлив, если бы ему удалось добиться ничьей…». Корчной понимающе кивнул. Через несколько часов он вернулся в гостиницу. «И?..» — «Я прибил их всех, всех без исключения!» — «Ну, а Че Гевара?» — «Прибил и Че Гевару — понятия не имеет о каталонском начале!».

И ещё один эпизод, пересказанный Талем. «Я помогал Виктору на чемпионате Советского Союза 1970 года в Риге. Январь тогда выдался морозный, и в здании, где проходил турнир, лопнули канализационные трубы. Сначала это почувствовали зрители и начали потихоньку покидать турнирный зал. А вскоре главный судья вынужден был объявить временный перерыв; и участники, обмениваясь шутками, стали спускаться со сцены. Одинокая фигура Корчного осталась за шахматным столиком. «В чем дело?» — не отрываясь от шахматной доски, спросил он у судьи».

Виктор Львович говорит о себе, что никогда не был вундеркиндом: и мастерское звание, и гроссмейстерский титул, равно как и дальнейший подъем по ступенькам шахматной лестницы, давались ему с немалым трудом, сопровождаясь взлетами и падениями. Пусть так. Но без огромного дарования нельзя добиться таких выдающихся результатов и так долго оставаться в элите мировых шахмат. Следует отметить, что, помимо шахматного таланта и упорства, Корчной обладает еще двумя качествами, выделяющими его из среды многих коллег. Это — безграничная любовь к игре и абсолютная честность в анализе. Честность, порой доходящая до безжалостности по отношению к сопернику, но в первую очередь — к самому себе.

Виктор Корчной сыграл три матча с Анатолием Карповым за звание чемпиона мира по шахматам. Тому, кто был в ту пору мал или еще не родился, можно напомнить, что, проиграв матч претендентов в Москве в 1974 году Карпову (это дало Карпову право на матч с Фишером, тогдашним чемпионом мира), Корчной выступил в печати — не советской, а западной! — с рядом интервью.

Советское руководство не оставило без внимания эту «выходку» — на два года шахматист стал «не выездным».

Со временем «страсти» поутихли, и Корчному, в конце концов, позволили выехать на соревнования в Голландию. Это случилось в 1976 году. Когда международный турнир в Амстердаме закончился, Виктор Корчной отказался вернуться в СССР и попросил политического убежища.

Виктор Львович не раз повторял, что покинул Советский Союз, чтобы играть в шахматы. В этом он видит свое предназначение, свою судьбу. Понятие свободы означало для него, в первую очередь, возможность играть в шахматы, не подчиняясь законам несуществующего теперь государства, которое требовало от всех граждан беспрекословного повиновения.

В партийных и государственных структурах умели подчинять и подчиняться. «Пряником» были зарубежные поездки. Большинство шахматистов стремились попасть на международные соревнования. Но даже в тех случаях, когда шахматная федерация направляла за рубеж, получить разрешение на выезд было очень не просто. Стоило кому-то из небезызвестных личностей, не испытывающих к евреям, мягко говоря, «сентиментальных чувств», набрать номер члена комиссии ЦК и сказать: «Там еврей Корчной за границу собрался. А ведь он на Кюрасао в казино играл…», или что-то еще в подобном же роде, и — все, никаких тебе поездок за границу.

«Именно поэтому я вынужден был бежать, чтобы оставаться самим собой, писал Корчной. — Вот это и есть — главная причина моего побега…».

В ответ на «предательство» в Советском Союзе его лишили всех высших спортивных званий, а Шахматная Федерация СССР предъявила Международной шахматной федерации /ФИДЕ/ требование — Корчного к розыгрышу первенства мира не допускать.

Вскоре, летом и осенью 1978-го, был сыгран самый скандальный за всю историю шахмат матч на первенство мира. За шахматным столиком сидели Анатолий Карпов и Виктор Корчной. На самом же деле «невозвращенцу» Корчному противостояла вся советская система во главе со спортивно-партийным аппаратом и КГБ. Смешно, но многие вопросы, связанные с этим матчем, обсуждались на заседаниях Политбюро ЦК КПСС. Причем, протоколы пошли в архив под грифом «совершенно секретно».

Спустя несколько лет Корчной издал книгу об этом поединке, которую назвал «Антишахматы». Матч в Багио был не столько шахматный, сколько политический. Действительно — антишахматы. Претенденту-одиночке противостояла вся Система — советская партийная машина во главе с Леонидом Брежневым, который хотя и был в то время близок к маразму, однако по несколько раз в день спрашивал: «Как там наш Толик?».

С чисто шахматной, «технической», точки зрения, матч не казался Анатолию Карпову трудным — он был явно сильнее, талантливее соперника, да к тому же, на 20 лет моложе. Но за плечами Виктора Корчного — огромный опыт, спортивная злость и страстное желание победить, переходящее всякие разумные границы.

Карпов одержал победу, но матч длился 93 дня и стал самым продолжительным в истории шахмат поединком за мировую шахматную корону.

Разумеется, любая борьба в СССР против человека, не похожего на других, а особенно — еврея, всегда носила антисемитский привкус. Но борьба с Корчным получила и дополнительную политическую окраску. На примере Корчного советское руководство собиралось продемонстрировать всем в СССР, да и в остальном мире, что в борьбе с диссидентством оно умеет быть поистине беспощадным.

Речь в тот период шла не столько о профессиональных, сколько— о человеческих правах Корчного. В желании «деморализовать» шахматиста-бунтаря, власти посадили в тюрьму его сына — ему вменялось в вину уклонение от службы в Советской Армии.

После того как Корчной сталь невозвращенцем, его оставшаяся на Союзе семья испытывала материальные затруднения. У них была породистая собака, щенки которой стоили очень дорого. Жена Корчного нашла покупателя, который купил одного щенка. Однако через неделю он принес собаку обратно и потребовал вернуть деньги: «Мы не хотим иметь никаких отношений с врагом народа!».

Справедливости ради необходимо отметить, что ни диссидентом, ни борцом за права евреев Корчной никогда не был. «Хочу подчеркнуть, — сказал он о себе в одном из интервью, — что в СССР я не был диссидентом. Я был законопослушным гражданином. Но после того, как я остался на Западе, они навязали мне и моей семье настоящую войну…».

В каком-то смысле бывший советский гроссмейстер вышел из этой войны победителем. В конце 70-х (в прошлом веке) из заграничных турне не вернулись тысячи деятелей искусств, часть из них — с «громкими именами», которые в советской прессе долгое время упорно умалчивались. А имя Корчного пришлось упоминать — в тех случаях, когда он, живя уже за границей и участвуя в международных соревнованиях, встречался за шахматной доской с представителями советской команды.

Сейчас Виктору Львовичу Корчному 74 года. Живет он в Швейцарии. И продолжает успешно выступать в соревнованиях, по-прежнему входя в число шахматных звезд первой величины. Не за старые заслуги, но потому, что часто побеждает соперников…

Использованы материалы сайтов: http://www.sem40.ru; http://sm.aport.ru; http://rsport.netorn.ru; http://www.peoples.ru; http://kvkchess.chat.ru; http://sport.pravda.ru;http://www.chessrating.narod.ru;http://www.chessportal.ru