За наступившим сегодня финансовым кризисом стоит хорошо разработанный механизм сокрытия риска. Риск был и он постоянно возрастал, но его можно было замаскировать и переименовать так, чтобы создалось впечатление, что его больше не существует.

В том же стиле проводились дебаты по поводу международной политики США: политические деятели, ученые мужи и разного рода эксперты рисовали картины по своему разумению, успешно скрывая от общественности возможный риск.

В случае с Ближним Востоком, они, прежде всего, замаскировали тот риск, который появился в связи с извлечением Ясера Арафата из Туниса. Они старательно затушевывали опасность, возникшую с появлением и развитием Аль Каиды, и риск, который таился в оккупации Ирака. Умные головы, конечно же, обо всем догадывались. Да и разведывательные службы работали исправно. Но одно дело — догадки, и совершенно другое — когда тебе открыто говорят о существующих опасностях.

Однако риск, как его ни прячь — не исчезает. До поры до времени его не видно на поверхности. Но рано или поздно он обязательно всплывет.

Он всплыл в 2000 году, после подписания соглашений в Кэмп Дэвиде, когда так называемый «мирный процесс» потерпел крах и захлебнулся в море крови. Потом — 11 сентября 2001 года, когда террористы на самолетах прорезали небо над Нью-Йорком и Вашингтоном. Он всплыл в Ираке — бесчисленными мятежами и терактами.

Может быть, сокрытие риска — американская национальная черта? Мы наблюдаем этот феномен везде — в торговой сети США, в политике, а в этом году она проявилась и в предвыборной кампании. В политике США на Ближнем Востоке эта особенность «американского характера» преподнесла крайне неприятные сюрпризы.

Сегодня любому здравомыслящему человеку ясно, что корень проблем — в радикальном исламе. Можно было бы надеяться, что, пережив иранскую революцию, террор Хизбаллы, атаки террористов самоубийц из Хамаса и Аль Каиды, мы, наконец, перестанем игнорировать опасность, который несет миру радикальный ислам. Но нет, средства массовой информации по-прежнему до краев наполнены всякого рода материалами аналитиков, экспертов и иже с ними, которые стараются убедить обывателя в том, что ничего особенного в мире не происходит. И пользуются при этом простейшими методами.

Вас волнует Ахмадинежад? Не обращайте на него внимания. Он — «только номинальный лидер». Его намерения стереть Израиль с лица земли — пустая болтовня. На самом же деле иранцы заинтересованы в том, чтобы иметь с нами деловые контакты. Да, у них есть к нам определенные претензии. И часть из них — легитимна. Так что, надо выслушать их, пригласить за стол переговоров. Причем — без каких-либо предварительных условий. В конце концов, Иран — небольшая страна. И ее народ устал от революции. Поэтому не принимайте близко к сердцу выступления Ахмадинежада, когда он выкрикивает «Смерть Америке!». Это не имеет ничего общего с реальностью...

Вас страшат угрозы палестинского Хамаса? Напрасно! Это — лишь одно из проявлений палестинского национализма. Они вообще не исламисты: Хамас, в основном, выступает против коррупции. И если мы найдем к нему правильный подход, его можно привлечь к мирному процессу. Да, они утверждают, что никогда не признают Израиль. Но и Организация Освобождения Палестины твердила то же самое, а теперь — изменила свой тон. В любом случае Хамас — сила, которая реально контролирует сектор Газы. Поэтому без них нельзя будет решить проблемы раздела Иерусалима, возвращения беженцев и определения границ. С ними надо начать переговоры, выслушать их претензии и обиды (многие из них имеют реальные основания) и развивать мирный процесс.
Вас беспокоит Хизбалла? Не верьте тому, о чем они говорят. Они только притворяются, что верны иранским аятоллам, и все их разговоры об Иерусалиме — сплошная риторика для домашнего употребления. Если мы чем-то заинтересуем их, поманим пряником и дадим место за столом переговоров, они очень быстро оставят вооруженную борьбу и превратятся в мирную политическую партию.

Возникла самая настоящая индустрия, единственная цель которой — систематическое сокрытие страшной опасности, которую несет с собой радикальный ислам. В самых лучших американских традициях эту опасность преподносят как «возможный поворот событий». Причем — в отвлекающей внимание упаковке.

Если назвать действия Америки «уступками» или «ублажением», общественность может насторожиться и понять, что ей грозит опасность. Зато выражение «приглашение к переговорам» звучит успокаивающе. И нет в нем никакого намека на риск. В самом деле. Какой вред миру способны нанести переговоры с исламистами? Наоборот, они дают надежду на благоприятное развитие событий. Ведь не исключено, что нам удастся их убедить. А тогда они положат свои ядерные программы на полку. Террор утихнет и на Ближнем Востоке настанет долгожданный покой.

Такая политика строится на предположении, что в основе агрессии исламских стран, группировок и отдельных террористов лежит обида. И если это действительно так, мы в состоянии смягчить ее, удовлетворив их претензии, которые, безусловно, имеют какие-то пределы. Шаг за шагом, уступая им в чем-то, мы будем постепенно приручать их, снижая уровень напряженности.

Но посмотрим правде в глаза: сокрытие возможной угрозы отвлекает нас, не дает реально оценить истинную опасность, которую несет миру радикальный ислам, заставляет забыть об исламской идеологии. О том, что для них США, Европа, евреи и Израиль — враги ислама, в отличие от «правоверных», имеющие в мире «незаслуженную» силу и власть. Если все мусульмане вернутся к истинной вере, рассуждают они, арабские страны вернут себе мировое господство, коим они обладали в далеком прошлом. Они убеждены, что вера, проявленная в готовности к самопожертвованию, способна повернуть вспять историю.

Если мы осознаем это, на поверхность всплывет еще один аспект сокрытия риска: нам твердят, что требования Хамаса, Хизбаллы или Ирана имеют определенный предел, что, уступая им, мы уменьшим их агрессивность. Но если их цель — вернуть себе мировое господство, наши уступки и «жесты доброй воли» не заставят их отказаться от столь глобальной мечты. Напротив, они, наши уступки, лишь спровоцируют еще большее давление с их стороны, а их претензии будут возрастать в геометрической прогрессии. Наши «жесты доброй воли» исламисты расценивают как признаки слабости, а попытку умиротворить их — как «приглашение» выдвигать большие и большие требования, еще сильнее давить на нас и на наших союзников. Они свято верят в легенду о могуществе ислама. Поэтому, что бы мы ни сделали, это не остановит их на пути к цели.

Наша неспособность реально оценивать существующий риск в определенной мере проистекает и из нашего нежелания признать, что религиозная убежденность и твердость веры способны кардинально влиять на политику. Пытаясь представить агрессивно настроенные по отношению к нам арабские страны и группировки, как некие формирования, заинтересованные в переменах — мы жестоко ошибаемся. Потому что они считают себя «армией Аллаха», солдатами, исполняющими Его волю на земле.

Как вы поведете себя, столкнувшись с человеком, который убежден, что того, кто идет на смерть, убивая «неверных», ожидает рай? И вы знаете, что этот «рай» для него еще более реален, чем гостиница «Шератон» в Чикаго. Сумеете ли вы найти с ним общий язык?..

Итак, какой же реальный риск несет в себе исламский экстремизм?

Если мы сядем с Ираном за стол переговоров, Ахмадинежад, несомненно, выиграет время для завершения проекта создания ядерного оружия. Более того, он, скорее всего, воспользуется встречами с политическими деятелями США, стараясь развалить и без того слабую коалицию незаинтересованных в усилении Ирана арабских стран, которых Соединенным Штатам удалось привлечь на свою сторону.

Если США, затевая переговоры, не поставит Ирану никаких условий, Ахмадинежад продолжит подрывную политическую деятельность в Ираке и Ливане. И будет давить на Америку до тех пор, пока не получит значительные дополнительные уступки. Иран способен настолько усилить свою активность в Ираке и Ливане, что сможет за прекращение такой деятельности потребовать у США очень большую цену. Если же США, наконец, решатся прекратить «благотворительность», военное решение конфликта будет гораздо более проблематичным, чем оно представляются сегодня.

Что касается Хамаса, переговоры с этим террористическим формированием (даже если их проведут не напрямую, а через посредников) станут последним гвоздем, забитым в гроб политика Махмуда Аббаса. Сегодня израильтяне и палестинцы не готовы придти к окончательному урегулированию. Однако ситуация, сложившаяся на Западном Берегу, обеспечивает хоть какую-то стабильность. Это происходит, потому что Израиль на дает Хамасу захватить власть в Иудее и Самарии. Переговоры с Хамасом ослабят эту позицию и будут для палестинцев сигналом, что единственное эффективное средство против евреев — это террор. В глазах палестинцев антисемитская и расистская риторика Хамаса, которую он неустанно проповедует, получит очередное обоснование.

Теперь — о Хизбалле.

Взаимодействие с Хизбаллой приведет к тому, что контроль в Ливане перейдет к вооруженным отрядам этой организации. В результате Соединенным Штатам придется распроститься с мечтой о создании в некоторых арабских странах свободных демократических режимов. Демократические силы в Ливане будут подавлены. Хизбалла, как в 2006 году, почувствует вкус победы. И ни один террорист Хизбаллы не будет разоружен, ни одна полученная от Ирана ракета не будет сдвинута с места.

Нужно быть законченным пессимистом, чтобы предположить, что предложенные здесь сценарии действительно осуществятся. Однако спецы системы сокрытия риска должны признать, что опасность — существует и объяснить свою стратегию с новой для них точки зрения. Сегодня голословных заявлений о непоколебимости наших позиций, о том, что «переговоры никому не повредят» — недостаточно.

На Ближнем Востоке концепция «безвредности переговоров» — абсолютно неприемлема. Здесь принципиальное значение имеет все. И в частности — то, с кем ведутся переговоры. Ибо, усадив представителей той или иной террористической группировки с собой за дипломатический стол, главы цивилизованных государств автоматически легитимируют данную группировку. Вспомните последний саммит средиземноморских стран, во время которого сирийский правитель Башар Асад тщательно избегал каких бы то ни было контактов с израильским премьер-министром Эхудом Ольмертом. Демонстрируя тем самым, что не пойдет на прямые переговоры с Израилем, пока не получит от него то, на что претендует. Американцы же готовы к любым контактам, не рассчитывая даже на какие-либо «приобретения».

Американская концепция «переговоры без предварительных условий» на Ближнем Востоке не проходит. Разговоры и контакты тоже наносят вред. И немалый. Если они легитимируют вашего врага, укрепляют его и сторонних наблюдателей в убеждении, что вы, идя на контакт, обнаруживаете собственную слабость. Потому что только слабый готов к переговорам без предварительных условий, что равносильно принятию условий вашего врага.

Соединенные Штаты Америки в попытке урегулировать положение на Ближнем Востоке не могут позволить себе еще раз «кидать кости». Не могут надеяться на «авось» — а вдруг на этот раз мы все-таки выиграем. Если США будут вести переговоры с Ираном, Хамасом и Хизбаллой, они, не учитывая грандиозность планов исламистов, лишат себя и малейших шансов на победу. Прежде чем что-то предпринимать, американское правительство обязано вспомнить, как мы вели переговоры с Ясером Арафатом и чем это закончилось.

Мы старались пропустить мимо ушей заявления Усамы бин Ладена. И… пережили трагедию. Мы полагали, что нами пойдет иракский народ. Но наша активность в Ираке обернулась против нас.

Настало время кардинально изменить политику на Ближнем Востоке. Нас ввели в заблуждение лозунги о мире и демократии. Постараемся же не обольщаться новыми призывами к переговорам...