Один человек обратился ко мне за советом и описал такую ситуацию. Женщина, устраиваясь к ним на работу, сказала, что получила образование в колледже. В ответ на запрос, указанное ею учебное заведение эту информацию не подтвердило. Вразумительных объяснений по этому поводу женщина дать не смогла. «Мне известно, что сейчас она пытается устроиться в учреждение, в котором работает мой коллега, — произнес этот человек, завершив свой рассказ. — Вот я и спрашиваю, должен ли я предупредить его, что женщина, которую он, возможно, возьмет в свой офис — лгунья?».

Сразу скажу: в подобных ситуациях перед нами встает очень сложная этическая проблема. С одной стороны, приняв решение рассказать о чьем-то неприглядном поступке, мы выполняем важное этическое обязательство, с другой — нарушаем не менее важное этическое правило.

В самом деле. Возьмем наш пример. Понятно стремление обратившегося ко мне человека защитить коллегу от ошибки и ее неприятных последствий. Но, вместе с тем, он не может не думать и о том, что, поведав ему об обмане, он опорочит репутацию женщины. Тогда как по закону Торы нам следует заботиться о добром имени каждого человека.

Данная дилемма выражена в Торе в таких словах: «Не будь сплетником в народе своем; не оставайся равнодушным к крови ближнего твоего» (Ваикра, гл. 19, ст. 16).

Первая часть фразы предостерегает нас от негативных высказываний, которые могут повредить чьей-то репутации и испортить кому-то жизнь. Вторая — призывает не оставаться равнодушными в ситуации, когда мы понимаем, что без нашего вмешательства кто-то может пострадать. В этом случае нам предписывается действовать, чтобы защитить этого человека от возможных неприятностей.

Многие еврейские Учителя искали пути выполнения этих двух обязательств. Данная дилемма стала предметом их многочисленных дискуссий.
Хофец Хаим (раби Исраэль а-Коэн, один из крупнейших Учителей Торы первой половины 20-го века), в частности, посвятил разрешению этой непростой задачи целую книгу. И в результате пришел к выводу, что рассказать кому-то о неблаговидном поступке другого человека можно лишь в двух случаях:

— если это необходимо для достижения конструктивной цели;

— если передача негативной информации о человеке не нанесет ему непропорциональный совершенному им проступку вред.

Итак, если у раскрывшего обман человека (как в нашем примере) есть основания полагать, что его коллега действительно может взять женщину, о которой идет речь, к себе на работу, и это обернется для него неприятностями или финансовыми потерями, он (владеющий информацией человек), казалось бы, вправе рассказать своему коллеге, что женщина обманула его. Ибо такое его поведение будет оправдано желанием оградить коллегу от «неожиданностей» (первое условие). Если же он знает, что совет насторожит коллегу, но решение, стоит ли брать эту женщину на работу, он все-таки примет самостоятельно, то выполняется и второе условие.

Однако, если мы всмотримся в описанную ситуацию более пристально, то обнаружим, что все тут совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Прежде всего, возникает сомнение, действительно ли женщина, уверяя, что окончила колледж, пошла на обман. Твердого доказательства этому нет. Да, человек, который отказал ей в работе, имел убедительный довод, чтобы поступить так, как поступил. Но есть ли у него основания думать, что его коллега, предоставив ей возможность занять вакантную должность в своем офисе, потерпит убытки или будет иметь от этого неприятности?

Она не сумела дать первому потенциальному работодателю вразумительные объяснения по поводу того, что указанный ею колледж не подтвердил, что она в нем училась. Но мысль, что она солгала, остается лишь его подозрениями, делиться которыми с другими людьми явно не стоит.

К тому же, второй потенциальный работодатель вряд ли возьмет человека на работу «просто так», не потребовав соответствующих документов. И если женщина не предоставит ему копию своего диплома, он, скорее всего, так же, как первый работодатель, проверит информацию и получит тот же результат. И если, несмотря на это, он все же решится дать женщине работу, он будет знать, на что идет. В конце концов, диплом — далеко не всегда — «знак качества» работника.

Так что, мы не можем считать, что, передав информацию о женщине своему коллеге, первый работодатель выполнил первое условие.
А теперь — о втором условии (о пропорциональности «наказания» за проступок).

Первый работодатель, решившись сообщить своему коллеге, что женщина — обманщица, должен очень хорошо его знать. Быть, примеру, уверенным в том, что он не использует полученную информацию против этой женщины, скажем, опубликовав ее в прессе или распространив ее среди других коллег отрасли. В противном случае претендентке на работу будет нанесен непропорциональный ущерб.

Женщина, по тем или иным причинам, не сумела подтвердить предоставленные ею на словах личные данные. Человек, отказавший ей в приеме на работу, имеет на это полное право. Но портить ей репутацию на длительный срок — явная несправедливость.

Делая вывод из вышесказанного, подчеркну, что первый работодатель поступит правильно, если не станет ничего предпринимать и не сообщит коллеге о своих подозрениях.

Впрочем, если он беспокоится о нем, он всегда может, не придавая своим словам негативной окраски, намекнуть ему, что в некоторых случаях неплохо проверять подлинность информации, которую предоставляют претенденты на работу. Если коллега прислушается к его рекомендации и пошлет запрос в колледж об образовании претендентки, он не причинит ей никакого вреда и поступит так, как продиктует ему его профессиональное чутье и опыт.

В любом случае, нельзя утверждать, что претендентка — «лгунья». Это было бы преувеличением и несправедливостью по отношению к ней.