…Серая асфальтовая лента дороги петляет по лесистому склону базальтовой горы. Мощные вековые деревья подступают к обочинам узкого шоссе так близко, что создается впечатление, будто едешь по просеке, прорубленной в густой лесной чаще. Величественно-красивой и ухоженной с такой тщательностью, что на земле не увидишь, ни высохшей ветки, ни прелого листа.

Нам повезло — мы оказались в этих местах в конце октября. В пору, когда листва переливается едва ли не всеми цветами радуги. От зеленого и желто-оранжевого — до красно-бордового и фиолетового.

Мы едем из Нью-Йорка на север. Позади, далеко в глубинах долины, остались кажущиеся крошечными с высоты строения знаменитой американской Вест-Пойнтской военной академии. Только сливающийся с горизонтом Гудзон все еще сопровождает нас, посверкивая между скалами серебром тяжелых, медленно текущих вод.

Мы сворачиваем с главной трассы. Каких-нибудь два километра пологого спуска — и вот по земле лесной чащи заструилась, извиваясь и огибая мощные древесные стволы, змейка низкой, сложенной из камней ограды. Условность и, прямо скажем, неоправданная, подчеркнутая извилистость такого ограждения наводит на мысль, что это — «концептуальный объект», как бы «предисловие» к тому, что нам предстоит увидеть.

Мы — у цели своего путешествия, в Маунтанвиле, штат Нью-Йорк.

Через несколько минут деревья расступаются, и прямо перед нами вырастает особняк в старинном стиле, очертаниями напоминающий уменьшенный в масштабе древний замок. Это — административное здание музея «Сторм Кинг». Впрочем, есть в этом здании и выставочные залы, где экспонируется мелкая пластика, а иногда проходят выставки живописных и графических работ.

Здание на этом месте было возведено в 1834-м году. Принадлежало оно некоему Эдуарду Армстронгу и простояло в своем первоначальном виде почти сто лет. Шли годы. Когда сельскохозяйственные угодья вокруг пришли в упадок, дом опустел и начал постепенно разваливаться.

В 1935-м году по проекту архитектора Максвелла Кимбелла дом реконструировали. Но многие его элементы остались с прежних времен, и по сей день служат молчаливым напоминанием о прошлом. Это — фрагменты каменной кладки из гранитных глыб, панели из орехового дерева, дубовый паркет в интерьерах. А через 25 лет и дом и прилегающий к нему огромный земельный участок приобрела основанная в 1960 году Ральфом Огденом и Питером Стерном компания «Шторм», задуманная как Центр искусств.

Первоначально планировалось оборудовать здесь «долину художников». Красота пейзажа вдохновляла бы их на создание новых произведений. И тут же, на месте, они могли бы воплощать свои замыслы в материале — для этого совладельцы компании собирались создать необходимые условия. Но осуществиться этой благородной идее было не суждено.

В 1961-м году Ральф Огден посетил скульптора Давида Смита (1909–1965 гг.). Дом мастера в Болтон-Лэндинге (шт. Нью-Йорк) не вмещал созданные им монументальные произведения. И он расставил многие из них на прилегающем к дому участке. То впечатление, которое получил Огден от самих работ Смита и от необычной экспозиции, стало началом «переворота». В его голове зародилась новая идея использования приобретенной компанией «Шторм» земли.

Но что ж тут «необычного»? Что за «эксклюзив» увидел Огден в расположении скульптур под открытым небом? Этой идее, как минимум — сотни, а может — и тысячи лет. Людям моего поколения, с опытом жизни в стране Советов ассоциативное сознание тотчас «подсунет» образы «Летнего сада» в Санкт-Петербурге или — растиражированной в свое время и разбросанной по провинциальным скверам «Девушки с веслом».
Объяснение — не на поверхности. Оно, пожалуй — в стиле произведений Дэвида Смита.

Художественная революция 20-х годов 20-го века раскрепостила многих мастеров, в том числе — и скульпторов. Однако постепенно условность в изображении фигур и объектов и концентрация на их эмоциональной сути становилась «нормой» — и для создателей и для публики. А после Второй мировой войны, начиная с 1945 года (именно на этот период пришелся расцвет творчества Давида Смита), «новаторство» и вовсе утратило вкус новизны. Вот тут-то и произошел новый «взрыв». Родилось новое направление — концептуальное «искусство объекта». Одним из его первооткрывателей в скульптуре и стал Давид Смит.

До него в работе с металлом было принято литье цельных изображений. Смит же составлял свои абстрактные композиции из деталей (изготовленных в основном из железа и стали). «Уже сам по себе материал, с которым я работаю, создавая свои композиции, его структура, — говорил Смит, — передает ощущение нашего времени: мощь, движение, прогресс и… стремление к разрушению».

Его ничуть не смущала очевидность сварочных швов. Наоборот, даже швы в его работах тоже таят в себе скрытый концептуальный смысл.

Теперь, вероятно, нам легче понять, что во время визита к мастеру могло воодушевить Ральфа Огдена на создание парка-музея скульптур. С учетом того, что, по выработанной чуть позднее концепции, в постоянную коллекцию музея отбирались только абстрактные скульптуры, созданные после Второй мировой войны.

Иными словами, создатели этого уникального музея скульптур поставили перед собой непростую, но очень интересную задачу: соединить в общем пространстве, казалось бы, несовместимое. Вечность — с преходящим, с печатью конкретного времени. Живое, естественное, по сути своей, не подчиняющееся человеческим «капризам», зависящее лишь от Воли Небес — с «искусственным», рожденным причудами человеческого воображения… Такова и наша жизнь. И с этой точки зрения, музей можно считать мини-моделью современного мира. Точнее — мини-моделью в идеале. Потому что здесь «несовместимое» — соединено. Естественно и гармонично.

Территория музея занимает более 200 гектаров. Это — необозримое пространство «выставочного зала» между небом и землей. С холмами и равнинами. С вершин холмов открывается уходящий за горизонт бескрайний простор, и можно увидеть одновременно несколько скульптур, которые, как правило, установлены на значительном расстоянии друг от друга. Так, что каждая из них не мешает «соседней» и соперничает разве что только с сочно-зеленой травой, цветами и деревьями.

Впрочем, о соперничестве тут речь вообще не идет. Ландшафтные архитекторы и дизайнеры выстроили экспозицию таким образом, чтобы природа дополняла и оттеняла творения человеческих рук. Так, чтобы скульптуры «смотрелись» в любое время года — сад-музей принимает посетителей и летом и зимой. И каждый сезон открывает любителям искусства новые и новые грани замыслов авторов монументальных скульптурных композиций.

Без устали работает природа над творениями человеческих рук и в течение дня. Разлапистые клены и ели то, будто «отворачиваясь», подставляют рукотворные создания ярким солнечным лучам, играющим на поверхности композиций бликами, то бросают на произведения причудливую ажурную, будоражащую воображение тень.

Начало постоянной экспозиции парка было положено приобретением 13-ти работ Давида Смита («Три овала»). А с 1972-го года велись поиски других, соответствующих принятой концепции работ, которые заняли более 25-ти лет.

Годы поисков оказались плодотворными. Создателям этого уникального собрания удалось заполучить в свой сад-музей произведения лучших, всемирно известных и наиболее значительных скульпторов. Здесь представлены и Генри Мур, и Александр Либерман, и Марк ди Суверо, и Александр Кальдер, и Луиза Невельсон...

«Укомплектование» этой неординарной музейной коллекции было окончательно завершено в 1998-м году. В ней — более 120-ти монументальных скульптурных произведений.

Переполненные впечатлениями, мы покидаем парк-музей в Маунтанвиле. Со смешанными чувствами. Светлыми — от погружения в мир покоя и гармонии. Грустными — от сожаления, что пробыли там всего несколько часов. Впрочем, если бы мы посвятили осмотру музея под открытым небом целый день, с утра до вечера, времени на то, чтобы разглядеть и осмыслить все, что в нем есть, нам все равно не хватило бы.

Часто вспоминаю это необыкновенное путешествие. Когда проезжаю по Байт ва-Гану (район Иерусалима), мимо подаренного нашему городу, похожего на большого слона, красного монумента Александра Кальдера. Когда оказываюсь в парке, примыкающем к Иерусалимскому Музею искусств, и вижу большую композицию «Кубы-VI» Давида Смита или монументальные «Позвонки» Генри Мура. Теперь, после поездки в Америку, кажется, что они будто передают мне привет из далекого Маунтанвиля…