Родился в Москве в 1954 году.
Окончил художественно-графическое отделение
Московского педагогического института.
В 1988 году приехал в Израиль.
8 июля 1993 года застрелен арабскими террористами.

Израильская образовательная система несовершенна. Проблем — много. И, даже взявшись за них, Министерству просвещения все не решить. Но то, что пока в правящих структурах вообще не попадает на повестку дня, порой зарождается “внизу”, внутри общества.

Все получается естественным образом — спрос провоцирует предложение...

О каком “спросе” речь? О желании тех, кто сравнительно недавно приехал в страну из России и других стран СНГ, найти свое место в израильском художественном процессе. А, может, и — во всемирном.

Взрослые сложившиеся художники ищут для себя соответствующую нишу. Ну, а как быть мечтателям детского и юношеского возраста, перед которыми стоит проблема выбора жизненного пути?..

В Израиле немало школ с художественным уклоном. Их существование вполне себя оправдывает, если говорить об общем эстетическом развитии. Но для поступления, например, в Иерусалимскую академию художеств (Бецалель), где можно получить профессию керамиста или скульптора, книжного или компьютерного графика, дизайнера, модельера и т.п., приобретенных в них знаний недостаточно. Тут требуется серьезная база. Но где ее получить?

Конечно же, в Израиле, как всюду, существует “институт” частных педагогов. Но у тех, кто не успел обжиться в новой стране, на то, чтобы даже представить себе, сколько может стоить частный урок рисунка или живописи, порой не хватает фантазии.

Идея создания в Тель-Авиве художественной школы, наверное, еще долго оставалась идеей, если бы не инициатива одного из владельцев частной клиники “Вольфсон” — Лили Ниязовой. Клиника пожертвовала средства, сняла помещение в центре города, закупила мольберты... Так родилась художественная школа академического направления под названием “Санкт-Петербург”.

Набрали два класса — младший и старший. И начались занятия: историю изобразительного искусства читала доктор искусствоведения Дина Чембулат, профессиональные художники-педагоги преподавали рисунок и живопись.

В младшей группе делали акцент на общее эстетическое образование, на развитие художественного воображения, индивидуальных творческих способностей. Навыки преподносились как подручный инструмент, необходимый для решения поставленных перед детьми задач или тех, которые они ставили перед собой сами.

Старшая группа — следующий этап. В этот класс пришла в основном молодежь — юноши и девушки в возрасте от 16 до 25 лет, в надежде, что здесь подготовят к поступлению в специальное среднее или высшее художественное учебное заведение.

Израильские высшие и средние художественные заведения декларируют, что для пополнения их студенческих рядов самое главное — оригинальное мышление. Но, согласитесь, придумать и воплотить — разные вещи. Для реализации дерзкой идеи нужна достаточно твердая рука. Иначе любой замысел будет выглядеть беспомощно.

Педагогический коллектив художественной школы выстроил учебную программу так, чтобы за два-три года учащиеся могли овладеть приемами рисунка и живописи, ориентироваться в различных художественных направлениях, знать имена и основные работы их представителей...

В феврале в школу пришел новый преподаватель — живописец и педагог Михаил Моргенштерн. А к концу учебного года школа пережила настоящий шок —. клика школу закрыла. Забросить занятия в самом разгаре, когда появились первые серьезные результаты?.. К такому повороту событий те, кто накапливал базу для поступления в художественные высшие учебные заведения, были не готовы.

Вечера, творческие встречи, лекции, которые проводились в школе как факультатив, привлекли внимание широкого круга людей. И некоторые из них прониклись идеей ее существования.

Формально школу взяла “под крыло” амута “Иерусалимского журнала”. Но это, конечно же, не решило финансовых проблем. Обновленную школу при амуте назвали именем художника, погибшего от рук арабских террористов — Мордехая Липкина.

Директор иерусалимской библиотеки Клара Эльберт предоставила “бродячей” школе помещение. Занятия продолжились — открылся иерусалимский филиал. Вскоре последовала еще одна приятная неожиданность: школой заинтересовался художественный музей Рамат Гана. Идея существования художественного учебного заведения при музее показалась его руководителям заманчивой. И они выделили площадь под учебный класс.

Как оказалось, даже самое трудное для школы время потрачено не напрасно. Один из учеников Михаила Моргенштерна поступил в “Бецалель”, другая — в “Сорбонну”, третья — в Пражскую академию художеств...

Но художественная школа — не бизнес. И даже имея бесплатное помещение, не в состоянии себя “прокормить”. Тем более, что ее основной принцип — сделать художественное образование доступным и для малоимущих. Поэтому по сей день ее деятельность держится на энтузиазме и любви к детям.