«Отдельные исламисты могут казаться законопослушными и трезво мыслящими людьми, однако все они — винтики тоталитарной машины, террористической организации, и, как таковых, их следует считать потенциальными убийцами…».

Эти слова написаны мной сразу же после трагедии 11 сентября 2001 года. С тех пор это высказывание неоднократно подвергали критике, называя его, по меньшей мере — «слишком резким». Однако инцидент, который произошел 3 марта этого (2006) года в Университете Северной Каролины в Чэйпел Хилл (США), доказывает, что я выразился недостаточно жестко.

3 марта 22-летний выпускник Университета Северной Каролины Мохаммед Реза Тахери-азар, уроженец Ирана, въехал на дешевом спортивном автомобиле в переполненную людьми пешеходную зону. В результате пострадали девять человек. И лишь по счастливому стечению обстоятельств полученные ими ранения оказались несерьезными.

До своей неудавшейся террористической вылазки Тахери-азар, обучавшийся в университете философии и психологии, вел вполне нормальную жизнь, и перед ним открывались радужные перспективы в будущем. Еще в средней школе он был президентом совета учеников и членом Общества Национальной Чести.

«Тахери-азар, — отмечали многие его однокурсники по университету в своих интервью газете Лос-Анджелес Таймс, — был серьезно настроенным студентом, застенчивым, но — дружелюбным».

«Меня восхищало, насколько хорошо Тахери-азар разбирался в классической западной философии, — сказал, в частности, Брайан Коуплэнд. — Он неизменно был добрым и внимательным. Никто из нас не замечал в нем ни агрессивности, ни склонности к насилию».

Ректор университета Джеймс Моэсер называл его хорошим, но «очень нелюдимым, замкнутым и сосредоточенным на собственном внутреннем мире» студентом.

Никто из тех, кто знал Тахери-азара, не мог сказать о нем ничего плохого. Этот факт весьма важен. Равно как и то, что молодой иранец не принадлежал классу малоимущих, не мучался психозами и мыслями о самоубийстве. И все характеризовали его, как вполне добросовестного студента, как человека, приятного в общении. В связи с этим возникает логичный вопрос: зачем нормальному юноше убивать первых попавшихся под руку студентов?

После ареста Тахери-азар сделал несколько заявлений, которые помогают раскрыть эту загадку.

— Я хотел наказать правительство Соединенных Штатов за его действия в различных регионах мира, — сказал он диспетчеру службы 911.

Следователю он разъяснил свое поведение так:

— Война уносит жизни людей во многих странах. Теперь настал черед американских граждан...

Он также сообщил, что руководствовался принципом «око за око», что его главная цель — «отомстить за смерть мусульман во всем мире».

В письменных показаниях, данных под присягой в полицейском участке, отмечается, что «Тахери-азар обвиняет Соединенные Штаты в убийстве его «братьев» за океаном, и поэтому он решил предпринять свое нападение».

В разговоре с судьей он заявил:

— Я рад, что предстану перед судом — вы сможете узнать гораздо больше о воле Аллаха.

Нам следует причислить Тахери-азара к самой опасной породе исламистов. Внешне представители этого вида вполне адекватны, они находят свое место в западном обществе. Но в любой момент, повинуясь неожиданному религиозному импульсу, готовы убивать не мусульман. Тахери-азар сознался, что готовил свой персональный джихад более двух лет — то есть еще в тот период, когда учился в Университете. Нетрудно представить себе, как формировались его взгляды — достаточно вспомнить, что радикальный исламизм поощряет ксенофобию, находит отклик в сердцах многих мусульман, оказывает влияние на многие мусульманские организации и общества (включая Мусульманскую Студенческую Ассоциацию в Университете Северной Каролины).

Если бы Тахери-азар был одинок в своем тайном пристрастии к доктринам радикального ислама, его случай можно было бы игнорировать. Однако его поведение характерно для все большего числа мусульман, которые, прежде чем стать террористами, ведут совершенно обычный образ жизни. Такими же были угонщики самолетов, осуществившие теракты 11 сентября 2001 года, террористы, взорвавшие бомбы в лондонском метро и автобусах, и работавший на «Интел» инженер Махер Хаваш, который, к счастью, был арестован еще до того, как присоединился к движению Талибан в Афганистане.

Мохаммед Али Алайед, выходец из Саудовской Аравии, проживающий в Хьюстоне, продемонстрировал тот же образец поведения. Он убил еврея по имени Ариэль Селлук, который прежде был его другом. Точно так же поступают многие люди, принявшие ислам. Кто мог предположить, что 38-летняя бельгийка Мюриэль Дегок, обратившись в мусульманство, станет террористкой-смертницей и отправится в Ирак, чтобы совершить нападение на американскую военную базу?

Когда внешне здравомыслящие мусульмане неожиданно проявляют агрессию и склонность к насилию, я называю это «синдромом джихада», который до поры до времени дремлет где-то внутри и внезапно может прорваться наружу. Подобные проявления бросают ужасную, но, тем не менее, вполне обоснованную тень подозрения на всех мусульман. Кто станет следующим «воином джихада»? Как можно быть уверенными в том, что какого-нибудь законопослушного мусульманина однажды не обуяет жажда убийства «неверных»? Да, разумеется, число таких фанатиков — не так уж и велико, однако в процентном соотношении, оно значительно выше, чем в среде немусульманского населения планеты.

Наличие отмеченного выше синдрома помогает объяснить недоверие и неприязнь по отношению к мусульманам, появившиеся в результате трагедии 11 сентября 2001 года.

Попытки мусульман опровергнуть данную точку зрения — совершенно бессмысленны. Они стремятся представить недоверие и неприязнь к ним, как предубеждение, «антисемитизм» в новой форме или — «исламофобию». Но забывают при этом, что мир не настолько глуп, чтобы обвинять, скажем, противников нацизма в германофобии или тех, кто не приемлет коммунизм — в «русофобии». Для того, чтобы доказать остальному человечеству необоснованность его подозрений, мусульмане должны перестать изображать из себя жертв и разработать более умеренную, современную и доброжелательную версию ислама, в которой не будет места радикальным исламистским позициям, джихаду и попыткам подчинить себе «неверных».