Совсем не просто отпустить своего 18-летнего ребенка на другой конец света. В Израиль — тем более.

Двенадцать лет назад мой муж решил взять годичный отпуск. Мы тогда только что купили новый дом и, как нам казалось, “остепенились”. Наверное, пришло время встряхнуться. Мы чувствовали, что Израиль ждет нас, хотели учиться, набраться сил, ощутить себя частью своего народа. За шесть недель мы собрали вещи, сдали дом в аренду и записали детей в иерусалимские школы.

Мы знали, что не уедем. В Америке мы постоянно говорили своим детям, как важен для всех нас Израиль, что значит для каждого еврея Святая Земля. И что же теперь? Бежать из Израиля, как только над ним нависла опасность?

Сбежав в период невзгод, мы никогда уже не получили бы право говорить нашим детям о том, какую ответственность накладывает на каждого из нас принадлежность к еврейскому народу.

Мы, разумеется, остались. Изучали Тору и чувствовали, как расцветает и углубляется наша любовь к этой стране.

Война закончилась, а через несколько месяцев подошел к концу наш годичный отпуск.

***

Сегодня я снова думаю о том периоде, когда мы жили в Иерусалиме. Наша старшая дочь окончила среднюю школу и собирается поехать учиться в Израиль. Сейчас — не лучшее время для этого. Ежедневно каждый выпуск новостей из Израиля ранит, причиняет боль.

Могу ли я отпустить туда свою дочь? Но осмелюсь ли задержать ее здесь?

Если я не отпущу ее, это будет проявлением лицемерия. Я — либо я на борту, либо за бортом. Если не вкладываю в то, чем живу, самое ценное, я тем самым выбираю путь лжи. Если в трудную минуту брошу еврейский народ, “кем (как говорил великий мудрец Ѓиллель) стану”?

Вправе ли я ограбить свою дочь, лишить ее, быть может, единственной в жизни возможности развить в себе истинную духовность, узнать, что такое непреходящие ценности нашего народа, возможности узнать и полюбить Израиль, испытать поразительное чувство, рожденное осознанием, что все евреи — одна семья?

Она поедет в Израиль. Да, я буду нервничать. Но разве я не переживаю всякий раз, когда она садится за руль машины в Лос-Анджелесе? Когда она здесь, в Лос-Анджелесе, меня тоже не покидает чувство тревоги...

Делая вид, что все в порядке, я покупаю для дочери большие чемоданы, и страус, затаившийся в моей душе, выдергивает, наконец, голову из песка.

Я не могу быть уверенной, что в Америке моей дочери ничего не угрожает. Впрочем, и до 11-го сентября у меня не могло быть такой уверенности. Ее судьба – в руках Всевышнего. Так было и так будет всегда. Просто теперь я гораздо глубже осознаю это. И я спрашиваю себя: разве существует для нее более благоприятное место, чем земля, которую наш Творец дал евреям и в которой Его присутствие ощущается сильнее, чем где-либо на Земле?

Наши дети – особое, смелое поколение. Их решимость поехать в Израиль в столь трудные для еврейской страны времена — поступок, достойный уважения. Это — первый самостоятельно сделанный ими выбор. Но он наполнит смыслом их дальнейшую жизнь. Они станут сильнее, и на собственном примере продемонстрируют нам, что значит иметь мужество защищать свои убеждения и быть евреями...