По первому слову первой фразы главы: «И жил Яаков в Египте...».

«И жил» в тексте оригинала — вайехи.

Смысл первого — в том, что после смерти нашего праотца Яакова (нашей главой завершается его жизнеописание) египтяне начали притеснять потомков Яакова. От бед, обрушившихся на сынов Израиля, их глаза и сердца — «закрылись».

Во втором объяснении Раши подчеркивает, что перед смертью Яаков хотел сообщить своим сыновьям срок окончательного избавления (геулы), но Всевышний, как говорится в Устной Торе (Мидраш раба на книгу Берешит, гл. 96), скрыл («закрыл») это от него.

Но почему Раши понадобились два объяснения, почему он не ограничился одним?

Понять это помогает Устная Тора.

Наши Учителя в Талмуде (трактат Таанит, лист 11), обсуждая стих «От зла погиб праведник» (Танах, раздел «Пророки», книга пророка Иешаягу, гл. 57, ст. 1), открывают в нем две грани Истины.

Порой праведник, — отмечают они, — умирает раньше положенного срока потому, что Всевышний не хочет, чтобы он, праведник, видел беды и несчастья, которые предстоит пережить еврейскому народу.

Иная грань Истины, открытая нашими Учителями, состоит в том, что праведник умирает, чтобы искупить негативные, противоречащие Воле Творца поступки людей его поколения.

Теперь предположим, что в поколении — два праведника, а умирает только один.

Тогда второе объяснение остается легитимным — значит, смерти одного праведника оказалось достаточно, чтобы искупить проступки поколения. И второй праведник остается жить. Ведь в его уходе из нашего мира уже нет никакой необходимости.

Но тогда возникает проблема с первым разъяснением. Его явно недостаточно. Если один праведник умер, чтобы не видеть беды и напасти, которые обрушатся на его народ — почему другой остается в этом мире? Это требует дополнительного пояснения.

Об одном из сыновей Яакова, Йосефе, в Торе сказано: «Исраэль любил Йосефа больше всех сыновей своих, потому что он — сын его старости» (Берешит, гл. 37, ст. 3).

Комментируя этот стих, Раши пишет, что Йосеф во всем походил на отца, и был точно таким же праведником, как и Яаков.

Первое объяснение подразумевает, что Яаков умирает, чтобы не видеть беды и страдания евреев — после его кончины в истории нашего народа начался новый этап.

Тогда возникает вопрос: почему Йосеф, который, как и Яаков, тоже был праведником, остался в живых и стал свидетелем бедствиий, постигших его народ?

И тут Раши открывает нам еще одну грань Истины: Яаков хотел рассказать своим сыновьям о периоде завершения всех бедствий — геуле, но срок, когда наступит освобождение, был скрыт от него.

1. Яаков не хотел быть похороненным в земле, которая впоследствии будет кишеть вшами. Ведь он, благодаря своему пророческому дару, знал, что одной из египетских казней будет превращение земного праха во вшей.

2. В будущем воскрешение мертвых (на иврите — техият а-метим) произойдет в Эрец Исраэль (на Земле Израиля). Поэтому останки тех, кто захоронен за ее пределами, будут перемещены в Эрец Исраэль. А поскольку душа и тело на каком-то уровне сохраняют некую связь даже после смерти тела — перемещение останков неминуемо спровоцирует страдания души.

3. Яаков опасался, что после его смерти известные своим идолопоклонством египтяне на месте его могилы устроят языческое капище.

Но зачем целых три объяснения для одного стиха?

Также известно, что казнь вшами не распространялась на землю Гошен. Так почему же Яаков не хотел, чтобы его похоронили там?

Потому что предвидел, что египтяне, могут подумать, что его могила предотвратила казнь и станут поклоняться ей, как идолу.

Таким образом, мы видим, что первое и третье объяснение самым непосредственным образом связаны между собой.

Но существовала еще одна «опция». Яакова можно было бы похоронить на дне Нила.

Во-первых, там тоже не было вшей. Во-вторых, египтянам было бы крайне затруднительно устроить там капище.

Но поскольку Нил все же не протекает по территории Израиля, вторая причина, почему Яаков просил не хоронить его в Египте — душа пострадает в период воскрешения мертвых — дополняет первую и третью.

И это означает, что для достаточно исчерпывающего понимания просьбы Якова не хоронить его в Египте, необходимы все три объяснения.

Это означало, что Эфраиму и Менаше, наравне с другими коленами, полагались в Эрец Исраэль земельные наделы.

Затем Яаков вспоминает о смерти своей жены Рахели: «При переходе моем из Падана умерла у меня Рахель в стране Кенаан, на дороге...» (Берешит, гл. 48, ст. 7).

Какая же связь между, тем, Эфраим и Менаше получили права на земельные наделы и — смертью Рахели?

Чтобы это понять, нам предстоит ответить на вопрос: как мог Яаков распоряжаться территориями Земли Израиля еще до того, как евреи вернулись в Эрец Исраэль и начали ее заселять?

Но вспомним, что Всевышний обещал Эрец Исраэль еще нашему праотцу Аврааму, духовным и «физическим» наследником которого стал его сын Ицхак. Яаков же был наследником Ицхака, а значит, имел все права на Землю Израиля и вполне мог ею распоряжаться.

В Талмуде (трактат Шаббат, лист 32) говорится, что Рахель умерла, потому что Яаков не исполнил вовремя свой обет (на иврите — недер).

Действительно, еще в начале своего путешествия к Лавану, Яаков дает недер: «Если со мною будет Всевышний и сохранит меня на том пути, которым я иду... Возвращусь с миром в дом отца моего... А из всего, что дашь мне, посвящать буду десятину Тебе» (Берешит, гл. 29, ст. 20-22). Если мы внимательно рассмотрим недер Яакова — обнаружим, что в нем говорится о возвращении в отчий дом. А Рахель умерла «по дороге», то есть — еще до того, как Яаков переступил порог дома Ицхака. Словом, срок исполнения данного им обета тогда еще как будто бы не наступил.

Но, если принять во внимание, что вся Эрец Исраэль принадлежит нам, еще со времен праотцев, значит, надо признать, что вся Земля Израиля была наделом Ицхака. Следовательно, срок исполнения недера, пришел с того момента, когда Яаков оказался в пределах Эрец Исраэль.

Теперь становится понятной связь между приведенным выше текстом — «Эфраим и Менаше, подобно Реувену и Шимону, будут мне» (Берешит, гл. 48, ст. 5), то есть — получат земельные наделы наравне с родоначальниками других колен, и — смертью Рахели.

Поскольку Эрец Исраэль принадлежит еврейскому народу еще со времен праотцев, пересечение ее границ при возращении — равносильно прибытию в отчий дом. Стало быть, Яаков должен был немедленно, сразу же, как только оказался на территории Эрец Исраэль, выполнить свой обет. Но он в тот момент — не сделал этого… Потому после того, как он распорядился земельными наделами, и дал право на территориальное наследство внукам Эфраиму и Менаше, и приходит ему на ум горькое воспоминание, и он произносит: «При переходе моем из Падана умерла у меня Рахель в стране Кенаан» (Берешит, гл. 48, ст. 7).

Из этого мы можем извлечь важный урок. Всевышний судит праведников — строже, нежели остальных людей. Но и мы должны с вниманием относиться к своим обещаниям и стараться держать данное слово. Ведь наши нарушения могут отразиться не только на нас, но и на наших близких.

С другой стороны, наши добрые дела и заслуги служат надежным щитом от бед и невзгод.

Говоря о Шимоне и Леви, он, кроме прочего, произнес: «Не вступи в сговор с ними душа моя» (Берешит, гл. 49, ст. 6). То есть — выражает нежелание, чтобы его имя упоминалось вместе с их именами.

Наши Учителя разъясняют в Талмуде (трактат Санhедрин, лист109), что здесь Яаков дает намек на ошибку разведчиков, которых отправили, чтобы осмотреть Эрец Исраэль, когда еврейский народ вышел из Египта.

Но как понимать, что в своем пророческом предвидении Яаков упоминает ошибку разведчиков, обращаясь именно к Шимону и Леви? Ведь мы знаем, что представители и других колен (за исключением колена Иеуды и колена Эфраима) пытались отговорить евреев от вступления в Эрец Исраэль. Так почему же неправильное поведение разведчиков ассоциируется у Яакова именно с Шимоном и Леви (и их потомками)?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что же произошло в пустыне, когда разведчики вернулись в стан с «неутешительными новостями».

После того, как разведчики высказали неблагоприятные впечатления о Земле Израиля, евреи впали в уныние. В Торе об этом читаем: «И зарыдала вся община, и плакал народ в ту ночь» (книга Бамидбар, гл. 14, ст. 1). И далее: И сказали друг другу (в тексте оригинала — «иш эль ахив», что в дословном переводе означает — «брат брату»): назначим (себе) руководителя и вернемся в Египет» (Бамидбар, гл. 14, ст. 4).

В этом и заключался основной вред причиненный разведчиками.

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 90, ст. 7) сказано, что выражение «брат брату» (иш эль ахив) всегда подразумевает, что речь идет о Шимоне и Леви или их потомках. Значит, во фрагменте с разведчиками, идея «назначить руководителя», иначе говоря — заняться идолопоклонством, как объясняет Раши, принадлежала представителям колена Шимона и колена Леви.

Теперь понятно, почему Яаков упоминает разведчиков Яаковым именно в обращении к Шимону и Леви. Ведь основная тяжесть этого проступка легла именно на их потомков, поскольку это они подали идею об идолопоклонстве.

Отметим, что воля Яакова — чтобы его имя не произносили в контексте весомого участия Шимона и Леви в проступке разведчиков, была исполнена полностью. При описании тех событий не упоминается не только его имя, но — даже имена Шимона и Леви. Их имена как бы спрятаны под выражением «иш эль ахив». Ведь если бы они были названы, из можно было бы соотнести и с их отцом, Яаковом.

С таким наказом обратился Йосеф к своим братьям перед смертью.

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 20, ст. 19) рассказывается о том, что ученики спросили Рабби: «Почему Йосефа было решено похоронить именно в Шхеме?». И он ответил им: «Из Шхема он был украден и в Шхем возвращен». Но ученики не успокоились, пока Рабби не показал им фразу в Торе: «И вынесите мои кости (останки) отсюда».

Что же не устраивало учеников в объяснении Учителя, и как их мог успокоить процитированный выше отрывок?

Чтобы это понять, надо напомнить начало трагической истории с Йосефом. В Торе об этом написано: «И пошли братья его (Йосефа) пасти овец отца своего в Шхем. И сказал Исраэль (второе имя Яакова) Йосефу: братья твои пасут в Шхеме; пойди же и ты, я пошлю тебя к ним» (Берешит, гл. 37, ст. 12-13).

Потом братья схватили Йосефа и продали каравану торговцев. В конце концов, Йосеф попадает в Египет. Пройдя через множество испытаний, он становится наместником Паро (фараона).

Спустя годы голод в Эрец Исраэль приводит братьев в Египет. Трогательная встреча, эмоциональностью своей вдохновившая многих писателей и художников…. Братья раскаялись, Йосеф, конечно же, простил их. Но желание исправить свой проступок сопровождало братьев всю жизнь. Мысли об этом не покидали их и при жизни Йосефа и после его смерти. И были как завещание переданы их потомкам. И мы понимаем, почему останки Йосефа захоронили именно в Шхеме: тело Йосефа как бы было возвращено в то место, где когда-то его похитили. 

Но рассмотрим возвращение останков Йосефа с точки зрения галахи (еврейского практического закона).

Если некто совершил кражу, а потом, по истечении некоторого времени — раскаялся и решил исправить содеянное, ему, конечно же, нужно вернуть украденное. Но в некоторых случаях это не представляется возможным, а иногда — очень затруднительно.

Как поступить?

Есть выход: надо вернуть стоимость украденной вещи.

В каком же случае вор не обязан возвращать украденную вещь, но может возместить ее стоимость?

Учителя в данной связи вводят два принципа: изменение функции (на иврите — шинуй маасе) и изменение имени (шинуй шем). Поясним это на примере.

Допустим, некто похитил балку и встроил ее в крышу своего дома. В этом случае произошло изменение функции (ведь у балки, лежащей на земле, и балки, которая встроены в конструкцию дома — разные функции). Кроме того, приспособленный таким образом «объект» уже — не просто балка, но, скажем — опора для крыши. То есть и называется она — иначе.

В этом случае вора не заставляют разбирать дом. Достаточно и того, что он возместит потерпевшему стоимость балки. Считается, что в ситуации, если произошло изменение функции и изменение имени (названия) вещи, то вор ее как бы приобрел. И теперь ему остается заплатить за свое приобретение.

Еще один пример.

Некто украл теленка, а тот со временем вырос и стал быком. Нужно ли возвращать быка, или достаточно вернуть стоимость теленка?

Большинство Учителей говорят, что главное — это изменение имени (названия, обозначения объекта). Если произошло изменение функции и изменение «имени» или даже — только изменение «имени» (названия), значит, вор приобрел краденное, и теперь он не должен возвращать украденную вещь, но — выплатить ее стоимость. Если же он при таких обстоятельствах все же вернет то, что украл, возвращение не будет ему засчитано.

Когда же изменилась функция объекта, но название (имя) объекта осталось прежним, большинство Учителей приходит к выводу, что в таком случае вор краденное — не приобрел. И тогда он может вернуть украденный им объект.

Теперь, воспользовавшись той же логикой, рассмотрим возвращение останков Йосефа в Шхем.

Здесь имеет место изменение функции. Ведь живой человек — одно, а его останки — совсем другое. А также — и изменение имени (названия): раньше был человек по имени Йосеф, а после его кончины это — его останки (кости).

И получается, что братья не могли вернуть останки Йосефа туда, откуда они его когда-то похитили. По меньшей мере, это, казалось бы, не должно было считаться — возвращением. Что и поставило в тупик учеников, когда в ответ свой вопрос, почему Йосефа похоронили в Шхеме, они получили в ответ: «Из Шхема он был украден и в Шхем возвращен».

Но Рабби показал им в Торе фразу: «И вынесите мои кости (останки) отсюда». Из которой следовало, что Йосеф сам, еще при жизни, назвал «объект», который его братья должны были перенести в Шхем — «останками». А значит, и после его кончины изменение названия — не было. Следовательно, и возвращение — засчитано им…