Материалы сайта www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!

ГЛАВА «Вайера»

Место в Торе: Книга Берешит, гл. 18, ст. 1 — гл. 22, ст. 24

Почему она так называется?

В первой фразе главы сказано: “И открылся ему (Аврааму) в дубраве Мамре...”.

Открылся на иврите - вайера.

Обсуждение главы Вайера

1. Добро не отменяется

Наша недельная глава начинается словами — «И открылся ему Всевышний в Элоней-Мамрэ, а он сидел при входе в шатер в знойную пору дня» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

В комментарии к этому фрагменту Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) объясняет причину столь жаркой погоды.

На третий день после обрезания Авраам особенно страдал от боли, и Творец, чтобы случайные гости не обременяли его, извлек солнце из вместилища и устроил такое пекло, что никто не решался покинуть тень.

Впрочем, от отсутствия гостей Авраам страдал еще больше, чем от боли. И видя, как он огорчен тем, что гости не приходили, Творец, как говорится в Талмуде (трактат Бава Мециа, лист 86) отправил к нему малахим (множественное число от слова малах, в условном переводе — «ангел») в образе людей.

Возникает вопрос: зачем Всевышнему понадобилось снаряжать целую экспедицию из подобия странников? Почему бы просто не убавить зной, чтобы настоящие путники вышли в дорогу?

В Талмуде (трактат Берахот, лист 7) обозначено правило, что любое обещание добра, вышедшее из уст Творца, не будет отменено. Даже если оно дано с условием — оно все равно исполнится, в любом случае, И при невыполнении условия — тоже.

Итак, Всевышний ради Авраама «задал жару» природе — чтобы его на третий день после обрезания, когда боль и слабость достигают своего максимума, никто не беспокоил.

Но, вот Он увидел, что отсутствие гостей, невозможность сделать кому-то добро, причиняют Аврааму не меньшие страдания.

Тогда Творец отправил к нему своих посланников под видом странников, и у Авраама потеплело на сердце. Зной был оставлен без изменения, поскольку он был устроен с добрыми намерениями. Этот зной остался до сих пор. Первые дни месяца Тамуз — самые жаркие в году.

Авраам сделал обрезание себе и всем мужчинам в своем доме первого Тамуза, а Всевышний его навестил — третьего.

О завершении Потопа сказано: «В десятый месяц, в его первый день, показались вершины гор» (Берешит, гл. 8, ст. 5).

Десятый месяц, если считать от Тишрея — это Тамуз.

Итак, после окончания Потопа, первого Тамуза показались вершины гор. Это — намек на Авраама, который спустя много лет в этот день сделал обрезание. 

Обрезание было не только завершающим штрихом в физическом формировании Авраама. Главное здесь — что выполнение этой заповеди в значимой мере способствовало его духовному росту. Доказательством этому служит то, что после обрезания, отношения Авраама с Всевышним стали более ровными, более гармоничными.

Наша недельная глава носит название Вайера — потому что она начинается описанием того, как Творец явил себя Аврааму. Но это была не первая их встреча. То же самое слово «вайера» встречается в предыдущей недельной главе (Лех леха). Как написано: «И явил (вайера) Себя Всевышний Аврааму» (Берешит, гл. 17, ст. 1).

Тогда Авраам не мог даже стоять на ногах в присутствии Творца. Он распростерся на земле. Как сказано: «И пал Аврам на лицо свое» (там же, ст. 3).

Сейчас же, после обрезания, он лишь попытался встать, из почтения к Владыке Мира. Но Всевышний, как говорится в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 48), разрешил ему сидеть.

До обрезания подобное было бы просто немыслимым. А после него — стало нормой и для его потомков.

Евреи, как известно, молитву Шма (Слушай, Израиль…) произносят сидя, и Шехина (Присутствие Всевышнего) в это время находится среди них.

на основе комментариtd раби Шалома Бергера

(глава хасидской общины Мишкольц, Петах-Тиква, Израиль, наше время)

и раби Авраама-Мордехая Алтера

(Имрей Эмет; Польша – Израиль, середина 20-го века)

2. Из всех заповедей важнейшая для нас — гостеприимство?

Наша недельная глава называется Вайера («и открылся», «и явил себя»), потому что начинается она с того, что Всевышний явил Себя Аврааму. Как написано: «И открылся ему Всевышний в Элоней-Мамрэ» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Творец открыл Себя Аврааму, чтобы навестить больного. В Талмуде (трактат Бава Мециа, лист 86) разъясняется, что шел третий день после обрезания, и Творец пришел к Аврааму, чтобы справиться о его здоровье.

Всевышний увидел, что Авраам сидит у входа в шатер.

Авраам, как пишет в комментарии Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) хотел подняться — ведь нужно вставать перед Шехиной (Присутствие Творца). Но Всевышний сказал ему: «Ты сиди, а Я буду стоять. И это будет служить знаком для твоих потомков — Я стоять буду в собрании судей, они же будут сидеть. Как сказано: «Всевышний стоит в общине Его» (Теилим — Псалмы царя Давида, гл. 82, ст. 1).

Однако далее читаем о, казалось бы, странном поведении праведника — «И вот три человека стоят перед ним, и, увидев их, он побежал им навстречу от входа в шатер» (Берешит, гл. 18, ст. 2).

Здесь уже не стоит вопрос — сидеть или стоять. Отбросив «церемонии » и забыв о правилах этикета, Авраам повернулся спиной к Шехине и побежал встречать бедуинов.

На основании этого Учителя постановили, что гостеприимство — важнее выражения почтения перед Шехиной.

Гостеприимство важнее и многих других, весьма значимых заповедей.

В галахическом кодексе под названием Шульхан Арух есть такой закон: придя домой после вечерней молитвы в субботу, следует, не откладывая, приступить к трапезе.

В своем фундаментальном труде Мишна Брура Хафец Хаим (раби Исраэль-Меир hа-Коэн, один из крупнейших Учителей Торы первой половины 20-го века) приводит следующее объяснение. Нужно сделать Кидуш как можно раньше, чтобы упомянуть о шаббате и освятить его, ближе к его началу. Но если нет аппетита — с Кидушем разрешается немного повременить. До тех пор, пока не проснется желание поесть. Ведь шаббат уже был упомянут в вечерней молитве. И хотя, есть обязанность освятить субботу над бокалом вина, все же делать это лучше с аппетитом.

Но если пришли гости, ни о каком ожидании, когда появится аппетит, не может быть и речи, — подчеркивает Хафец Хаим. — Трапезу необходимо начать немедленно. У гостей, наверняка с аппетитом все в порядке, и они, скорее всего, голодны. Ведь перед тем как идти в гости, люди, как правило, некоторое время не едят.

Очень важно отметить, что в ситуациях, когда гости приходили к самому Хафец Хаиму, он даже не пел субботних песнопений (например, Шалом алейхем). Он сразу делал Кидуш и начинал трапезу.

Песнопение Шалом алейхем посвящено малахим (множественное число от слова малах, в условном переводе — «ангел»), которые сопровождают еврея, когда он возвращается из синагоги. Но эти малахим не знают чувства голода и не нуждаются в еде. Малахим, посетившие Авраама (об этом мы читаем в нашей недельной главе), согласно комментарию Раши, не ели, но только делали вид.

Поэтому Хафец Хаим, придя домой с гостями, сразу делал Кидуш и приступал к трапезе, а когда первый голод был утолен, и он видел, что гости «заморили червячка» — начинал петь для малахим.

на основе комментария Хафец Хаима

(раби Исраэль-Меир hа-Коэн, один из крупнейших Учителей Торы первой половины 20-го века)

3. Обрезание — путь к совершенству

Написано в нашей недельной главе: «И открылся ему Всевышний в Элоней-Мамрэ, а он сидел при входе в шатер в знойную пору дня» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Речь идет об Аврааме, на третий день после того, как он по слову Творца совершил обрезание. Тогда боль и слабость ощущаются особенно сильно.

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) пишет, что Всевышний решил навестить больного и справиться о его здоровье.

Авраам, как известно, был преданным слугой Творца. Всю свою жизнь он посвятил служению Ему. И вот теперь представилась возможность увидеть, как он будет служить своему Господину, будучи больным, испытывая страдания и боль. Не пожалеет ли он о том, что сделал обрезание?

Именно сейчас можно убедиться, сколько в действительности стоит его желание исполнить заповедь обрезания.

И Авраам не разочаровал Творца.

Тора уточняет, что Авраам в момент явления ему Всевышнего находился в Элоней-Мамрэ и сидел у входа в шатер.

Но для чего нам нужны эти подробности? Какая разница, сидел он или стоял, у входа в шатер или под деревом? Да и, что нам дает название дубравы (Элоней-Мамрэ можно перевести, как дубрава Мамрэ)? Наверняка те дубы давно пошли на изготовление обеденного гарнитура.

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 48) говорится, что Мамрэ был приятелем Авраама. Он поддержал Авраама в его желании исполнить повеление Творца сделать обрезание.

Но разве у Авраама были какие-то сомнения на этот счет?

Да, были, и вот, какого рода.

Своей главной целью Авраам считал приближение людей к Всевышнему, открывая им знания о Нем. Он обращался к самым разным людям. В его шатре бывали и мудрецы, и философы, и торговцы, и разбойники, и знатные вельможи, и нищие. И со всеми Аврааму удавалось найти общий язык, достучаться до каждого сердца.

Авраам понимал, что обрезание сделает его другим, он станет отличаться от всех остальных. Сможет ли он при этом также успешно работать с массами? Не вырастет ли непреодолимый забор между Авраамом и его учениками? И Мамрэ сказал ему: «Делай, и ничего не бойся»

Союз обрезания, приблизив к Творцу, выделил Авраама и его потомков из всех народов мира. Несмотря на это, Мамрэ не испугался возможного отдаления, и благодаря этому еще больше сблизился со своим другом. И Всевышний открылся Аврааму на участке земли, принадлежавшем Мамрэ.

Следует отметить, что слово «мамрэ» имеет ту же гематрию (числовое значение), что и слово «рофе» (врач). В этом читается намек на то, что Авраам полностью излечился от последствий обрезания, находясь в уделе Мамрэ.

В Танахе читаем: «И будут плоды их для еды, и листья их — для лекарств» (книга пророка Йехезкеля, гл. 47, ст. 12).

Листья защищают плод. При этом они порой отдаляются от него. Поэтому, они удостоились стать лекарством. По той же причине именно в дубраве Мамрэ Авраам был полностью исцелен.

Гематрия слова мамрэ соответствует не только гематрии слова рофе, но и слова пеэр (великолепный). Это намек на теферет (тот же корень, что и пеэр).

Сделав обрезание, Авраам приобрел гармонию, некую завершенность средней линии, большую взвешенность и уравновешенность. Благодаря этому, он получил возможность более тонко чувствовать людей и лучше влиять на них.

Слово «мамрэ» имеет и другое значение — «отречение», «бунт».

Ближе к концу в нашей главе рассказывается о самом трудном испытании Авраама, когда Всевышний велел ему совершить приношение родного сына, Ицхака. Развязка наступает, когда Авраам поднимает глаза и «видит барана, который запутался в чаще рогами» (Берешит, гл. 22, ст. 13).

Дурное начало (на иврите — йецер hа-ра) расставляет хитроумные ловушки, в которых человеку легко запутаться «рогами». И тогда очень важно поднять глаза к Небу — чтобы увидеть путь к спасению, обычно находящийся очень близко. И если человек продолжит бороться и не даст себя сломить — Всевышний «вознесет его рог» в ознаменование победы.

Таким образом, нам открылась новая грань нашего фрагмента.

Дубовая роща, дубрава — намек на чащу, символизирующую коварно расставленные ловушки дурного начала. И именно среди этих ловушек Аврааму явил Себя Творец.

на основе комментария раби Авраама-Мордехая Алтера

(Имрей Эмет; Польша – Израиль, середина 20-го века)

4. Говорить с Творцом, обращаясь к человеку

Аврааму явил себя Всевышний, но тут же он увидел стоящих неподалеку путников. И Авраам оставляет Творца и бежит к путникам, чтобы пригласить их к себе.

Об этом читаем: «И сказал: Господин, если я снискал милость в твоих глазах, не проходи мимо своего слуги» (Берешит, гл. 18, ст. 3).

Бросается в глаза, что Авраам обращается к путникам в единственном числе, хотя их — трое.

Кроме того, он использует слово, которое можно прочесть по-разному, в зависимости, от того, какую огласовку поставить.

Итак, обращение Авраама может звучать и как «адони» (господин мой) и как «Адо-най» (одно из имен Всевышнего). 

В комментарии Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) предлагает два варианта разъяснения этой ситуации.

Авраам обратился к старшему из путников. Ведь если он не пройдет мимо, его спутники тоже остановятся вместе с ним. В этом случае обращение Авраама следует читать как «адони».

Другая грань Истины — Авраам произнес «Адо-най». То есть на самом деле он обращался к Всевышнему, хотя и казалось, будто он говорит с пришедшими людьми.

Авраам просил Творца подождать его, пока он приглашает путников в свой дом.

Оба эти объяснения вызывают вопросы.

Если Авраам говорил с путниками — почему он обратился к старшему (как он вообще за секунду определил кто из них старший)? Разве не проще было обратиться ко всем, во множественном числе?

Если же он просил Всевышнего подождать — почему вслед за этим он без всякого перехода говорит: «Пусть принесут немного воды, и омойте ваши ноги» (Берешит, гл. 18, ст. 4)?

В иврите существует десять разных огласовок, что соответствует системе духовных сфер (на языке Торы — сфирот), которых тоже десять.

У десяти сфирот, ячеек, образующих матрицу духовных миров — своя иерархия.

Камац в иерархии огласовок занимает высшую ступень — эта огласовка стоит особняком, не сопрягаясь с другими огласовками.

Огласовка патах — всегда сопряжена с той, что стоит за ней. Поэтому среди огласовок Имени Всевышнего Элокейну (наш Всевышний) патаха нет. Зато там присутствует камац, свидетельствуя о высшей исключительности.

Разница между камацем и патахом — такая же, как между светом и тьмой, между святым и обыденным, между праздничным и будничным. Тот, кто в Именах Всевышнего заменяет камац (согласно ашкеназской традиции, передающий звук «о») на патах (передающий звук «а»), разрушает этим гармонию тонких духовных структур. Поэтому потомки ашкеназских евреев не должны превращать камац в патах — им следует произносить камац, как звук «о». Особенно — в Именах Всевышнего. И тем более — когда еврей ведет общественную молитву.

В Свитках Торы, которые читают в синагогах, нет огласовок. Но если мы заглянем в любое печатное издание Пятикнижия — увидим, что в первом слове обращения Авраама к путникам стоит камац. Значит, это слово следует читать как Имя Всевышнего — Адо-най.

Но почему Авраам произносит его, разговаривая с путниками? А то, что разговор ведется с ними, мы понимаем из его следующей фразы — «Пусть же принесут немного воды, и омойте ваши ноги».

В момент, когда появились путники, Авраам общался с Творцом. Поэтому тело бросилось бежать навстречу гостям, но душа жаждала продолжения общения с Всевышним.

Первая фраза Авраама, конечно же, обращена к Нему, выражая просьбу задержаться у него, пока он будет принимать гостей.

Но подходит она и для путников, которые могли воспринять ее приглашением воспользоваться гостеприимством Авраама.

на основе комментариев рава Моше Штернбуха

(глава Раввинского суда «Эйда Хередит» в Иерусалиме)

и рава Цви Элимелеха Шапиро из Дынова

(автор книги «Игра де-Kала», Польша, 1783-1841 гг.)

5. Эстер — ученица Авраама

На третий день после обрезания Авраама навещает Всевышний. В тот же момент, подняв глаза, Авраам замечает трех стоящих неподалеку путников. Авраам бежит им навстречу и произносит загадочную фразу: «Господин, если я снискал милость в твоих глазах, не проходи мимо своего слуги» (Берешит, гл. 18, ст. 3).

Комментируя ее, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) предлагает два объяснения.

Авраам обратился к старшему из путников. Ведь если он не пройдет мимо, его спутники также остановятся вместе с ним.

Другая грань Истины — Авраам обращался ко Всевышнему, хотя и выглядело, будто он говорит с пришедшими людьми. Авраам просил Творца подождать его, пока он пригласит путников к себе в дом.

Оба эти объяснения верны. Авраам должен пригласить путников к себе, но душа его жаждет общения с Творцом. Поэтому Авраам, конечно же, обращается к Всевышнему, но внешне это выглядит, будто он приглашает к себе путников. Так что, его слова вполне соотносятся и с ними.

Похожая ситуация была у Нехемии. Обращаясь к персидскому царю Артахшасту, он на самом деле взывал к Творцу. А все началось с того, что Нехемия взгрустнул в присутствии царя, чего раньше он никогда себе не позволял

Об этом в Танахе читаем: «И сказал мне царь: "Почему ты выглядишь печальным, ведь ты не болен. Не иначе как зло на сердце у тебя". И очень я испугался. И сказал я царю: "Да живет царь вовеки! Как же мне не выглядеть печальным, если город, где могилы предков моих, разрушен, а ворота его сожжены огнем?". И сказал мне царь: "Чего же ты просишь?". И взмолился я перед Всевышним, и сказал я царю: "Если сочтет царь за благо и если нашел я милость в глазах царя, то пошли меня в Иудею, в город могил моих предков, и я отстрою его» (книга пророка Нехемии, гл. 2, ст. 2 - 5).

Мы видим, что Нехемия молит Всевышнего об окончании галута (изгнания), и вместе с тем, параллельно — отвечает на вопросы персидского царя.

Также и у Эстер (вспомним историю, связанную с праздником Пурим) было нечто подобное.

Во время пира она обратилась к Всевышнему, но сидящий рядом царь Ахашверош был уверен, что Эстер говорит с ним.

Вначале Эстер рассказала о готовящемся уничтожении ее народа. И на вопрос царя, что за злодей задумал такое? — Эстер отвечала: «Недруг и враг – это...» (Мегилат Эстер, гл. 7, ст. 6).

После этих слов она указала на Ахашвероша, но малах (посланник Всевышнего, в условном переводе — «ангел») передвинул ее руку так, что указательный палец уперся в Амана. Тогда Эстер продолжила: «недруг и враг — это злобный Аман» (там же).

Мы знаем, что Эстер тщательно готовилась к этому пиру и возлагала на него большие надежды. Так, неужели, она была способна все погубить одним неловким движением (указав на Ахашвероша)?

Дело в том, что Эстер молилась Всевышнему за спасение своего народа, гонителем которого, конечно же, был Аман. Но без согласия Ахашвероша он ничего не смог бы сделать. Поэтому, главным виновником Эстер считала своего супруга, передавшего Аману перстень, исполняющий роль царской печати. Вот она на Ахашвероша и указала. И только благодаря вмешательству малаха, повернувшего ее руку в направлении Амана, она и еврейский народ были спасены.

Таким образом, слова «Потому что отданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель» (Мегилат Эстер, гл. 7, ст. 4), были адресованы Творцу. Но Ахашверош их воспринял, как адресованную ему просьбу о защите.

Эстер намеревалась обвинить Ахашвероша, но, когда, к своему удивлению, увидела, что ее указательный палец готов проткнуть Амана, назвала вслух именно его имя.

Из этой истории можно сделать важный вывод. Эстер во время пира, разговаривая с царем, на самом деле молилась Всевышнему.

Мы же часто поступаем наоборот. Стоя перед Всевышним, разговариваем с Ахашверошем, с Аманом — с кем угодно, только не с Творцом...

на

Автор текста Мордехай Вейц