.

В первой фразе главы сказано: “И открылся ему (Аврааму) в дубраве Мамре...”.

Открылся на иврите - вайера.

В конце предыдущей главы (Лех леха) рассказывается об обрезании Авраама. А наша недельная глава начинается с того, что Всевышний посещает Авраама. Об этом читаем: «И явил Себя ему (Аврааму) Всевышний в Элоне-Мамре; а он сидел при входе в шатер» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Учителя в Талмуде (трактат Бава Мециа, лист 86) объясняют, что на третий день после обрезания, Всевышний пришел к Аврааму и спросил, как тот себя чувствует.

Комментаторы отмечают, что данный отрывок — один из источников заповеди о посещении больных. Из него мы учим некоторые правила выполнения этой заповеди.

В Талмуде (трактат Шаббат, лист 134) сказано, что купать ребенка в горячей воде в субботу, если в пятницу ему сделали обрезание — разрешается. Если же обрезание было сделано в четверг, то в субботу пользоваться горячей водой для этой цели — нельзя. Потому что самый опасный день после обрезания — следующий. В этот день существует опасность здоровью ребенка. Из-за этой опасности позволительно пренебречь субботними запретами. 

Но ведь известно, что самый опасный — третий день после обрезания. В Торе о жителях Шхема написано: «И было на третий день, когда они были больны…» (Берешит, гл. 34, ст. 25).

Почему же тогда горячую воду разрешено использовать, если суббота — не третий день после обрезания, но — следующий?

В Талмуде (трактат Недарим, лист 41) также читаем, что запрещено навещать человека, если его здоровью угрожает опасность. Разрешается лишь, не входя в помещение — в дверях справиться о его самочувствии.

Теперь вернемся к рассматриваемому отрывку.

Всевышний являет себя Аврааму в Элоне-Мамре., Это было, как объясняют Учителя — на третий день после обрезания. То есть как раз в тот день, который был для Авраама, по всей видимости — самым трудным.

Далее в Торе подчеркивается, что Всевышний лишь справился о самочувствии Авраама, который сидел у входа в шатер. То есть — в дом его Творец не вошел.

Написано в Талмуде (трактат Сота, лист 14): «Как Всевышний посетил Авраама, когда тот был болен, точно так же и ты посещай и навещай больных». 

До Авраама обрезание не было известно в мире. Авраам стал первым обрезанным евреем и сам себе — моэлем (специалистом, осуществляющим обрезание), первым моэлем. Возникает вопрос: почему Всевышний не навестил Авраама в первый же день, когда он сделал себе обрезание? 

Если все последующие поколения будут учить из этого заповедь посещения больных, зачем ждать третьего дня? Почему бы не навестить больного уже в первый день (а потом и в третий, если возникнет такая необходимость)?

Потому, — отмечает Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — что это был праздник Песах.

Так или иначе, все позиции по поводу «даты» обрезания Авраама сходятся в одном: наш праотец совершил это в тот день, который впоследствии стал — праздничным.

Обсуждая данную тему, Учителя в Талмуде (трактат Шаббат, лист 12) выносят постановление, что посещать больных в субботу и праздничные дни — запрещено.

Значит, если бы Всевышний навестил Авраама в день обрезания (который был либо праздником Песах, либо Йом Кипуром), мы могли бы подумать, что разрешено навещать больных в субботу и праздники. Ведь сказано: «Как Всевышний посетил Авраама... точно также и ты навещай больных».

Поэтому Всевышний явил себя Аврааму именно на третий день.

В начале нашей недельной главы об Аврааме написано: «А он сидел при входе в шатер в знойную пору дня» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Тора неспроста обращает наше внимание на то, что события, о которых здесь говорится, происходили в знойную пору дня.

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) в своем комментарии к данному фрагменту объясняет, что невыносимую жару в тот день Всевышний «устроил» — специально. Чтобы Аврааму, который ощущал болезненную слабость после обрезания, не докучали гости.

Хизкуни (рав Авраам Хизкуни — автор труда Штей Ядот; 17-й век, Италия) уточняет, что своего максимума дневная температура достигает к шестому часу по галахическому времени (одна двенадцатая от светового дня).

В Талмуде (трактат Шаббат, лист 10) Учителя отмечают, что шестой час (по галахическому времени) — пора, когда мудрецы садятся за трапезу. И Авраам сидел у входа в шатер, потому что поджидал путников, которые могли бы разделить с ним трапезу. 

Там же в Талмуде сказано, что наемные работники в те дни обычно устраивали трапезу в пятом часу. А все же остальные — в четвертом.

Выходит, что Авраам, согласно традиции мудрецов, собирался пообедать в шестом часу. Известно, что он отличался своим стремлением совершать добрые дела и гостеприимством. Поэтому перед тем, как сесть за стол, вначале решил выйти из шатра и подождать — в надежде, что на дороге появятся путники, которых он сможет пригласить в дом, чтобы они разделили с ним трапезу.

Однако, как мы выяснили, простые люди уже поели в четвертом часу. Наемные рабочие начали свою трапезу — в пятом. Других мудрецов, кроме Авраама, в те времена — не было.

Возникает резонный вопрос: на что рассчитывал Авраам, имело ли смысл искать гостей, если все люди к шестому часу уже пообедали?

В данной ситуации можно предположить, что Авраам планировал свою трапезу не на шестой час, но — на четвертый, когда наступает время обеда для большинства людей. И именно в четвертом часу он сидел у входа в шатер, поджидая гостей.

Но ведь сказано в Торе, что «он сидел при входе в шатер в знойную пору дня». А из комментария Хизкуни мы знаем, что максимально высокой отметки температура воздуха достигает к шестому часу дня.

Однако же следует иметь в виду, что ситуация, описанная в рассматриваемом нами фрагменте — выходит за рамки обычных природных явлений. В данном случае в естественный ход событий вмешался Всевышний. Он устроил все так, чтобы в тот момент, когда Авраам вышел из шатра в ожидании гостей, которые разделили бы с ним трапезу, температура воздуха подскочила до максимальной. Чтобы никто не потревожил больного Авраама.

Написано в нашей недельной главе, что Авраам сидел у входа в шатер (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) объясняет, что Авраам поджидал путников, которые могли проходить мимо его шатра — чтобы пригласить их к себе и оказать им подобающие по правилам гостеприимства почести.

Это был третий день после обрезания Авраама — самый опасный день для здоровья. День, когда обостряется боль.

Зачем же Аврааму в такой день надо было сидеть на жаре? Ведь нуждающийся, бедняк или голодный и без приглашения могли постучаться в его дверь. И он выполнил бы заповедь гостеприимства наилучшим образом.

Нищий, привыкший ходить по домам, прося подаяние, конечно же, встретил бы у Авраама самый радушный прием. Его ждал горячий, сытный обед и мягкая постель. Такого гостя нет нужды ждать снаружи у входа. Он сам заявит о себе.

Но есть и другой тип бедняка. Речь — о человеке, лишившемся источника пропитания, не понаслышке знакомом со всеми горестями нищеты, но еще не растратившем присущую людям стыдливость. Такой бедняк, приблизившись к жилищу, сначала осмотрит всё вокруг — быть может, хозяева выбросили что-то съедобное. Затем он будет долго топтаться у двери, но, так и не решившись постучать, может уйти. Голод, вероятно, заставит его вернуться. Но решится ли он постучаться на этот раз? Возможно, естественная стыдливость снова остановит его… И даже если чувство голода, в конце концов, пересилит стыдливость, осадок, оставшийся от этой внутренней борьбы, может свести на нет все усилия гостеприимного хозяина.

Теперь мы видим, насколько точен комментарий Раши.

Больной Авраам вышел из своего шатра и сидел у входа на жаре — ради стыдливого путника, чтобы пригласить его войти в дом. Поскольку тот сам из стеснения сразу войти не решится.

Похожая ситуация описывается в Танахе. в Мегилат Рут (гл. 2, ст. 3). Рут жила в состоятельной семье. Но со временем семья обнищала, все мужчины умерли. И Рут, лишившись средств к существованию, была вынуждена испытать на себе судьбу нищенки.

Поскольку была пора жатвы, она решила собирать колоски, оставшиеся в поле после жнецов. Об этом в Танахе написано: «И пошла она, и пришла, и стала собирать (колосья) на поле за жнецами».

Бросаются в глаза слова — «и пошла она, и пришла, и стала собирать». 

Почему бы не написать просто — «и стала собирать»?

Однако в Танахе подчеркивается, что Рут трудно было примерить на себя модель поведения нищенки. Поэтому она приходила и уходила, уходила и возвращалась. И так много раз, пока, наконец, не решилась собрать колоски, оставленные жнецами для бедных.

Так устроен мир. Бывают люди — ленивые, которым легче просить милостыню, нежели вести достойную жизнь, зарабатывая на хлеб собственными руками. Но есть и такие, кто, временно оказавшись в нищете — стесняются обращаться к окружающим за помощью.

В нашей недельной главе об Аврааме читаем: «А он (Авраам) сидел при входе в шатер в знойную (пору) дня» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) объясняет, Авраам сидел на самом пекле, потому что ждал, когда, проходя мимо, к его жилищу приблизятся путники, «проходящие и возвращающиеся» (на иврите — овер вэ-шав), и он пригласит их к себе в дом.

Очевидно, что Раши использовал слова «проходящие и возвращающиеся» — не случайно. Слово «овер» (проходящий) созвучно со словом «авера» (прегрешение, нарушение). И ассоциируется с человеком, который допустил какое-то нарушение.

Выражение «шав» (возвращающийся) может использоваться и в значении — «тот, кто раскаялся в содеянном». То есть — совершил тешуву (вернулся на пути, которые указал нам Всевышний).

Творец дал нам в Торе определенные законы, по которым мы должны жить. Тот, кто нарушает эти законы — идет против Его Воли, пренебрегает Его Замыслами. 

Искренняя тешува дает возможность все исправить. Так, как будто бы и не было вовсе никакого нарушения.

Но ведь существует правило: царь не должен отказываться от своего величия, от почета и уважения, которые полагаются ему, согласно его статусу. 

На первый взгляд, может показаться, что данное правило отменяет возможность тешувы. Тут нужно понять, что царь не вправе простить ущерб, нанесенный царскому величию. Потому что, как это ни парадоксально звучит, царство, по сути, ему — не принадлежит. Земное царствование — явление, которое может быть долговременным, а может — краткосрочным. И в любом случае — не вечное. Сегодня страной правит один царь, завтра — другой и т.д. Таким образом, человек, нарушивший закон, предписывающий оказывать земному царю положенные почести — посягает на царское величие всех царей, и тех, что были, и тех, что окажутся на троне в будущем.

И только Царь царей, Всевышний — вечен. Поэтому Он может простить раскаявшегося нарушителя и исправить причиненный ущерб.

Сказано в Мидраше, что в Элоне-Мамре, когда Всевышний явил себя Аврааму, Авраам хотел встать перед Ним. Ведь не подобает сидеть в Царя мира. Но сказал ему Всевышний: «Ты сиди, а Я буду стоять».

Очевидно, что Творец тем самым продемонстрировал Аврааму, рана которого после обрезания еще не зажила и при движении причиняла ему боль, свое сочувствие.

С другой стороны — разве можно пренебрегать уважительным отношением к царю? 

Авраам понял: то, что не дано простому царю (разрешить не оказывать ему царские почести) — может позволить Царь царей.

Теперь, благодаря этому открытию, тешува обретает легитимность. И мы можем увидеть в комментарии Раши еще одну грань Истины.

В нашей недельной главе, в отрывке, посвященном гостеприимству Авраама, находим такой текст: «И к скоту побежал Авраам, и взял он тельца, нежного и хорошего» (Берешит, гл. 18, ст. 7).

В Талмуде (трактат Бава Мециа, лист 86) написано, что Авраам угощал своих гостей телячьими языками под горчичным соусом.

Из этого Учителя делают вывод, что великий человек напоминает лестницу, стоящую на земле и достигающую Небес. Каких бы духовных вершин он не достигал, его ноги должны крепко стоять на земле. Решая духовные задачи — не следует забывать и о материальных потребностях людей.

Каждый поступок Авраама был направлен на служение Всевышнему. Он постигал тайны высших миров. Вместе с тем, Авраам всегда помнил, что простые люди любят вкусно поесть. Поэтому он заботится, чтобы каждый гость получил самое деликатесное блюдо того времени.

Раби Шимон бар Йохай (великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век) и его сын раби Элазар были вынуждены двенадцать лет провести в пещере, скрываясь от преследования римских властей. За это время они достигли очень высокого духовного уровня и отдалились от материальности. Поэтому, когда они, наконец, вернулись к нормальной человеческой жизни, ничто не могло устоять под их испытывающим взглядом, оценивающим все с высоты духовности высшей пробы. Но там, где находится тонкая духовность, материя не может существовать. Тогда раздался Голос Свыше: «Вы пришли разрушить Мой мир? Тогда возвращайтесь в свою пещеру!».

И они были вынуждены провести в пещере еще год, работая над собой

Год спустя год, когда они снова отправились к людям, раби Элазар продолжал испепелять все, на что падал его взгляд. Но раби Шимон шел следом — исцеляя и восстанавливая. Так продолжалось до тех пор, пока они накануне шаббата не встретили простого пахаря, спешащего домой с двумя связками мирта. 

— Зачем тебе мирт? — поинтересовались  раби Шимон и раби Элазар.

— В честь Царицы-Субботы, — ответил пахарь.

— А почему две связки? — продолжили расспросы отец и сын.

— Одна, потому что сказано: «Помни день Субботний», — объяснил крестьянин. — Другая — в честь соблюдения. Ведь заповедано: «Соблюдай день Субботний».

Тогда раби Шимон и раби Элазар поняли, что и простые люди в своей полной материальных забот жизни тоже могут достигать духовных высот.

Моше назван в Торе «человеком Всевышнего» (Дварим, гл. 33, ст. 1). Потому что при всем своем стремлении к Всевышнему, Моше никогда не забывал о чаяниях простых людей. И обращаясь к Всевышнему с просьбой подыскать нового лидера для еврейского народа, Моше использует странное обращение. Он называет Всевышнего «Хозяином душ» (Бамидбар, гл. 27, ст. 16). И просит поставить над общиной «человека».

Что он имеет в виду? Ведь только человека и можно назначить главой народа?

Выразившись так, Моше подчеркивает, что еврейский лидер должен быть, прежде всего, человеком, который найдет ключик к душе каждого еврея (отсюда и такое обращение к Всевышнему — «Хозяин душ»).

Авраам просит Всевышнего не разрушать Сдом. И в качестве аргумента приводит такое соображение: «Может, есть пятьдесят праведников внутри города» (Берешит, гл. 18, ст. 24).

Почему Авраам подчеркивает, что праведники находятся «внутри города»?

Потому что только такой праведник, который живет в общине и участвует в ее делах — может эту общину защитить. Только тот праведник, который знает чаяния и устремления людей, способен наставлять заблудших, поддерживать споткнувшихся, направлять ищущих. 

Истинный лидер не «спускается» в народ. Он старается поднять его до своего уровня. Потому что «спустившийся» — остается внизу, и никого не в силах поднять. Пока не поднимется сам. 

Праведник, отгородившийся от жизни общины, подобен высокому кедру. Его крона уходит в заоблачные выси, но плодов он не дает. Он существует как бы вне города, не входя в «число пятьдесят». И никого не спасает…