В первой фразе главы сказано: “И открылся ему (Аврааму) в дубраве Мамре...”.

Открылся на иврите - вайера.

Мы уже знаем, что по велению Всевышнего Авраам сделал себе обрезание. На третий день, когда боль достигает максимума, Творец навестил его в Элоней-Мамрэ. Как написано: «И открылся ему Всевышний в Элоней-Мамрэ, а он сидит у входа в шатер» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), изучая этот фрагмент, обращает внимание на слово «сидит» (в оригинале здесь употреблено слово «йошев»).

Вообще-то в Торе написано — йашав («сидел»), но согласно традиции, нужно читать «йошев» (сидит).

С чем связана такая традиция?

Когда Авраам увидел Всевышнего, он хотел встать перед Ним, — объясняет Раши. — Но Творец не позволил ему это сделать. 

— Ты сиди, а Я буду стоять, — велел Он. — И это будет знаком для твоих потомков: ведь Я стоять буду в собрании судей, они же будут сидеть. Как сказано: «Творец стоит в общине Своей» (Теилим — Псалмы царя Давида, гл. 82, ст. 1).

В Талмуде (трактат Моэд Катан, лист 27) дается наставление тому, кто решит навестить больного.

Посещая больного, — говорят Учителя, — нельзя ему сказать — «сиди», если тот, допустим, попытается встать перед посетителем. Даже в вежливой форме (не надо говорить больному, например — «сидите, сидите, голубчик»).

И дело здесь, конечно же — не в правилах хорошего тона. Все гораздо серьезнее.

Казалось бы, безобидное предложение не вставать, может быть интерпретировано, как пожелание оставаться в своей хвори. Что-то вроде: сиди, сиди в своих болячках, и не вставай (не выздоравливай). 

Теперь вернемся к нашему фрагменту.

Всевышний навещает больного, страдающего Авраама, навещает в самый тяжелый и опасный момент — на третий день после обрезания. И что же он ему говорит? 

— Сиди! 

Как это соотносится со сказанным в Талмуде, что больному не говорят — «сиди»?

Обратите внимание: Всевышний, обратившись к Аврааму, не ограничился предложением присесть. Он продолжил фразу и сказал: «Сиди, и это будет знаком для твоих потомков».

Повеление «сиди» в устах Всевышнего — это знак для потомков Авраама, свидетельствующий, что они будут заседать в суде, и Творец будет при этом присутствовать.

Поэтому «сиди» Всевышнего, сказанное Аврааму, никак не может быть истолковано как пожелание и дальше болеть. А значит, оно — абсолютно легитимно.

Наша недельная глава начинается словами: «И открылся ему Всевышний в Элоней-Мамрэ, а он сидит у входа в шатер» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Всевышний открылся Аврааму, когда тот страдал от боли — на третий день после обрезания. Тогда боль особенно сильна.

Авраам порывался встать, — рассказывается в Мидраше, — но Всевышний сказал ему: «Ты сиди, а Я постою. И в час, когда будет сиять солнце — это станет знаком для грядущих поколений: твои потомки будут заседать в судебных палатах, а Я буду стоять там».

Чтобы лучше понять смысл, заключенный в этом Мидраше, обратимся к Талмуду.

В трактате Сангедрин (лист 39) рассказывается, как один апикойрес (безбожник) решил своим вопросом поставить Учителей в неловкое положение. 

— Вот вы говорите, что во время заседания суда, среди судей находится Шехина (Присутствие Всевышнего в нашем мире), — начал он. — Так сколько же должно быть этих самых «Шехин», чтобы на все суды хватило? 

— Посмотри на солнце и луну, — ответили ему. — Солнце и луна находятся в услужении у Шехины, и их хватает людям, животным и растениям. Тем более, одной Шехины с лихвой хватит на все суды. 

Теперь слова Мидраша стали не только ясны нам, но и засияли, подобно солнцу.

«И в час, когда будет сиять солнце, — написано в Мидраше, — это станет знаком для грядущих поколений: твои потомки будут заседать в судебных палатах, а Я буду стоять там».

Свет солнца и сияние луны будут знаком грядущим поколениям и ответом на вопросы всевозможных апикойресов. Ведь достаточно одного солнца и одной луны — всем, кто в них нуждается. Точно так же на всех хватает и одной Шехины.  

Во время выполнения заповеди о брит миле (обрезании) устанавливают особое кресло. Оно — для пророка Элиягу. Потому что, как сказано а книге Зогар, Всевышний отправляет Элиягу на каждый брит. Чтобы тот засвидетельствовал, что сыны Израиля не оставили эту заповедь (заповедь о брит миле).

Но ведь обрезания в одно и то же время могут делать в разных странах и многим новорожденным одновременно. Как же пророку Элиягу удается везде поспеть? 

Ответ прост: понятно, что Элиягу — не материален. Поэтому он может одновременно находиться в совершенно разных местах.

В нашей недельной главе мы прочли, что Всевышний открылся Аврааму, когда тот «сидел у входа в шатер» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) пишет, что Авраам хотел подняться перед Творцом, но Всевышний сказал ему: «Ты сиди, а Я буду стоять. И это будет служить знаком для твоих потомков, что Я стоять буду в собрании судей, они же будут сидеть.

И в Танахе об этом сказано: «Всевышний стоит в общине Своей» (Теилим — Псалмы царя Давида, гл. 82, ст. 1).

Признаться, не очень понятно, как трактовать слова Творца — «Ты сиди, а Я буду стоять». Разве по отношению к Всевышнему могут быть применены такие глаголы («стоять», «сидеть» и т.п.)?

Попытаемся в этом разобраться.

Сначала нам нужно понять, что, кроме описания поз, несет в себе сообщение, о том, что кто-то сидит, а кто-то стоит.

Нередко, когда мы видим, что некто сидит, а перед ним кто-то стоит, мы понимаем, что тому, кто стоит, от сидящего что-то нужно. Возможно, он обратился с просьбой и ожидает решение. А, может — ждет ответ на заданный вопрос. Как правило, стоящий зависит от сидящего, нуждается в его помощи.

Кстати, в нашей недельной главе, встречается еще один пример такого «сидения-стояния». И опять — с участием Авраама

В тексте Торы читаем: «И поднял он глаза свои и увидел: вот три мужа стоят над ним» (Берешит, гл. 18, ст. 2).

В человеческом облике к Аврааму явились малахим (множественное число от слова «малах»; в условном переводе — ангел), которые нуждались в нем, нуждались в его гостеприимстве.

Теперь вернемся к словам Всевышнего. Что мы можем из них заключить?

Творец говорит, что будет стоять в то время, когда судьи будут заседать в судебной палате. Всевышний будет стоять, а судьи — сидеть. 

О чем это свидетельствует?

Всевышний (если можно так выразиться) — нуждается в земном суде. Творец изъявляет желание, чтобы на земле исправно функционировал суд. И Он принимает решения этого суда, и выполняет их.

Например, в Талмуде (трактат Хагига, лист 15) рассказывается, что Раба бар Шила вынесенным им судебным постановлением — изменил действия Всевышнего.

В нашей недельной главе рассказывается, что Всевышний навестил Авраама после того, как тот сделал себе обрезание. Об этом в Торе читаем: «И явил Себя ему Всевышний в Элоней-Мамрэ, а он сидел при входе в шатер» (Берешит, гл. 18, ст. 1).

Посещение Творца явление, конечно же — неординарное. Но последовавшие за этим события — не менее удивительны.

Впрочем — обо всем по порядку.

В поле зрения Авраама попадают «три мужа» — три неизвестно откуда взявшихся путника.

Напомним, что он все еще общается с Всевышним. Тем не менее, невзирая на Присутствие Шехины, Авраам стремглав бросается навстречу гостям (Берешит, гл. 18, ст. 2). И произносит: «Господин! Если снискал я милость в твоих глазах, то не проходи мимо твоего раба» (там же, ст. 3).

В Талмуде (трактат Шаббат, лист 127) Учителя, проанализировав этот фрагмент, приходят к выводу, что прием гостей — важнее общения с Шехиной. 

Но нельзя ли интерпретировать произошедшее как-то иначе?

Итак, Авраам прерывает общение с Творцом и спешит к гостям. Но, может, он вовсе не отказывался принимать у себя Шехину, а просто хотел дополнительно еще и гостей принять?

На эту мысль наводят и произнесенные им слова: «Господин! Если снискал я милость в твоих глазах, то не проходи мимо твоего раба».

Присмотримся к ним с более пристальным вниманием.

Обращение «Господин», вполне может быть и Всевышнему. А слово «меаль», которое мы перевели, как — «мимо» («не проходи мимо»), можно перевести и как — «над». Тогда получится — «Не проходи, не проследуй над рабом твоим». Чем не обращение к Шехине? 

Выходит, Авраам, приглашая гостей, и о Шехине не забыл, и просил Всевышнего не забирать Ее от него. И, если так, то нельзя сказать, что прием гостей — важнее общения с Шехиной. Возможно — равнозначно, но никак не важнее.

Это последнее наше утверждение было бы верным, если бы не одно «но». И о нем (об этом «но») говорится в Талмуде (трактат Йома, лист 53). Там сказано, что, уходя от своего рава, человек должен пятиться — идти вперед спиной (к раву лицом).

Но что делать, если покидаешь одного раввина, чтобы встретить другого, причем, второй для тебя — важнее первого (ты от него большему научился)?

Тогда иди, как ты ходишь обычно, лицом вперед, — наставляют в Талмуде Учителя. То есть, кто важнее — в сторону того и обращай свое лицо. 

Значит, если бы для Авраама Шехина была бы важнее гостей, он не побежал бы к гостям, но — пятился бы, оставаясь лицом к Шехине. А ведь в Торе сказано, что он — «побежал навстречу».

Следовательно, оказать гостеприимство путникам — важнее, нежели принимать Шехину. К этому выводу и пришли Учителя.

Когда у Ишмаэля начали проявляться дурные наклонности, жена Авраама Сара потребовала изгнать его из дома вместе с матерью. Написано в Торе: «Ибо не наследовать сыну этой рабыни с моим сыном, с Ицхаком (Берешит, гл. 21, ст. 11).

Но Аврааму это не понравилось, он считал, что сделать так — значит, совершить недостойный поступок.

Тогда в ситуацию вмешался Творец. «Не огорчайся из-за отрока и твоей служанки, — сказал Он. — Во всем, что скажет тебе Сара, слушай ее голоса» (там же, ст. 12).

Здесь имеется ввиду, — поясняет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — не просто «голос Сары», но — пророческое видение, которым она была наделена. 

Этот фрагмент и комментарий Раши к нему, рождают несколько вопросов.

Откуда Раши известно, что у Сары был пророческий дар? Ведь она попросила Авраама изгнать Ишмаэля с матерью, когда дурные наклонности Ишмаэля уже проявились на деле. И это была склонность к пролитию крови, идолопоклонству и разврату.

Почему же Авраам, несмотря на это, не хотел избавляться от такого сына и передать его наследство своему сыну Ицхаку?

В Талмуде (трактат Кетубот, лист 53) сказано, что не следует передавать наследство от одного сына — другому. Даже если его собираются передать от плохого сына — хорошему.

Объясняется это установление тем, что наследство идет не только детям, но — и внукам. И никто заранее не знает, какими будут внуки. Возможно, у хорошего сына будут недостойные дети. А у плохого — вырастут праведниками.

Соответственно, лишив плохого сына наследства, ты, вместе с тем, оставишь без средств к существованию его праведных детей. Наградив же хорошего сына — ты, что не исключено, проспонсируешь его отпрысков, свернувших с правильного пути. 

Этим и объясняет нежелание Авраама выгонять из дома Ишмаэля с Агарью. Не то, чтобы ему нужен был в семье идолопоклонник, убийца и развратник. Просто он не хотел лишать его наследства — ведь тогда наследства автоматически лишатся и будущие дети Ишмаэля (внуки Авраама). А кто знает, быть может, они, как раз, пойдут не в отца, но вырастут достойными людьми?

Эти сомнения разрешил Всевышний.

«Во всем, что скажет тебе Сара, — сказал Он, — слушай ее голоса». Ведь это не просто голос, это — пророчество. Ибо Сара уже увидела, что никаких путных потомков у Ишмаэля — не будет. Значит, не только можно оставить его без наследства, но так и нужно поступить, и это будет правильно. 

Спустя тысячелетия, в наше время, живя бок о бок с «потомками Ишмаэля», мы всякий раз убеждаемся, насколько сильный пророческий дар был у нашей праматери Сары.

Он, этот ее дар, по словам наших Учителей, даже превосходил пророческий дар Авраама.