Материалы сайта
www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!
ГЛАВА «Ваигаш»
Место в Торе: Книга Берешит, гл. 44, ст. 18 - гл. 47, ст. 27.
Почему она так называется?
В первой фразе главы говорится: “И подошел к нему Йеhуда и сказал...”.
И подошел на иврите - ваигаш.
Обсуждение главы Ваигаш
В нашей недельной главе мы читаем, что Йеhуда объясняет египетскому вельможе, что станется с его отцом, Яаковом, если братья вернутся к нему без младшего брата Биньямина. Как написано: «И будет, как увидит (он, Яаков), что нет отрока, то умрет, и сведут твои рабы седины раба твоего, нашего отца, в печали в преисподнюю» (Берешит, гл. 44, ст. 31).
Но разве можно говорить о своем отце, что он умрет и попадет в преисподнюю?
Когда умирает праведник, Всевышний отправляет его в Ган Эден (в условном переводе — райский сад). Только для некоторых праведников дорога в рай пролегает через Геином (ад, преисподняя). Но — не потому, что они, как будто бы не совсем праведники.
Дело в том, что праведникам приходится вытаскивать из Геинома тех, кто при жизни был с ними связан.
Учителя в Талмуде (трактат Берахот, лист 15) обещают, что тому, кто внимательно читает молитву Шма, старательно произнося каждую букву, будет охлажден Геином.
Интересное заявление! Если хорошо молишься — попадешь в ад, но температуру там для тебя понизят.
Но почему, собственно, тот, кто правильно читает Шма, должен оказаться в Геиноме? Разве он не может попасть в Ган Эден?
Или так: плохо читаешь Шма — отправляют тебя в Геином, хорошо читаешь — тоже в Геином, но в охлажденный. Как же попасть в Ган Эден?
Очевидно, в Талмуде шла речь о праведнике, которому нужно было пройти через Геином, и если при жизни он старательно вычитывал в Шма каждую буковку — Геином ради него будет охлажден.
Рассмотрим высказывание раби Йоханана бен Закая (один из крупнейших Учителей Мишны в первом поколении, 1-й век), который перед смертью, тяжело больной, поведал своим ученикам, собравшимся подле него, что видит перед собой две дороги. Одна ведет в Ган Эден, другая — в Геином, «И я не знаю, — сказал он, — по какой из них меня поведут» (трактат Берахот, лист 28).
Едва ли можно предположить, что раби Йоханан считал возможным, что его душа, окончив земной путь, в качестве наказания будет отправлена в Геином. Праведник полагал, что все зависит от его учеников. Если все они проживут жизнь достойно и в соответствии с наставлениями своего учителя — и их и его дорога приведет прямехонько в Ган Эден. Если же кто-то из учеников оступится на своем жизненном пути и после смерти для исправления попадет в Геином — учителю потом придется его оттуда вытаскивать.
В этом случае, дорога раби Йоханана в Ган Эден, будет пролегать через Геином.
Теперь вернемся к Йеhуде и его высказыванию об отце.
Когда Яаков узнает, что Биньямин
остался в Египте, он рассердится на Йеhуду.
И тот в итоге окажется в Геиноме. Сам Яаков тоже недолго протянет. А
когда умрет — ему по дороге в Ган Эден придется заглянуть в Геином,
чтобы вытащить оттуда Йеhуду.
на основе комментария рава Шломо Левинштейна
(Израиль, наше время)
Наступает кульминационный момент — Йосеф открывается братьям. «Я — Йосеф! — говорит он. — Мой отец еще жив?». И сразу же написано: «И не могли братья ему ответить, так как оторопели» (Берешит, гл. 45, ст. 3).
Лучше разобраться в сложившейся ситуации нам поможет притча.
Один царь решил проверить, как у него в стране обстоят дела с гостеприимством. Он снял с себя царские регалии, переоделся простолюдином и отправился в путь.
Войдя в ближайший город, он направился к зданию суда.
— Граждане судьи, — обратился он с порога, — не подскажите, где бы мне переночевать?
— Судьи не узнали в скверно одетом, и чересчур развязном господине своего законного монарха. Поэтому ответили уклончиво, с плохо скрытым раздражением.
— Здесь, мил человек, тебе не постоялый двор, не гостиница и не ночлежка. Здесь серьезные дела расследуют.
Но от царя так просто не отделаешься. Он вошел в зал заседаний и встал у дальней стены, под своим портретом. Подбоченился, принял позу, как на портрете и повторил свой вопрос.
Судьи и на этот раз его не узнали и предложили идти по известному адресу. И даже вызвали пристава, дабы придать странному посетителю должное ускорение.
Царь встал на ноги, кое-как отряхнулся и, прихрамывая, побрел дальше.
Вскоре царь вышел к неказистому домишке, одиноко стоящему на обочине. Он постучал в дверь. Ему открыл невысокий, немного сутулый еврей в очках и в большой бархатной ермолке. Он сразу понял, кто перед ним стоит.
Гостя с подобающей вежливостью пригласили в дом. Затем хозяин произнес соответствующее благословение.
— Знаешь ли ты кто я?\
— Кто же вас не знает, ваше величество, — отчеканил еврей, достав из кармана и взвесив на ладони монету с царственным профилем.
— А вот представь себе, не все меня узнают.
И царь поведал еврею историю о своем посещении суда.
— Понимаешь, там у них на видном месте висит мой громадный портрет во весь рост, чтобы судьи знали, что они не абсолютные вершители судеб. Что над ними есть царь, во власти которого отменить любое их решение… И они меня не узнали. Можешь себе такое представить? — рассказывал царь с грустью в голосе.
Еврей деликатно промолчал…
Теперь вернемся к Йосефу и его братьям.
Когда Йосеф открылся братьям — они отпрянули от него. Йосеф стоял перед ними живым укором.
— Вы заявляете, что не можете
оставить здесь Биньямина, потому что престарелый отец этого не переживет. Но
почему вы не подумали об этом, когда продавали меня в рабство в Египет? И еще,
вы заверяете, что образ отца постоянно у вас перед глазами. Так почему же вы не
узнали меня, похожего на отца как две капли воды?..
на основе комментария Магида из Дубно
(раби Яаков Кранц, автор множества поучительных историй, собранных в книге Оѓель Яаков; вторая половина 18-го – начало 19-го вв.)
3. Мог ли Йосеф остаться наедине с братьями
Йосеф больше не в силах скрывать от братьев, кто он. И в нашей недельной главе об этом написано: «И не мог больше Йосеф сдерживаться при всех присутствующих, и воскликнул он: Выведите всех от меня! И ни один человек не находился там при нем, когда Йосеф открылся своим братьям» (Берешит, гл. 45, ст. 1).
Йосеф занимал в Египте очень важный пост. Перед таким вельможей изо дня в день выстраивалась целая очередь бедствующих и страждущих. Кто-то хлопотал о скидке на налог, кто-то нуждался в дополнительном финансировании своего проекта. И таких ежедневно — десятки, если не сотни.
Не был исключением и тот день.
Когда подошла очередь братьев, Йосеф подумал, что вот он, момент истины. Теперь он откроется им. А дальше все будет зависеть от их реакции.
Только такое не делаетс\ публично. Ведь братья наверняка почувствуют себя неловко в присутствии посторонних.
Йосеф решает принять братьев последними, когда не останется ни одного просителя. И вот, его слуги уже объявляют, что у местных жителей, египтян, есть преимущество перед чужеземцами.
Братьев оттесняют в самый конец очереди.
Но Йосеф вдруг почувствовал, что больше не в силах сдерживаться. О том, чтобы принять всех, или хотя бы большую часть — не может быть и речи. Он не примет даже и одного.
— Быстро выведите всех отсюда! — прогремел его голос. — На сегодня прием окончен!
Тут Йосеф преподал нам урок о том, что необходимо оберегать честь и достоинство других людей. И что требуются усилия, чтобы никого не пристыдить, не унизить, не вогнать в краску.
Оставшись наедине с братьями, он сильно рисковал. Ведь братья видели в нем лишь египетского вельможу, покусившегося на их брата Биньямина. За это они могли и убить.
Но Йосеф, как говорится в Мидраше Танхума, решил так: пусть лучше я умру, чем опозорю моих братьев перед египтянами.
В Талмуде (трактат Сота, лист 10) Учителя заключают, что человеку лучше войти в огненную печь, но — не позорить кого-то публично.
Вместе с тем, в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 93) находим адресованное Йосефу замечание — мол, поступил он необдуманно. Любой из братьев мог уложить его одним ударом. Так зачем было рисковать жизнью?
Впрочем, это обвинение едва ли можно назвать справедливым. Внимательнее приглядимся к нашему фрагменту.
В нем сказано, что в момент, когда Йосеф открылся братьям — «ни одного человека не было при нем».
Людей рядом — не было. Были — малахим (мн. ч. от слова малах, в условном переводе — «ангел»). Они находились там, чтобы быть свидетелями в дискуссии Йеhуды и Йосефа. Они же и охраняли Йосефа от возможной реакции братьев.
Малахим
сдерживали братьев и не давали приблизиться к Йосефу — до тех пор, пока тот им
это не разрешил, сказав: «Пожалуйста, подойдите ко мне» (Берешит,
гл. 45, ст. 4).
на основе комментария Альшиха
(один из выдающихся комментаторов Торы и Танаха; Эрец Исраэль, город Цфат, 16-й век)
4. Для чего к Йосефу пришли малахим
Написано в нашей недельной главе: «И не мог больше Йосеф сдерживаться при всех присутствующих, и воскликнул он: Выведите всех от меня! И ни один человек не находился там при нем, когда Йосеф открылся своим братьям» (Берешит, гл. 45, ст. 1).
Итак, Йосеф выпроводил всех из помещения, и еще до того, как открылся им — остался один перед братьями. И — шел на риск. Ведь братья считали его жестоким египетским придворным, покусившимся на жизнь Биньямина.
Но когда он себя назвал — братья были ошеломлены и впали в состояние аффекта.
Возникла взрывоопасная ситуация. Вправе ли был Йосеф подвергать себя такому риску?
Впрочем, он был не совсем один. Написано: «Ни один человек не находился там при нем». Но — малахим (мн. ч. от слова малах, в условном переводе — «ангел») охраняли его.
С какой же целью малахим решили навестить Йосефа?
Чтобы быть свидетелями дискуссии, разыгравшейся между Йосефом и Йеhудой. Ведь то, что происходило в резиденции Йосефа, было не просто спором, завязавшимся между двумя людьми или между двумя братьями. Это было — противостояние двух царей, со всем, что за этим может скрываться.
С одной стороны — бык, герб Йосефа, фактического правителя Египта. С другой — лев, родовой знак Йеhуды, израильского царя.
Малахим сочли, что для них важно быть свидетелями этой дискуссии.
Намек на это содержится в Танахе, где сказано: «Вот цари собрались, пошли вместе на войну. Как увидели они — так оцепенели, испугались, поспешно бежали. Трепет охватил их, дрожь — как роженицу» (Теилим — Псалмы царя Давида, гл. 48, ст. 5-7).
Йосеф и Йеhуда — это цари, которые вышли на войну. На войну друг против друга.
Как увидели это малахим — оцепенели. Что и говорить, быть свидетелями подобной дискуссии — страшно.
В Мидраше Танхума приводится содержание этой дискуссии.
Йеhуда пригрозил Йосефу:
— Если я достану свой меч из ножен, весь Египет наполнится трупами.
— Если ты обнажишь меч, я воткну его тебе в шею, — парировал Йосеф.
— Я открою рот и проглочу тебя целиком, — напирал Йеhуда.
— Если ты откроешь свой рот, я быстро заткну его камнем, — не сдавался Йосеф.
В другом Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 93) рассказывается о продолжении их диалога.
Йосефа обуяла ярость. Он с такой силой пнул свой каменный трон, что тот разлетелся на мелкие осколки.
Йеhуда поразился такой силе:
— Видать, этот богатырь посильнее меня будет.
С этими словами Йеhуда схватился за свой меч, но не смог вытащить его из ножен.
— Очевидно, мне противостоит человек богобоязненный, — заключил Йеhуда.
Ошибочно было бы думать, что противостояние Йосефа и Йеhуды сводилось к игре бицепсов и напряжению прочих мышц и мускулов. С каких пор сыны Израиля мерялись физической силой, сравнивали величину разрушений произведенных ударом ноги?
Конечно же, на самом деле дискуссия Йосефа с Йеhудой касаласб лишь духовных аспектов. О многих из них у нас даже и понятия нет.
Более того, часто за физической доблестью скрывается Шехина (Присутствие Всевышнего).
Одним из таких примеров может служить, скажем, богатырь Шимшон. Источник его физической силы были не мышцы и не мускулы, но — дух, дух геройства, дух снизошедший на него Свыше.
Шимшона ошибочно изображают в виде сказочного богатыря, состоящего с горой мускулов, этакого Геракла с еврейским носом. А ведь в действительности у Шимшона были очень больные ноги, и он страдал слабосилием.
Откуда тогда бралась его мифическая сила?
Написано в Танахе: «И начал дух
Всевышнего двигать им в стане» (книга Шофтим — Судей, гл. 13, ст.
25). Когда же Шехина оставила его — тут же его покинули и физические
силы.
на основе комментария рава Шломо Левинштейна
(Израиль, наше время)
Автор текста Мордехай Вейц