Глава начинается фразой: «И я умолял Всевышнего в то время...».

Умолял на иврите — ваэтханан.

Наша недельная глава начинается фразой: «И молил я Всевышнего в ту пору, говоря...» (Дварим, гл. 3, ст. 23). Отсюда и ее название — Ваэтханан (что в переводе означает — «и молил»).

Следует отметить, гематрия (числовое значение) слова ваэтханан соответствует гематрии слова шира, то есть — «песня».

Конечно же, хорошо, если молитва звучит, как гимн, как песня. Но гимн-молитва должен быть — Всевышнему. И вокальные таланты молящегося в данном случае не имеют значения.

Ведущий общественную молитву в нашей традиции называется — кантор или шалиах цибур (посланник общины). Обычно он обладает приятным голосом и хорошим музыкальным слухом. Очень важно, чтобы он видел в себе не оперного маэстро, стремящегося к славе, но — именно посланника общины, избранного для того, чтобы донести молитву до Всевышнего. Если во время молитвы кантор сосредотачивается, в первую очередь, на том, как произвести впечатление на присутствующих, как покорить их своим чарующим голосом и виртуозными переливами — Творец, как написано в Танахе, думает о нем: «Повысил он на Меня голос свой, за это возненавидел Я его» (книга пророка Йермиягу, гл. 12, ст. 8).

Но вернемся к нашему фрагменту — «И молил я Всевышнего в ту пору, говоря...». В тексте оригинала первые буквы словосочетания «в ту пору, говоря» — бет, hей и ламед — образуют слово hа-лев (лев в переводе — «сердце», hа — определенный артикль). Когда человек молится — Творец «смотрит», если так можно выразиться, на стремление его сердца. И знает, исходят все произносимые прекрасные слова возвышенной молитвы из глубин сердца или сердце жаждет лишь аплодисментов. 

Всевышний, как говорится в Мидраше на книгу Танаха Шир hа-Ширим («Песнь Песней», гл. 5), не требует многого. «Откройте для Меня вход размером с угольное ушко, — просит Он, — сделайте первый шаг. И тогда Я сделаю все остальное — открою для вас все врата мира.

Все врата мира обещает открыть для нас Всевышний. Материальный мир характеризуется шестью направлениями в пространстве.

Теперь еще раз прочтем первую фразу нашей недельной главы. Первое слово в нем, которое дало название всей главе (ваэтханан), начинается с буквы «вав». Цифровое значение этой буквы — «шесть». Да и само слово ваэтханан состоит из шести букв. А вся фраза — из шести слов. И неспроста здесь это собрание шестерок? Три шестерки — тройной охват пространства — открытие всех ворот мира, всех его тайн и сокровищ.

И еще. Три шестерки в сумме — восемнадцать. Это — гематрия (числовое значение) слова «живой» (на иврите — «хай»).

Число «восемнадцать» намекает также на центральную молитв в нашей традиции — молитву Шмоне Эсре. Это — молитва, идущая от сердца, тот самый первый шаг навстречу Творцу, тот вход, размером с угольное ушко, который ведет к раскрытию врат мироздания. 

Но и самый первый шаг, самое первое усилие мы делаем не сами. Кто дает нам силы для него?

«Ты — начал», — говорит Моше (Дварим, гл. 3, ст. 24).

Всевышний положил начало всему, в том числе — нашему побуждению сделать первый шаг.

Когда человек начинает молиться с осознанием этого, его молитва звучит как песня, песнь Творцу, пронзающая миры, раскрывающая врата милосердия. И важно, чтобы она не превратилась в панегирик самому себе, который неминуемо закончит свой полёт тяжело плюхнувшись в болото самолюбования.

Начало нашей недельной главы повествует о том, как Моше обращается к Всевышнему с молитвой, в которой просит отменить приговор и позволить ему войти в Эрец Исраэль. И здесь мы читаем: «Дай мне перейти и взглянуть на эту добрую землю, что за Иорданом» (Дварим, гл. 3, ст. 25).

Мидраш Плия приводит ответ на молитву Моше, который кажется довольно язвительным. Судите сами:

— Вчера ты убил египтянина, а сегодня хочешь войти в Израиль!?, — говорит Творец.

Как это понимать? Что здесь имеется в виду?

Вспомним, что в недельной главе Шемот рассказывается, как Моше, выйдя из дворца фараона, увидел египтянина, который избивал еврея. Тогда Моше, как написано в Торе, «оглянулся по сторонам, увидел, что нет никого, поразил египтянина, и спрятал его в песке» (Шемот, гл. 2, ст. 12). 

В книге Хедват Яаков сказано, что Моше, хоть и спасал еврея от египтянина — все же совершил убийство. А за это ему полагается наказание — смерть в пустыне.

Теперь откроем недельную главу Шофтим, в которой говорится о городах-убежищах.

Из ее текста узнаем, что того, кто совершил непреднамеренное убийство — наказывают, отправляя в ссылку в город-убежище.

Подробнее об этом — см. на сайте, к примеру, в ответах «Города-убежища» (№ 855) и «О городах-убежищах» (№ 3441) — с материалами, обозначенными в нем линками.

В книге, которую мы в очередной раз начали изучать, написано: «…и будет (это), чтобы бежал туда всякий убийца» (Дварим, гл. 19, ст. 3).

Слово «туда» (на иврите — шама) состоит из тех же букв, что и записанное на иврите имя Моше.

Значит, для Моше пустыня служила городом-убежищем, пределы которого ему было запрещено покидать до самой смерти. 

А после смерти?

Написано в Талмуде (трактат Макот, лист 11), что после смерти ссыльного — его останки разрешалось вынести из города-убежища и захоронить в любом месте Эрец Исраэль.

Теперь нам легче понять ответ Всевышнего, который, согласно Мидрашу, получил Моше. 

«Вчера ты убил египтянина, а сегодня хочешь войти в Израиль!? — говорит Моше Творец. Ключевое слово здесь — «сегодня».

Если бы ты молил о том, чтобы в будущем, после смерти, твои останки были захоронены в земле Израиля, — как бы продолжает Всевышний, — твою просьбу, вероятно, и можно было бы удовлетворить. Но ты хочешь уже сегодня попасть в Израиль. Разве ты не знаешь, что ссылка твоя — пожизненная?! И ты не вправе живым покинуть город-убежище (читай — пустыню).

Моше молит Всевышнего отменить приговор и позволить ему войти на Землю Израиля. Эту свою просьбу, как написано в тексте Торы, Моше выражает в словах: «Дай мне перейти и взглянуть на эту добрую землю, что за Иорданом» (Дварим, гл. 3, ст. 25). 

В Мидраше Ялкут Шимони (гл. 940) рассказывается, что Моше обратился к Творцу с 515 молитвами.

515 — это гематрия (числовое значение) слова «ваэтханан» (что в переводе, как мы уже знаем, означает — «и молил»), слова, вынесенное в название нашей недельной главы.

Но Всевышний отвечает на просьбу Моше — отказом. «Довольно тебе! — произносит Творец. — Не говори Мне более об этом» (Дварим, гл. 3, ст.26).

Попытаемся понять, что стоит за словами Всевышнего. Что кроется за Его отказом?

Прежде всего, напрашивается такое объяснение.

«Довольно тебе», то есть — вознес 515 молитв, и на этом — остановись.

«Не говори Мне более об этом — 516-ю молитву не произноси. 

Но почему?

Молитва помогает донести желание человека до «слуха» Всевышнего. На пути молитвы есть стена, преграждающая путь к Творцу. Причем, стены бывают разной прочности.

Одна — подобна чесночной шелухе. Чтобы пробить ее — достаточно выдоха.

Чтобы сокрушить другую — приходится, как следует попотеть. Поэтому порой для того, чтобы быть услышанным, нужна не одна молитва.

Чтобы Моше мог войти в Израиль, требовалось 516 молитв (и Моше это, конечно же, знал). Но это не входило в замысел Всевышнего. Поэтому после 515-й молитвы Он приказал Моше — остановиться.

Таким образом, фраза «Не говори Мне более» имеет значение — «не добавляй». То есть — не добавляй еще одну молитву. 

Но и этим смысл рассматриваемого нами фрагмента — не исчерпывается.

В книге Бамидбар (недельная глава Беhаалотха — см. на сайте обзор этой недельной главы, шестнадцатый годовой цикл обсуждения) мы читали, как Моше молился об исцелении его сестры, Мирьям — «О, Всевышний! — молил он. — Исцели же ее!» (Бамидбар, гл. 12, ст. 13).

Если прочесть эту молитву в оригинале, мы увидим, что Моше дважды произносит здесь частицу «на», передающую просительную интонацию, схожую по смыслу с русским словом «пожалуйста». Гематрия (числовое значение) этой частицы составляет 51. И, поскольку она звучит в молитве Моше дважды, получаем — 102, что соответствует гематрии имени малаха (малах в условном переводе — «ангел»), доставляющего молитвы Всевышнему. 

И мы смогли убедиться, что даже косвенное упоминание имени малаха возымело действие, и Мирьям — исцелилась.

Попутно отмечу, что произнесение имени приятно не только малахим (мн. ч. от слова малах), но и — людям. Поэтому, когда, что-то просите, не забывайте обращаться к человеку по имени.

Но вернемся к нашему фрагменту.

Моля Всевышнего, чтобы Он позволил ему перейти Иордан, Моше снова использует волшебную частицу «на». Но в данном случае — только один раз. «Позволь мне перейти», — говорит он (в оригинале — ээбра-на).

Так вот, Всевышний предупреждает его: «Не говори более Мне об этом». То есть — не смей добавлять еще раз частицу «на», как ты сделал это, прося об исцелении Мирьям. Не смей, пусть даже и косвенно, призывать себе в помощь малаха.

Моше молит Всевышнего, чтобы позволил ему хотя бы взглянуть на землю Израиля. И в тексте Торы читаем: «Позволь мне перейти и взглянуть на эту добрую землю, что за Иорданом» (Дварим, гл. 3, ст. 25).

Почему же только взглянуть?

Дело в том, что Всевышний принял решение, что Моше не введет евреев на Землю Обетованную, но умрет в пустыне. Таков Его суровый приговор.

Моше, зная о нем, предложил компромиссный вариант. Он войдет в Израиль один, осмотрит землю, исполнит связанные с ней заповеди, а когда настанет время всему народу Израиля поселиться в своей стране, Моше вернется в пустыню и умрет там. В этом случае, приговор Всевышнего в принципе останется неизменным. 

Свою просьбу Моше, как говорится в Мидраше Сифри, подкрепляет весьма странным доводом: «Ведь в Мидьяне я уже был освобожден от клятвы», — говорит он.

О чем здесь идет речь?

После убийства египтянина, Моше пришлось бежать из страны. Он нашел прибежище в Мидьяне, в доме Итро. Как сказано: «И изволил Моше жить с тем мужем, и он дал Ципору, свою дочь, (в жены) Моше» (Шемот, гл. 2, ст. 21).

В своем комментарии к нашей недельной главе Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) обращает внимание на употребленное здесь странное слово «изволил». На иврите оно дает намек на клятву. И действительно, в Талмуде (трактат Недарим, лист 65) Учителя сообщают, что Моше поклялся Итро, что без его, Итро согласия не покинет Мидьян. Поэтому, когда Моше получает приказ Всевышнего вернуться в Египет, он, прежде всего, заручается разрешением своего тестя. В Торе об этом написано: «И пошел Моше, и возвратился к Йетеру, своему тестю, и сказал ему: Позволь мне пойти и возвратиться к моим братьям, которые в Египте, и посмотрю я, живы ли они еще. И сказал Итро Моше: Иди с миром» (Шемот, гл. 4, ст. 18).

Но каким образом клятва Моше, которую он дал Итро, и освобождение от нее — могут повлиять на решение Всевышнего, впускать или не впускать Моше в Эрец Исраэль (на Землю Израиля)?

В Талмуде (трактат Кетубот, лист 77) рассказывается о раби Иегошуа бен Леви (великий Учитель Талмуда первого поколения; Эрец Исраэль, середина 3-го века). Когда пришло время раби Иегошуа покинуть наш мир, Всевышний послал за ним малаха hа-мавет (в условном переводе — «ангел смерти»). Но — повелел прежде исполнить его последнее желание.

Раби Иегошуа бен Леви захотел увидеть Ган Эден (в условном переводе — «райский сад»), ту его часть, которая ему уготована. Малах подхватил раби Иегошуа, и они отправились в путешествие. Когда они подлетели достаточно близко, раби Иегошуа бен Леви воспользовался моментом и спрыгнул в «райский сад». Впрочем, малах hа-мавет все же успел ухватить его за край одежды. Тогда праведник поклялся, что не выйдет из Ган Эдена. Малах hа-мавет устремил взор на Всевышнего. Ведь последнее слово за Ним.

— Если раби Иегошуа бен Леви никогда в прошлом не приходилось прибегать к освобождению от клятв, — решил Творец, — то и эта его клятва останется в силе.

Теперь вернемся к Моше.

Моше просил только о возможности взглянуть на Израиль. Ну, а что будет, если он воспользуется случаем, и ступив на Святую Землю поклянется никогда ее не покидать?

Из этого просто ничего не выйдет. Ведь, как мы убедились из случая с раби Иегошуа, Всевышний благоволит лишь к тому, кто в прошлом не отменял свои клятвы. А Моше денонсировал клятву, данную Итро. Теперь нам понятна просьба Моше: позволь мне перейти Иордан и взглянуть на Землю Израиля, ведь в Мидьяне я был освобожден от клятвы, а значит, даже, если я и поклянусь о том, что не покину Израиль, Ты меня от этой клятвы освободишь, сделаешь ее недействительной.

В нашей недельной главе есть очень примечательная фраза — «А вы, прилепившиеся к Всевышнему, живы все вы сегодня» (Дварим, гл. 4, ст. 4).

Но как можно прилепиться к Всевышнему?

Через Его Тору! Изучая ее и обучая Торе других. Поэтому, когда первый вызванный к чтению Торы поднимается на биму (место в синагоге, где читают Тору), эту фразу произносит вся собравшаяся в синагоге община.

Однажды рав Барух-Бер Лейбович из Каменеца (глава йешивы) изучал со своими учениками трактат Талмуда Сукка. И в частности — отрывок, где говорится о раби Йоханане бен Закае (раби Йоханан бен Закай — один из крупнейших Учителей Мишны, 1-й век), что тот ни на минуту не прекращал изучение Торы, ни ее больших, значимых разделов, ни разделов малых (лист 25). 

В качестве примера значимого и великого  раздела он назвал раздел включенной в состав Танаха книги пророка Йехезкеля (ее начальные главы) — под названием Маасе Меркава (описание Устройства духовных миров). Примером «малого» раздела послужили дискуссии, которые вели между собой Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4-й век) и Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4-го века).

Дойдя до этих слов, рав Барух-Бер остановился и крепко задумался. Что же вызвало его недоумение?

Очевидно, что под названием Маасе Меркава понимается вся, так называемая, скрытая или глубинная часть Торы (на иврите — торат нистар). Дискуссии же Абайи и Равы легли в основу Талмуда — открытой Торы (на иврите — торат нигле). 

Почему же  глубинные разделы Торы, постижение которых — удел немногих, названы значимыми и великими, а Талмуд, ежедневно изучаемый тысячами, десятками тысяч евреев, Талмуд, без которого немыслима жизнь соблюдающего еврея — назван «малым» разделом Торы?

Этого рав Барух-Бер и сам не мог понять. Он сидел в тяжелом раздумье, обхватив голову руками. Но вот его лицо озарилось внутренним светом, глаза лучились радостью, радостью открытия.

— Сейчас я, — обратился он к ученикам, — все вам объясню.

Рассмотрим два случая. Допустим, человек идет вдоль реки. Вдруг слышит крики о помощи. Кто-то тонет. Без колебаний, не раздумывая, не теряя ни минуты, он бросается в воду и спасает утопающего. 

— Это значимый поступок?

— Конечно! — хором ответили ученики. — Ведь он спас человеку жизнь.

— Спас жизнь... Но ведь любой человек, окажись он в такой ситуации — поступил бы точно также. С этой точки зрения, поступок вполне заурядный, — резюмировал рав Барух.

А теперь — другой случай.

Человек, например, гуляет в парке. А  поодаль, в тени деревьев некто отдыхает и лакомится чудесным, изысканным пирожным, произведением кондитерского искусства, которое так и тает во рту. И вот первый, приблизившись к тому человеку, просит угостить его кусочком этого чудесного пирожного. Как же на эту просьбу реагирует второй? Без промедления он отрезает добрый кусок и протягивает его просящему. 

— Как оценить этот поступок?

Казалось бы, в нем нет ничего значительного. Но это — только на первый взгляд. Как в аналогичной ситуации поступят другие люди? Большинство сочтут просьбу наглой и откажут. Кто-то может и согласится, но уж точно не сразу. Сначала все обдумает и взвесит — некуда торопиться, ведь речь не идет о спасении голодающего.

Поэтому, тот, кто без промедления поделился своим пирожным, конечно же, совершил неординарный поступок, вполне заслуживающий того, чтобы назвать его — значимым.

Так же — и в нашем случае. Талмуд необходим нашему народу, как воздух. Поэтому его изучение названо вещью обыденной, заурядной, как дыхание.

Раздел Маасе Меркава, в определенном смысле — «изысканное пирожное», без которого можно прожить. Значит те, кто изучают его — совершают великий, значимый поступок. Ведь их не подхлестывает жизненная необходимос

Автор текста Мордехай Вейц