По начальным словам: “Говори сынам Израиля, пусть принесут Мне приношение” (гл. 25, ст. 2).

Приношение на иврите — трума.

В нашей недельной главе читаем: «И сделают Мне Микдаш (в условном переводе — «Святилище»), и Я буду пребывать среди них» (Шемот, гл. 25, ст. 8).

А вот фрагмент из Афтары (см. на сайте ответ «Что такое Афтара?», № 2803): «В отношении Дома, который ты строишь, то если ты будешь ходить по уставам Моим, и по законам Моим поступать будешь, и соблюдать будешь все заповеди Мои — Я исполню тебе слово Мое... И буду жить среди сынов Израиля, и не оставлю народа Моего» (Первая книга Мелахим — Царей, гл. 6, ст. 12-13).

В обоих процитированных здесь отрывках речь идет о строительстве Дома Всевышнего.

Но разве какой-то дом в состоянии Его вместить? Написано в Танахе: «И достанет ли у кого силы построить Ему Дом, когда небо и Небеса Небес не вмещают Его?» (Вторая книга Диврей а-Ямим — «Хроники дней», гл. 2, ст. 5).

Тем не менее, о Доме Всевышнего написано в Торе, говорит о нем и пророк. Есть ли в этом противоречие?

Попытаемся в этом разобраться.

Для чего вообще нужен Микдаш? 

Чтобы освятил себя человек, приходящий в Лом Всевышнего, чтобы очистил свои мысли и направил их в правильное русло, чтобы сердце его жаждало Творца.

Приношения же, которые он там совершает — подготовка к освящению. Поэтому и назван Микдаш — Микдашем. Ибо служит он освящению (кедуше) приходящих туда людей.

В наше время, когда Храма у нас нет — службу в Микдаше нам заменяет молитва. Поэтому синагогу называют — «малый микдаш». Ведь во время молитвы люди направляют свои сердца к Всевышнему, исправляют свои мысли, очищают души.

Но бывает так, что выйдя из бет кнессета (синагоги) на улицу, человек вновь подпадает под влияние дурного начала, оказывается в плену у пагубных страстей. Он еще только занес ногу над порогом, еще даже не переступил его, а весь позитивный настрой уже улетучился куда-то из его сердца.

Ветры улиц быстро гасят зажженный молитвой огонек. Человек хотел исполнить свой долг, потратил время и силы, а в итоге — все улетучилось, «как с белых яблонь дым». 

Поэтому предупреждает нас Тора: «И сделают Мне Микдаш…» — не шалаш, не времянку, разваливающуюся от порыва ветра, но — построят Мне дом.

И эта заповедь относится к каждому еврею. Как сказано: «В отношении Лома, который ты (каждый еврей) строишь...».

Этот дом нужно постоянно строить и укреплять. Ведь только мы можем обрести возможность, чтобы Всевышний пребывал среди нас.

Так в нашей недельной главе и написано: «…И Я буду пребывать среди них».

Одним из важных элементов Мишкана (переносного Храма в пустыне) был Ковчег, в котором хранились Скрижали Завета. Написано в Торе о нем: «И пусть сделают Ковчег из акации. И покрой его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его» (Шемот, гл. 25, ст. 10-11). 

Из этой фразы следует, что у мудреца Торы внутренний мир должен соответствовать внешнему облику (на языке Талмуда это выражение — «тохо кеваро», ударение в обоих словах на последнем слоге). И если это правило не выполняется, — перед нами, как говорится в Талмуде (трактат Йома, лист 72) не мудрец Торы. И даже более того — перед нами человек, который пытается выдать себя за мудреца или знатока Торы, но все его знания — показные и поверхностные, а на самом деле, внутри, он — пустышка. Такой человек считается растленным. И это о нем в Танахе сказано: «Тем более презренный и растленный человек, пьющий несправедливость, как воду» (книга пророка Иова, гл. 15, ст. 16).  

У истинного мудреца духовное и материальное, внутреннее и внешнее — в постоянной гармонии. И это действительно очень важно. 

Если у человека поражены органы пищеварения, то, какой бы полезной и диетической ни была употребленная им пища — она не усвоится, организм отторгнет ее.

Тора — это духовное питание, питание души. Но когда нет гармонии в свойствах души, когда испорчены черты характера (на иврите — мидот), и человек — гордец или, допустим, склочник — Тора не закрепится, не задержится в нем. Поэтому он не может стать мудрым. 

Известно, что Рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Верховного Суда, 2-й век) не желал преподавать Тору таким людям.

Написано в Талмуде (трактат Берахот, лист 28), что он поставил сторожа на входе в бейт мидраш (дом учения), который не позволял войти туда людям, которые думают одно, а делают другое, у кого внутреннее содержание не соответствует внешнему облику.

Но каким образом сторож выявлял таких людей? У него, что был особый прибор, позволяющий фиксировать уровень духовности?

Конечно же, никакого такого прибора не было. Впрочем, как не было и сторожа — в привычном понимании этого слова. У входа в бейт мидраш не стоял охранник с прибором или, скажем, с ружьем. Роль сторожа выполнял запрет рабана Гамлиэля. Именно этот запрет лишал сладкоголосых ловкачей и пройдох возможности просочиться внутрь, несмотря на то, что дверь в бейт мидраш не была заперта. Страх и оцепенение нападали на них, не позволяя переступить порог. 

Магарша (комментатор Талмуда, Польша, 16-й век) добавляет, что у истинного мудреца Торы внутри непременно должен быть трепет перед Всевышним. Если же внутри — пусто, то перед нами вовсе не мудрец, но — «растленный человек, пьющий несправедливость, как воду».

Важно подчеркнуть, что правило «тохо кеваро», совершенно не предполагает, что внутренний мир должен бросаться в глаза окружающим, вываливая на них свои духовные богатства. Наоборот, человека Торы украшает — скромность. И когда он сам знает, что у него внутреннее соответствует внешнему, и духовное находится в гармонии с материальным — этого вполне достаточно.