По начальным словам: “Говори сынам Израиля, пусть принесут Мне приношение” (гл. 25, ст. 2).

Приношение на иврите — трума.

В нашей недельной главе мы читаем о том, что Всевышний велит изготовить ковчег, в котором будут храниться Скрижали Завета.

Написано здесь: «И пусть сделают ковчег из акации» (Шемот, гл. 25, ст. 10).

Мы знаем, что ковчег строят далеко не в каждом поколении. А Тору мы изучаем постоянно. Так может было бы правильнее изучать в ней только те повеления и указания Творца, что актуальны в любое время? Для чего нам тащить с собой багаж знаний, не имеющих, например, в наши дни никакого применения?

Открою секрет: речь тут идет не только о строительстве ковчега Завета, но и о том, что каждый человек должен себя выстроить.

Уподобьтесь ковчегу, — наставляет нас Всевышний. — Что у ковчега внутри? Тора? Вот и у вас пусть будет так.

На Скрижалях Завета высечены заповеди. Так же должно быть и на «скрижалях» ваших сердец.

Наполните себя Торой и заповедями. Пусть врастут они в ваше нутро, срастутся с ним. Ведь, если они станут неотъемлемой составляющей единого человеческого организм — они никогда не будут отторгнуты. 

Кто мудр? — вопрошают Учителя.

И отвечают: тот, кто умеет учиться у каждого (трактат Авот, гл. 4, мишна 1). 

Его тело становится вместилищем, футляром для Торы. И в этом смысле оно — подобно ковчегу. 

Ковчег был сделан из акации (в тексте оригинала — эцей шитим).

Слово «шитим» ассоциируется в нашем сознанием с выражением «шату hа-ам ве-лакту», что в переводе означает — «ходил народ и собирал» (Бамидбар, гл. 11, ст. 8).

Этого Всевышний и ожидает от нас — чтобы мы «ходили и собирали». Ходили и собирали знания.

Рамбан (Рабейну Моше бен Нахман — Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12-го – начало 13-го вв.) в своем комментарии к нашему фрагменту пишет, что в создании ковчега, в той или иной мере, принимал участие каждый еврей. Каждый вложил частичку себя в это благое дело. Каждый приобрел бесценный опыт в таком важном деле, как строительство себя. И все вместе стали — народом Книги. А каждый в отдельности — вместилищем для нее.

В нашей недельной главе дается заповедь, которая в Торе сформулирована такими словами: «И пусть сделают ковчег из акации, два с половиной локтя его длина, и полтора локтя его ширина, и полтора локтя его высота. И покрой его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его, и сделай на нем золотой венец вокруг» (Шемот, гл. 25, ст. 10-11).

Мы уже говорили о том, что «процедура» строительства ковчега демонстрирует нам, как строить себя. И отсюда понятно, что ковчег символизирует мудреца Торы. Точнее — тот, кто хочет обрести истинную мудрость (а этого хотят все, ведь никто не собирается оставаться всю жизнь в дураках) должен уподобить себя ковчегу, хранилищу Торы.

Но как?

Чтобы это понять, внимательней присмотримся к процитированному фрагменту.

Прежде всего, бросается в глаза, что все указанные размеры ковчега — дробные. На иврите слово «размеры» — мидот. И это же слово означает и качества, свойства характера.

Бааль hа-Турим (раби Яаков бен Ашер, один из крупнейших раввинов Германии и Франции, автор предварительного текста Шульхан Аруха и многих комментариев к Торе; вторая половина 13-го – первая половина 14-го вв.) пишет, что изучающий Тору, стремящийся к мудрости — должен «раздробить» свою гордыню, переломить хребет высокомерию, разломать стремление к почестям. Ведь Тора, как говорится в Талмуде (трактат Таанит, лист 7), удержится лишь в скромном человеке, который не ставит себя выше других и умеет не выделяться.

О том же свидетельствует и царь Давид в Теилим («Псалмах»), где сказано: «Разбитое сердце не отвергнет Всевышний» (гл. 51, ст. 19).

Длина ковчега, указанная в Торе — два с половиной локтя. Что соответствует 15-ти тефахим (множественное число от слова тефах — во времена Талмуда мера длины, что в переводе на современные единицы измерения равно примерно 10 см).

15 лет, как сообщают нам наши великие Учителя (трактат Авот, гл. 5, мишна 21) — самый благоприятный возраст для того, чтобы начать углубленно изучать Талмуд. Если человек до 15-ти лет лишь примерялся, все ходил вокруг да около, или, скажем прямо, валял дурака — теперь, в 15, ему пора браться за ум.

В Торе дается повеление — покрыть ковчег чистым золотом, изнутри и снаружи.

В этом указании содержится намек на мудреца Торы. Все, что наполняет его, все, что составляет его внутреннюю сущность, должно быть поистине чистым золотым, без малейшей примеси. Когда речь идет о качествах характера, о знаниях — стремиться, чтобы это было золото самой высшей пробы. В духовных аспектах нет места компромиссу — не следует довольствоваться даже серебром.

Одежда мудреца (на иврите — талмид хахам), его внешний вид — тоже должны быть на уровне. Ведь ковчег следовало покрыть золотом не только изнутри, но и снаружи. 

Порой, человек решает достичь уровня талмид хахама (что само по себе, весьма похвально). Но начинает он не с серьезной учебы и работы над свойствами своего характера, но — с одежды, внешности, манер. Словом — с имиджа. И, как правило, этим и заканчивает.

Тот, кто добился внешнего блеска и не позаботился о внутреннем наполнении — жалок. Ведь рано или поздно откроется, что в одежды мудреца рядится клоун. Его выдаст отсутствие гармонии между внешним видом и внутренним содержанием. Внешний лоск не может долго скрывать внутреннее убожество.

Тора указывает нам на очередность. Написано: «чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его». Слово «изнутри» предшествует слову — «снаружи». То есть сначала надо позаботиться о внутреннем содержании, о духовном уровне, и только потом — подгонять под него свой внешний вид.

Написано в нашей недельной главе: «И возложи покрытие на ковчег сверху, а в ковчег помести свидетельство, которое Я дам тебе» (Шемот, гл. 25, ст. 21).

Под «свидетельством», как нетрудно понять, подразумеваются Скрижали Завета, вместилищем которых служил ковчег.

Интересен комментарий Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) к этому фрагменту.

Не знаю, для чего повторяется указание «а в ковчег помести свидетельство»? — пишет он. Ведь ранее уже было сказано — «и помести в ковчег свидетельство» (Шемот, гл. 25, ст.1 6). Так для чего понадобилось его повторять?

Очевидно, — продолжает Раши, — это призвано научить нас, что сначала в ковчег помещают свидетельство (то есть Скрижали) и только потом — покрывают его. Именно такой порядок мы встречаем в описании возведения Мишкана (переносного Храма в пустыне). Там сначала сказано — «и поместил свидетельство в ковчег», а затем — «и возложил покрытие на ковчег» (Шемот, гл. 40, ст. 20).

Обратили внимание, что Раши пишет — «не знаю»? Что само по себе — уже интересно. Впрочем, это — не единственный случай, когда Раши признает, что ему, что-то непонятно. В его комментариях к Талмуду есть несколько подобных мест.

Но комментарий на наш фрагмент, все же по-своему — уникален. Ведь в нем Раши, отметив — «не знаю», затем находит верный ответ. Но, если, в конце концов, ответ найден, и удалось все «состыковать» — зачем понадобилось сообщить о том, что понимание было достигнуто не сразу?

В Талмуде (трактат Мегила, лист 6) находим такое правило: если кто-то говорит, что ответ ему дался легко, без всякого труда — не верь; но если он признает, что на поиски истины у него ушло немало сил — тогда верь.

Очевидно, Раши хотел, чтоб ему верили, Поэтому не стал лукавить и написал все, как есть.

Настаивая на том, что сначала в ковчег нужно поместить свидетельство и только затем делать покрытие, Всевышний преподает нам важный урок. Сам по себе ковчег — ничего не стоит. Он нужен только в качестве хранилища для Торы. Ради Торы он создан. И только Тора оправдывает его существование.

Впрочем, это относится не только к ковчегу. То же самое можно сказать и о сынах Израиля. 

Благодаря комментарию Раши, мы можем сделать важное уточнение. Торой невозможно овладеть без усилий. Изучение Торы — это кропотливый труд. И даже такому мудрецу, как Раши — не все дается сразу.

В нашей недельной главе говорится о сборе приношений на строительство Мишкана (переносного Храма в пустыне). Тора перечисляет все виды материалов, которые нужны для строительства.

Открывает список золото, затем идут серебро и медь (ст. 3). Список, как можно предположить, составлен в порядке убывания цен: вначале идут самые дорогие материалы, а в заключение — самые дешевые.

Но, что это!? Список замыкают драгоценные камни (Шемот, гл. 25, ст. 7) — камни для эфода и камни для хошена (эфод и хошен — элементы одежды главного коэна, главного служителя в Храме; более подробно о них будет сказано в следующей недельной главе).

В Талмуде (трактат Кидушин) рассказывается, что лишь один такой камень во времена Второго Храма был приобретен Мудрецами за восемьсот тысяч динар. Выходит, что драгоценные камни, предназначенные для эфода и хошена, были во много раз дороже всего остального, вместе взятого, включая золото и серебро. 

Но почему же тогда они оказались в конце списка, как нечто менее ценное? Почему бараньи кожи и акация опережают их?

Дело в том, что евреи, и бедные и богатые, с энтузиазмом откликнулись на призыв Всевышнего, и когда начался сбор приношений, старейшины народа решили не торопиться:

— Посмотрим, что принесут простые евреи и дополним всем, чего будет не хватать, — пообещали они.

В конце концов, выяснилось, что не хватает только драгоценных камней для одеяния главного коэна (на иврите — коэн гадоль). Но этих камней не было и у старейшин, и они не знали, откуда их взять. Драгоценные камни не добывают в пустыне.

В общем, старейшины оказались в щекотливом положении. Все евреи, даже самые бедные, удостоились сделать пожертвования на Мишкан, а старейшины — нет. И выхода из этой ситуации не видели. Ведь все, что старейшины могли дать, уже и так было в наличии.

Эта, казалось, безвыходная ситуация все-таки разрешилась. Помог Всевышний. Старейшинам не пришлось строить шахты или просеивать песок. Камни доставили им Облака Славы. Репутация старейшин была спасена.

Камни, пожертвованные ими, были идеальными и стоили баснословно дорого. Но поскольку они достались без труда, задаром — упомянуты они самыми последними. Ведь Всевышнего интересует не цена на рынке, но то, сколько усилий затратил человек, сколько это стоило ему лично.

То же правило действует и в отношении других заповедей. Чем больше времени, сил и средств человек отрывает от своих нужд и тратит на заповедь — тем эта заповедь ценнее в глазах Творца. Богач может легко себе позволить шикарную субботнюю трапезу, состоящую из дорогих деликатесов и изысканных, выдержанных вин. Причем для этого ему не придется самому беспокоиться. Все сделают лучшие повара, кондитеры и официанты. А деньги, которыми он оплачивает услуги специалистов, для него — не проблема. Бедняку же приходится изрядно попотеть, чтобы устроить Кидуш и скромную трапезу. Но если бы мы могли заглянуть в список сокровищ и драгоценностей Всевышнего — наш взгляд, вероятно, сразу же зацепился бы за плод работы грубых, мозолистых рук и доброго, мягкого сердца. Незамысловатая, без изысков трапеза бедняка — бриллиант в короне Творца.

Одну из важных функций в Мишкане (Переносной Храм в пустыне) выполняла Менора (семисвечник). О том, как ее изготовить, в нашей недельной главе сказано: «И сделай светильник из чистого золота, чеканной работы...» (Шемот, гл. 25, ст. 31).

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Бамидбар, гл. 15) рассказывается, что Всевышний подробно описал Моше процесс изготовления Меноры. Но Моше затруднялся ее сделать.

— Ты только брось золотой слиток в огонь, — предложил тогда Всевышний, — а о создании Меноры уже Я сам позабочусь.

Но и тут Моше испытал затруднения.

— Ладно, отправляйся к Бецалелю, пусть он сделает, — велел Всевышний.

Моше пришел к Бецалелю, и тот быстро изготовил Менору — в точном соответствии со всеми правилами и указаниями.

Возникает вопрос: почему, то, что так затруднило Моше, с легкостью далось Бецалелю?

Ответить на этот вопрос нам поможет притча.

У царя был редкий драгоценный камень, немалой цены. Правда — с одним незначительным дефектом, который можно было легко убрать.

Царь призвал самых искусных ювелиров, но никто не решился взяться за работу. Все побаивались — а вдруг камень даст трещину?

— Подумаешь, это же плевое дело, — уговаривал мастеров царь.

А те все не решались прикоснуться к камню — только руками разводили.

И тогда одному из них пришла в голову блестящая идея. Он позвал своего молодого подмастерье, начинающего, но уже полного амбиций. Ничего не объясняя, протянул ему камень. Тот взглянул на него, заметил дефект, состроил недовольную гримасу и несколькими точными движениями избавил камень от изъяна.

Царь и затаившие дыхание мастера облегченно вздохнули.

Подмастерье не знал истинную цену камня и не чувствовал ответственность, поэтому и не нервничал, не переживал. Вот у него все и получилось. 

Как-то зятю главы гурских хасидов потребовалась операция. Его прооперировал лучший врач Варшавы. Но, несмотря на это, операция не прошла гладко, начались осложнения. Врач расстроился. А тестю пациента объяснил свой промах так.

Когда супруге императора Наполеона пришло время рожать наследника — ни одна столичная акушерка не решалась принять роды. Тогда из деревни была доставлена повитуха, простая крестьянка. Благодаря ей и появился на свет наследник императора.

— До вашего зятя я прооперировал немало пациентов со схожим диагнозом, — продолжил врач. — И все операции были успешными. Ведь тут нет ничего сложного. Но в этот раз осознание, чей зять лежит на операционном столе, заставило меня нервничать. И в результате — осложнение.

Теперь мы можем лучше понять, о чем рассказывает Мидраш.

Моше видел сокровенные тайны, связанные с Менорой. Он постиг ее уникальность, ее возможности и высокое предназначение. Чувство небывалой ответственности сковало его руки. Он не мог и пальцем пошевелить.

Бецалель уступал Моше в силе пророческого дара. Он видел только то, что имело непосредственное отношение к его работе. Поэтому у него создание Меноры не вызвало затруднений.