В первой фразе главы сказано: “Вот история происхождения Ицхака, сына Авраама...”.

История происхождения на иврите — толдот.

Наша недельная глава начинается родословием Ицхака. И мы читаем: «И вот родословие Ицхака, сына Авраама. Авраам родил Ицхака» (Берешит, гл. 25, ст. 19).

Вспомним, что в конце предыдущей главы подводится итог жизни другого сына Авраама, Ишмаэля. И об этом написано: «И вот годы жизни Ишмаэля... И скончался он и умер, и приобщен был к народу своему» (Берешит, гл. 25, ст. 17).

В Талмуде (трактат Бава Батра, лист 16) говорится, что в тех случаях, когда в Торе о ком-то написано «скончался и приобщен» — значит, речь идет не о злодее. 

Но ведь мы знаем, что Ишмаэль, о котором именно так и сказано, не отличался большой праведностью. 

Очевидно, перед смертью он сделал тешуву, вернулся на путь Истины.

Но откуда известно, что тешува (возвращение на пути Всевышнего) меняет человека и его жизнь к лучшему?

Учителя доказывают это на примере Каина.

Каин совершил ужасный поступок, убийство. И за это был строго наказан. О его участи в Торе читаем: «Вечным скитальцем будешь ты на земле» (, ст. 12).

Здесь наказание Каину для усиления выражено не одним, а двумя словами — «на ва-над», что в переводе означает — «скитание и изгнание» (в нашем переводе здесь — «вечный скиталец»).

Приговор Всевышнего следует понимать так, что Каин будет изгнан со своей земли и нигде не найдет себе пристанища. 

Радак (рав Давид Кимхи; известный комментатор Танаха, Испания, конец 12-го века) отмечает, что Каин сделал тешуву, и его наказание было уменьшено. После тешувы наказание Каина выражено в тексте оригинала (Берешит, гл. 4, ст.16) одним словом — «над» (без «на»).

Известно, что в Торе у  буквы «вав», когда она стоит в начале слова — две функциональные роли. Она намекает на добавление чего-то к написанному, либо — служит союзом «или». 

В «уравнение» с наказанием Каина подставим первое значение. До тешувы наказание было — «на ва-над», где буквой «вав» обозначено добавление. После тешувы оно стало только — «над».  Следовательно, утверждение, что тешува благоприятно влияет на судьбу человека — верно.

Теперь проверим утверждение о тешуве, использовав второе значение буквы «вав».

Если «вав» в начале слова в данном фрагменте переведем как «или», то наказанием Каину должно было стать либо «на», либо «над» (разные виды скитания — на выбор).

 После тешувы выбор сделан в пользу «над». Увидеть в этом сколь-нибудь значительную пользу или облегчение — весьма затруднительно. 

Значит, утверждение о пользе тешувы следует считать преувеличением?

Сказано в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Шемот, гл. 30), что не зря фраза «И вот родословие Ицхака... Авраам родил Ицхака» начинается с буквы «вав». Она несет в себе дополнительную информацию (добавляет!). Информацию о том, что Авраам родил не только Ицхака, но и — Ишмаэля.

Итак, в конце главы Хаей Сара написано о кончине Ишмаэля — о том, что он «скончался и умер, и приобщен был к народу своему».

В Талмуде, как уже было сказано, говорится, что выражение «скончался и приобщен» используется применительно к праведникам. Но разве Ишмаэль был праведником?

 Из того, что нам известно о нем, скорее — наоборот. Просто мы не знали, что в конце дней он сделал тешуву.

Но разве тешува может столь кардинально изменить судьбу человека?

Да, может. И мы это видим на примере Каина.

Ему был вынесен приговор о скитаниях в изгнании (на иврите — «на ва-над»). Но тешува смягчила этот приговор, из которого после нее были изъяты «на» и «вав».

Ну, а если «вав» не добавляет, а лишь предлагает выбор: скитание или изгнание. Тогда о каком смягчении приговора идет речь? 

Но Тора неспроста начала нашу главу с буквы «вав» — «И вот родословие Ицхака... Авраам родил Ицхака». Но — для того, чтобы добавить (!), что и Ишмаэль произошел от Авраама. Значит, «вав» в начале слова все же добавляет.

Следовательно, тешува Каина облегчила его участь.

Стало быть, и тешува Ишмаэля принесла ему пользу. И это дало право написать о нем — «скончался и умер, и приобщен был к народу своему».

Ицхак и Ривка молились Всевышнему о потомстве, потому что у них не было детей. И в тексте Торы об этом сказано: «И молил Ицхак Всевышнего в присутствии жены своей» (Берешит, гл. 25, ст. 21).

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 63) Учителя уточняют, что Ицхак стоял и молился в одном углу, а Ривка — в другом.

Далее читаем: «И внял его молитве Творец, и зачала Ривка жена его» (Берешит, гл. 25, ст. 21).

В своем комментарии к этому фрагменту Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) подчеркивает, что, несмотря на то, что молились оба, и Ицхак и Ривка, именно молитва Ицхака была принята.

Интересное дело! Ицхак молится, чтобы Ривка зачала, Ривка молится о том же. И вот, в конце концов — у нее будет ребенок. Благодаря молитве Ицхака, — уточняет Раши.

Но как же так?

Ривка была бесплодна и молилась о потомстве. И вот, она — ждет ребенка.

Откуда же это утверждение, что ее молитва не была услышана? Разве не о ребенке она молилась?

В Талмуде (трактат Йевамот, лист 64) сказано, что молитва праведника, у которого и отец — праведник, не равноценна молитве праведника, потомка злодея.

Похоже, это как раз наш случай.

Ицхак был праведником, сыном праведника Авраама. А праведная Ривка происходила от злодея Бетуэля.

Так чем отличались их молитвы, молитвы Ицхака и Ривки?

Написано в главе Ваэтханан, что Всевышний карает детей за вину отцов — до третьего и до четвертого поколения. При условии, конечно, что они повторяют «плохие» поступки отцов (Дварим, гл. 5, ст. 9).

Ривке, понятное дело, не хотелось одной, пусть и в потенциале, нести на себе всю тяжесть ответственности за поступки своего «знаменитого» папочки. Когда потенциал наказания распределяется между тремя-четырьмя поколениями — это, согласитесь, совсем другой расклад.

Поэтому Ривка молилась не только о детях, но и — о внуках и правнуках. Чтобы и они взяли на себя часть этой ответственности. 

У Ицхака же такой проблемы не было. Ведь он был сыном праведника.

Поэтому Ицхак молился только о детях. 

Теперь мы видим, что молитва Ицхака была исполнена полностью. А Ривки — лишь частично. Поскольку ни внуков, ни тем более правнуков у нее на тот момент еще не было.

Поэтому и сказано в Торе, а Раши подчеркнул это — что Всевышний внял молитве Ицхака, а не Ривки.

Почему?

Потому что отличается молитва праведника, у которого и отец был праведником, от молитвы праведника в первом поколении.

У Ривки наступила долгожданная беременность. Дети в ее утробе вели себя неспокойно, толкались (Берешит, гл. 25, ст. 22).

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 63) объясняется, что в ситуации, когда Ривка находилась возле Дома учения Шема и Эвера, Яаков делал резкое движение у нее в животе, показывая свое намерение выйти. Если же Ривка проходила мимо языческого храма — тут о себе бесцеремонно заявлял Эсав, требуя немедленного появления на свет.

Тогда Ривка, как сказано в Торе — «отправилась вопрошать Всевышнего» (там же) о том, что происходит.

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) пишет, что она пошла в Дом учения Шема, чтобы спросить о столь странном течении беременности.

Непонятно — почему она не обратилась с этим вопросом к своему свекру Аврааму, который был пророком?

Написано в Мидраше, что Авраам оставил наш мир раньше положенного часа. Потому что Всевышний не хотел, чтобы праведник страдал, видя, как его внук Эсав оставил путь Истины, увлекшись чуждыми мировоззрением и чуждой культурой. 

Если бы Ривка рассказала Аврааму, что у нее начинаются схватки, когда она проходит мимо капища язычников — Авраам понял бы, что один из его внуков станет злодеем. Но Всевышний не желал омрачать Аврааму старость. Поэтому и обернул все так, что Ривка обратилась не к нему, а к Шему.

Шем поведал Ривке, что она носит двух сыновей, которые дадут начало двум великим народам, двум цивилизациям (Берешит, гл. 25, ст. 23).

Возникает вопрос: какое, собственно, сомнение было у Ривки (что она пошла «вопрошать Всевышнего») и как ответ Шема это сомнение разрешил?

О первой встрече Ривки и Ицхака в Торе написано: «А когда Ривка взглянула и увидела Ицхака, то упала с верблюда» (Берешит, гл. 24, ст. 64).

Сказано в Мидраше (Ялкут Шимони, гл. 24), что Ривка упала с верблюда, потому что Ицхак подозревал ее в том, что она — сота. 

Сотой (ударение на последнем слоге) в Торе зовется женщина, которую муж подозревает в неверности. И в Талмуде (трактат Сота, лист 26) говорится, что в тех случаях, когда подозрения напрасные — женщина получает своеобразную компенсацию за моральный ущерб.

Компенсация эта ниспосылается ей Свыше в виде особой берахи (благословения). Так, если обычно женщина должна рожать в муках — роды необоснованно подозреваемой пройдут легко, быстро и почти безболезненно.

В этом благословении Свыше Учителя усматривают и иную грань Истины: если такая женщина должна была родить одного ребенка — благодаря берахе она родит двух детей.

Ривке, конечно же, было неприятно, что ее добродетельность подвергается сомнению. И и когда все подозрения были с нее сняты — она рассчитывала на легкую беременность и быстрые роды. Но вот дети в животе начали толкаться, и о легкой беременности пришлось забыть.  

«Если так, то ради чего я?!» — восклицает в сердцах Ривка (Берешит, гл. 25, ст. 22).

«Два народа в чреве твоем», — отвечает ей Всевышний (там же, ст. 23).

То есть не легкие роды станут ей наградой, но — будет у нее два сына, вместо одного. 

Когда Ривке во время беременности пришлось испытать боль от толчков, она задалась вопросом: «Если так, то ради чего я?» (Берешит, гл. 25, ст. 22).

Попытаемся понять природу этого вопроса.

В Талмуде (трактат Йома, лист 64) сказано, что на праведных женщин не распространялось наказание, которое получила Хава — «в муках будешь рожать детей» (Берешит, гл. 3, ст. 16). Поэтому роды у праведниц обычно проходят легко.

И в том же листе того же трактата сказано, что наши праматери испытывали трудности с зачатием (на иврите это называется — акара, что часто переводят как — «бесплодная»), потому что Всевышний ждет молитв из праведных уст — молитв искренних, чистых сердец.

Вот она, желая знать, что с ней будет в результате, — поясняет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — и вопрошает Всевышнего: «Если так, то ради чего я?». Если я страдаю — ради чего так долго я не могла зачать? 

И ответил ей Всевышний: «Два народа в чреве твоем...» (Берешит, гл. 25, ст. 23)

Непонятно, как слова Всевышнего отвечают на вопрос Ривки?

Раши в своем комментарии к этому фрагменту, конечно же, внес ясность. И нам теперь остается только найти ее и понять.

В Талмуде (трактат Кидушин, лист 40) говорится о человеке, который всю свою жизнь был злодеем, но в конце дней сделал тешуву, изменил себя, преодолел дурные наклонности и стал праведником.

Но разве так бывает?

Редко, но все же — бывает. Тем более — что об этом написано в Талмуде.

Все прегрешения перед Всевышним, которые человек совершил, будучи далеким от Торы и заповедей, в конце концов, если он станет праведником — будут прощены.

Выходит, важно знать, что станет с человеком в дальнейшем: превратится он в праведника или — в злодея. Об этом и спрашивала Ривка.

 Она видела, что ребенок, который у нее в животе ( о том, что у нее будут близнецы, она не знала), проявляет активность вблизи языческих храмов, но и Дом учения Шема не оставляет его равнодушным. Что ждет его, этого ребенка? — спрашивала Ривка.  

И получила ответ: «Два сына в чреве твоем». Два сына, пути которых — разойдутся. Один станет праведником, другой — злодеем.

В нашей недельной главе рассказывается о рождении братьев — Яакова и Эсава, которые впоследствии дадут начало двум народам, двум цивилизациям: еврейской и европейской.

Первым, как известно, на свет появился Эсав. За ним — Яаков. Как сказано: «А затем вышел его брат, рукой своей держа за пяту Эсава, и нарек ему имя Яаков» (Берешит, гл. 25, ст. 26).

История отношений между нашими народами аккуратно записана в толстенную книгу. Листы этой книги потемнели от времени. Тем не менее, на них отчетливо проступают красные пятна. Это — кровь, наша еврейская кровь. Кровь наветов, погромов, изгнаний. Кровь крепких мужчин и немощных стариков, кровь беременных женщин и грудных детей. Кровь, слезы и боль…

Тем не менее, в каждом поколении в нашем народе были отдельные люди или целые группы, которые стремились сблизится, сродниться с потомками Эсава. Перенять их традиции, религию, культуру. Только каждый раз, в ответ на эти жалкие, унизительные поползновения, потомки Эсава демонстрировали гнев, злобу и ненависть. 

История наших отношений с Эсавом чем-то напоминает отношения населения Земли и кометы Галлея. 

Комета Галлея периодически пытается сблизиться с Землей. Эдмунд Галлей путем математических расчетов предсказал возвращение кометы в 1758 г. Предсказание подтвердилось, хотя комета и задержалась до начала следующего года. Но Галлей со своими расчетами не был виноват в этой ошибке. Виноваты были гравитационные поля двух крупнейших планет солнечной системы.

Следующее появление кометы Галлея состоялось в 1910 г. Тогда приближение небесного тела сопровождалось у населения земли вспышками паники. Дело в том, что незадолго до этого астрономы сделали два значимых открытия. Во-первых, благодаря спектральному анализу испускаемых кометой газов, ученые установили, что в их состав входят молекулы циана, угарного газа и других ядовитых для человека элементов. Во-вторых, выяснилось, что 18 мая 1910 г. комета пролетит точно между Солнцем и Землей, и в этот момент наша планета погрузится в газовый кометный хвост, всегда направленный точно от Солнца.

И тут начался настоящий психоз. Люди ждали, что Землю окутают ядовитые газы от хвоста кометы, и наступит конец света. 

Конечно, никакого конца света не было. Кометные газы и тончайшая пыль, внедряясь в земную атмосферу, застревали в самых верхних ее слоях.

Всевышний бережет, созданный Им мир. И если возникает угроза слишком опасного сближения с кометой, то либо другая планета, обладающая мощным гравитационным полем «придерживает» ее, или заставляет изменить траекторию, либо — сама Земля, собственной гравитацией — «футболит» комету на безопасное расстояние.

В рождение братьев Яакова и Эсава, Всевышний «встроил» знак, показывающий, как будут развиваться их отношения в будущем.

Как только Яаков соблазняется возможностью сблизиться, сродниться с Эсавом, хватаясь за его пятку — Эсав со всей силы (и откуда она только берется?) вдруг, неожиданно пинает брата.

Этот бодрящий и отрезвляющий пинок пробуждает еврейскую душу, которая тут же берет курс на отдаление от чуждой культуры и отводит нас на безопасную дистанцию.

Так еврейский народ сохраняет свою индивидуальность, остается народом вечным, народом особым, народом Торы.