В первой фразе главы сказано: “Вот история происхождения Ицхака, сына Авраама...”.

История происхождения на иврите — толдот.

В нашей недельной главе рассказывается, как Эсав за чечевичную похлебку продал своему брату Яакову первородство. В Торе об этом читаем: «А Яаков дал Эсаву хлеб и похлебку чечевичную, и тот ел и пил, и поднялся и пошел» (Берешит, гл. 25, ст. 34).

Однако продаже, как водится, предшествовал торг. Сделку предложил Яаков:

— Продай мне, как сей день ясен, — сказал Яаков, — твое первородство (там же, ст. 31). 

Эсав ответил на это предложение: 

— Вот я близок к смерти, — ответил на предложение брата Эсав. — Для чего мне первородство? (там же, ст. 32).

В своем комментарии к этому фрагменту Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) дополняет диалог между братьями.

— Первенцы служат Всевышнему. Но в чем заключается это служение? — спросил Эсав.

— Немало запретов, нарушение которых может привести к смерти, связано с ним, — предупреждает Яаков. — Например, нельзя служить Творцу, если человек оброс волосами или опьянен вином (об этом, кстати, говорится в Талмуде — трактат Сангедрин, лист 22).

— Такое служение погубит меня, — заключил Эсав. — Если так, зачем мне оно!?

Таким образом, мы узнаем, что Эсав понял, что не соответствует высоким критериям, предъявляемым к служителям Всевышнего. И в нем не возникло желание прилагать какие-либо усилия, чтобы хоть как-то приблизиться к соответствию.

Вслед за этим в Торе написано: «И презрел Эсав свое первородство» (Берешит, гл. 25, ст. 34).

Раши поясняет, что Эсав презрел именно служение Творцу.

Теперь все части пазла сложились в цельную картину. Яаков всем сердцем, всей душой хочет служить Творцу. Но он — не первенец. Поэтому, чтобы осуществить свое желание — предлагает своему брату Эсаву продать первородство. Эсав интересуется, в чем состоит его отличие (следовательно, раньше это его не занимало). Узнав, что первородство связано с ответственностью и накладывает определенные ограничения, Эсав решает не усложнять себе жизнь и с легкостью расстается со своей врожденной привилегией — продает ее за чечевичную похлебку.

У Эсава был и другой путь. Он мог приступить к изучению законов, связанных со служением Всевышнему и стараться соответствовать предъявляемым требованиям. Но Эсав не пожелал меняться. Вместо того, чтобы попытаться улучшить себя, он предпочел отказаться от первородства. 

В этом содержится важный психологический урок.

Часто тернистому пути самосовершенствования и преодоления преград, ведущему к возвышенной, благородной цели, люди предпочитают другой: не просто не хотят видеть сияние высоких целей и игнорируют их но, как бы в свое оправдание — стараются развенчать, ниспровергнуть их, облить грязью.

Эсав презрел свое первородство, продал его Яакову. Когда же потомки Яакова презирают свое еврейство, сказать, что это очень грустно — значит, ничего не сказать...

Написано в нашей недельной главе: «И любил Ицхак Эсава, потому что добыча во рту у него» (Берешит, гл. 25, ст. 28).

Но как праведный Ицхак мог любить Эсава — этого «бандита с большой дороги», когда у него был такой прекрасный сын Яаков — «человек, — как сказано о нем в Торе, — бесхитростный пребывающий в шатрах" (там же, ст. 27)?

Возможно, бесхитростность Яакова в сочетании с усидчивостью представлялись Ицхаку как неприспособленность к реальной жизни. Эсав же не боялся с головой окунуться в море действительности. Он во всех жизненных перипетиях крепко стоял на ногах и вместе с тем, еще и задавал мудреные вопросы об отделении маасера (десятины) от соломы и соли. 

— Такой не пропадет, — улыбаясь, думал Ицхак.

Яаков же в его глазах был «не от мира сего».

Однако, когда Эсав пожаловался Ицхаку на Яакова, что тот «объегорил» его с первородством, Ицхак пересмотрел свое отношение к сыновьям.

— Младший смог обвести вокруг пальца старшего, этого прожженного прохвоста. Значит, он не так уж и прост, — решил он. — По праву он получил мое благословение.

Эсав с юных лет обеспечивал себя сам. Яаков же питался с отцовского стола. Поэтому Ицхак вначале отдавал предпочтение Эсаву. Ведь сказано в Талмуде (трактат Хуллин, лист 7) о раби Пинхасе бен Яире, что он никогда не ел чужого хлеба и не садился за трапезу, если сполна за нее не заплатил. Но после продажи первородства Ицхак понял, что в Яакове заложен недюжинный потенциал. И займись он торговлей, или каким другим ремеслом — он превзойдет многих и в этом (что Яаков и доказал, работая у Лавана). Следовательно, в йешиву он пошел не от безысходности, не потому что больше никуда не мог устроиться, но действительно — из любви к Торе и Творцу. А значит, и любви Ицхака он достоин не меньше Эсава, который старался своими вопросами произвести на отца впечатление.

Сын рава Хаима из Черновиц (автор книги Беэр Маим Хаим) был женат на дочери рава Апты-Авраама Гешеля (который написал книгу Оhев Исраэль). Но, к большому сожалению отца, он оставил путь Торы и даже развелся со своей праведной женой. Ни один год рав Хаим видел от своего сына только расстройства да огорчения. Но он не прерывал с ним отношения. Наоборот, старался дать ему максимум любви и еще больше приблизить его к себе.

Ученик рава Хаима, раби Меир из Премышлян не раз видел, как учитель воздевал руки к Небу и молился: «Хозяин мира! Да будет воля Твоя, чтобы Ты относился к своим сыновьям, как я отношусь к моему. Как я не отвергаю моего сына, оставившего Тору и заповеди, также и Ты не отворачивайся от сыновей, сбившихся с верного пути!».

Этому он научился у Ицхака, у которого тоже была проблема с сыном Эсавом, но он не перестал любить его. Когда же евреи начали гневить Всевышнего, Он, как сказано в Талмуде (трактат Шаббат, лист 89) предъявил претензии Ицхаку: «Согрешили дети твои».

— Я любил своего сына, невзирая на поступки его, — ответил Ицхак, — поэтому и Ты прости своих сыновей!..

Сам Всевышний свидетельствует, что Авраам «слушался голоса Моего и соблюдал предостережения Мои, Мои заповеди, Мои законы, и Мои Учения» (Берешит, гл. 26, ст. 5).

Обсуждая этот фрагмент, наши Учителя приходят к выводу, что Авраам соблюдал даже заповедь об «смешении блюд» в канун праздника (на иврите — эрув тавшилин). Речь о том, что в случаях, когда день установленного в Торе праздника (йом тов) непосредственно предшествует субботе, для того, чтобы в праздник можно было приготовить еду для шаббатних трапез, в канун праздника необходимо сделать эрув тавшилин (подробнее об этом — см. на сайте, к примеру, в ответе «Как нам поможет эрув тавшилин?», № 4195, с ответами, обозначенными в нем линками).

Правило о эрув тавшилин относится к заповедям, которые вошли в нашу традицию постановлениями Учителей. Таким образом, выходит, что Авраам соблюдал всю Тору — не только Письменную, но и Устную, выполняя не только те законы, которые получены непосредственно от Всевышнего, но и те, которые Он передал через Учителей.

Это, как отмечается в Талмуде (трактат Йома, лист 28), вытекает из употребленного в нашем отрывке выражения «Мои Учения» (во множественном числе), что подразумевает Учение Письменное и Учение Устное.

Возникает вопрос: каким образом Авраам мог осуществлять, например, заповеди, связанные с приношениями в Храме? Ведь Храма при его жизни еще не было.

Очевидно, что Авраам выполнял лишь те заповеди, которые он физически мог выполнить. А те, что не мог, естественно — не выполнял.

Так почему же сказано, что Авраам исполнял всю Тору?

В нашей традиции существует правило: если человек очень хотел выполнить ту или иную заповедь, и сделал для этого все необходимое, но по каким-то, не зависящим от него причинам, не смог осуществить свой замысел — ему засчитывается, как будто бы он эту заповедь выполнил.

Понятно, что это правило, конечно же, распространяется и на Авраама.

Праведные люди, которые прилагают все усилия к тому, чтобы осуществить как можно больше заповедей, обычно не удостаиваются выполнения заповеди о возвращении украденного. По простой и совершенно очевидной причине: чтобы вернуть украденное — сначала нужно что-то украсть. Но ведь праведный человек воровать — не станет. И в контексте данной заповеди оказывается в безвыходном положении. А это означает, что выполнение заповеди ему засчитывается — автоматически.

Мы знаем, что мясо пасхального приношения разрешается есть только тем, кто выполнил заповедь обрезания (брит мила). Авраам же прошел обрезание в 99 лет. Выходит, до этого момента, он не соблюдал законы праздника Песах? Но почему тогда сказано, что он исполнял всю Тору?

Можно предположить, что Авраам, действительно, начал отмечать Песах только после своего обрезания, то есть — в 99 лет. А осуществление им всех заповедей Торы подразумевает «суммарный», то есть — выполнение заповедей в течение всей его жизни.

Рамбан (Рабейну Моше бен Нахман — Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12-го – начало 13-го вв.) пишет, что наши праотцы приняли на себя соблюдение заповедей Торы только в пределах Земли Израиля. Поэтому все время, в течение которого Авраам был необрезанным, он, возможно, накануне Песаха покидал Израиль. А вне Эрец Исраэль на нем уже не лежала обязанность совершать пасхальное приношение.

Впрочем, у Авраама была возможность обойтись и без этих вынужденных «заграничных командировок».

В нашей традиции есть правило: если человек старательно изучает законы приношений — засчитывается ему, как будто бы он эти приношения совершил. Значит, все то время, когда Авраам физически не мог совершить пасхальное приношение, поскольку не был обрезан — он исполнял эту заповедь за счет углубленного изучения связанных с нею законов. Очевидно, что точно также он поступал и с другими заповедями, которые не мог осуществлять по независящим от него причинам.

Один из самых драматических моментов во всей книге Берешит, когда Яаков подходит к своему отцу Ицхаку, чтобы получить его благословение. И здесь мы читаем: «И приблизился Яаков к отцу, и тот ощупал его и сказал: Голос — голос Яакова, и руки — руки Эсава» (Берешит, гл. 26, ст. 22).

В Мидраше Учителя приводят правило: когда голос Яакова звучит в синагогах и домах учения, тогда не видно рук Эсава.

Это правило должно соответствовать нашему фрагменту из Торы. Ведь на его основе оно и было сформулировано. Но на первый взгляд, никакого соответствия нет. Согласно правилу, когда звучит голос Яакова, рук Эсава не должно быть. Но в рассматриваемом нами фрагменте присутствуют и голос Яакова и руки Эсава.

Попытаемся разрешить это противоречие.

Мы знаем, что Яаков поначалу колебался и испытывал сомнения, нужно ли ему идти к отцу за берахой (благословением). Ведь Ицхак ждет Эсава. Что будет, если отец поймет, что перед ним Яаков?

И вот Ицхак (к тому времени он был уже слеп) ощупывает Яакова, и понимает, что перед ним не совсем Эсав, поскольку «голос — голос Яакова, а руки — руки Эсава». Казалось бы, сейчас должна разразиться буря, а может даже — настоящий ураган…

Но, что мы видим? Вместо этого, Ицхак благословляет того, кто стоит перед ним — дает свое благословение Яакову.

В чем же заключается бераха Ицхака? Об этом в Торе ничего не сказано. И только после того как Ицхак отведал кушанья Яакова и выпил вина, после того, как Яаков его поцеловал, и Ицхак обонял запах его одежд, лишь после всего этого Тора сообщает: «И благословил он его и сказал... да ниспошлет тебе Всевышний...» (Берешит, гл. 26, ст. 27).

Выходит, Ицхак благословил Яакова — дважды. Но в чем же все-таки состояла первая бераха?

«Голос — голос Яакова, и руки — руки Эсава». Яаков удостоился всего: и голоса, звучащего в синагогах и домах учения, и рук, созидающих материальные ценности и защищающие от врагов. В этом и заключалось первое благословение Ицхака. 

Написано в нашей недельной главе: «Голос — голос Яакова» (Берешит, гл. 27, ст. 22).

Еврейский юноша, единственный сын у родителей, отправился из Америки изучать Тору в одну из иерусалимских йешив. Он делал большие успехи в учебе, его познания в Торе сыскали ему славу лучшего ученика. Родители смирились с длительными отсутствиями единственного сына (он приезжал к ним лишь на каникулы). Но за шаббатним столом им очень не хватало его субботних песен и диврей Тора (слов Торы). Поэтому они попросили его на исходе шаббата (а между Иерусалимом и его родным городом в США временная разница составляла семь часов) звонить им и по телефону петь вместе с ними субботние песни и рассказывать комментарии на недельную главу. 

Когда шаббат заканчивался в Иерусалиме, в Америке он еще был в самом разгаре. Родители как раз в это время за субботним столом. Они, конечно же, не ответили бы на телефонный звонок сына. И тогда сработал бы автоответчик, и они смогли бы услышать, как их сын из Израиля поет для них и рассказывает интересные истории.

Но прежде чем поступать так, сын обратился к раввину за разрешением.

Вот какое решение вынес раввин.

В подобном звонке на автоответчик (поскольку для того, кто звонит, суббота уже закончилась) — нет нарушения законов шаббата. Ни по Торе, ни по постановлениям Учителей. Но некоторое, если так можно выразиться, унижение субботы, при этом все же присутствует.

Впрочем, когда речь идет об избавлении от страданий (а голос единственного сына, исполняющий субботние песни, безусловно, служит исцелением для родительских душ), разрешить это — можно.

В Талмуде (трактат Берахот, лист 57) сказано, что приятный голос — один из трех факторов, благоприятно воздействующих на душевное состояние человека.

А в Мидраше разъясняется, какой именно звук или голос следует считать приятным. Кроме звуков музыки, благоприятные воздействия на человека также оказывают слова Торы, звук воды и звон денег.

Родителям, которые слушают голос своего сына через автоответчик, требуется некий механизм, благодаря которому им не надо поднимать телефонную трубку, или хотя бы — напоминающий о субботнем законе, запрещающем, в частности, отвечать на телефонный звонок. Нужно также позаботиться и о том, чтобы в то время, когда прозвучит телефонный звонок, в доме не было посторонних. Ведь они могут не знать, что для того, кто звонит, шаббат уже закончился.

В общем, чтобы не допустить нарушения законов шаббата — нужно учесть все детали и все предусмотреть.

Рав Моше Файнштейн (один из крупнейших «законодателей» 20-го века в области соблюдения заповедей Торы) писал, что использование достижений техники для облегчения быта в шаббат может привести к осквернению субботы. Поэтому в данном вопросе следует проявлять максимальную осторожность.