По первой фразе главы: “И вот имена…”.

Имена на иврите — шемот.

Наша недельная глава начинается словами: «И вот имена сынов Израиля, пришедших в Египет с Яаковом, каждый с домом своим пришли они» (Шемот, гл. 1, ст. 1).

До сих пор, говоря о путешествиях сынов Израиля в Египет, Тора использовала глагол «спускаться». Например, сказано: «спустились туда» (Берешит, гл. 42, ст. 2). Или — «и спустились братья Йосефа» (там же, ст. 3). А также — «спустимся и закупим там (в Египте) еду» (Берешит, гл. 43, ст. 4). И т.д. 

Однако в нашей недельной главе сыны Израиля не «спускаются» в Египет, но — «приходят» туда.

С чем связано это лексическое изменение?

Следует понимать, что, говоря о «спуске», Тора не подразумевает географические особенности рельефа. Речь идет исключительно о разнице в духовных уровнях. С этой точки зрения, земля Израиля — выше любой другой территории. Поэтому уход из Израиля всегда — спуск. При этом, когда в тексте Торы говорится о прибытии сынов Израиля в Египет, могут использоваться и другие слова — «пришли», «прибыли». Ведь в данном случае нет упоминания о связи с Эрец Исраэль (Землей Израиля).

Есть и еще одно объяснение перехода от «спустились» — к «пришли».

В Талмуде (трактат Шаббат, лист 89) сказано, что по приговору Небес Яаков должен был спуститься в Египет, закованный в кандалы. Но заслуги перед Творцом избавили его от этого страшного испытания.

Если уж Яакову был вынесен столь суровый приговор, то его сыновьям — и подавно. Так почему же в нашем отрывке не сказано, что «сыны Израиля — спустились», но написано о них — «И вот имена сынов Израиля, пришедших в Египет с Яаковом»? Хотя и о кандалах здесь ничего не говорится. Быть может, и у них было достаточно заслуг для отмены столь жесткого приговора?

Нет, приговор им был отменен — благодаря заслугам их отца Яакова.

Дело в том, что фразу «И вот имена сынов Израиля, пришедших в Египет с Яаковом» можно перевести иначе — «пришедших в Египет, благодаря Яакову». То есть — благодаря Яакову, они пришли в Египет. Не «спустились», закованные в кандалы, но — пришли с почетом.

Подведем итог сказанному.

Всевышний решил, что евреи должны пройти через египетское изгнание (галут), через угнетение и рабство. Поэтому всегда, когда говорится о намерении отправиться в Египет или о краткосрочном его посещении — Тора использует глагол «спуститься». Чтобы напомнить о существовании того самого решения: спуск в Египет в качестве рабов, закованных в кандалы.

Но когда, благодаря заслугам Яакова, этот страшный приговор утратил свою силу, Тора возвещает нам о прибытии (вместо ужасного спуска) Яакова и его сыновей в Египет — в почете и уважении.

Яаков с сыновьями поселился в Египте, в земле Гошен. Вот, что написано об этом в Торе: «А сыны Израиля плодились и воскишели (во множестве своем), и умножились, и окрепли очень, и наполнилась земля ими» (Шемот, гл. 1, ст. 7).

Привлекает внимание здесь выражение «и наполнилась земля ими». Казалось, нужно было бы сказать: «и они наполнили землю». На самом же деле, если переводить дословно, получится — «и наполнила земля их».

Как это понимать?

Сыновья Яакова строили свою жизнь так, чтобы меньше заниматься добычей пропитания и больше — изучением Торы. Пока это правило соблюдалось, сыны Израиля не подвергались угнетению в Египте.

Но вот «умирает Йосеф и все его братья, и все то поколение» (Шемот, гл. 1, ст. 6). Пришедшее им на смену новое поколение, к сожалению, подняло на щит иные ценности и устремления. На это намекает имеющееся в нашем фрагменте слово «очень» (на иврите — меод).

Обычно слово «меод» означает — увеличение, добавление. Но у него есть и еще одно значение — бизнес, дело, приносящее пропитание, достояние. С этим его значением мы сталкиваемся, к примеру, в главе Ваэтханан, где сказано: «И люби Всевышнего твоего, всем сердцем твоим и всей душой твоей и всем достоянием твоим (в оригинале — меодеха)» (Дварим, гл. 6, ст. 5). Некоторые комментаторы объясняют здесь слово «меодеха» как — гешефт (сделка). То есть, получается, что ради Всевышнего будь готов пожертвовать своим бизнесом, своим имуществом, своими гешефтами.

Теперь вернемся к фрагменту, с которого мы начали обсуждение: «…а сыны Израиля плодились и воскишели» после смерти Йосефа и всех его братьев. «И умножились, и окрепли очень» — заняли все свое время гешефтами, прекратив изучение Торы. Тогда «наполнила земля их» — все мерзости египетской земли, чуждые взгляды и мировоззрение, чужие обычаи и культура вошли в жизнь евреев.

Евреи, до того поселившиеся в земле Гошен и хранившие там свою самобытность, после смерти Йосефа и его братьев начали расселяться по всему Египту.

Казалось бы, что в этом плохого? Так евреи смогли лучше интегрироваться в жизнь страны. Но это очень быстро привело к ассимиляции и забвению традиции отцов, к увлечению чуждой идеологией и культурой. И в конечном итоге — к угнетению и рабству.

Одна из заповедей Пасхального Седера — в память о египетском рабстве есть марор (горькую зелень). Марор обладает интересным свойством — вначале он кажется не горьким, но даже сладковатым на вкус. Горечь ощущается не сразу.

Также и рабство зачастую начинается с иллюзии «сладости». Возможность выйти за ворота гетто, за черту оседлости, уравнивание в правах, свободное участие в политике и культуре стран диаспоры. А в итоге — ассимиляция, плен, рабство и смерть.

В плену у чуждых идей, чуждых взглядов, чуждого мировоззрения и обычаев — сыны Израиля очень быстро гибнут. Либо сами, либо — от рук палачей, еще недавно казавшихся им идеалом культуры и просвещения.

Пасхальная горькая зелень — напоминание о горьких уроках изгнания.

Написано в нашей недельной главе: «И встал новый царь над Египтом, который не знал Йосефа» (Шемот, гл. 1, ст. 8).

В Талмуде (трактат Сота, лист 11) Учителя выясняют, о ком идет речь: о новом царе, совершенно другом человеке, или — о прежнем, мировоззрение которого на определенном этапе стало иным, и он, как следствие произошедших в нем изменений — издал новые указы и законы. 

Но какое имеет значение, сменился в Египте царь или страной правил все тот же человек, придумавший новые указы?

Среди законов Торы о призыве на воинскую службу и участия в войне, есть такой: « Тот, кто построил новый дом и не обновил его — пусть пойдет и возвратится в свой дом; чтобы не умер он на войне и другой не обновил бы его дом» (Дварим, гл. 20, ст. 5).

Возникает вопрос: если человек разрушил свой старый дом и на его месте выстроил новый, точно такой же по размерам — попадает он под действие этого закона или нет? Достаточно ли, чтобы освободиться от призыва на войну, выстроить на месте старого дома точно такой же новый, или же право не участвовать в войне и вернуться, чтобы обжить новый дом, получает только тот, кто построил абсолютно другой дом, не имеющий ничего общего с прежним?

Ответ на вопрос о новом доме зависит от ответа на вопрос о новом царе.

Если над Египтом встал совершенно другой, новый царь, то от воинской службы может освободиться только тот, кто построил абсолютно новый дом, не имеющий ничего общего с прежним.

Но если царь остался прежним, только взгляды его претерпели кардинальные изменения, то и от воинской службы будет освобожден даже тот, кто разрушил старый дом, а на его месте выстроил точно такой же.

На самом деле, вопрос можно сформулировать более глобально. Везде, где в Торе упоминается нечто новое — речь идет о чем-то совершенно новом, или же в эту категорию попадает также и обновленное?

Шмуэль (Учитель Талмуда первого поколения; 3-й век) писал, что в Египте остался тот же царь, новой стала лишь его политика — указы и постановления. И тогда получается, что достаточно лишь обновить свой дом, чтобы тебя не призвали на военную службу.

Иную грань Истины открывает в этом вопросе Рав (столь великий и известный Учитель Талмуда первого поколения, что звание «рав» стало его именем, и все знали, о ком идет речь; 3-й век). Он говорил, что Египтом начал управлять новый царь — совершенно другой человек. В таком случае только абсолютно новый дом может служить причиной освобождения от участия в войне.

Известно правило, что в запретах мы придерживаемся позиции Рава. Но когда речь идет о законах — мы принимаем точку зрения Шмуэля.

Постановление Торы об освобождении от участия в войне, конечно же — закон, а не запрет. Поэтому мы и говорим, что для освобождения от участия в военных действиях достаточно лишь обновить свой дом. Этот закон мы находим и у Рамбама (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания – Египет, 12 век). 

Значит, и царь в Египте был прежним. Просто он решил в корне изменить свою политику в отношении к евреям.

Мы можем заключить также, что, встречая в Торе текст, где говорится о чем-то новом, нам следует предположить, что, возможно, речь идет о чем-то обновленном.

О порабощении в Египте сынов Израиля в Торе сказано: «И порабощали египтяне сынов Израиля подневольным трудом. И горькою делали жизнь их тяжкой работою с глиной и с кирпичами, и всякой работою в поле — и вся их работа, которою их порабощали, была подневольным трудом» (Шемот, гл. 1, ст. 13-14).

Возникает вопрос: почему выражение «подневольным трудом» (на иврите — бефарех) в этом фрагменте повторяется дважды?

В комментарии на Талмуд (трактат Песахим, лист 117) Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12-13 вв.) отмечают, что слово «парех» после замены его букв методом «ат-баш» превратится в слово с гематрией (числовым значением) — 39.

Это намекает на 39 видов производительных работ, которые использовались при сооружении Мишкана (Переносного Храма в пустыне), откуда, собственно и проистекает запрет на их осуществление в шаббат.

В Иерусалимском Талмуде (трактат Шаббат, гл. 7, м. 2) говорится, что у каждого из 39 видов работ есть еще и 39 подвидов. То есть от каждой из 39 основных работ (на иврите — мелахот; множественное число от слова мелаха — «работа»), существует 39 производных (толадот). Выходит, всего — 1.521 толадот (39 х 39).

Таким образом, повторение выражения «подневольный труд» в нашем фрагменте можно объяснить тем, что первый раз оно намекает на 39 мелахот (основных работ), второй — на 39 толадот (производных).

Можно заключить, что во время египетского рабства евреи на практике изучили все возможные производительные работы — основные и производные. Причем, получается, что каждый еврей в египетском изгнании совершил 39 (основных) + 1.521 (производных), то есть всего — 1.560 разных работ.

Эти практические навыки пустили глубокие корни в нашей традиции. И на протяжении поколений они помогают нашим Учителям выносить постановления о запрете или допустимости того или иного вида трудовой деятельности в шаббат.

Теперь мы также понимаем, что на языке Торы означает выражение «каторжный труд». Это такой труд, когда человек осуществляет в неволе 1.560 разных работ.

Из рассматриваемого нами фрагмента мы извлекаем и еще один важный урок.

Жизнь евреев в египетском рабстве была тяжкой и горькой. Но почему же они согласились на это, почему не восстали против своих угнетателей (в Торе на это нет и намека)?

Дело в том, что рабство вначале показалось сладким (вначале даже Паро лично принял участие в работе на благо общества). Об этом напоминает нам горькая зелень на пасхальном Седере. Ее горечь ощущается не сразу. Поначалу она кажется сладковатой.

Так устроено рабство. Любое. В том числе — зависимость от наркотиков, страсть к азартным играм и т.д. Вначале это кажется заманчивым, привлекательным. Но итог — всегда горек.

Когда Хаим был подростком, всю его семью схватили фашисты и их пособники и вместе с множеством других семей погрузили в вагоны для скота, чтобы отправить в Освенцим.

Хаиму удалось на ходу выпрыгнуть из вагона. При падении он сломал руку.

Хаим до конца войны скрывался в безлюдных местах — так, что никто не мог его выдать фашистам. Но и оказать ему помощь было некому.

В итоге рука хоть и срослась, но — криво. Она действовала, но все же не так, как здоровая.

Когда война кончилась, Хаим узнал, что никто из того поезда смерти не остался в живых.

Хаиму удалось перебраться в Израиль, постепенно наладить мирную жизнь.

Рука продолжала давать о себе знать. Врачи, осмотрев ее, пришли к заключению, что операция полностью решит все проблемы. Хаим задумался: ведь каждый раз, когда рука причиняла ему боль или неудобство, он вспоминал о чуде своего спасения и благодарил Всевышнего. И он очень дорожил этой благодарностью. Но, что будет с ней, если рука исцелится?

Хаим обратился за советом к раввину.

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Шемот, гл. 1) рассказывается, в частности, о том, как у Моше Рабейну появился речевой дефект.

Когда дочь фараона, Батья, принесла во дворец грудного Моше, тот первым делом сорвал с головы царя корону. Жрецы усмотрели в этом дурной знак, и Моше подвергли испытанию. Ему предложили выбор между золотом и горящими углями. Моше, было, потянулся к золоту, подписывая себе тем самым смертный приговор, но малах (в условном переводе — «ангел») направил его руку к углям. Моше взял раскаленный уголек и, как делают маленькие дети — потянул его в рот. В результате он получил ожог, и заметный дефект речи остался у него на всю жизнь.

Из-за этого физического недостатка к Моше впоследствии приставили его брата, Аарона.

Возникает вопрос: не проще ли было попросить Всевышнего (с которым Моше общался «лицом к лицу») избавить Моше от дефекта речи?

Но этот недостаток напоминал Моше о чуде, которое произошло с ним во дворце фараона, и это воспоминание было очень дорого ему. Поэтому речевой дефект и остался у него на всю жизнь.

Также и в случае с Хаимом. Если увечье не мешает ему изучать Тору и исполнять заповеди, но служит напоминанием о чудесах и проявленной к нему милости Всевышнего — не следует от н

Автор текста Мордехай Вейц