Во второй фразе главы говорится: «Произведи подсчет потомков Гершона…».

Произведи подсчет на иврите — насо.

В нашей недельной главе рассматривается очень важная тема, тема раскаяния и тешувы (возвращение на пути, указанные Всевышним). И в тексте Торы об этом читаем: «Мужчина или женщина, если совершит какое-либо прегрешение, являя неверность Всевышнему, и ощутит человек свою вину, пусть признается в своем прегрешении, которое совершили» (Бамидбар, гл. 5, ст. 6-7). 

Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишне Тора; Испания – Египет, 12 век) в своем фундаментальном труде Мишне Тора уделяет этой теме очень много внимания. Человек, совершивший прегрешение и признавший свою ошибку, — пишет он о людях, решивших совершить тешуву, — с этого самого момента не должен повторять впредь те действия, которые привели его к нарушению. Для этого ему следует «объявить войну» той или иной дурной наклонности, целенаправленно, усилиями разума, «выкорчевывая» ее из своих помыслов, а в сердце — принять решение никогда больше не совершать таких проступков. И если его решение непоколебимо и искренне, Творец, который знает все секреты сердец, увидит, что этот человек прошлых ошибок теперь не допустит (раздел «Законы тешувы», гл. 2).

В Вавилонском Талмуде (трактат Кидушин, лист 49) сила и возможности тешувы проиллюстрированы на интересном примере.

Некто предложил женщине выйти за него замуж и аргументировал это предложение не чем-нибудь, а праведностью. Своей, разумеется. Так и сказал: «Выходи за меня замуж, ибо я — праведник». Его праведность и стала условием посвящения женщины ему в жены во время брачной церемонии — хупы. 

— Ты посвящена мне на основании того, что я праведник, — торжественно объявил жених, стоя под хупой, в присутствии раввина, при свидетелях и большом стечении народа. 

Даже если потом выяснится, что новобрачный в прошлом был весьма далек от праведности, хупа считается — состоявшейся, а этот человек — женатым.

Но как такое может быть? Ведь поставлено условие,- что жених — праведник. Если оно не выполнено, и есть свидетельства о прошлом жениха, которые не в его пользу — о какой свадьбе может идти речь?

Возможно, стоя под хупой, жених в своем сердце принял решение начать жизнь с чистого листа, и впредь жить праведно. И этого, в общем-то достаточно, чтобы согласно законам Торы — стать мужем.

В брачной церемонии, кроме жениха и невесты, важную роль играют свидетели. Далеко не всякий может взять на себя эту роль. Свидетели должны соответствовать требованиям Торы и наших Учителей. Они не должны состоять в родстве с женихом, невестой и друг с другом. Но это — не единственное условие. Так, например, свидетелем не может быть человек, публично нарушающий законы субботы, или испытывающий пристрастие к азартным играм. И если такой нарушитель — намеренно или по недосмотру — выступит свидетелем посвящения невесты (на иврите этот обряд называется — кидушин), обряд кидушин будет считаться недействительным. И его нужно будет провести еще раз — с «кашерными» свидетелями.

Но справедливо ли это?

Мы только что выяснили, что жених, назвавший себя праведником, невзирая на свое более чем сомнительное прошлое, все равно на законных основаниях становится мужем. Поскольку можно предположить, что под хупой он сделал тешуву. 

Так, может, и свидетели, накануне замеченные в нарушении шаббата — успели во всем раскаяться?

Дело в том, что жених объявил публично, во всеуслышание, что он — праведник. И именно это дает нам основание предположить, что он принял соответствующее решение в сердце своем.

О свидетелях нам лишь известно, что они публично оскверняли субботу, а желание исправиться — не выразили. 

Впрочем, если бы и выразили — достаточно ли одного желания? Ведь ошибки прошлого нужно еще искупить.

Но разве жених их искупил?

По поводу жениха сказано в Иерусалимском Талмуде (трактат Бикурим, гл. 3), что под хупой все его прошлые прегрешения ему — прощаются. Выходит, к желанию сердца добавлено еще прощение и искупление Свыше. Но свидетели, даже если они и помыслили о тешуве — им еще предстоит признаться вслух в своих ошибках и, возможно, искупить их. А до этого они будут считаться злодеями, о которых в Торе сказано: «Не поддерживай злодея в свидетельстве» (Шемот, гл. 23, ст. 1).

Теперь, когда мы заглянули в Иерусалимский Талмуд, нам стало понятнее, что написано в Вавилонском Талмуде (трактат Кидушин).

Жениху достаточно выразить раскаяние в сердце. Поскольку для него день свадьбы подобен Йом Кипуру — Дню искупления (поэтому, кстати сказать, в нашем народе существует обычай, что жениху и невесте следует поститься перед хупой). Но всем остальным людям, мужчинам и женщинам, чтобы сделать тешуву — необходимо вслух перечислить свои прегрешения, не ограничиваясь сердечными переживаниями. Ведь у них нет очищающей хупы.

Написано в нашей недельной главе: «И признается в своем прегрешении…» (Бамидбар, гл. 5, ст. 7). 

Речь здесь идет о тешуве (раскаянии).

Поделюсь замечательной историей об этом.

Раньше в еврейских общинах, кроме должности раввина, была еще и должность хазана (кантор, человек, ведущего молитвы). Хазан постоянно вел молитвы в синагоге и читал соответствующие отрывки из Торы. У него должен был быть красивый голос и музыкальные способности. И, разумеется, на эту должность назначался богобоязненный человек.

В наше время должность хазана сохранилась лишь в некоторых общинах, особенно — в диаспоре. В Израиле его обязанности обычно на добровольных началах делят между собой несколько человек.

История, которую я собираюсь вам рассказать произошла более ста лет назад, в 19-м веке.

Известный хазан раби Бецалель из Одессы на склоне лет поселился в Иерусалиме. Когда настал час раби Бецалелю проститься с этим миром, его душа три дня безуспешно пыталась покинуть тело. На третий день этой изнурительной борьбы, когда город стал погружаться в сумерки, раби Бецалель открыл глаза и попросил позвать к нему его учеников. А их было — немало. Многие, благодаря ему, овладевали канторским искусством. И вот дом наполнился молодыми приятными голосами. Тогда старый хазан сделал знак, и наступила тишина, как в преддверии трублений шофара. 

— В молодости я был учеником раби Меира из Перемышлян, — начал свой рассказ Бецалель. — Однажды я зашел навестить его, а он сидел и учил мишну из трактата Шаббат, в которой говорится, что в субботнюю ночь нельзя читать при свете светильника (поскольку, есть опасение, что человек добавит масло в светильник или наклонит его и этим нарушит законы субботы).

Когда я приблизился, раби Меир как раз читал о хазане, занимающемся с детьми (гл. 1, мишна 3). Там сказано, что хазан смотрит, как дети читают. Следит, с какого места ученики начали читать и где они остановятся. А это требует настолько мало внимания, что не вызывает опасения, вдруг он наклонит светильник, чтобы увеличить яркость света.

Что же касается детей, то и их поведение не вызывает такого опасения — дети боятся учителя, которые следит за их чтением.

Этот фрагмент про хазана и детей начинается словами: «Истинно сказали — хазан смотрит...».

Раби Меир поднял глаза, пристально посмотрел на меня, — продолжил свое повествование Бецалель, — как будто вывернул меня наизнанку и повторил с вопросительной интонацией: «Истинно сказали — хазан смотрит?».

В этот момент я был готов провалиться сквозь землю. Дело в том, что накануне в Перемышлянах, «проездом из Парижа в Милан», как писали на афишах, гастролировал театр. А я очень любил музыку. В общем, я не удержался и сходил на оперетту. Там было женское пение и танцы...

Да, я признаю, что смотрел тот спектакль и нарушил эти запреты.

«Истинно сказали — хазан смотрит... оперетту?», — снова повторил раби Меир.

Увидев, что я близок к обмороку, он  взял мою руку в свою и мягко произнес: «Но ты не умрешь без тешувы».

Через некоторое время я уехал в Одессу. Там мне сопутствовал успех, я стал кантором, добился известности, богатства. И вот, удостоился пожить в Иерусалиме. Но хазан не должен смотреть оперетту. И я хочу вместе с вами прочесть покаянную молитву — видуй.

Такого искреннего и проникновенного видуя давно не слышал Иерусалим. С последними словами этой молитвы отлетела душа раби Бецалеля.

Отметим, что перед этим говорилось о соте, то есть — женщине, подозреваемой в супружеской неверности. 

В Талмуде (трактат Сота, лист 2) Учителя обращают внимание на это соседство и задаются вопросом: почему слова о назире расположены в непосредственной близости с текстом об изменнице (соте)?

И отвечают на него так. В этом заключается всем нам урок: тот, кто увидит неверную жену в ее позоре — пусть воздержится от вина, ибо оно может привести к прелюбодеянию.

Иначе говоря, нас призывают к осторожности. Причем, тот, кто стал свидетелем чужого падения — должен быть осторожным вдвойне. Увидел, к чему может привести пренебрежение запретами Торы и Учителей — наложи на себя дополнительные ограничения, откажись от вина. 

Не знаю, как вам, но мне этот подход к ситуации показался странным. Ведь люди учатся не только на своих ошибках, но и — на чужих. Нуждается ли тот, кто уже видел негативный пример, и воочию убедился, как опасно пересекать «красные линии», установленные  Мудрецами вокруг заповедей Торы, в еще каких-то дополнительных предосторожностях?

Поясню это на примере.

Перед вами — два моряка. Один из них — морской волк, вдоль и поперек избороздивший все моря и океаны. Он не раз попадал в самые серьезные передряги. Другой — новичок, салага, пороху, как говорится, еще не нюхал.

От кого из них вы спрячете бочонок с ромом?

Чтобы лучше понять логику Учителей — откроем Пиркей Авот («Наставления Отцов», гл. 3, мишна 9). Написано там — Сказал раби Ханина бен Доса: тот, кто своими делами превосходит мудрость — его мудрость укрепится. Но у кого мудрость не поспевает за поступками — в конечном итоге утратит ее.

Что здесь имеется в виду?

Когда человек отдаляется от дурных поступков, потому что видит (предвидит), сколь неприглядная участь ожидает злодея — о нем можно говорить, что он накопил жизненную мудрость. Мудрец предвидит то, что произойдет. 

Но есть и другой тип людей. Человек, к примеру, работает над собой, над своими качествами (на иврите — мидот), исправляет себя, улучшает. Потому что хочет сделать приятно Творцу. О таком говорят, что он — человек дела.

По сути, в этой мишне речь идет о двух типах служения Всевышнему.

Тот, кто учится на чужих ошибках — может и оплошать, когда ему самому выпадет испытание. Ведь он привык наблюдать, как ведут себя другие люди. И кто знает, сумеет ли он распознать собственные ошибки? 

Тот же, кто постоянно борется со своим дурным началом (а не наблюдает за поражениями других), в конце концов — преуспеет в своей борьбе.

Поэтому и сказано: «тот, кто увидит неверную жену в ее позоре…». То есть тот, кто видит чужие прегрешения — постепенно наполняется уверенностью, что с ним ничего такого не может произойти.

Вместо того, чтобы лелеять в себе пустые, а порой и опрометчивые надежды — лучше воздержись от вина, — наставляет Тора. — И начни работать над собой.

В нашей недельной главе рассказывается о соте — женщине, которую муж подозревает в супружеской неверности.

Затем идут законы, относящиеся к назиру (человеку, который решил дополнительно освятить себя, чтобы еще больше приблизиться к Всевышнему). И об этом в тексте главы сказано: «Если мужчина или женщина примет обет назира, посвятить себя Всевышнему…» (Бамидбар, гл. 6, ст. 2).

Но как связаны между собой эти две темы, что между ними общего?

Ответ на этот вопрос можно найти в Талмуде (трактат Сота, лист 2).

Об этом свидетельствует в своем комментарии и Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век). Он обращает наше внимание на то, что в Торе фрагмент о назире следует сразу же за  словами о соте. И это, конечно же — неспроста. Таким образом, нам преподносится важный урок: тот, кто видит неверную жену в ее падении, пусть воздержится от вина, ибо его употребление может привести к прелюбодеянию.

Было бы, наверное, логичным, если бы и в Талмуде трактат Сота предшествовал бы трактату Назир. Однако порядок расположения трактатов в нем — обратный. Трактат Назир стоит перед трактатом Сота.

Выходит, порядок трактатов в Устной Торе — не соответствует порядку, установленному Письменной?

В Торе слова о соте учат нас отдалиться от зла, в том числе — и от зла, которое «селится» внутри человека.

Там, где говорится о назире — речь идет об освящении, о сотворении добра.

Царь Давид выразил это к емкой и краткой формулировке: «Удались от зла и твори добро» (Теилим — Псалмы царя Давида, гл. 34, ст. 15).

Эта формула должна стать девизом каждого порядочного человека. Хотите вести дела с каким-то незнакомым человеком и хотите убедиться в его порядочности? Посмотрите, что начертано на его щите, если это: «Удались от зла и твори добро» — значит, вам встретился порядочный человек. С ним можно иметь дело.

Впрочем, в этой формулировке кроется одна опасность. Ее и рассмотрели наши Учителя.

Если человек будет «по капле выдавливать» из себя зло и проверять, что у него «в остатке» — он так никогда в жизни не приступит к реализации второй части своего девиза. Поэтому Учителя предложили сначала изучать трактат Назир (читай — учиться творить добро) — еще до того, как ты досконально изучил трактат Сота (полностью избавился от зла). Ведь совершая добрые поступки, мы автоматически отдаляемся от дурных. У человека, занятого благородными делами — нет времени на глупости. Ему в голову не придут плохие мысли, поскольку он постоянно думает о позитивном. 

Рассказав о соте, а затем — о назире, Тора предупреждает: увидел распущенность, увидел пренебрежение правилами и установлениями — впредь откажись от вина, чтобы не угодить в ту же ловушку. 

Изменив порядок, расположив в Талмуде трактат Назир перед трактатом Сота, Учителя объяснили, что тот, кто посвящает себя изучению Торы — не увидит соту, и ему не придется воздерживаться от вина.

В нашей недельной главе упоминается тройное благословение, которым коэны благословляют народ Израиля. В этом благословении, в частности, есть такие слова: «Обратит Всевышний Свое лицо к тебе» (Бамидбар, гл. 6, ст. 26).

Это означает, что Всевышний сдержит Свой Гнев — поясняет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), взяв за основу в своем комментарии то, что написано в Мидраше Сифра. 

Впрочем, некоторые другие комментаторы открывают в этой фразе Торы, как это часто бывает в нашей традиции — и иные грани Истины. Например, говорят, что выражение «обратить лицо» означает — «лицеприятствовать». 

Выходит, Всевышний лицеприятствует сынам Израиля. Но почему Он выделил их?

— А разве Я могу иначе!? — отвечает на этот вопрос Всевышний в Талмуде (трактат Берахот, лист 20). — Я им заповедал произносить бераху (благословение) после еды, когда они насытятся. Как сказано: «И будешь есть, и насытишься, и благословишь» (Дварим, гл. 8, ст. 10). Но они произносят благословение, даже если съедят кусочек хлеба размером с маслину (примерно 30 г) или — с яйцо (примерно 60 г).   

Молитва после трапезы называется Биркат hа-мазон. Эта молитва — из Торы. Она, согласитесь — менее известна, нежели наша центральная молитва Шемоне Эсре (ее еще называют — Амида), при том, что Амиду читают, согласно установлению Учителей.

Думаю, многие видели, с каким рвением, с какой священной сосредоточенностью читают благословения Шемоне Эсре, как самозабвенно раскачиваются в полной отрешенности, потрясая духовные миры. Вроде бы человек стоит здесь, рядом, но на самом деле он всем своим существом устремлен к Небесам.

Наблюдается ли что-то подобное в моменты, когда еврей читает Биркат hа-мазон?

Вот это как раз и кажется мне странным. Биркат hа-мазон — из Торы, но никакого особого рвения, самоотверженности во время чтения этой благодарственной молитвы — не ощущается. Как это объяснить?

Возможно, причина кроется в том, что Шемоне Эсре читают до еды, а Биркат hа-мазон — после. А после еды, особенно плотной, обычно в сон клонит. Тут уж — не до самоотверженности.

Так за что же тогда «лицеприятствует» нам Всевышний? За послеобеденную сиесту?

Сыны и дочери Израиля стараются произносить благословение, выражающее благодарность Творцу за еду, съев совсем немного — объемом с маслину или с куриное яйцо, чтобы и в Биркат hа-мазон все же оставалось место самоотверженности. Таков ответ Всевышнего.