Материалы сайта www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!

ГЛАВА «Микец»

Место в Торе: Книга Берешит, гл. 41, ст. 1 - гл. 44, ст. 17.

Почему она так называется?

В первой фразе главы сказано: «И было по завершению двух лет, фараону снится сон...».

По завершению на иврите - микец.

Обсуждение главы Микец

1. Три вопроса

Наша недельная глава начинается с фразы — «И было по прошествии двух лет…» (Берешит, гл. 41, ст. 1).

Слово «микец», вынесенное в название этой главы происходит от слова «кец» (в переводе — «конец», «предел»). Оно упоминается в Мидраше (Мидраш раба на книгу Берешит, гл. 89). В нем говорится, что Всевышний установил предел (кец) тьме, то есть — ограничил ее.

Тьма — не бесконечна, она ограничена временными рамками. Поэтому тьму всегда сменяет свет.

Человек, столкнувшийся с трудными испытаниями, должен понимать, что это — только временные трудности. Что тяжелые времена — наверняка закончатся, и жизнь вернется в прежнюю колею.

Как-то два приятеля, Шимон и Иван отправились путешествовать по миру. В один далеко не прекрасный день у них кончились все деньги, и они остались с пустыми карманами и урчащими от голода животами.

Войдя в большой город, они направились в еврейский квартал. Ведь вечером наступал Песах.

— В синагоге скажешь, что ты Йоханан, — наставлял своего приятеля Шимон.

После вечерней молитвы обоих пригласили принять участие в Пасхальном Седере, но — в разные семьи.

Иван с царственным видом восседал за столом в ожидании праздничной трапезы. Его ноздри приятно щекотал аромат мясных блюд, доносящийся из кухни. Каково же было его разочарование, когда вместо молочного поросенка ему подали крошечный кусочек картошки, издевательски предложив окунуть его в соленую воду.

Интересно, что все присутствующие степенно брали невзрачный картофель и макали его в подсоленную воду с таким видом, будто это изысканно приготовленная фуа-гра погружается в клюквенный соус.

Затем подали какие-то совершенно пресные галеты, которые почему-то называли мацой.

Когда вместо нормальной еды принесли хрен, Иван не выдержал и сбежал, громко хлопнув дверью.

Утром приятели встретились в условленном месте.

— Ужасно! Никакой нормальной еды! У меня до сих пор во рту горечь от хрена, — пожаловался Иван Шимону.

— Какой же ты глупец! — рассмеялся Шимон. — Подождал бы еще совсем чуть-чуть и смог бы отведать такие деликатесы, которые в жизни никогда не пробовал.

Точно так же обстоят дела и в реальной жизни.

Когда на человека беды сыплются одна за другой, и кажется, что прежняя спокойная жизнь никогда уже не вернется — нужно запастись терпением и не падать духом. Быть может, буквально через мгновение, Всевышний пошлет избавление. У тьмы есть предел, она — не вечная.

Еще слово «микец» намекает на предел жизни человека. Когда он исчерпает лимит отпущенных ему дней, он предстанет перед Небесным Судом, и будет держать ответ за все свои поступки, совершенные в этом мире.

Три первых вопроса, которые будут заданы на суде зашифрованы в слове «микец»:

1) честно ли ты вел торговлю (торговля на иврите — маса уматан, на это намекает буква «мем» в слове «микец»)?

2) было ли у тебя отведено время на изучение Торы (такое постоянное время называется — «квиют», на него намекает буква «куф»)?

3) ждал ли ты с нетерпением геулу, то есть — избавление (ждал на иврите — «ципита», что содержит намек на последнюю букву в слове «микец»)?

 

на основе комментария раби Нахмана из Брацлава

(один из крупнейших Учителей хасидизма; Украина, вторая половина 18-го – начало 19-го гг.)

2. Служить Всевышнему или использовать Его?

В нашей недельной главе о снах правителя Египта написано: «И приснилось фараону, что он стоит на Ниле» (Берешит, гл. 41, ст. 1).

Египтяне поклонялись этой реке, считали его божеством. Фараон же мечтал попрать его, чтобы возвысится над ним.

Сравним сон фараона со сном Яакова.

Яакову приснилось, что Всевышний стоит над ним (Берешит, гл. 28, ст. 13).

И мы видим, что Яаков ставит Творца — над собой, выше себя.

Что же фараон?

Он пытается «взобраться» на свое божество, вознестись над ним.

То есть в восприятии фараона божество — инструмент для удовлетворения его нужд, его, фараона, служитель.

Фараон «включает» божество, когда ему что-то нужно.

Точно так же, по тому же принципу, строятся отношения с богом у народов мира.

Если, нееврей, например, нуждается в деньгах, он приносит жертву своему кумиру — в надежде, что тот в ответ осыплет его деньгами.

Еврей, наоборот — ощущает себя рабом, слугой Всевышнего. Всевышний стоит над ним.

Когда все в порядке, когда жизнь налажена и идет своим чередом — разница между евреем и представителем народов мира не столь ощутима. Но как только возникают проблемы — разница становится все заметнее.

Рав Айзнер был выдающимся мудрецом Торы и наставником молодого поколения. Вместе с тем, его всю жизнь преследовали испытания и страдания.

От первой жены у него не было детей. Когда он женился второй раз — через несколько лет фашисты отправили его в концлагерь «Освенцим». Там ему встретился его ученик.

Хорошие ученики не стесняются задавать вопросы. Тот, кого рав встретил в Освенциме, был из хороших, поэтому спросил:

— Раби, неужели и тут, в Освенциме, вы будете улыбаться, как прежде?

Раввин сел, снял с ноги туфель, достал из него сложенный лист, развернул и начал читать:
«Рассказывают об одном благочестивом человеке, который имел обыкновение вставать посреди ночи и провозглашать: Владыка мира, Ты меня морил голодом и не раз оставлял голодным, Ты окутывал меня ночной тьмой. И даже если Ты решишь сжечь меня огнем, я не перестану любить Тебя и радоваться Твоему присутствию!».

Закончив читать, рав Айзнер снова аккуратно сложил листок и спрятал его.

— Такие мысли в голове у того, кто удостоился стать слугой Всевышнего, — произнес он.

Не все еще в состоянии достичь этой ступени. Но в достижении ее — наша цель. То есть — мы должны быть слугами, подручными Творца.

Слова из Торы — «И вот, Всевышний стоит над ним» — это олицетворение положения еврея. Таким оно должно быть...

 

на основе комментария рава Шломо Левинштейна

(Израиль, наше время)

3. Поцеловать Яакова удалось только после его смерти

Во сне фараон видит воплощение своих реальных мечтаний. Вот он стоит на Ниле. Как написано: «И приснилось фараону, что он стоит на Ниле» (Берешит, гл. 41, ст. 1).

Для чего это ему понадобилось?

Река Нил в Египте считалась божеством, и фараон хотел возвыситься над ним, чтобы поправ его ногами, что называется, «прибрать к рукам», подчинить себе и использовать для своей выгоды, для своей пользы.

Совершенно другое отношение к Всевышнему демонстрирует Яаков. Ему тоже снится сон, из содержания которого следует, как Яаков позиционирует себя по отношению к Творцу мира. О сне Яакова читаем: «И вот, Всевышний стоит над ним» (Берешит, гл. 28, ст. 13). То есть Яаков видит себя — слугой Творца.

Попробуем проследить, как такая позиция влияет на поведение человека в его отношении к другим.

Когда Яаков прибыл в Египет, Йосеф отправился ему навстречу. Как сказано: «Йосеф сам запряг свою колесницу и поехал встречать отца своего в область Гошен. И встретившись с ним, бросился ему на шею и долго плакал, обнимая его» (Берешит, гл. 46, ст. 29).

В своем комментарии к этому фрагменту Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) отмечает, что Яаков не падал на шею Йосефа и не поцеловал его.

Что же он делал? Чем был занят?

Он читал молитву Шма.

Но, быть может, Яаков поцеловал Йосефа после прочтения молитвы?

Из нашего отрывка этого — не видно. Однако Учителя говорят, что и после того, как Яаков закончил читать Шма — он не только сам не поцеловал Йосефа, но и не позволил сыну себя поцеловать. И Учителя объясняют это тем, что Яаков поставил желания Творца — выше собственных.

Йосефа продали в Египет, когда ему едва минуло 17 лет. Молодой, красивый парень попал в срамное место земли — туда, где царил разврат и фривольные нравы.

Реально ли ему было устоять перед многими искушениями?

Когда юноша находится под опекой родителей, под присмотром братьев — в этом случае ему легче удержаться на вершине нравственности и не упасть в пучину дурных поступков. Но Йосеф оказался в Египте совершенно один. Поэтому Яаков не верил, что его сын выстоял перед соблазнами и не поддался чарам местных женщин. Яаков полагал, что его сын, по молодости, да еще со своей незаурядной внешностью, вступал в запрещенные ему отношения с женщинами.

Понятно, что Яаков не хотел целовать такого человека.

Но речь — не только об этом.

Йосефу очень хотелось поцеловать отца. Но Яаков не позволил. Как сказано: «И плакал у него на шее». Плакал, но — не целовал.

Далее, в описании, как Йосеф оплакивал отца, когда Яаков умер, читаем: «И плакал на нем, и целовал его» (Берешит, гл. 50, ст. 1).

Мы видим, что теперь Йосеф не только плачет, но еще и целует отца. При жизни Яаков не позволял Йосефу себя целовать. И Йосеф сделал это хотя бы после его смерти.

Вообще, то, что Яаков не хотел целовать собственного сына, выглядит, по меньшей мере — странно. Все-таки они не виделись 22 года.

Единственное, чем такую реакцию можно объяснить — так это тем, что Яаков был слугой Всевышнего, слугой, над которым стоит его Господин. И Яаков не знал и не желал знать ничего другого, кроме Воли своего Господина.

 

на основе комментария рава Шломо Левинштейна

(Израиль, наше время) 

4. Два года за неуместную просьбу

Написано в нашей недельной главе: «И было по прошествии двух лет…» (Берешит, гл. 41, ст. 1).

Комментируя этот фрагмент в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 89), Учителя цитируют фразу из Танаха — «Установил предел тьме» (книга Йова, гл.  28, ст. 3).

Какая здесь связь с рассматриваемым нами отрывком? — спросите вы.

В нашем фрагменте фигурирует слово «микец» (в переводе — по прошествии, по окончании), которое вынесено в название всей нашей главы. А в отрывке из книги Йова фигурирует однокоренное с ним слово — «кец» (предел, конец).

Итак, Йосеф был приговорен к пребыванию во тьме — в заключении. Когда же срок наказания закончился, фараону приснился сон.

«От всякого труда будет прибыль, — говорится в Танахе, — но от исходящего из уст пустослова — лишь ущерб» (Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 14, ст. 23).

Йосеф был слугой в доме египетского вельможи Потифара. Подневольный труд, конечно — не самое приятное занятие. Но, что бы не приказывали Йосефу, какой бы работой его ни нагружали — он все равно оказался в выигрыше (получил прибыль, если так можно выразиться). Ведь в итоге он взял себе в жены Оснат, дочь Дины, жившую в доме Потифара.
А вот, за свое «пустословие», за совершенно излишнюю, бессмысленную просьбу, обращенную к виночерпию — чтобы тот замолвил за него словечко перед фараоном (см. Берешит гл. 40, ст. 14), Йосефу вышел чистый ущерб.

За то, что он дважды молвил: «Вспомни обо мне» — ему добавили два лишних года тюрьмы.

Поэтому и написано: «И было по прошествии двух лет». Тех самых двух лет, что добавили ему.

Впрочем, виночерпий, хоть и с опозданием на два года — все же вспомнил о. Именно от него, виночерпия, фараон о Йосефе узнал.

Так что, можно сказать, что в конечном итоге, Йосеф был освобожден благодаря виночерпию.

Но если так — получается, что мы поспешили назвать просьбу к виночерпию «излишней».

Жена Патифара приложила немало усилий, чтобы соблазнить Йосефа. Но юноша с честью выдержал это испытание. И только десять капель семени он не смог в себе удержать. За это и был приговорен к пребыванию во тьме (к тюремному заключению).

Тьме этой был отмерен предел в 10 лет.

Йосеф обладал пророческим даром и знал об этом.

Когда десять лет подошли к концу — не было нужды просить кого-то о содействии. И без того его вот-вот должны были освободить. Но Йосеф все же обратился к виночерпию с просьбой. Поэтому и был наказан дополнительно.

 

на основе комментария раби Йосефа Хаима

(один из крупнейших Учителей Торы, открытой и закрытой ее части — каббалы, автор десятков книг, в том числе — краткого кодекса законов, под названием Бен Иш Хай; Багдад, Ирак, вторая половина 19-го века – первая половина 20-го)

5. Фараон проснулся во сне

Фараон спит и видит сны. Об этом в нашей недельной главе читаем: «И съели коровы, плохие на вид и тощие телом, семь коров, хороших на вид и тучных. И пробудился фараон. И уснул он, и снилось ему во второй раз: и вот семь колосьев всходят на одном стебле, тучные и хорошие... и пробудился фараон» (Берешит, гл. 41, ст. 4 - 5, 7).

Фараон пробудился ото сна и заснул снова. Только все это было во сне — и пробуждение, и ощущение, что он заснул снова.

Перескажу здесь подобный случай, который произошел с одним из учеников раби Хаима из Воложина (выдающийся Учитель, Литва, конец 18-го – начало 19-го вв.).

Как-то приснилось ему, будто он нашел ценный клад с огромной суммой денег.

Эта находка обрадовала его. Впрочем, радость была не полной, потому что он понимал, что и клад и деньги в нем — только сон.

Тем не менее, он продолжал спать и видеть сон.

И вот ему снится, что он проснулся и считает деньги. Теперь его радость была совершенной, потому что он был уверен, что все это происходит наяву. Когда же он проснулся по настоящему, его ожидало разочарование. Зато он понял, как объяснить фрагмент из нашей главы, описывающий сны фараона.

Итак, фараону снится сон про коров. Затем он — пробуждается. Но это — кажущееся пробуждение. На самом деле фараон продолжал спать. А пробуждение привиделось ему во сне.

Затем фараону снится, что он засыпает и видит другой сон. А потом — пробуждение. На этот раз — реальное.

Проснувшись, правитель Египта понимает, что все, что происходило до этой минуты —  случилось  с ним во сне.

В своем комментарии Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) пишет, что теперь сон фараона стал завершенным, и ему потребовались толкователи.

Возникает вопрос: если пробуждение после первого сна на самом деле было не пробуждением, но лишь — продолжением сна, тогда откуда Раши может быть известно, что пробуждение ото сна с колосьями — полное пробуждение, и что на этом сон полностью завершен, и его можно уже толковать?

Дело в том, что фараон лег спать в начале ночи, и спал беспробудно до самого утра, и только утром можно с уверенностью сказать, что сны — завершены, и можно вызывать толкователей.

 

на основе комментария раби Хаима из Воложина

(выдающийся Учитель, Литва, конец 18-го – начало 19-го вв.)

Автор текста Мордехай Вейц