Материалы сайта
www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!
ГЛАВА «МАТОТ»
Место в Торе: Бамидбар, гл. 30, ст. 2 — гл. 32, ст. 42.
Почему она так называется?
По слову в первой фразе: «И говорил Моше главам колен сынов Израиля...». Колено (еврейский род, потомки двенадцати родоначальников — сыновей Яакова, Израиля) на иврите — мате (мн. ч. — матот).
Обсуждение главы Матот
В нашей недельной главе говорится о клятвах и обетах. И здесь читаем: «Если человек даст обет Всевышнему или поклянется клятвой, приняв на себя запрет, то он не может нарушить (в оригинале — йяхель) свое слово, он должен выполнить все то, что вышло из его уст» (Бамидбар, гл. 30, ст. 3).
Слово «йяхель» встречаем и в Теилим (Псалмы царя Давида), но в значении — «уповать». Как сказано: «Уповай (йяхель), Израиль, на Всевышнего, ибо у Него — милосердие, и великое избавление у Него» (гл. 130, ст. 7).
Чтобы понять, в чем связь между этими фразами, рассмотрим еще одну, в которой тоже присутствует слово с корнем «йяхель»: «Пусть такова будет милость Твоя, Всевышний, над нами, как упование наше на Тебя» (Теилим, гл. 33, ст. 22).
Так устроен человек: когда случается беда или он попадает в трудную ситуацию и чувствует, что не справится без помощи Свыше, он начинает клясться, давать обеты, принимать на себя разные обязательства — мол брошу курить, перестану заходить на такой-то сайт, начну отдавать десятину бедным, починю теще розетку... Но когда Всевышний ему действительно помогает и жизнь налаживается, возвращаясь в прежнее русло — он совершенно забывает все свои обещания. Сигарета продолжает дымиться во рту, животные инстинкты берут верх — желтый «сайт» их хорошо подпитывает, монета так и не звякнула в кружке нищего, а у тещи в самый неподходящий момент отключается свет.
Человек должен стараться не опускаться с того уровня, на котором он находится в момент обращения к Творцу, в момент упования на Него. Поэтому, «если человек даст обет Всевышнему» — «он не может нарушить свое слово». А для этого всегда нужно следовать призыву царя Давида: «Уповай, Израиль, на Всевышнего» и не спускаться с этого уровня. И тогда воздух станет чище, зубы белее, легкие здоровее, а «желтый» сайт — постепенно закроется. Бедняки станут жить лучше, и тещу не убьет током.
Как-то одного очень известного раввина дела привели в крошечное еврейское местечко, в абсолютной глуши. Там к нему подошла пожилая женщина и озадачила неожиданным вопросом:
— Нет ли у рава какого-нибудь доверенного лица в Израиле, которому можно было бы поручить постройку синагоги?
— Но почему тебя заботит постройка синагоги в далеком Израиле? — поинтересовался раввин. — Ты же, поди, там ни разу и не была.
В ответ женщина рассказала ему свою историю.
Много лет назад в их местечко приезжал рав Иегуда-Лейб Гинцбург (автор книги «Шаагат Арье»). Он очень строго следил за кашрутом. Поэтому ел только то, что ему готовила эта женщина.
Он пробыл в местечке три дня. Перед отъездом рав Гинцбург тепло ее поблагодарил за три вкусных обеда, благословил огромным богатством и добавил, что в заслугу этих трех обедов, она удостоится построить три синагоги: в своем родном местечке, в Вильно и в Эрец Исраэль.
Прошло время, женщина сказочно разбогатела. И тут же приступила к строительству. Две синагоги были возведены одна за другой. Они уже готовы и функционируют. Но вот в Израиле синагогу пока не удалось построить.
— Вслед за равом Гинцбургом, тоже дам тебе благословение, — произнес потрясенный рассказом женщины раввин. — Ты не сойдешь в могилу, пока построенная тобой израильская синагога не распахнет свои двери для молящихся. Надеюсь, что и мне доведется в ней помолиться.
Присутствующие при этом
разговоре сопровождавшие раввина ученики и помощники с удивлением заметили, что
пришедшая за советом пожилая женщина неожиданно куда-то исчезла. Вместо нее
удалялась, словно паря в воздухе, молодая леди, полная жизненных сил и энергии…
на основе комментария рава Ицхака-Зэева Соловейчика
(один из крупнейших раввинов середины 20-го века; Бриск или Брест-Литовск — Иерусалим)
Законы обетов и клятв Моше изложил сначала главам колен, сказав им: «Вот что повелел Всевышний. Если человек даст обет или поклянется... то он не может нарушить свое слово и должен выполнить все, что вышло из его уст» (Бамидбар, гл. 30, ст. 2-3).
Моше не случайно в первую очередь обучил этим законам руководителей, лидеров еврейского народа. Этим он преподал урок следующим поколениям.
И действительно. Кандидаты на высокие общественные посты перед выборами не скупятся на обещания. Они с легкостью сулят золотые горы самой высокой пробы, а некоторые могут пообещать даже платиновые, с вкраплением бриллиантов.
Эти горы никогда не материализуются, потому что после выборов о них уже никто не вспоминает. Ведь обещать — не значит делать.
Но у Торы на этот счет совершенно другое мнение. Его и хотел донести до каждого Моше. И не только до тогдашних руководителей, но и до тех, что будут в наши дни или захотят таковыми стать. Если человек, что-то пообещает, «то он не может нарушить свое слово и должен выполнить все то, что вышло из его уст».
Одна из самых волнующих историй, описанных в Танахе — это история об обете Ифтаха. Написано: «И дал Ифтах обет Всевышнему: если одержу победу над аммонитянами, то да будет так, что выходящий из дверей дома моего навстречу мне, по возвращении моем с миром от аммонитян, да будет он Всевышнему, и вознесу это во всесожжение... И пришел Ифтах в Мицпу, в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с бубном и танцем, а она у него единственная. И вот, когда он увидел ее, разодрал он одежду свою и сказал: увы, дочь моя, ты сразила меня и стала сокрушением моим! Я же молвил слово перед Творцом, и не могу отречься... И сказала она отцу своему: сделай для меня вот что: отпусти меня на два месяца; пойду я и изойду плачем на горах, и буду оплакивать девство мое, я и подруги мои. И отпустил он ее на два месяца... И было, к концу двух месяцев возвратилась она к отцу своему, и совершил он над нею обет свой, который дал, построил ей дом, в котором она жила в уединении, и не познала она мужа» (Шофтим, гл. 11, ст. 30-39).
В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Берешит, гл. 60) Учителя объясняют, что коэн гадоль (главный коэн в Храме) Пинхас мог освободить Ифтаха от его необдуманного обета. Только Ифтах не пошел к Пинхасу. Он считал, что негоже ему, командующему войском, идти на поклон к какому-то Пинхасу. Пусть Пинхас сам к нему придет. А Пинхас размышлял так: Он мне нужен или я ему? Конечно же, я ему. Так пусть он ко мне и идет... Так из-за упрямства и из-за гордости была загублена жизнь ни в чем не повинной девушки.
Ифтах был храбрым воином и мудрым полководцем. Он мог и не обладать какими-то выдающимися познаниями в Торе. Поэтому его не следует слишком строго судить ни за необдуманный обет, ни за дальнейшую пассивность и отсутствие попыток отменить свой обет.
Но Пинхас ведь был праведником и мудрецом Торы. Почему же он ничего не предпринял, чтобы отменить обет Ифтаха и спасти его дочь от вынужденного затворничества и самоизоляции?
Дело в том, что мудрец Торы может освободить от обета только того, кто признает его авторитет, того, кто уважает его и испытывает перед ним и трепет. Только в таком случае он может освободить от обета, человека, который обратится к нему — подобно тому, как муж освобождает от обетов свою жену.
Пинхас был скромным человеком. Он вполне мог прийти к Ифтаху в Мицпу и предложить помощь. Только он понимал, что это будет истолковано Ифтахом как слабость, будто бы Пинхас прогнулся, а в этой ситуации у него не будет права, отменить Ифтаху обет.
В действиях Пинхаса не будет смысла до тех пор, пока Ифтах не сделает первый шаг ему навстречу. И Пинхас ждал этого первого шага. Но Ифтах на него так и не решился.
Теперь мы понимаем, почему
законы обетов и клятв были изложены вначале главам колен. Ведь только тот, в ком
видят руководителя, имеет право освободить от обета.
на основе комментария рава Йосефа Шмуэля из Кракова
(автор книги «Шаар бат рабим», Польша, умер в 1704-м году)
3. Обеты не для простых людей
Моше обращается к главам колен со словами: «Вот что повелел Всевышний. Если человек даст обет или поклянется... то он не может нарушить свое слово и должен выполнить все, что вышло из его уст» (Бамидбар, гл. 30, ст. 2-3).
Обычно, когда Всевышний сообщает о каком-то законе — в Торе это, как правило, дается в такой форме: «И говорил Творец с Моше, говоря, передай сынам Израиля и т.д.». В нашем же фрагменте Моше обращается к главам колен.
Возникает вопрос — как это объяснить?
В еврейском народе существует обычай: выражая скорбь о разрушенном Иерусалимском Храме, принято некоторое время воздерживаться от употребления в вина и мяса.
Те, кто относит себя к ашкеназским евреям, соблюдают этот обычай с наступлением месяца Ав и вплоть, до утра десятого Ава (в субботу этот обычай не действует — в шаббат нельзя скорбеть, это не время для траура).
Выходцы из восточных общин, воздерживаются от мяса и вина с началом недели, на которую выпадает пост девятого Ава.
В Туре (раздел Орах Хаим, гл. 551) сказано, что некоторые настолько остро ощущают скорбь по разрушенному и до сих пор не отстроенному Храму, что перестают употреблять вино и мясо уже с 17-го Тамуза. 17-го Тамуза в Иерусалимском Храме прекратили совершать приношения, составной частью которых были как раз мясо и вино.
Предыдущая недельная глава (Пинхас) завершается, кстати сказать, описанием приношений. Теперь понятно, почему наша недельная глава начинается обращением к главам колен. В этом содержится намек, что в период, когда Храм будет разрушен и прекратится служение, в том числе, и приношения перестанут осуществлять — духовные лидеры народа в знак скорби, возьмут на себя воздержание от вина и мяса уже с 17-го Тамуза. И этим — пробудят сердца сынов Израиля.
Чтение недельной главы Матот всегда выпадает на траурный период между 17-м Тамуза и 9-м Ава. Чтобы напомнить духовным лидерам и наставникам еврейского народа, что в это нелегкое время скорби нужно подавать людям личный пример.
И еще, обращаясь к главам колен, а не ко всему народу, Моше показал, что обеты не безопасны. Поэтому малообразованному человеку лучше не прибегать к столь сильнодействующему средству. Это все равно, что дать сверхмощное оружие дикарям. Поэтому написано в Танахе: «Лучше обета не давать» (Коэлет, гл. 5, ст. 4).
То есть обеты — удел людей образованных, понимающих силу слова и следящих за всем, что исходит из их уст.
В Талмуде (трактат Кетубот, лист 62) рассказывается о зяте раби Яная (великий Учитель Талмуда, 3-й век), который имел обыкновение каждый день возвращаться домой до наступления темноты.
Так продолжалось несколько лет. Однажды он задержался в йешиве, засиделся над книгами, изучая сложную тему, и не вернулся домой в положенное время. Увидев, что уже вышли звезды, а зять все еще не вернулся, раби Янай сказал домашним, что его уже нет среди живых и поэтому нужно начать следовать законам траура.
Когда раби Янай констатировал смерть своего зятя, тот еще был полон жизни и как раз поднялся со своего места, чтобы идти домой. Но в этот самый момент, подчиняясь словам мудреца Торы, душа покинула тело, в момент ставшее бездыханным, так что траур и скорбь поселились в доме вполне оправданно.
Конечно же, раби Янай совершенно не имел намерения причинить своему зятю какой-либо вред. Только, произнесенные им слова возымели действие и без намерения. Ведь, Всевышний осуществляет сказанное праведником.
Одного человека, задремавшего в лесу, разбудил назойливый писк комара. Он схватил топор и, чтобы отогнать непрошеного гостя, взмахнул им несколько раз. Спросонья, он немного не рассчитал и попал по дереву. Хорошо заточенный топор сделал свое дело, и дерево упало. Человек срубил дерево, вовсе не собираясь этого делать.
Слово имеет невероятную силу, в том числе, оно может быть опасно, как хорошо заточенный топор. Человек, прежде чем что-либо сказать, обязан хорошо подумать — не причинит ли сказанное ущерб, не обидит ли кого-то?
Тот, кто оскверняет себя
недостойными высказываниями, сильно ослабляет свой потенциал, сокращает
возможности своей речи. Он напоминает некогда острый топор сильно разъеденный
ржавчиной. Настолько, что теперь он стал ни на что не годен — даже гвоздь им не
забьешь.
на основе комментариев рава Шломо hа-Коэна из Вильно
(автор книги «Биньян Шломо», 1828–1905 гг.)
и рава Эльханана Вассермана
(один из крупнейших комментаторов Торы прошлого столетия; убит нацистами во время Второй мировой войны)
4. Хотел свинины, а ему подсунули кашерную телятину
Написано в нашей недельной главе: «И Всевышний простит ей, поскольку ее отец отменил обет» (Бамидбар, гл. 30, ст. 6).
Итак, девушка хотела принять на себя обет, но ее отец воспротивился этому. Почему в этом случае Всевышний должен ее прощать? За что, собственно?
Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) объясняет, что здесь идет речь о девице, которая, к примеру, дала обет воздерживаться от вина. Но ее отец, услышав об обете, тут же его расторг. Она же о расторжении и отмене ничего не знала. И в какой-то момент ей захотелось выпить вина. Что она и сделала, невзирая на данный обет. Такая — нуждается в прощении, даже при том, что ее обет не имеет силы.
Таким образом, хотя девушка фактически не нарушила своего обещания, все же ее желание его нарушить нуждается в прощении и искуплении.
Рассказывают, что как-то раз один еврей стянул с вешалки в синагоге пальто и бросился бежать. Это было пальто Хафец Хаима (раби Исраэль-Меир hа-Коэн, один из крупнейших Учителей Торы первой половины 20-го века). Он заметил кражу и выскочил вслед за вором. Но не для того, чтобы его поймать. Он кричал вслед убегающему известную формулу прощения: «Прощено тебе, прощено тебе, прощено тебе!».
Когда Хафец Хаим вернулся в синагогу, ученики, наблюдавшие за произошедшим, спросили его:
— Понятно, почему ты простил вора. Потому что не хотел быть причастным, даже косвенно, к осуждению и наказанию еврея. Но почему ты кричал ему об этом? Почему тебе было важно, чтобы он это услышал? Ведь он в любом случае либо продаст пальто, либо сам станет его носить. И что даст, если при этом он будет знать о твоем прощении?
— Если бы он не знал о моем прощении, — ответил Хафец Хаим, — он уподобился бы человеку, который решил в нарушение законов Торы полакомиться свининой, а ему по ошибке дали кашерную телятину. Этот человек нуждается в искуплении.
В Талмуде (трактат Кидушин, лист 81) рассказывается, что раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2-й век), читая фразу из нашей недельной главы о прощении, так расчувствовался, что у него выступили слезы на глазах. И пояснил свою реакцию примером о любителе свинины, которому случайно досталась телятина. Ведь даже в этом случае требуется прощение и искупление. Что уже говорить о том, когда человек хотел свинину и съел ее? Его вина и ответственность — выше.
Возникает вопрос: что же так впечатлило раби Акиву? Неужели он не знал, что за преднамеренное нарушение наказание тяжелее, нежели только за намерение нарушить?
Следует признать, что из нашего фрагмента следует неприятное открытие. Вина человека, нарушившего какой-либо запрет Торы, состоит из двух частей. Во-первых, он преступил наказ Всевышнего. Во-вторых, возникшее желание нарушить запрет, тоже будет вменено в вину и требует отдельного искупления.
Раби Акива открыл нам (это
открытие и увлажнило его глаза), что совершивший нарушение действием, должен
исправить не только причиненный этим действием ущерб, но еще и мысль, которая к
этому привела.
на основе комментариев Хафец Хаима
(раби Исраэль-Меир hа-Коэн, один из крупнейших Учителей Торы первой половины 20-го века)
и рава Моше Штернбуха
(глава Раввинского суда «Эйда Хередит» в Иерусалиме)
5. Клятва языков
В нашей недельной главе говорится об обетах и клятвах. И о женщинах в ней, в частности, сказано: «Всякий обет и всякая клятва, которые она принимает на душу свою — ее муж может утвердить, а может и отменить» (Бамидбар, гл. 30, ст. 14).
В Талмуде (трактат Нида, лист 30) Учителя обсуждают слова пророка — «Каждый язык принесет клятву» (Танах, книга пророка Йешаягу, гл. 45, ст. 23).
Это высказывание звучит загадочно. И действительно, не так просто понять, о чем идет речь. Может, Кнессет в день принесения присяги? Или, скорее, кандидаты в депутаты за день до выборов? Вот, уж, тогда точно, каких клятв только не услышишь — «Мели Емеля — твоя неделя!».
Но, нет! Пророк имел в виду день рождения. Самый первый, или, если точнее — нулевой, когда человек приходит в этот мир.
За миг до этого знаменательного события с него берут клятву. И клятва имеет крайне важное, можно даже сказать — судьбоносное значение. Ведь от согласия ее дать, зависит, родиться ребенок живым или мертвым.
Так в чем же состоит эта клятва?
Рассказывается в Талмуде, что, прежде чем человеку будет позволено явиться в этот мир, его заклинают быть праведником, а не злодеем. Но даже если весь мир твердит тебе, что ты праведник, будь в собственных глазах подобен злодею, то есть — никогда не расслабляйся. Знай, что Всевышний чист, и намерения Его чисты, чисты и служители Его в духовных мирах.
Твоя душа тоже чиста. Береги ее, следи, чтобы она такой и оставалась. Не сбережешь — потеряешь. Будешь наказан лишением.
Лучший способ сохранить душу в чистоте — постоянно выполнять заповеди Творца. Причем, нужно стараться делать это не на автомате, не как нечто рутинное, но — с огоньком, с воодушевлением.
Воодушевление — действительно подобно огню, который может обогреть и спасти жизнь, а может и сжечь. Исполнение заповедей с воодушевлением поднимает человека на высочайшие духовные уровни. А воодушевление в следовании пагубным страстям — испепеляет человека и низвергает на дно преисподней.
Намек на это содержится в нашей фразе — «Всякий обет и всякая клятва».
О какой клятве идет речь?
Здесь заключен намек на «клятву каждого языка» из пророчества Йешаягу — клятву, которую человек дает при своем рождении. Клятву быть праведником, исполняющим заповеди, а не злодеем, обуреваемым страстями сердца.
Слово, которое мы перевели выражением «ее муж», в оригинале — иша. Оно состоит из букв алеф и шин. Из тех же букв состоит и слово «эш» (огонь).
Так вот, этот огонь, огонь
воодушевления «может утвердить» — способствовать укреплению человека на высокой
духовной ступени. Но «может и отменить» духовный подъем и даже привести к
падению…
на основе комментария рава Исраэля Йосефа Бронштейна
(Израиль, наше время)Автор текста Мордехай Вейц