По начальным словам: “Когда будешь подсчитывать сынов Израиля” (гл.30, ст. 12).

Когда будешь подсчитывать на иврите — ки тиса.

Дав заповеди, связанные со строительством Мишкана (Переносного Храма), Всевышний тут же напоминает о необходимости соблюдения шаббата. И в Торе читаем: «Но Субботы Мои храните» (Шемот, гл. 31, ст. 13).

В Мидраше сказано, что это предостережение относится, в первую очередь — к Моше. Почему именно — к Моше?

Наши Учителя, обсуждая в Талмуде (трактат Иевамот, лист 6) этот отрывок, приходят к выводу, что строительство Бейт а-Микдаша (Храма) — не «отодвигает» шаббат. Иначе говоря, хотя создание Храма и необычайно важная задача, но на время шаббата строительство необходимо приостановить. Ведь неспроста в Торе сразу за изложением заповедей о возведении Мишкана следует указание: «Но Субботы Мои соблюдайте!».  

Но неужели без этого указания Торы, мы могли бы подумать, что Мишкан разрешено строить и в шаббат?

Ведь соблюдение шаббата содержит в себе и повелительные заповеди (что подтверждается, в частности, и нашим фрагментом) и — запрещающие. Например: «Не совершай никакой работы» (Шемот, гл. 20, ст. 10). В то время, как строительство Мишкана — исключительно повелительная заповедь. А мы знаем, что повелительная заповедь не может «отодвинуть» заповедь, являющуюся одновременно и повелительной и запрещающей.

То есть, выполняя повелительную заповедь о строительстве Мишкана, нельзя нарушать законы шаббата. А значит, и нет, казалось бы, никакой необходимости в специальном напоминании: «Но Субботы Мои храните».

В связи с этим, Учителя задаются вопросом: на все ли случаи распространяется это правило? И обнаруживают, что оно действительно — не всегда.

Например, заповедь Торы о красной корове — повелительная. Указание Всевышнего о том, чтобы коэны сохраняли свою духовную чистоту (на иврите духовная чистота — тагор), с одной стороны, повелительная заповедь: «Будьте выделены» (Ваикра, гл. 19, ст. 2), с другой — и запретительная: «Да не осквернится…» (там же, гл. 21, ст. 1). Вместе с тем, коэн, который занимался приготовлением пепла красной коровы (то есть — выполнял повелительную заповедь), который в смеси с водой во времена Храма служил для духовного очищения — становился таме (состояние духовной нечистоты). Как бы «отодвигая» тем самым повеление («будьте выделены») и запрет («да не осквернится») Торы.

Но можно ли, взяв за основу этот пример, делать далеко идущие выводы? Ведь о красной корове сказано, что это — совершенно особая заповедь (Бамидбар, гл. 19, ст. 2). Ее смысл до конца не был понятен даже мудрейшему из людей, царю Шломо (в русской транскрипции часто — Соломон). Поэтому,— подчеркивают Учителя, — связанные с ней правила не распространяются на другие заповеди. А значит необходимость напоминания «Но Субботы Мои храните», снова — под сомнением.

Однако из Мидраша (Мидраш Раба на книгу Бамидбар, гл. 19) узнаем, что единственный человек, Моше, полностью постиг смысл заповеди о красной корове. Всевышний сказал ему: «Тебе я открою тайну красной коровы, но для остальных она останется неразгаданной»

Теперь нам понятно, почему следующее за заповедями о строительстве Храма предупреждение — «Но Субботы Мои храните», предназначалось, в первую очередь, Моше.

В нашей недельной главе рассказывается о создании золотого тельца. Написано здесь: «И сделал им литого тельца; и воскликнули они — "Вот божество твое, Израиль!"» (Шемот, гл. 32, ст. 4).

В Мидраше Раба (на книгу Шемот, гл. 43) говорится, что народы мира, узнав, что евреи создали золотого тельца, сказали им: «Напишите на роге быка, что нет у вас удела на Земле Израиля».

Какая же связь между золотым тельцом и Землей Израиля?

Известно, что потом евреи оправдывали свой проступок тем, что, мол, запрет на идолопоклонство был адресован исключительно Моше. Ведь соответствующая заповедь сформулирована в виде обращения в единственном числе — «Да не будет у тебя других богов» (Шемот, гл. 20, ст. 3). Сказано — «у тебя», а не «у вас». Значит, и повеление относится не ко всем, а лишь к одному человеку.

Но если эта заповедь не распространяется на весь народ, быть может, завет потомков Ноаха имеет силу также и для евреев? А согласно ему, идолопоклонство — запрещено.

Учителя, обсуждая данную тему в Талмуде (трактат Авода Зара, лист 2), приводят фразу из Танаха: «Глянул — и отпрянули народы» (книга пророка Хавакука, гл. 3, ст. 6). И объясняют, что народы не смогли устоять под «взглядом» Всевышнего, потому что не соблюдали заповеди, установленные для потомков Ноаха. Тогда Всевышний освободил евреев от обязанности соблюдать эти заповеди, оставив им лишь те, что даны на горе Синай.

Таким образом, если допустить, что заповедь «Да не будет у тебя других богов» относилась только к Моше, а от соблюдения законов потомков Ноаха евреи освобождены — выходит, что, сделав себе золотого тельца, евреи не допустили никакого нарушения.

Здесь следует вспомнить, что в другом трактате Талмуда (трактат Бава Кама, лист 38), где обсуждаются законы о материальном ущербе, сказано, что в случае, если бык, принадлежащий еврею, забодает быка, хозяин которого — идолопоклонник, еврей не должен возмещать ему нанесенный ущерб. Но если бык идолопоклонника забодает еврейского быка — владелец «агрессивного» быка обязан возместить еврею убытки.

Учителя задаются вопросом: с чем связано такое неравенство?

И дают разъяснение, взяв за основу уже процитированный в нашем обзоре фрагмент из Танаха: «Глянул — и отпрянули народы». То есть Всевышний увидел, что народы мира не выполняют заповеди, установленные для потомков Ноаха, и поэтому в имущественных спорах отдал преимущество сынам Израиля, исполняющим заповеди.

Получается, что только в тех случаях, когда евреи сами исполняют все данные им у горы Синай заповеди (и во множественном числе и в единственном) — они освобождены от выполнения законов для потомков Ноаха и имеют преимущество в имущественных спорах. Поэтому, когда евреи сотворили золотого тельца, народы мира тут же опротестовали их право на Землю Израиля.

Этот принцип действителен и в наши дни. Евреи владеют Землей Израиля, если они чтут законы Всевышнего. В иной ситуации — народы мира могут претендовать на эту землю, а у евреев нет никаких привилегий в имущественных спорах.

Моше беседовал с Творцом на горе Синай. И вот, Всевышний говорит ему: «Иди, спустись, потому что растлился твой народ» (Шемот, гл. 32, ст. 7). То есть — сообщает, что евреи, в отсутствие Моше, сделали золотого тельца.

Но как народ, еще совсем недавно торжественно пообещавший — «Будем исполнять и изучать!», мог «растлиться»?

Мидраш Раба (на книгу Шемот, гл. 42) отмечает, что принимая Тору, евреи поддались сильнейшему эмоциональному порыву, но в сердцах некоторых из них еще оставалось место и для аводы зары (авода зара — «чуждое, чужое служение»). То есть, и после пятидесятидневной подготовки далеко не все евреи сумели подняться на тот духовный уровень, который требовался для получения Торы.

Моше, конечно же, достиг духовных вершин. Поэтому Всевышний и сказал ему: «Иди, спустись!». Лидер должен быть со своим народом.

В русском языке используется угроза «спустить с лестницы». Аналогичные выражения есть и в других языках. Обычно это означает, что после того, как эта угроза — произнесена, в отношениях между людьми происходит разрыв.

Рассказывают, что глава одной из хасидских общин (адмор), узнав, что неподалеку живет «простой» еврей — большой праведник и знаток Торы, захотел встретиться с ним и пригласил его к себе. Но еврей был очень скромным человеком и стеснялся идти на прием к адмору. Поэтому на все приглашения отвечал — отказом. Наконец, адмор попросил передать этому еврею, что в том случае, если и на этот раз его приглашение будет отвергнуто — он «сбросит того еврея со всех ступеней».

На первый взгляд, это предупреждение прозвучало как грубая угроза, вроде русского выражения «спустить с лестницы». Но ведь невозможно, согласитесь, спустить с лестницы того, кто отказывается прийти. Конечно же, адмор имел в виду ступени духовного уровня. И еврей это понял. И ответил, что он уже и так находится там, куда его собираются «сбросить». Это и называется — скромностью.

По аналогии можно рассмотреть и обращение Всевышнего к Моше. Мы видим, что Моше, поднявшийся на высочайший духовный уровень, которого мог достичь только он — даже не попытался оспорить приказ Всевышнего «спуститься» (со всех ступеней). Потому что — не считал себя достойным находиться наверху.

Теперь попытаемся постичь более глубокие смысловые слои рассматриваемой нами фразы из Торы.

В Талмуде (трактат Берахот, лист 32) говорится, что Всевышний, когда был создан золотой телец, приказал Моше спуститься «с величия». Как это понимать?

Есть правило: когда читают молитву Шма, Исраэль («Слушай, Израиль»), в ее первой фразе: Шма, Исраэль, Ад-най Элокейну, Ад-най Эхад («Слушай, Израиль, Всевышний правит нашей судьбой, Всевышний Один») — нужно произношением подчеркнуть букву «далет» (соответствует звуку «д») в слове «Эхад», то есть — как бы продлить ее звучание.

Софер (переписчик святых текстов) тоже выделяет в этом месте букву «далет», немного увеличивает ее, по сравнению с остальными буквами. И делается это для того, чтобы никто не ошибся и не прочел (не услышал) вместо слова «эхад» — «ахер» (что в переводе означает — «другой»). Ибо в противном случае вместо «Всевышний — Один», может получиться (прах на наши уста!) — «Всевышний другой».

Точно также в стихе «Не поклоняйся божеству иному (в оригинале употреблено слово ахер — иной, другой)» (Шемот, гл. 34, ст. 14) букву «реш» (соответствует звуку «р») в слове «ахер» принято писать большего размера. Чтобы по ошибке не прочитали: «Не поклоняйся единому Всевышнему».

Дело в том, что слова «эхад» и «ахер» в написании отличаются друг от друга лишь одной буквой. При том, что эти буквы своим начертанием очень похожи, и отличает одну от другой незначительный элемент.

Когда евреи создали золотого тельца, они поклонились иному божеству. И тем самым, как бы поменяли «далет» на «реш», так, что вместо слова «эхад», у них получилось — «ахер».

Интересно, что слово «спустись» состоит из двух букв: реш и далет. Поэтому можно понять, что в рассматриваемом нами фрагменте Торы подразумевается, что евреи перестали видеть различия между далет и реш, они для них перестали быть большими.

Поэтому Всевышний и призывает Моше «спуститься». Лидер — в ответе за свой народ.

Когда евреи сделали золотого тельца, это пробудило Гнев Всевышнего. И Гнев Его был настолько силен, что Он хотел уничтожить еврейский народ. Как сказано: «А теперь оставь Меня, и воспылает Мой гнев на них, и уничтожу Я их» (Шемот, гл. 32, ст. 10).

Учителя в Талмуде (трактат Берахот, лист 32) задаются вопросом: почему написано: «А теперь оставь Меня»?

И находят этому такое разъяснение.

Моше, обращаясь к Всевышнему, умоляя Его не уничтожать евреев, уподобился человеку, который хватает собеседника за одежду и говорит, что не отпустит, пока не добьется того, чего он от этого собеседника хочет.

Но разве у Всевышнего есть одежда, за которую можно схватиться?

Известно, что по одежде человека, часто можно судить, что у того на сердце. В радости мы надеваем нарядную, праздничную одежду. И, наоборот, в печали, переживая горе — облачаемся в траур.

Существует одежда для отдыха, для работы, военная форма, которую надевают, когда человек идет на войну. И т.д. и т.п.

Однако же все это не имеет ни малейшего отношения к Творцу. И все же…

Всевышний, оставаясь — неизменным, может, в зависимости от поступков людей проявлять в нашем мире разные качества, образно говоря — как бы облачается в разные «одеяния».

Если люди выполняют волю Творца, Он облачается в одежды Милосердия. И в Танахе об этом написано: «Одежда Его бела, как снег» (книга пророка Даниэля, гл. 7, ст. 9).

Если люди ведут себя неправильно, не считаясь с Его указаниями, наполняют мир злом — над нами вершится Небесный Суд, и Всевышний облачается в «одеяние» Гнева. Как сказано: «Почему красно одеяние твое» (Танах, книга пророка Иешаягу, гл. 63, ст. 2). Красный цвет в нашей традиции, как правило, символизирует — строгость.

Когда Всевышний увидел, что евреи, вопреки Его указанию «Не поклоняйся божеству иному» и в нарушение собственного обещания служить только Ему — отлили из драгоценностей золотого тельца (идола), Он собирался сменить проявленную, было, к евреям благосклонность на — строгий Суд, применив к ним соответствующую проступку меру наказания. Но Моше своими мольбами, как бы «держась» за Его «одеяние» Милосердия, словно говорил тем самым: «не отпущу, пока не простишь им!».

Узнав о проступке евреев, создавших золотого тельца, Моше молит Всевышнего пощадить народ. Он напоминает Ему о заслугах праотцев. «Вспомни Авраама, Ицхака и Израиля, — говорит он, — верных слуг Твоих» (Шемот, гл. 32, ст. 13).

В Мидраше дается более подробный рассказ об этой ситуации.

Моше, желая спасти свой народ, приводит такой аргумент: Сдом можно было бы спасти, если бы в городе нашлось хотя бы десять праведников, тогда как в еврейском народе на тот момент насчитывалось семьдесят семь праведников.

Тогда Всевышний спросил Моше: «А откуда ты возьмешь еще троих?». На, что Моше ответил: «Вспомни Авраама, Ицхака и Израиля, верных слуг Твоих». И это соответствует тому, что написано в Танахе: «И прославлял я мертвых, что уже скончались, более живых, что здравствуют поныне» (Коэлет, гл.4, ст.2).

Попытаемся понять, о чем идет речь в Мидраше.

Прежде всего, возникает вопрос: если в еврейском народе на тот момент было 77 праведников, почему понадобились еще три? И еще. Для чего в Мидраше цитируется фраза из книги Танаха Коэлет, из которой следует, что мертвые важнее живых?

Действительно, Сдом не был бы уничтожен, если бы там нашлось десять праведников. Но в еврейском народе, каждое колено считалось отдельной общиной. Поэтому для спасения всего народа нужно было иметь хотя бы по десять праведников в каждом колене.

Известно, что колено Леви не принимало участия в создании золотого тельца. Значит, необходимо, чтобы в общей сложности в одиннадцати коленах народа Израиля было 110 праведников.

Однако, как мы уже выяснили, в то время во всем народе насчитывали лишь 77 праведников.

Так надо ли полагать, что при столь существенной «недостаче» утрачена всякая надежда на спасение?

Нет, тут мы должны учесть, что Авраам, Ицхак и Яаков — праотцы всего еврейского народа. Поэтому и добавлять их надо к каждому колену.

Тогда подсчет (с добавлением праотцев к каждому колену) будет выглядеть совершенно иначе: три умножим на одиннадцать, и получится — тридцать три. А вместе, с уже имеющимися семьюдесятью семью, как раз выходит — 110.

И этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы не уничтожить еврейский народ.

Теперь нам, кстати сказать, понятно и другое — почему «умершие» могут быть важнее «живых».