Материалы сайта www.evrey.com
Посещайте наш сайт ежедневно!

ГЛАВА «Бо»

Место в Торе: вторая книга Торы — Шемот, гл. 10, ст. 13 — ст. 16.

Почему глава так называется

В первой фразе главы говорится: “Творец сказал Моше: приди к фараону”. Приди на иврите — бо.

Обсуждение главы Бо

1. Тяжесть собственного «я»

В нашей недельной главе читаем, что Всевышний велит Моше: «Иди к фараону, потому что Я ожесточил его сердце» (Шемот, гл. 10, ст. 1).

Но к чему продолжать наказывать фараона? Ведь после наказания градом, тот признал, что «Всевышний праведен, а я и народ мой — виновны» (Шемот, гл. 9, ст. 27)?

Чего же еще нужно?

Но не следует спешить радостно рапортовать о «наметившихся позитивных тенденциях», что на деле не имеет ничего общего с действительностью. 

В иврите соединительные союзы «а» и «и» на письме могут обозначаться одинаково — буквой «вав». Соответственно, фразу «Всевышний праведен, а я и народ мой — виновны» (в оригинале которой оба союза обозначены буквой вав) можно прочесть и по-другому: «Всевышний праведен и я, а народ мой — виновен».

Раскаянием здесь, согласитесь — и не пахнет.

Так как же нам воспринимать слова фараона — как чистосердечное раскаяние или, как очередную попытку уйти от ответственности, переложив ее на других?

Начальная фраза нашей недельной главы косвенно свидетельствует в пользу второй версии.

Каким же образом?

Если мы прочтем ее еще внимательнее, то — увидим, что в ней есть лишнее слово. И это слово — «Я».

Дело в том, что употребленный в этой фразе в оригинале глагол «hихбадети» (в переводе — «Я ожесточил») — уже указывает на действие от первого лица. Зачем же перед ним добавлять еще и местоимение «ани» («я2)? Зачем писать «ани hихбадети», если можно можно вполне обойтись глаголом «hихбадети»? Ведь смысл в обоих случаях тот же самый.

В Торе, как мы знаем — не бывает лишних слов. Значит, слово «ани» должно нести в себе какую-то дополнительную смысловую нагрузку.

Какую же?

В иврите слово «эгоизм» («анохиют») — производное от местоимения «я», что весьма логично. Поэтому местоимение «я» вполне может служить синонимом эгоизма. 

Выходит фразу "Иди к фараону, потому что Я ожесточил его сердце", можно понять и так: «Иди к фараону, потому что его эгоизм ожесточил его сердце». 

Возможно, кто-то из читателей возмутится:

— По какому праву вы записываете фараона в эгоисты, а что, если на самом деле он — праведник?

Да, да, — согласимся мы, — именно потому, что он — праведник. Точнее — потому, что фараон считает себя праведником. Помните фразу — «Всевышний праведен и я (ани)»? Именно это «я» (этот эгоизм) и ожесточило сердце фараона.

на основе комментария рава Йонатана Эйбшица

(великий Учитель, автор десятков книг по всем разделам Устной и Письменной Торы; Польша – Германия, первая половина 18-го века)

2. Саранча и суббота

В нашей недельной главе рассказывается о наказании саранчой. В тексте Торы об этом читаем: «И налетела саранча на всю землю Египетскую, и опустилась на всех границах египетских чрезвычайно густо; не было прежде такого нашествия саранчи и впредь такого не будет» (Шемот, гл. 10, ст. 14).

В Египте евреи получили для компактного проживания, как сейчас принято выражаться, область Гошен. И все казни, все катаклизмы, все наказания Египта обходили Гошен стороной.

Фараона очень волновал вопрос — затрагивают ли бедствия, обрушившиеся на его народ и страну также и евреев? Он даже специально посылал своих людей проверить это. Но все комиссии только разводили руками — у евреев все целехонько, никакого ущерба зафиксировать не удалось (Шемот, гл. 9, ст. 7).

Саранча же не сделала различия между провинцией Гошен и прочими местами Египетской империи. Как сказано: «И налетела саранча на всю землю Египетскую». 

Стало быть, на этот раз сыны Израиля все же пострадали?

Саранча, как написано далее, пожрала листья, почки и завязи плодов на деревьях, а также сгубила будущий урожай пшеницы и гречихи (Шемот, гл. 10, ст. 15).

Евреи должны были вскоре покинуть Египет — еще до того, как созреют плоды и зерновые. Так, что, если бы саранча не заглянула бы в Гошен, и плоды бы этой земли уцелели, то ими с удовольствием насладились бы египтяне. Причем, удовольствие было бы двойным: во-первых плоды сами по себе — вкусные, а во-вторых, египтяне, чтобы вырастить их, палец о палец не ударили — все это сажали и растили евреи. Поэтому, объедая весь Египет без исключения, на всех границах, а значит, и включая землю Гошен — саранча наказывала только египтян. 

Анализируя этот отрывок, Бааль hа-Турим (раби Яаков бен Ашер, один из крупнейших раввинов Германии и Франции, автор предварительного текста Шульхан Аруха и многих комментариев к Торе; вторая половина 13-го – первая половина 14-го вв.) обращает внимание на употребленное в нем слово «вайянах». В нашем переводе это — «и опустилась» (и опустилась саранча).

Это же слово, «вайянах», встречается еще раз дальше, там, где говорится о субботе — «И сотворил Он покой в седьмой день» (Шемот, гл. 20, ст. 11).

Всевышний создавал мир шесть дней, а в седьмой — воздержался от производительных работ

Также и мы: работаем шесть дней, зарабатываем на жизнь, а в субботу — отдыхаем.

Баль hа-Турим делает поразительный вывод: саранча с аппетитом уничтожала египетскую зелень на протяжении шести рабочих дней, а на седьмой день — устроила себе пост. 

Но, ведь еда — не работа. Разве в шаббат нельзя есть? Не только можно, но и — нужно.

Саранча была послана уничтожить египетскую флору. В этом состояло ее предназначение. Значит, в отношении саранчи уничтожение зелени путем поедания оной — вполне можно считать производительной работой, запрещенной в шаббат.

Египет получил десять различных наказаний (десять египетских казней). Эти наказания соответствуют десяти речениям, десяти заповедям, услышанным евреями у горы Синай. Наказание саранчой соответствует заповеди о субботе.

Вот, что сказано о шабате в Талмуде (трактат Шаббат, лист 10): «Особая награда есть у Меня для вас, в Моей сокровищнице хранится она, ее имя — суббота. В шаббат, занимаясь духовным, можно достигнуть немыслимых вершин. Ни до, ни после шаббата подобное невозможно»

На эти особые свойства субботы, ее особые возможности, открывающиеся только в шаббат, и намекает саранча, о которой сказано: «не было прежде такого... и впредь такого не будет». 

на основе комментариев раби Авраама-Мордехая Алтера

(Ребе Гурских хасидов; чаще упоминается под “псевдонимом”, образованным от названия серии его книг — Имрей Эмет; Польша – Израиль, середина 20-го века)

раби Яакова бен Ашера

(Бааль а-Турим; один из крупнейших раввинов Германии и Франции, автор предварительного текста Шульхан Аруха и многих комментариев к Торе; вторая половина 13-го – первая половина 14-го вв.

и рава Моше-Яакова Равикова

(известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую;

уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль) 

3. Откуда взялась такая тьма?

Когда фараон в очередной раз не отпустил сынов Израиля, Всевышний велел Моше примерно наказать злодея и его народ. В качестве наказания Всевышний выбрал тьму. Как написано: «Вознеси руку свою к Небесам, и настанет тьма в стране Египетской, и будет осязаема тьма» (Шемот, гл. 10, ст. 21).

Эта тьма была намного темнее обычной, — объясняет в своем комментарии Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — и густой настолько, что она как будто бы была осязаемой.

Далее читаем: «Моше вознес руку к Небесам, и настала кромешная тьма во всем Египте... Не видели друг друга, и не вставал никто со своего места три дня, а у всех сынов Израиля был свет в их жилищах» (Шемот, гл. 10, ст. 22-23).

Раши отмечает, что наказание тьмой состояло из двух периодов по три дня каждый. Вначале египтяне перестали видеть друг друга и различать предметы, даже с близкого расстояния. Затем тьма еще больше сгустилась — так, что никто не мог покинуть своего места: тот, кто сидел, не мог подняться, а тот, кто стоял, не мог сесть.

А вот, как наказание тьмой описывает Рамбан (Рабейну Моше бен Нахман — Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12-го – начало 13-го вв.).

Эта тьма, — пишет он, — не была всего лишь отсутствием дневного света, как бывает ночью, когда заходит солнце. Мгла, опустившаяся с небес, имела явно надъестественную природу. И поэтому Всевышний сказал Моше: «Вознеси руку свою к Небесам...». И с Небес пала на Египет непроглядная тьма, очень плотный туман навалился на Египет. Он гасил свечи в домах, даже в самых глубоких подземельях. И во всем Египте, нигде невозможно было зажечь свечу или развести огонь.

«Наслал Он мглу, и — стемнело», — написано об этом в Теилим (Псалмы царя Давида; гл. 105, ст. 28).

И действительно, это было именно нашествие мрака, а не просто отсутствие дневного света. И мрак, за три дня набрав силу, сгустился настолько, что сковал движения, опутал невидимыми цепями, заключил в оковы.

Как известно, каждое из предыдущих наказаний в Египте продолжалось семь дней. А что же тьма?

Она длилась шесть дней — два трехдневных периода.

Впрочем, и у тьмы был седьмой день. Только уже не в Египте, а на море. И не подряд.

Сказано в Торе: «И было облако и мрак... и не сближались один с другим всю ночь» (Шемот, гл. 14, ст. 20). 

Так почему все-таки наказание тьмой выбивается из общей семидневной схемы, и стоит как бы особняком — шесть, а потом — еще один, седьмой день?

В Мидраше (Мидраш Раба на книгу Шемот, гл. 14) раби Нехемия (великий Учитель Мишны, 2-й век) объясняет, что источником мглы был Геином (в условном переводе — «ад»).

Но откуда она взялась в Геиноме?

В Талмуде (трактат Сангедрин, лист 65) рассказывается, что злодеев в Геиноме судят во тьме. Ведь их дела, их поступки не несли в себе ничего, кроме тьмы и разрушения. Вот и их самих судят во тьме.

Но в субботу в Геиноме нет суда. Не судят злодеев в шаббат. Значит, и тьмы — нет. Поэтому и казнь тьмой, может продолжаться непрерывно, максимум шесть дней. А седьмой день — отдельно.

на основе комментария рава Моше-Яакова Равикова

(известен и как Сандляр, т.к. имел сапожную мастерскую;

уроки, которые он давал по субботам, опубликованы в книге «Ликутей раби Моше-Яаков»; конец 19-го — первая половина 20-го вв.; Белорусь — Эрец Исраэль)

Автор текста Мордехай Вейц