Название дано по имени, которое употреблено в первой фразе главы: «И увидел Балак, сын Ципора, все, что совершил Израиль с эмореями».

В Торе о Балаке сказано: «И увидел Балак, сын Ципора, все, что сделал Исраэль народу эмореев... Балак, сын Ципора, был царем Моава в ту пору» (Бамидбар, гл. 22, ст. 2, 4).

Казалось бы, правильнее было сначала представить нам Балака, сообщить, что он — царь Моава. А уже потом — рассказывать, что он видел. Но Тора придерживается совсем иного порядка. Какой урок тем самым она хочет нам преподнести?

Балак не происходил из царского рода. Его «позвали» на царство за ум и смекалку. За то, что у него были глаза, и он умел ими видеть.

Глаза? Эка невидаль! Если выбирать по такому принципу — царями будут все, кроме Нельсона, Кутузова и Моше Даяна. А может все дело в особом оттенке? 

Постараемся понять, в чем тут суть.

Большое количество людей наблюдают за происходящим, но только один понимает истинную причину, понимает, почему это происходит. Он и есть — умный. Такого можно в цари.

Множество людей проходили мимо дерева — стукались лбом о его ствол, отдыхали в его тени, видели, как оно роняет на землю сухие листья и созревшие плоды. Но только один из всего этого множества, Исаак Ньютон, глядя на это дерево, открыл закон всемирного тяготения. 

Победы Израиля видели многие. Дрожали, боялись, ненавидели. Но лишь Балак решил докопаться до причин и понять, в чем сила еврейского народа. Он задавал правильные вопросы: кто их лидер, где он жил, в чем его сила?

Балак узнал, что Моше долгое время находился в Мидьяне. Отправился туда. Выяснил, что сила Моше — в слове. Тогда он отыскал Билама, который отличался тем же, а значит — мог противостоять Моше.

Именно благодаря этим своим качествам Балак сделался царем Моава. К сожалению, свой ум Балак использовал во зло. Таков был и его удел.

Кроме ума и ненависти к сынам Израиля, было и еще нечто общее, объединяющее Балака и Билама. Речь — о чудовищной неблагодарности.

Балак был потомком Лота, а Билам происходил от Лавана. Их предки были многим обязаны праотцам еврейского народа — Аврааму и Яакову. Но это не помешало им замыслить проклятье потомков тех, кто помог их отцам выжить.

В отличие от них, дети Авраама, Ицхака и Яакова высоко чтут и всегда помнят тех, кто делал им добро. Умение благодарить — их основная черта, что нашло отражение в названии нашего народа. Слово йеyhудим в переводе с иврита означает — «умеющие благодарить». Это умение оказалось секретным оружием, разрушившим все хитроумные планы Балака, и зеркальным щитом, отразившим и перевернувшим проклятия Билама. 

Об уровне чувства благодарности нашего народа говорит тот факт, что порой оно распространяется не только на других людей, не только на живые существа, но даже на неодушевленную природу.

Как-то ученик Рифа (раби Ицхак из Феса; Марокко, 11-й век), большой мудрец и знаток Торы, занемог, и с каждым днем слабел все больше и больше. Его сосед-богач разрешил ему воспользоваться его баней. Благодаря этому, в болезни наступил перелом, и мудрец быстро пошел на поправку. А через некоторое время богатый сосед разорился. Ему пришлось передать свою баню кредиторам в счет уплаты долга. Кредиторы знали ученика Рифа как человека мудрого и благочестивого. Они попросили его оценить баню, чтобы знать какую именно часть долга списать. Но раввин категорически отказался.

— Эта баня спасла мне жизнь, — ответил мудрец. — Как я могу ее оценить? В моих глазах она — бесценна!

Одни жаждут богатства, другие — величия и почета. Билам страстно желал и того и другого.

Отправляя к Биламу первую делегацию, Балак оказывает ему почет в рамках разумной вежливости. Он признает его несомненные способности. Как написано: «Я знаю, кого ты благословишь — благословен будет, а кого проклянешь — проклят» (Бамидбар, гл. 22, ст. 6).

Всевышний не позволяет Биламу откликнуться на призыв. Балак же истолковывает отказ Билама по-своему. Он отправляет к нему новую делегацию, в составе которой — князья, числом и знатностью превосходящие предыдущих (там же, ст. 15). И о возвеличивании и почитании Билама теперь говорится уже прямым текстом: «Ибо почести окажу тебе великие и все, что скажешь мне — исполню» (Бамидбар, гл. 22, ст. 17).

Билам дает понять Балаку, что тот взял верный курс. Но и о другой сфере биламовых интересов (о стремлении к богатству) не следует забывать. И Билам ставит условие: «Если даст мне Балак полный дом свой серебра и золота…» (там же, ст. 18). Билам испытывает слабость к серебру, золоту и прочим эквивалентам материальных благ. 

У Балака даже мысли не возникает, что Билам вначале отказал ему по другой причине. А ведь можно было предположить, что Билам придерживается гуманных принципов, что он не желает принимать участие в уничтожении целого народа: мужчин, женщин, стариков и детей. Или может Билам знает другой способ, как спасти Моав, например — благословив его армию, вместо того, чтобы проклинать сынов Израиля. Но нет, Балак хорошо знает, с кем имеет дело. Встречая Билама, он вопрошает с укоризной: «Неужели ты думал, что я не в состоянии почтить тебя должным образом?!» (Бамидбар, гл. 22, ст. 37).

Когда же Биламу не удалось проклясть евреев, Балак видит причину неудачи исключительно в том, что Всевышний не желает возвеличить Билама (Бамидбар, гл. 24, ст. 11). Но на самом деле Всевышний больше, чем кто-либо другой, позаботился о достоинстве Билама. Он умертвил пристыдившую Билама ослицу, чтобы не сказали, как написано в Мидраше Танхума: «Вот животное, которое молчать заставило Билама своим порицанием. Так, что тот даже не мог ответить».

Но почему тогда Билам не смог справиться с заданием Балака? Ведь, фраза сказанная Балаком — «…кого ты благословишь — благословен будет, а кого проклянешь — проклят» — это не просто красивый оборот, не дипломатичная вежливость. Балак и Билам вполне могут обойтись без церемоний. Это — констатация факта. До тех пор все, против кого выступал Билам — проигрывали. Почему же он не справился на этот раз?

В трактате Пиркей Авот — «Наставления отцов» (гл. 6, мишна 9) рассказывается о раби Йоси бен Кисма. Как-то раз, когда он был в пути, встретился ему незнакомый человек, и после обмена приветствиями — спросил, откуда раби родом. Раби Йоси ответил, что живет в городе мудрецов и знатоков Торы. Незнакомец посулил раби Йоси тысячи золотых динаров и множество драгоценных камней, если тот поселится в его городе. На это заманчивое предложение раби Йоси бен Кисма ответил, что даже ради всего золота и всех драгоценностей мира он не оставит город Торы.

Но Билам ведь тоже сказал нечто похожее — «Если даст мне Балак полный дом свой серебра и золота, не смогу преступить я слова Всевышнего». Обратите внимание, Билам говорит: «не смогу преступить», а если бы мог — с радостью сделал бы это. 

И еще. Почему Билам использует выражение «полный дом»? Это — не метафора, но — используемая в те времена мера объема сыпучих тел. Как для жидкостей использовалась мера объема — полный глоток, так для сыпучих тел — полный дом. Например, один человек, продавая другому пшеницу или ячмень, измерял их «полными домами» (как в наше время, к примеру, измеряют вагонами).

Под полным глотком подразумевался глоток среднего человека, а полному дому соответствовал объем дома среднего размера. И это была — максимальная мера. Но Биламу было мало «среднего дома». В качестве меры объема он назвал дом Балака, который наверняка был гораздо просторнее дома средней величины. 

Итак, злодей Билам, если бы мог, с удовольствием выполнил бы чудовищный заказ Балака, но и плату взял бы за это — больше максимальной. 

Билам превыше всего ценил богатство и почет. Ему противостоял еврейский народ, который вознес Тору выше всех сокровищ мира. Этому Биламу — ничего было противопоставить…

В нашей недельной главе рассказывается о чуде, которое произошло с ослицей Билама — она заговорила человеческим голосом. Как написано: «И открыл Всевышний уста ослицы» (Бамидбар, гл. 22, ст. 28).

Но для чего это было нужно?

В трактате Пиркей Авот (гл. 5, мишна 6) говорящие уста биламовой ослицы называются в числе десяти вещей, созданных в сумерках на исходе шестого дня творения.

Учителя отмечают, что речь — основное отличие человека от животного. Об этом пишет и Онкелос (великий Учитель Торы времен написания Мишны, 2-й век) в своем комментарии (к главе Берешит, гл. 2, ст. 7).

Человек должен бережно, с трепетом относиться к драгоценному дару Всевышнего, к своей речи. Тот, кто оскверняет свои уста — втаптывает сокровище в грязь и тем самым низводит себя до животного уровня. Сказано: «Дикий зверь приходит в мир из-за клянущихся впустую» (трактат Авот, гл. 5, мишна 9). Любители клясться направо и налево — увеличивают за свой счет популяцию животных (уменьшая тем самым число людей).

Когда Билам решил использовать свою силу слова, чтобы проклясть сынов Израиля, Всевышний «открыл уста его ослице». «Посмотри, если бы ослица обладала даром речи, она использовала бы его разумнее, чем ты», — объяснил Всевышний Биламу.

Шесть дней недели у нас — будни. А суббота — выделена особо. Но куда отнести сумерки шестого дня?

Тут очень тонкая грань. Такая же тонкая грань отделяет человека от животного. И об этом нужно помнить. 

В Танахе говорится, что вавилонский правитель Невухаднецар был наказан тем, что на семь лет он превратился в животное (книга пророка Даниэля, гл. 4, ст. 29). Внешне он остался в обличье человека, мысли и желания у него тоже были человеческие. Но когда он открывал рот, чтобы что-то сказать — из его уст вырывался звериный рык.

Это очень суровое наказание. Впрочем, нечто подобное бывает порой и в наше время. Иногда смотришь — вроде человек, как человек. Но стоит ему открыть рот, и видишь перед собой — грубое, невоспитанное животное. 

По соседству с равом Эфраимом Бородянским жил еврей-атеист, постоянно высмеивавший Тору и заповеди. Как-то раз, когда в синагогах читали недельную главу Балак, он сказал раввину:

— Ну, разве же это не сказки!? Где ж это видано, чтобы ослы говорили на человеческом языке (когда-то даже атеисты были в курсе недельных глав)?

— Если ты позволяешь себе рассуждать о Торе, ничего в ней не понимая, как осел, — ответил ему раввин, — почему бы в таком случае, и ослу не заговорить по-человечески?!

В Талмуде (трактат Берахот, лист 12) Учителя обсуждают возможность добавления недельной главы Балак к тексту молитвы Шма. 

Что же такого особенного содержит эта глава?

Написано в ней: «Преклонил колена, лег, как лев, и как льва — кто поднимет его!» (Бамидбар, гл. 24, ст. 9)

Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) объясняет, что этот фрагмент соответствует словам молитвы Шма — «И ложась и вставая». Всевышний оберегает нас и утром и вечером, в пробуждении и в момент, когда мы отходим ко сну.

Магарша (комментатор Талмуда, Польша, 16-й век) добавляет, что рассматриваемый фрагмент говорит об Израиле, который дважды в день (ложась и вставая) произносит молитву Шма. Утром — с первыми лучами солнца, вечером — после выхода звезд.

В другом трактате Талмуда (трактат Бейца, лист 25) сказано, что еврейский народ, в отличие от других народов, удостоился получить Тору, потому что он подобен «овце среди волков».

Приняв Тору, евреи хранят ее и исполняют записанные в ней законы и, , чего бы им это ни стоило, передают ее из поколения в поколение. Как сказано в молитве Шма: «Люби Всевышнего своего всем сердцем своим и всей душою своей, и всем имуществом своим». То есть ради Всевышнего и Его Торы — будь готов пожертвовать жизнью и самым дорогим, что у тебя есть.

  Авраам, демонстрируя верность Творцу, вошел в горящую печь. Ради Всевышнего он готов был пожертвовать своим единственным сыном. Эти качества он сумел взрастить не только в себе, но и — передал их своим потомкам. На протяжении всей истории евреи платили высокую цену за верность Всевышнему и Торе.

Рассказывают, что хозяин покрасочной мастерской Хаим Блюм, как-то решил купить себе шубу. Он обошел многих торговцев и обнаружил, что все просили примерно одну и ту же цену. Но Василий Смирнов, лицо которого показалось ему смутно знакомым, назвал цену, на 20 процентов меньше. У него Хаим и приобрел шубу.

Хаим и сам имел отношение к торговле. Поэтому смекнул, что при нынешнем спросе он сможет быстро окупить свое приобретение.

 На следующий день он снова пошел к Василию и купил у него еще пять шуб. И вскоре продал их по той цене, которую запрашивало большинство торговцев мехами.

Гуляя в новенькой шубе, доставшейся ему практически даром, Хаим решил, что нащупал золотое дно. Мысль о возможности легкого заработка не давала ему уснуть. Едва дождавшись утра, он отправился к Василию Смирнову и попросил продать ему еще десять шуб.

Реакция торговца была неожиданной — он вызвал полицию. Хаима схватили и бросили в тюрьму по ложному обвинению. И хотя навет был совершенно нелепым, все были против него. Тучи сгущались, на горизонте замаячила смертная казнь. Василий пришел навестить заключенного. 

— Поцелуй крест, — предложил он Хаиму. — Поцелуй крест, иудино отродье, и я отзову все обвинения. 

Хаим Блюм — отказался и начал готовиться к смерти.

На следующий день Смирнов пришел снова, уже без креста.

— Когда-то я работал у тебя, — произнес он. — Неужели не помнишь? Ты тогда только начинал. Ты был весьма богобоязненным и очень честно относился к своим работникам. Поэтому мне вскоре удалось собрать начальный капиталец и открыть собственное дело.

В нашей недельной главе читаем: «Вот народ обитает отдельно, и меж народов не числится» (Бамидбар, гл. 23, ст. 9).

Даже в Египте, опустившись на 49-й уровень духовной нечистоты, евреи все же сохранили отличия в одежде, именах и языке. На протяжении всей истории, живя среди других народов, сыны Израиля хранили и передавали из поколения в поколение свою самобытность и характерные особенности своего народа.

В Англии зимы холодные. Конечно, не такие, как, к примеру, в Норвегии. Но без отопления — не прожить. Отоплением синагоги занимался шамаш (синагогальный служка). Но как быть в шаббат? Еврею в субботу предписан отдых от всех будничных дел, а разводить огонь — и вовсе строго-настрого запрещается. И нееврея нельзя об этом просить — не разрешают Учителя.

Правда, для обогрева зимой в холодных странах они сделали исключение. Ведь в зимнюю стужу без отопления люди болеют. Чтобы уменьшить такую опасность — разрешено попросить нееврея о помощи: заключить с ним долгосрочное соглашение, чтобы он за определенную плату отапливал по субботам помещение синагоги.

 Шамаш свел дружбу с жившим по соседству мальчишкой. Его звали Джорджем. За два фунта он подрядился растапливать печку в синагоге в шаббат, перед утренней молитвой.

 В один из шаббатов служка увидел, что Джордж пришел растапливать печь раньше обычного. Да и выглядел он необычно — нарядился, словно жених.

— У тебя сегодня праздник, Джордж? — спросил шамаш.

— Сегодня у меня бар мицва, — ответил тот, — и я иду в синагогу (Джордж назвал синагогу в соседнем квартале), там меня вызовут к Торе.

Служка потерял дар речи. Он не мог себе представить, что этот мальчик, который одевался как англичанин, разговаривал как англичанин и выглядел как коренной англичанин, окажется евреем.

 И вместе с удивлением у шамаша родился вопрос: можно ли теперь в эту субботу проводить молитву и учиться в синагоге, если известно, что печь растопил еврей?

Написано в Шульхан Арухе (гл. 318, параграф 1): если еврей по ошибке, непреднамеренно совершит какую-то из работ, запрещенных в шаббат — и ему и другим запрещается пользоваться плодами этой работы до исхода субботы. Например, если кто-то забыл, что сегодня — шаббат, и сварил еду — ее, пока суббота не завершится, нельзя есть.

В нашем случае, печь в синагоге была растоплена в нарушение субботы. Значит, ее теплом пользоваться нельзя.

Но Виленский Гаон (раби Элиягу из города Вильно; Литва, вторая половина 18-го века; назван Гаоном — почетнейший титул — за исключительные знания всех разделов Торы и праведность) говорил, что не следует так строго наказывать за ошибку. Если точно установлено, что работа совершена по ошибке, другим пользоваться ее результатом — разрешается.

Мишна Берура (шеститомник комментариев к Шульхан Аруху, к разделу Орах Хаим) устанавливает закон, что в случаях, если есть серьезная необходимость — можно в этом вопросе воспользоваться разрешением Виленского Гаона.

В нашей ситуации, кроме серьезной необходимости, есть и дополнительные облегчающие факторы. Ведь к нееврею можно обратиться с просьбой, чтобы он растапливал печь. Просто произошла ошибка — по неведению обратились к еврею. А тот еврей, совершил работу по незнанию. Так что, тут налицо целая цепь ошибок и стечений обстоятельств. Поэтому в той синагоге разрешили пользоваться теплом растопленной еврее

Автор текста Мордехай Вейц